Игроки

Глава 11. 12 ноября, вторник. Утро. Блейз был в бешенстве. Ярость, неконтролируемая, еле сдерживаемая, пылала диким огнём в каждой клетке его тела, превращая в чудовище, жаждущее растерзать, уничтожить всё на своём пути; оно хотело рвать кожу, ломать кости, крошить их, истирать в песок, размазывать по рукам кровь и слёзы, наслаждаясь теплом. Ему нестерпимо нужно было причинять боль, нужно было бить, лупить со всей силы. Ему было не привыкать проигрывать, на самом-то деле. Потому что он с лёгкостью ввязывался в любую новую авантюру, бросался в неё с головой, не думая о цене, просто увлекаясь, искренне наслаждаясь каждым моментом непредсказуемых поворотов провидения, ведущего его сквозь ситуации порой странные, иногда опасные, но никогда – скучные. И те проблемы, что не удавалось решить, любые непреодолимые трудности оставались с ним, преподавая важные уроки жизни. Человек, который к чему-то стремится, просто обязан проигрывать; в лучшем раскладе проигрывать вчера себе сегодняшнему. Проблема была вовсе не в желании оставить лидирующую роль за собой. Проблема была именно в ней: в невыносимом характере, в глупых метаниях, в мерзком языке, с которого с такой лёгкостью срывались те слова, что били по самому больному месту. Удар, ещё один. Хриплый рык вырывается даже не с губ, а откуда-то изнутри его груди, из центра чёрной души. Он с равнодушием глянул на кровь, сочащуюся сквозь ободранную о камни кожу; пальцы, всё ещё плотно сжатые в кулак, занемели. Он бесцельно бродил в подземельях, слишком рискуя быть пойманным, даже желая этого, потому что решить мучавшую его проблему был не в силах, а забыть мог только найдя себе другие неприятности. Но время на часах неумолимо двигалось к рассвету, а его всё так же не покидала злость, будто идущая рядом, крепко сжимая повреждённую руку, не отставая ни на шаг, отголосками гуляющего в коридорах ветра нашёптывающая ему, что всегда будет здесь, рядом с ним, внутри него. Вернувшись в спальню пока все спали, он встал под холодный душ, пытаясь вернуть себе привычное спокойствие. Стоило ему потерять над собой контроль, как судьба любезно подкидывала ситуации, в которых можно было сорваться окончательно, так некстати. Не сейчас, не в этом году, когда всего пара месяцев отделяли его от окончания Хогвартса, а значит и непременного конца этой гадкой истории, в которую он втянул сам себя. - Блейз. Уделишь мне минутку своего драгоценного времени? – Тон Малфоя был официально-сухой, что лишь подтверждало, что дальше из его рта польются помои. Забини запоздало вспомнил, что тот пытался поймать его для разговора ещё вчера перед ужином, но он лишь отмахнулся от него, занимаясь более важными, как тогда казалось, проблемами. - Слушаю тебя, Драко. – Он развернулся и встал напротив однокурсника прямо среди спальни, быстро сунув руки в карманы, пока никто не успел заметить разодранные костяшки. Нотт, складывающий в это время свою сумку, специально замедлился, зная, что разговор не начинается пока он здесь; щёлкнул замком на чёрном кожаном портфеле, неторопливо двинулся через комнату, на секунду замерев около Забини, - их глаза встретились, и Тео насмешливо хмыкнул, - чуть задел его локтем, проходя мимо, и наконец вышел. - Я хотел поговорить с тобой по поводу Турпин, - сразу выпалил Малфой, стоило только двери в спальню захлопнуться. Теперь он не особо пытался скрыть, что злится, и фамилия девушки была сказана с таким же отвращением, какого до этого удостаивалась только грязнокровка Грейнджер. Блейз только усмехнулся в ответ, порываясь тут же уйти. Ему уже было достаточно всего, что связано с ней. – Твоя девчонка очень много на себя берёт. - Ты прекрасно знаешь, что не моя, - поморщился Забини, отступая в сторону от блондина, но резко остановился, не сумев сдержаться. Он знал, что это будет большой, просто огромной ошибкой, о которой не раз придётся пожалеть, но, ухмыльнувшись, всё равно добавил: - А вот почему ты лез к ней целоваться, вот что действительно интересно, Драко. - Ты бредишь, Забини! – выпалил Малфой, и по лицу его пошли красные пятна от злости. – Слушай, ты… и передай своей замухрышке, что я в курсе, каким это чудесным образом сами собой распахнулись все клетки с магическими существами в кабинете ЗОТИ. Думаю, эта информация очень пригодится Мальсиберу-старшему. Он бы захотел отблагодарить тех, благодаря кому его сын чуть не ослеп. - Кажется, это ты бредишь, Драко, - его голос звучал невозмутимо, на лице не дрогнул ни один мускул. – Я вообще не понимаю, о чём ты говоришь. - Вторая пара в понедельник, Забини. Не надо считать, что ты самый умный. – Малфой подошёл к нему вплотную, довольно улыбаясь, и тыкнул пальцем в грудь. – Ты, Блейз, можешь храбриться сколько угодно, но… Твоей мамочке эти люди не по плечу. Жаль будет терять такую красоту. Драко поспешно отошёл, на всякий случай нащупав рукой волшебную палочку, но продолжал самодовольно ухмыляться. - И Лизе передай, что мы ещё договорим, - хмыкнул он и быстро вышел из спальни, хлопнув дверью. ***** Лиза уже проснулась и просто лежала на кровати, задумчиво глядя в потолок. Это была первая ночь без кошмарных сновидений, но и сейчас, открыв глаза, ей было не по себе, а живот скручивало в плотный узел от страха и волнения. Ей придётся встретиться с Блейзом, стоять перед ним после сказанных вчера слов. Он просто ушёл, встал и ушёл из палаты, наконец оставив её в желанном одиночестве, но то выражение его лица, тот взгляд, что успел остаться в памяти за секунду до, был с ней. И это был конец; обрыв, вдруг оказавшихся под ногами раньше, чем она успела увидеть его и сделала ещё один шаг вперёд. Краем глаза она заметила, как дверь в палату отворилась. На пороге показался Забини и, пока он быстрыми шагами приближался к её кровати, она просто смотрела, открыв рот в замешательстве. - Собирайся, - тихо процедил он, лишь быстро скользнув взглядом по удивлённой девушке, оглянулся на пострадавших вчера учеников, с виду всё ещё спящих. Спустя минуту, уже в упор уставившись на неё, сидящую в оцепенении, Блейз ещё раз, уже с нескрываемой злостью, прошептал: - Я сказал тебе собираться. Немедленно. Наверное, в этот момент ей стоило вспомнить ту решимость, с которой она готова была противостоять ему вчера вечером, точно решив для себя, что с неё было довольно этих запутанных игр, и ничто и никогда больше не заставит иметь хоть какие-то дела со слизеринцем. Но сейчас, будто под империо, Турпин соскользнула с кровати, торопливо схватила аккуратную стопку своих вещей и юркнула за ширму. Трясущимися пальцами стащила с себя больничную рубашку, накинула блузку, которую никак не получалось нормально застегнуть, и наспех заправив её в юбку вышла, успев заметить, как парень отходит от прикроватного столика пострадавшего слизеринца, опуская что-то в карман. Забини схватил её за руку и повёл прочь из Больничного крыла. Как назло, в приёмной комнате не оказалось мадам Помфри, которая наверняка бы не отпустила её вот так, не расспросив про самочувствие напоследок, особенно заметив расширившиеся от сковывающего ужаса глаза девушки. Они шли, шли по длинным коридорам, а вдалеке раздавались голоса других учеников, радостный смех, какие-то громкие окрики, топот нескольких пар обуви, цокот каблуков по каменному полу замка, но никто, ни одна живая душа не попалась им навстречу. Словно призраки, они были так рядом с остальными, но оставались незамеченными, всё продолжая свой путь. Конечно, Лиз догадалась что он ведёт её в заброшенную комнату, вот только озарение пришло лишь за минуту до того, как перед глазами уже возник знакомый коридор и, вот она, та самая дверь, за которой последний раз происходило что-то странное, а теперь, видимо, случится что-то страшное. Блейз буквально втолкнул её внутрь, тут же запирая дверь. Он был в ярости, в такой же неуправляемой как этой длинной ночью. Или, может быть, ещё сильнее? - Малфой угрожает рассказать, что по нашей вине пострадал слизеринец, - выпалил он, отчаянно желая хоть как-то избавиться от сжирающего его адского пламени злости. Может быть, если говорить, много говорить, ему станет легче, он сможет выплюнуть хоть один разгорающийся уголёк из своего тела вместе со словами. Потому что иначе… - И что, ты испугался за свою мордашку? – Лиза видела, как глубоко он дышал, как ритмично поднималась и опускалась грудь, слышала воздух, с тихим хрипом вылетавший из его рта. Конец должен был быть ещё вчера. Так зачем они снова здесь? Удар. Она почувствовала лишь что-то тяжёлое и очень горячее на своей щеке, будто её коснулось пламя, оставив на лице пылающий ожог. Ноги подкосились, и под силой этого неожиданного, - нет, ожидаемого, желаемого, отчаянно провоцируемого, - прикосновения Лиз полетела назад, падая на пол. Спина больно ударилась о диван, голова запрокинулась назад и по инерции дёрнулась обратно, вперёд, почти упав на грудь. В глазах на секунду потемнело. Он сделал пару шагов вперёд, сел на колени перед ней, схватив за плечи. Всё расплывалось, как в тумане, и только в голове звучал отголосками прошлого слабый всхлип, вид падающего на пол женского тела с рассыпавшимися по полу длинными светлыми волосами. Блейз не видел, как падала Лиза, потому что закрыл глаза. Он не знал, что делать, а ярость никуда не уходила, стучала диким ритмом ударов сердца, пульсировала в висках: бей, бей, бей. Нужно выплеснуть её из себя, пока есть силы, чтобы не умереть от разливающегося по телу яда. Что до жизни других, если надо спасать свою собственную. - Закрой свой рот, - рыкнул Забини, несколько раз отчаянно встряхнув её, сдавливая плечи с такой силой, что самому становилось больно от напряжения в ноющих пальцах. А ведь с тех пор, как она что-то сказала, должно быть прошла уже целая вечность. «Закрой свой рот или я сам его закрою», - вот что хотелось ему сказать, представляя, как пальцы скользят по губам, мимо стройного ряда зубов в глубину её рта, с корнем вырывая язык, вышвыривая в сторону, заставляя замолчать навсегда, захлёбываться кровью. Этот солёный вкус внутри, непременно сопровождавший их настоящие поцелуи, начинал так нравиться ему, почти до возбуждения, граничащего с паранойей. Лиза чувствовала, как его трясёт, как отчаянно дрожат пальцы, вцепившиеся в её плечи мёртвой хваткой. Его дыхание было таким шумным, надрывистым, будто лёгкие вот-вот лопнут от напряжения; с каждым сильным выдохом её чёлка слегка разлеталась, и она пыталась сосредоточиться именно на этом ощущении, на том, как воздух, вылетавший из его рта, обдаёт горячей волной её лоб. Главное, попытаться не думать о том, как нестерпимо больно сейчас не на лице, нет, - в сердце. - Смотри на меня! – Зло выплюнул Блейз, ещё раз тряхнув её. Это ничего не изменит, ему будет всё равно, бить ли в лицо или в спину, смотреть ли в глаза или жмуриться как от слепящего солнца; не для такого сгорающего от ярости чудовища. Она подняла голову, усердно отводя взгляд в сторону, блеснули быстро скатывающиеся вниз прозрачные капли. – В следующий раз беги, Лиза. Просто сразу убегай, кричи, спасай свою шкуру, потому что если я… снова… доберусь до тебя, то убью. Я, мать твою, сразу тебя убью, поняла? Он отдёрнулся неожиданно резко, словно кто-то силой оторвал его от неё. Турпин снова уронила голову вниз и зарыдала, закрывая лицо руками. Бесконечными, вот какими были эти минуты. Когда песчинка за песчинкой он собирал своё спокойствие, выуживал откуда-то из самых недр сознания, сквозь шумящую в ушах кровь кричащего ему: «смотри, что ты наделал, смотри, каким ты стал». И Блейз смотрел, стоя на безопасном расстоянии, не отрываясь смотрел за тем, как, заходясь в рыдании, трясутся её плечи, как дрожат ноги, чуть согнутые в коленях, как съехала вверх юбка, почти полностью оголив бёдра. Нужно было успокоить себя, любым способом унять это наваждение. Он снова подошёл к ней, сел рядом, обхватывая руками, пытаясь прижать к себе, через силу, не обращая внимания на слабые попытки оттолкнуть его, вырваться. Вдохнул носом слабый запах волос, наклонился губами к самому уху, закрыл глаза, - вот что ему нужно было, вот что должно помочь, - и шептал, торопливо выбрасывая из себя слова, высказываясь, избавляя себя от этого огня, пока он не разгорелся с новой силой и не сжёг заживо уже их обоих. - Малфой догадался, что это мы причастны к несчастному случаю, и угрожал, что сообщит об этом отцу мальчишки. Ты очень, очень разозлила его, Лиза, и у нас очень большие проблемы теперь. Думаешь, я боюсь за свою мордашку? Когда этот сукин сын Малфой намекает, что натравит взбешённого Пожирателя на мою мать, а он знает, и я знаю, что ей с ним не справится, думаешь я при этом за себя боюсь? Или ты считаешь, что ты единственная, кто хочет защитить свою семью, кто готов ради этого на всё? Может быть, когда он обещает, что вы обязательно закончите начатый вчера разговор, я тоже должен бы позаботиться о себе, а Лиз? Ничего ты не знаешь… - Блейз, - её голос прозвучал так неожиданно и тихо, что он вздрогнул, испугался, будто вообще забыл что она умеет говорить. – Почему ты сразу не сказал ему, что это сделала я? Ты ведь действительно ни о чём не знал. - Потому что это я втянул тебя во всё это. – Забини немного неохотно отстранился, хотя хотел бы ещё оттянуть тот момент, когда ему придётся смотреть ей в глаза. Ворот его рубашки был мокрыми от слёз, а руки всё ещё предательски дрожали, как и её тело. Неужели она действительно могла подумать, что он просто свалит всю вину на неё, заставив самой расплачиваться за их ошибки? Неужели вот таким человеком он казался? А каким был, каким стал, когда ударил её? – И потом, Драко бы мне не поверил. Не поверил, что я не знал и ничего у тебя не спросил. Я бы и сам не поверил. И это было абсолютной правдой. Блейз сам не понял, когда ей удалось завоевать его доверие настолько, что он совсем потерял контроль над ситуацией. Ему всегда необходимо было перепроверить, убедиться в правильности того, что делали другие, а ещё лучше просто сделать всё самому. Максимально идеально, никак иначе. А теперь, пустив всё на самотёк, он оказался в собственной ловушке. - Что должно было случиться на ЗОТИ? – Забини поднялся на ноги, отошёл к фальшивому камину, облокотившись о него. Ему казалось, что ей не нравится находиться теперь так близко, это было естественно, логично и как-то очень больно, будто из его живота снова торчал металлический штырь, насквозь пронзивший живот. Одна чувствительная точка кровавой раны на полностью онемевшее распластанное тело. - Я наложила заклятие на все клетки с животными, на которых отрабатывают боевые чары. Дверцы должны были распахнуться примерно на второй трети занятия, от первого применённого заклинания, профессор бы быстро вернул всех по местам, но необходимо было бы выяснить, кто же пытался сорвать урок. А для подобных вопросов всегда вызывают старост, а потом уже деканов. Но, как я поняла, всё пошло насмарку… - Да, потому что два идиота решили подраться перед уроком и твои чары сработали, а профессора рядом не оказалось. Мельсибера-старшего вызывал к себе Снейп, все считают, что мальчишка сам открыл клетки, чтобы насолить тому хаффлпаффцу, и это наша большая удача, - его голос звучал очень раздражённо, и её это пугало. Лиза уже перестала плакать, но всё ещё сидела на полу, не в состоянии даже попробовать сдвинуться с места, склонив голову вниз и обхватив руками колени. Ей было страшно поднять на него взгляд, увидеть какие-то эмоции на лице, только недавно искажённом такой злобой, что у неё, казалось, от ужаса просто остановится сердце. А ещё было стыдно, так неприятно склизко во всём теле от своих же слов, ощущения собственной слабости и беззащитности, мгновенно испарившегося апломба. – Тебе стоило мне всё рассказать, Лиза. Я бы просто украл у Слизнорта Оборотное зелье, и под видом любого слизеринца выманил бы Паркинсон на ложный вызов. Это было бы… безопасно. Всё, что было видно ей, не поднимая голову, это его ноги, от пола до колен. Интересно, куда он смотрел сейчас? Левая половина лица ещё горела после удара, не позволяя забыть о том, что произошло между ними. После всех сказанных друг другу слов, последних ненормальных дней, прогнавших их через такой водоворот чувств и событий, что сложно было не захлебнуться, она ждала чего-то подобного. Может быть даже искала, хотела уже нащупать ту грань, перейдя которую невозможно будет вернуть вспять их отношения. Всё заходило слишком далеко, и ей хотелось поскорее поставить точку в этой истории. Потому что невозможно было позволить себе и дальше изменяться, не хотелось видеть, как менялся он. Турпин струсила. Когда, казалось бы, такой тяжёлый путь преодоления собственных смятений, отбрасывания в сторону привычных страхов был пройден, ей стало безумно страшно протянуть руку и забрать заслуженную награду. Ведь это не для неё – побеждать, она привыкла глотать слёзы обиды, довольствуясь последними местами. Поэтому ей нужно было всё испортить, привести к привычному исходу, вернуть всё как было до его появления. Ей нужно было проиграть. Только проиграли они оба. Почему он здесь? - О чём вы с Малфоем говорили? – Этот вопрос крутился у него на языке ещё со вчерашнего дня, но никак не находилось сил, чтобы затронуть эту тему. Он слышал только пару слов, потому что они говорили очень тихо, но мог поклясться, что Драко собирался её поцеловать. Интересно, за каких-то двенадцать часов до этого, когда они стояли в этой комнате, это выглядело так же? - Он спрашивал про тебя, про наши отношения. И хотел услышать от меня, что мы на самом деле не встречаемся, я в этом уверена. – Лиз уговаривала себя, что ей нужно просто поднять голову вверх, просто посмотреть на него. Хотя бы увидеть, может быть во взгляде или выражении лица, что будет дальше. С ней. С ними. Ведь ей хватило сил выгнать его вчера, кинуть ему в лицо то оскорбление, которое вернулось ей горячим следом на щеке, так что же её останавливает сейчас. – Но он ведь и так знает. Драко обо всём знает, так? Они встретились взглядами, и Блейз тут же поспешно отвёл глаза в сторону, будто угол собственноручно наколдованного дивана был крайне увлекательным. Это было даже сложнее, чем он думал, вот так просто посмотреть и увидеть морскую бездну, полную отчаяния и боли. Стоило давно извиниться и уйти, забыть обо всём как о страшном сне, закончить этот спектакль немедленно. Малфой бы наверняка и забыл обо всём через месяц, стоило этому фарсу оборваться. Никаких больше проблем. Он ведь хотел закончить ещё в воскресенье, шёл на ужин чтобы сказать, что всё окончено. Но тогда… Почему он здесь? - Да, знает, - он тяжело вздохнул и покачал головой. – Я сильно сглупил, рассказав ему много лишнего. - Ты должен был сказать мне об этом. – Её голос дрогнул от обиды, и показалось, что к горлу снова подступает противный ком. Как будто ей мало было тех слёз, что кажется насквозь пропитали её блузку, оставили это огромное, с рваными краями пятно от воротника до середины груди на его рубашке. - Я знаю. Должен был. Я не думал… - Зачем ты отправил его ко мне? – Лиза чуть всхлипнула, пытаясь совладать с охватывающими её эмоциями. Вчера, вот когда ей нужно было спросить обо этом, разобраться, не дотягивая до того момента, пока они оба дойдут до точки невозврата. - Я отправил? – Удивлённо переспросил Забини и, забывшись, посмотрел ей прямо в глаза. Она не верила ему, что было совсем не удивительно. Наверное, он бы тоже не поверил, сомневался, метался в поисках правды. – Единственным человеком, с которым я говорил вчера о тебе была Патил. Неужели ты сама не помнишь, как я удивился, увидев его в палате? Турпин обхватила голову руками, пытаясь разобраться в своих мыслях. У неё не было поводов сомневаться в его словах. Наверное не было. Просто его поступки скорее сбивали с толку, так сильно расходясь со словами, будто за всем этим было что-то ещё… что-то, вылезающее наружу, призывно торчащее, но упорно остающееся незамеченным ими. На диван рядом с ней приземлился какой-то предмет, при ближайшем рассмотрении оказавшийся тюбиком заживляющей мази. Вот что Блейз взял со столика мальчишки в палате. - Хорошо подготовился, - с горькой усмешкой заметила Лиза, крутя тюбик в руках. Краем глаза она видела, как он срывается с места и одним рывком, каким-то нечеловеческим прыжком оказывается рядом с ней. Ей было так страшно, и от этого так мучительно, изнывающе плохо, будто в один момент рухнула под пальцами единственная опора, которая могла помочь ей устоять под любыми трудностями. - Ты… дементор тебя подери, Лиза, - он наклонился к ней, схватив за запястья и тянув вверх, заставляя наконец-то подняться, стать хоть немного наравне с ним. Её тело извивалось, как в агонии, не желая ещё хоть на секунду подчиниться, только бы сбросить с себя эту горячую хватку. – Да посмотри ты меня! Блейз заорал, очередной раз заставив её опешить, замереть в нерешимости, и тогда одним ловким движением он усадил её на диван, тут же отпустив, а спустя секунду уже вытянув перед ней руки. - Я взял это для себя, - его голос на секунду стал хриплым, совсем как тогда, в этой же комнате. Невыносимо. Её взгляд скользил по израненным ладоням, сбитым до коркам засохшей крови костяшкам на пальцах, ободранной смуглой коже. В любой другой день она бы заметила, сразу увидела это сама. – Я не хотел, чтобы так получилось, Лиза. Я правда не хотел. ***** - Блейз, я не уверена, что смогу сама нанести, я же не вижу, где… - сбивчиво начала говорить Лиза, чувствуя смущение, румянцем заливающее щёки. Из окна лились яркие солнечные лучи, ослепляющие, до противного жизнерадостные; под ними как на ладони был виден каждый мимолётный взгляд, еле скрытая улыбка, расползающийся по щеке багровый синяк. В сумраке это выглядело бы намного лучше, не так болезненно, до противного стыдно. Забини сел рядом с ней, выдавил немного бальзама из тюбика и в нерешительности замер. Это будет больно, они оба знали. Она почти прикрыла глаза, напряжённо ожидая, нервными движениями изредка чуть прикусывая губу. - Блейз, пожалуйста, - настойчиво попросила Лиз, начиная злиться. Ей и самой было не по себе от абсурдности ситуации, но нужно было что-то делать дальше, двигаться, разговаривать, не забывать дышать и делать вид что всё хорошо. Ведь их игра продолжается, будет идти по крайней мере пока Малфой не даст знать, что он задумал. Вместе будет безопаснее. Так она себя успокаивала всё это время, что они готовились к уроку, замазывая и зализывая раны. Пальцы коснулись чуть саднящей щеки, медленно скользя сверху вниз, потом зигзагом обратно, чуть по кругу. Его руки были непривычно холодные, даже ледяные, приятно остужали горячую после удара кожу, а бальзам слегка покалывал. Она чувствовала как вместе с ладонью по её лицу движется его взгляд, настолько напряжённый, проникающий, что его можно было бы потрогать. - Что теперь делать? – Турпин повернулась к нему, прерывая вновь возникшее молчание. Её злила та манера поведения, которой он вдруг решил придерживаться, постоянно возникающая тишина, пробирающая сквозняком до мурашек. Блейз был задумчив и угрюм, и от его привычной решимости не осталось и следа. - Ждать. Я не знаю, что задумал Малфой, да и задумал ли вообще, вот в чём вопрос. Есть у него склонность к пафосным выходкам и мелким гадостям под влиянием сиюминутного каприза. Главное, не наделать ещё больших глупостей, пока мы не поймём, чего он добивается. И делать вид, что ничего не происходит, - он наконец вышел из оцепенения и осмотрел девушку с ног до головы, будто оценивая. – Тебе нужно переодеться, Лиз. Мы уже не успеваем на второй урок, значит имеет смысл сделать вид что мы просто… гуляли. Не стоит показывать Драко, как замечательно он одурачил нас обоих. ***** На обед они с Блейзом намеренно опоздали, несколько раз свернув не туда и петляя по коридорам, не забывая обниматься, стоило кому-нибудь встретиться им на пути. Показать, что всё отлично, они счастливы вместе и никакие невзгоды не страшны, вот какой была их задача. Сейчас нельзя было терять бдительность ни на секунду: кто знает, не побежал ли Драко рассказывать всю известную ему правду сразу после утреннего разговора с однокурсником? Глубокий вдох, глаза закрылись на секунду в немом предвкушении опасности, взгляд туда, в конец зала – все преподаватели заняты своими делами, никто даже не посмотрел на пару, появившуюся в дверях Большого зала. Лиза заняла место около Падмы, с горьким сожалением видя, как удаляется от неё фигура парня. Даже после утреннего происшествия, - как она про себя предпочла называть его удар и последовавшие угрозы, - ей было спокойнее находиться рядом с ним. Безопаснее, чем одной среди тех, кто не раздумывая отрёкся бы от неё, узнай о сделанном в кабинете ЗОТИ. Они с Патил перекинулись лишь парой общих фраз; Менди с Майклом не переставая ворковали рядом, вызывая раздражение и что-то, отдалённо напоминавшее зависть. Наверное, ей просто тоже хотелось бы сейчас непринуждённо хихикать, слушая нашёптываемые на ушко милые глупости, беззаботно наслаждаясь свободным от уроков часом. Сейчас ей казалось, что всё счастье, которое она заслужила для себя, уже было истрачено раньше, а впереди только метания, покалывающий под рёбрами страх и слёзы, много слёз. Хорошо, что ей удалось сесть спиной к столу Слизерина, а значит никто из змеиного факультета не мог насладиться так ярко читаемым на её лице выражением растерянности и подавленности. А Турпин, в свою очередь, не видела как на протяжении всего этого времени её спину прожигали взгляды сразу трёх парней, сидящих в максимальном удалении друг от друга. На занятия они ходили вместе с Забини, и несмотря на то, что оба считали такую тактику самой разумной, им было очень неуютно рядом друг с другом. Скованные, замедленные движения, короткие, недосказанные фразы. Будто люди, встретившиеся спустя полвека разлуки и пытавшийся при этом показать, что за это время не стали абсолютно чужими. За ужином Лиза с облегчением думала, что этот день удалось пережить. Проползти на брюхе, истекая кровью, задыхаясь от жажды, теряя веру в каждой невыносимо тягучей минуте, но вот он, вечер, и до спасительной ночи остаётся всего лишь дорога отсюда до башни Рейвенкло. Если им удалось сегодня выдержать этот непосильный груз вины, страха и сожаления, значит получится и дальше, до конца игры. - Когда у вас финальная тренировка? – спросил Бут у МакМиллана, увлечённо рассказывающего о новой тактике команды в связи надвигающимся матчем по квиддичу между Слизерином и Рейвенкло. Ещё один тяжёлый день, который нужно будет постараться пережить с гордо поднятой головой. - В пятницу выбили. Выбивали в прямом смысле, чуть не в рукопашную у Снейпа, после того как он своим отдал поле на два выходных подряд, - хмыкнул Эрни, вдруг уставившись на Турпин, будто это она была причастна к этой ужасной несправедливости. – Лиза, не поделишься с друзьями, что ты там видела? - Я? Летающих на мётлах людей, - попыталась неуверенно отшутиться она, ёрзая на месте. Квиддич никогда не вызывал у неё особенного интереса, и даже случайно увидев что-то действительное важное и интересное, она бы просто не поняла об этом. – Эрни, я ничегошеньки в этом не смыслю, правда. Если бы я хоть могла понять, в чём смысл отрабатывать одни и те же движения часами. Она пожала плечами, надеясь что этого ответа будет достаточно. Что ж, её хотя бы не обвиняли в том, что была на тренировке у врага, хотя в голосе МакМиллана и сквозило ехидство. Мимо их лиц поплыли мигающие огоньки, медленно продвигавшиеся над столом под восторженные вздохи. Кто-то неподалёку практиковался в магии, и это действительно выглядело очень красиво, так, что на секунду дух захватывало. - Ну, можно оценить скорость каждого игрока. Со всех ли колец одинаково хорошо отбивает вратарь, - начал бубнить Эрни, пока Лиза слегка завороженно всматривалась в крохотные вспышки последних проплывающих огней, совсем перестав его слушать. – Или посмотреть на скорость реакции… Наверное, именно свою скорость и хотел продемонстрировать парень, когда резко выбросил руку вперёд, схватив один из огоньков. Только ещё на середине этого движения, направленного в её сторону, девушка испуганно вскрикнула, резко отклонившись назад на скамье и начиная падать. Её успел поймать Терри, сидевший рядом, и спустя пару мгновений, осознав всё произошедшее, она испуганно оглядывала ошарашенных однокурсников. - Лиз, извини, я же просто… не подумал, - залепетал Эрни, подскакивая на ноги, будто собираясь подойти к ней, хотя для этого ему пришлось бы сначала пройти добрую часть Большого зала, ведь их всё ещё разделял стол. - Ты в порядке? – Терри и Падма спросили почти синхронно, в то время как в её голове звучал разрывающий своей громкостью колокольчик, тонким звоном сигнализирующий об опасности. Это была ненормальная реакция; Эрни частенько совершал странности за все эти годы, и они всегда смотрели на это сквозь пальцы. Хотя бы не взрывал всё подряд, как Финниган. - Я в порядке, - кивнула Лиза, поднимаясь на ноги и поспешно выходя из-за стола. Пара секунд, чтобы придумать отличное объяснение произошедшему, прежде чем пуститься в побег от этих любопытных, настороженных, что-то подозревающих взглядов. - Это после кошмаров. До сих пор дёргаюсь от каждого громкого звука или резкого движения, ничего с собой поделать не могу. Грустный взгляд, чуть склонённая голова, сгорбиться. Её должны пожалеть, и тогда все поверят, и проблем не будет. Ладонь Забини, мгновенно оказавшегося рядом, легла ей на талию, призывая развернуться к нему. Наверняка он хочет проверить, не выдаст ли она их секрет всем своим видом, или же сразу показать, как зол на эту отвратительную выходу. - Лиза? – Она всё же повернулась, посмотрела на него. Немой вопрос и беспокойство. Ему бы удалось стать поистине восхитительным актёром, потому что казалось просто невозможным так изображать эмоции. - Всё нормально, Блейз. Пойдём? И опять эта тишина, ставшая настолько ненавистной, что хотелось просто кричать. Безысходность, сжимавшая её ладонь в своей и выглядевшая отчего-то как высокая широкоплечая фигура смуглого и привлекательного парня. Кто бы мог подумать, в какой кошмар он смог превратить её жизнь одним щелчком пальцев. - Долго нам ещё..? - Нерешительно шепнула Турпин, когда они уже останавливались около входа в её гостиную. Долго ли нам ещё играть в любовь, дурачить всем голову, смущённо молчать друг с другом будто этого не замечая, врать что остались силы продолжать притворяться, ожидать каких-либо действий от Драко, бояться быть раскрытыми, придумывать оправдания зачем мы делаем то что делаем, стоять здесь под косыми взглядами мимо проходящих учеников в нерешимости просто разойтись, хотеть большего, чем есть. - Лиза, - его руки крепко обняли её, прижимая так близко, что невозможно было сделать глубокий вдох. Горячий шёпот щекотал ухо: - Мы с этим справимся. Вместе. ***** Следующий день с самого утра принёс смятение, когда собираясь на завтрак, Менди попросила Лиз немного задержаться и поговорить. До этого они делали вид, что вообще не замечают существования друг друга и это, конечно, не доставляло радости. - Слушай, я наверное неправильно поступила, - торопливо начала Броклхёрст, стоило им только остаться вдвоём. Она быстро накручивала волосы, прядь за прядью, и Турпин невольно залюбовалась, как красиво взмывают вверх и опадают золотистые кудри, оставляя в воздухе вокруг себя чуть ощутимый фруктовый запах. Вот какой должна быть девушка: мягкой, светлой, румяной и ароматной, как свежеиспечённый пончик, щедро покрытый сахарной пудрой. Ей никогда не стать кем-то похожим. - То есть знаешь, мы, если честно, говорили об этом с девочками. Мне нужно было понять, почему ты так категорично была против нас с Майклом, - самозабвенно продолжала тараторить Менди, даже не пытаясь обратить внимание на реакцию подруги. Она всегда была такой, эгоцентричной и влюблённой в себя. – Но я тебя могу заверить, что здесь нет никакого подвоха, он просто душка. Вот то происшествие, ну что он тогда на тебя сорвался, это лишь потому что мы все переживали за тебя, боялись что Забини может обидеть тебя. Теперь-то мы видим, как ошибались. В этот момент Лиза чуть не прыснула со смеха. Только вчера утром её лже-любимый человек грозился убить её, оставив внушительный синяк на щеке: бальзам скрыл его от посторонних глаз, но стоило лишь пошевелить губами, чтобы ощутить как болезненно ноет левая скула. - В общем Лиза, давай мириться, а? Мы себя ведём как маленькие прям, - Менди хихикнула, показывая, что её подобное поведение не смущает, а скорее очень веселит. Хотя тяжело было вспомнить те вещи, которые вообще могли смутить Броклхёрст. - Давай, Менди. – Равнодушно пожала плечами Турпин, и спустя секунду она уже была заключена в объятиях подруги, кажется, упорно не хотевшей замечать, что что-то всё ещё было не так. Менди нарисовала в своём воображении этот разговор и не собиралась отказываться от своей иллюзии. Что ж, это было и к лучшему, потому что Лизе было достаточно напряжённых отношений с Блейзом, чтобы упорно держать конфронтацию ещё и с однокурсниками. Вечером её ожидал очередной поход на тренировку, от одной мысли о котором начинало тошнить от страха. Блейз даже постарался пошутить над её паникой перед полем для квиддича, однако встретил в ответ лишь полный упрёка взгляд, после чего смутился и вернулся к уже почти родному для них напряжённому молчанию. Турпин ещё долго продолжала корить себя за это, сидя на продуваемых со всех сторон ветром трибунах и рассуждая, как в одну секунду ей удалось испортить такой шанс вернуть хоть каплю жизни и беззаботности в их общение. Плохое предчувствие, не покидавшее её все полтора часа равнодушного созерцания мелькающих перед глазами фигур, уже начало отступать, когда Забини вместе с командой отправился переодеваться, а значит спустя пару минут можно будет наконец отправиться в тёплый замок. Она спустилась с трибун, встала на крае поля, безразлично ковыряя носком сапога пожухлую траву в обрамлении грязи, в которой слегка отражались включившиеся недавно прожекторы, грубыми жёлтыми кусками света прорывающие ночную мглу. Недалеко послышался какой-то шёпот и, обернувшись, Лиза оцепенела. Шагах в пятнадцати от неё стоял Нотт. Он о чём-то перешёптывался с Гойлом, внезапно выскочившим из раздевалки, судя по наспех наброшенной и не застёгнутой рубашке, развевавшейся на холодном ветру. Теодор выглядел очень довольным и, не стесняясь, смотрел на неё в упор. Турпин сунула руки в карманы пальто, отчаянно комкая пальцами скользкую ткань подкладки. Её испуганный взгляд метался от двери раздевалки, где она так мечтала увидеть Блейза, к фигуре слизеринца, вокруг которого сгущалась тьма более чёрная, чем темнота ночи. Он был очень высоким, худым, даже слишком худым, однако почему-то не выглядел слабым, даже напротив, производил впечатление человека с какой-то несоразмерной телу силой, подпитываемой постоянной идущей изнутри яростью от знания тайны, грязной и мерзкой. Гойл торопливо вернулся в раздевалку, а Теодор Нотт размашистыми шагами приближался к ней, неся на лице маску смерти. - Турпин. Потрясающе, что ты здесь, я так давно ждал нашей встречи тет-а-тет, - его голос был низким и хриплым, будто его когда-то душили, но не довели начатое до конца. Он стоял на расстоянии вытянутой руки, явно наслаждаясь её страхом и смотрел. Его глаза, болотно-зелёные, водянистые, смотрели будто насквозь, вызывая желание скинуть с себя этот взгляд, стряхнуть, уйти подальше. - И? – Равнодушно спросила Лиза, повернув голову в сторону трибун, почти невидимых в темноте. Так он хотя бы не увидит ужас испуганной маленькой девочки в её глазах. - И не надо от меня отворачиваться, - хмыкнул Теодор, и от этой простой фразы у неё затряслись коленки. – От тебя очень много проблем. Мне не нравится, что в подземельях так часто звучит твоё имя. - Так заткни себе уши, - выпалила она, услышав как её громко окрикнул именно тот, кого так отчаянно ждала. Пока Забини шёл к ним, ей хватило сил глянуть на Нотта, на лице которого не появилось ни одной эмоции, будто её слова не смогли долететь до него сквозь порывы ветра. - Проблемы, Тео? – Блейз выглядел очень злым, ожидая ответ от всё ещё нагло разглядывающего её однокурсника, и спустя пару секунд тишины толкнул того в грудь. - Я уже ухожу, - усмехнулся Нотт, с трудом устояв на ногах и тут же вскинув руки в будто примирительном жесте. И перед тем, как уйти, он кивнул в сторону Лизы: – Отличный выбор, Блейз.