Бесконечное путешествие

Ты открываешь глаза. Холодный свет заливает глаза; несмотря на отсутствие одеяла, тебя заливает мягкое ощущение тепла, контрастирующее с прохладой металлической столешницы, на которую кто-то успел уложить твою тушку, заботливо спрятав рюкзак под мышку. Невдалеке что-то тихо, почти уютно позвякивает. Твоя новая старая знакомая, Тэмми, складывает — в мойку? — какие-то тигели и пробирки. Ты по-прежнему в — лаборатории Альфис? — том же просторном помещении, в котором загадочный робот Меттатон проводил для тебя викторину. Сама Альфис по-прежнему чуть поодаль верхом на табурете увлеченно пишет что-то в толстую тетрадь. — Что я пропустила? — ты обращаешься к Тэмми, но спиной она этого не видит; вместо неё, по-прежнему не поднимая головы, тебе опять отвечает доктор: — Торжественное окончание викторины твоим поражением, вопросы от телезрителей, ну всё как обычно. — Прив, человек, — на твой голос она таки оборачивается. — Как сомо-чувствие? Кстати о рыбках. — Ундина уже ушла? — по правде говоря, ты даже не уверена, что тебе от неё что-то ещё нужно; но думать всё ещё тяжело, и мозг с радостью цепляется за знакомые и уже сформулированные идеи. — Давно ушла, ага-ага. Грит, слишком жарко и сухо. — Она заканчивает складывать пробирки, подхватывает какой-то ящик и уходит, бросив тебе на прощанье: — Если опять схватишь алергию, просто схавай чё-нить. Ага-ага. Я там на всякий бросила пачку хлопьев! Рядом с тобой на лабораторном столе лежит картонная коробка с надписью от руки «Хлопья Темми!!». Внутри мелкие кусочки рваной бумаги. — У тебя и правда есть научная степень? — ты свешиваешь ноги со стола, но сама не слезаешь. — Конечно, нет, — если Альфис и удивил твой вопрос, то внешне это никак не отобразилось. — Здесь, в Подземелье, знаешь ли, есть некоторая проблема с комиссией, и даже с публикациями. Это просто дань традиции: предыдущий Королевский Учёный на самом деле был доктором философии. — То есть ты всё же на самом деле занимаешься научными исследованиями? — в твоём голосе звучит нотка недоверия, но лишь самую малость. — Как «Королевский Учёный»? — И снова не могу не отметить, что если уж придираться к терминологии, то должность Королевского Учёного, по-хорошему, должна была бы называться Королевским Инженером, исходя из рода деятельности и роли в государственной политике. Но, тем не менее, да. Да, я в том числе занимаюсь и научными исследованиями. Хотя бы потому, что без этого мне было бы чертовски трудно выполнять мою работу. А ещё потому что это чертовски весело, — она демонстрирует свою зловещую ухмылку во весь рот той тетради, в которую она пишет, и ты вспоминаешь слова Ундины о том, чем вообще занимается доктор Альфис. Вздрагиваешь, но всё равно спрашиваешь: — Что ты исследуешь? — Не считая прикладных вопросов, — действительно задумчиво отвечает она, — которые каждый из нас затрагивает по необходимости, любой житель Подземелья, имеющий хоть какое-то отношение к науке, естественно, исследует одну тему. — Магию, — уточняешь ты, хотя это утверждение и так кажется само собой очевидным. — Магию, — согласно кивает она, после чего бросает на тебя оценивающий взгляд поверх очков: — Насколько хорошо ты знаешь физику? — Достаточно хорошо, — немного грустно улыбаешься ты. В ответ она недоверчиво фыркает, но честно начинает с самого начала, перескакивая с космологии на географию и с астрономии на анатомию. —…Хочешь чаю? — перебивает она саму себя, и ты согласно киваешь, неожиданно отмечая, что за время своей тирады она успела не только оторваться от тетради, но и переместиться на другой конец помещения, включая самый обычный электрический чайник. Провод и здесь торчит из стены без всяких розеток. В твоей голове клубится целое облако всяких нужных логичных вопросов, но вместо всех них ты задаёшь тот, который заинтересовал тебя больше всего: — Что случилось с предыдущим Королевским Учёным? Вот этот вопрос уже серьёзно выбивает её из колеи. — Он… стал жертвой собственных исследований. — Она неуверенно поворачивает чашку в своих чешуйчатых лапах. — По правде говоря, тебе лучше не упоминать его имя в разговорах… ни с кем. Ну, кроме, может быть, меня. И, Санса. В лучшем случае тебя просто не поймут, а в худшем ты только зря напугаешь и расстроишь своего собеседника. Она замолкает, и ты тоже обдумываешь её слова; после чего достаёшь из рюкзака фотографию. Показываешь ей: — Сколько действующих лиц здесь изображено? Она кивает, глядя на бумагу у тебя в руках. — Я знаю это фото. Это я держу камеру, — ты нетерпеливо болтаешь ногами в ожидании, собственно, ответа на вопрос, но она замолкает. Вздыхаешь, но молчишь, решив не давить на неё дальше. В конце концов она сама продолжает: — Любой житель Подземелья, которому ты покажешь её, увидит на ней Санса и Папируса. — Сколько, — не выдерживаешь и снова повторяешь вопрос. Она вздыхает, совсем как ты. — Да, эта фотография была сделана уже после. Нет, никто из нас не способен даже увидеть его на этом снимке. Да, я догадываюсь, зачем Санс выдал её тебе, но нет, конечно, я тебе не скажу. Вот твой чай; если ты хочешь есть, возьми в холодильнике пасту — но предупреждаю, её готовила моя жена, так что подумай дважды, хочешь ли ты это есть. Допивай, и тебе пора идти. Ты достаёшь из холодильника единственную тарелку с присохшими к ней остатками сгоревших макарон, тщательно зацементированными выдохшимся соусом. На вкус как грязные головешки; но ты всё равно на всякий случай съедаешь их — не похоже, чтоб вкусовые качества еды влияли на её… целебность. Запиваешь чаем. Оглядываешься в поисках выхода. — Смотри, — сообщает Альфис, протягивая тебе твой телефон. Телефон Ториэль. Ты-то думала, он в рюкзаке, — если ты собираешься возвращаться, то единственный, кто в принципе может хоть что-то с этим сделать — это Его Величество король Асгор. — Оберон, Ольховый Король, — в шутку и вполголоса комментируешь ты, но Альфис смотрит на тебя с укоризной. — Мы так не говорим. Но, он и правда мог бы вернуть тебя, уж ему-то Барьер не помеха. Ну или как вариант, я достану из тебя твою душу, и тогда, если всё пойдёт по плану, тоже смогу… но тебе это, конечно, уже не поможет. Как тебе такой вариант? Шучу. Это не так весело, когда вы не сопротивляетесь. — Если я не вернусь, магия преобразует и моё тело, и я тоже закончу лужей эктоплазмы, — не то переспрашиваешь, не то уговариваешь ты себя. Ты хочешь сказать совсем не это, но осознавая, как твои слова прозвучат в контексте, ты лишь прикусываешь язык. Альфис, впрочем, всё равно игнорирует твою реплику: — Королевский замок находится в самом сердце Подземелья — дальше всего от Барьера; концентрация магической материи там выше всего, и чем больше ты будешь туда приближаться, тем сильнее будет её влияние. Замок — это центр Ядра, и что такое Ядро, я, пожалуй, расскажу тебе как-то в другой раз; всё что тебе сейчас нужно о нём знать, это то, что доктор Гастер, а позже и мы, использовали для его защиты самые мощные проявления магических взаимодействий. Тебе придётся… быть очень осторожной. Твоё счастье, что мы все любим хорошее шоу, и я помогу тебе избежать бесславного конца слишком рано. Я подсоединила к твоему телефону гарнитуру, и мои бесценные советы не оставят тебя в трудную минуту. — Это не мой телефон, — на всякий случай уточняешь ты, сразу же тщательно закрепляя протянутый наушник, — это телефон Ториэль. — Ещё бы я его не узнала, — хихикает она сразу с двух сторон, — откуда она, по-твоему, его взяла. Не отвлекайся. До Ядра тебе ещё через весь город пилить, а он, между прочим, кишит Королевской Стражей… Слушай! А давай я тебя по техническим тоннелям отправлю. Оно-то, конечно, дольше, зато, если повезёт, вообще никого не встретишь. Сейчас за углом увидишь ленту конвейера, цепляйся за неё, дальше разберешься. Она делает в твою сторону забавный жест лапой, будто отгоняет муху, намекая, что пора бы тебе уже идти. Ты делаешь пару шагов в указанном направлении, но останавливаешься, говоря: — Я думаю, — тебе приходится обернуться, чтоб опять встретиться с ней глазами; Альфис забавно сосредоточено смотрит тебе вслед, — что на самом деле ты очень хороший человек. — Я думаю, — под твоим взглядом она снова прячет лицо за зловещей ухмылкой, — что даже столь неразумному существу как ты должно быть очевидно, что я не человек. Ты хихикаешь в ответ и наконец выходишь, действительно находя целую самоходную дорожку. Если это и конвейер, то сейчас на нём ничего — кроме тебя — пока не едет. Или едет, но с обратной стороны, на что намекают едва заметные крепления на ленте, об одно из которых ты, конечно же, споткнулась. Альфис была права: даже после того, как дорожка уезжает в стену, вопрос о том, куда идти дальше, не вызывает особых трудностей. Что их вызывает, так это совершенно неожиданный болезненный укус чуть повыше щиколотки, прерывающий твоё бесконечное путешествие по мрачноватым подвальным коридорам, освещённым редкими рыжими фонарями, иногда пересекаемый другими конвейерами, или ещё менее понятными внутренностями каких-то механизмов, наполненный трубами разного диаметра и содержимого, а также нередко горячим паром и запахами прачечной и производственных цехов; укус, оставивший на борту твоего многострадального ботинка небольшое отверстие с опалёнными краями, и заставивший тебя инстинктивно отпрыгнуть на шаг назад. — Лазерная сигнализация, — неожиданно звучит у тебя из-за плеча скрипучий голос Королевского Учёного. Ты успеваешь панически обернуться, прежде чем вспомнить, что это гарнитура. — Какой идиот будет делать настолько высокоэнергетическую «сигнализацию»?! — возмущаешься ты, оглядываясь в поисках каких-нибудь подручных средств для детектирования лучей. Защитных очков у тебя с собой, конечно, тоже нет. — Идиот, у которого есть почти неограниченный запас энергии, и нет желания, чтоб по его техническим тоннелям шарились все кому ни попадя? — ты не уверена, действительно ли она говорит это злорадно, или просто всегда так звучит. — Я очень надеюсь, что в конце путешествия меня не ожидает тортик, — тебе приходится немного вернуться по коридору, чтоб как следует зачерпнуть какой-то строительной пыли и как следует растрепать её в воздухе. Искрит. — Помаши ручкой в ближайшую камеру, вставьте-имя-субъекта, — комментирует она и снова пропадает. Несмотря на то, что это технический тоннель, на углу действительно можно заметить камеру наблюдения, вроде тех, что ты видела в лесу под Сноудином. Если так подумать, то ты в принципе не видела их только там, где не смотрела. Впрочем, тебя не оставляет надежда, что в жилых домах их нет. Хотя бы в некоторых. К чёрту, не так уж это важно. Ты достаёшь из рюкзака карманное зеркальце, которое за всё это время так успешно уже успела расколошматить, и с помощью осколков отражаешь пару лучей пониже; перебравшись на ту сторону, аккуратно складываешь зеркало обратно, на случай новых встреч с «сигнализацией». Вот только за очередным поворотом тебя ждёт кое-что покруче. — Логично, что Асгору понадобилось столько времени, чтоб заменить своего Королевского Учёного, — тебя накрывает чувством дежавю, будто ты снова попала в пещеры под Водопадом и разговариваешь с динозавриком, с которым что-то не так; или даже ещё раньше, в коридор в Руинах, где ты гадала, можно ли увидеть галлюцинацию внутри галлюцинации; или ещё раньше, ещё, ещё… в какой момент мир вокруг тебя перестал быть логичным и понятным, отправив школьные учебники в раздел фантастики в библиотеке твоей жизни? — В конце концов, предыдущий… Доктор Гастер. Какой пример для подражания! «По правде говоря, тебе лучше не упоминать его имя в разговорах… ни с кем,» — повторяет Альфис в твоей голове. К тебе закрадывается подозрение, что она могла иметь в виду… именно это. Прямо посреди прохода, как очередная сигнализация, стоит довольно архетипичный инопланетянин прямиком из пятидесятых двадцатого века: гуманоидная фигура с большой головой, относительно небольшой рост, огромные остекленевшие глаза… Как и тогда, тебя не оставляет иррациональное чувство неправильности происходящего; от силуэта будто веет холодом, и от его застывшего взгляда точно так же по коже бегут холодные липкие мурашки. — Говорят, это он создал Ядро, — продолжает существо своим неправильным голосом, не то обращаясь к тебе, не то не замечая твоего присутствия. — Но, его жизненный путь… рано прервался. Однажды он провалился в свои изобретения, и… Неужели Альфис закончит так же? Ты оглядываешься по сторонам. Как назло, ни одной камеры. — Альфис? Доктор Альфис? — негромко бросаешь ты в воздух, но не получаешь никакой ответной реакции. Либо гарнитура односторонняя, либо… ты достаёшь телефон, но, впервые за всё время с момента его получения, ты наблюдаешь полное отсутствие сигнала. Существо молчит, безразлично глядя мимо тебя, и сделав пару глубоких вдохов, чтоб взять под контроль бастующие инстинкты, ты по стеночке обходишь его, получая в качестве ответной реакции довольно ожидаемое ничего. Как и тогда с динозавриком, в какой-то момент он просто исчезает, пока ты, то и дело оглядываясь, идёшь дальше. Ты проходишь не так уж много, прежде чем отстающие плиты обшивки стен не напоминают тебе конец обсуждения лазерной ловушки; тебе кажется остроумным забраться в образованную щель в ироничной надежде найти там радио и пустые консервные банки — безусловно, тщетной, но за обшивкой коридора в этом месте действительно оказывается небольшое углубление для широких труб, образующее своеобразную комнатушку. Ты подсвечиваешь стены, чтобы даже обнаружить в углу непонятные без контекста обрывки чертежей, и небольшую гору грязных обломков пенопласта под ними. Для полноты антуража не хватает только парочки грузовых кубов. Ради эксперимента ты снова достаёшь телефон. Отличное покрытие, как ни в чём не бывало. — Я надеюсь, чтобы идти дальше, мне не придётся убить своего лучшего друга? — спрашиваешь ты, когда Папирус берёт трубку; не выходя из контекста и, конечно, имея в виду куб-компаньон. — Не обязательно лучшего, можно даже не друга, — выдаёт он, будто не только твой вопрос для него в порядке вещей, но и озвученный ответ разумеется сам собой. — Что. — Если это всё ещё ирония, то парень на том конце провода явно перехватил у тебя инициативу. — Что, — так же невозмутимо парирует он. — Мне… придётся бросить кого-нибудь в сжигатель?.. — неуверенно уточняешь ты. — Сильно сомневаюсь. Лучше уточни у доктора Альфис, я как-то никогда не интересовался вопросом выхода за Барьер, — кажется, ты совершенно случайно затронула какой-то важный момент, который до сих пор никто не потрудился тебе озвучить; но поскольку Папирус явно не горит желанием… горит… по меркам Подземелья ведь именно он — твой куб-компаньон. Поскольку он не горит желанием обсуждать этот вопрос, ты решаешь сменить тему: — Как… там твой брат? — ты безуспешно стараешься произнести это как можно более беззаботно. — Пропадает где-то, как обычно, — интонация не сменилась ни на градус. — Его, знаешь, в принципе нечасто увидишь. Ты нервно хихикаешь и кладёшь трубку; прячешь и телефон, и фонарик; зарываешься поглубже в тёплый от твоих прикосновений пенопласт; окидываешь привыкшим к темноте взглядом свою каморку, тускло подсвеченную пробивающимся сквозь щели красноватым освещением тоннеля; проваливаешься в неглубокий тревожный сон.