Лакрица

— Тишина! — главный аврор Праудфут наколдовывает Сонорус, увеличивая громкость голоса, но зал по-прежнему гудит от паники и замешательства. Сгорбив плечи, Гарри держит руки в карманах плаща и внимательно, чуть прищурившись, осматривает широкий банкетный зал, украшенный по случаю ежегодного пасхального пира, на котором присутствуют должностные лица Министерства и благотворители из уважаемых семей. Встретившись взглядом с Гермионой, обходящей зал по периметру, приподнимает брови, спрашивая об успехах. Она печально качает головой. Ничего подозрительного. — Я прошу взаимопонимания и содействия! — продолжает Праудфут, повысив тон до требования. — Пока авроры не проверят все помещения, я советую воздержаться от бурных эмоций. Гермиона про себя усмехается подобной трактовке, но из-за уважения к главе аврората стирает с лица все эмоции, кроме серьёзности. — Зацепки? — мимо неё проходит аврор, с которым она часто делит операции по поиску оборотней. — Ни одной, — шаг, они касаются друг друга плечами, ещё шаг, и Гермиона спрашивает, — у тебя? — Ничего, — нахмурившись, паренёк наклоняет голову, и они продолжают обход. Активно размышляя над ситуацией, Гермиона сначала подмечает очевидные факты, затем вдумывается в суть, пытаясь поймать скрытый смысл сегодняшнего задания. Пока Праудфут стоит на сцене за трибуной, успокаивая гостей, Гермиона раскладывает по полочкам все события и часто переглядывается с Гарри, чтобы не пропустить от него какой-либо знак. В общем, всё начинается просто: как и несколько раз до этого, в аврорат поступает анонимное предупреждение о нападении Неизвестного. В данный момент — на особняк главы Департамента магических игр и спорта Людо Бэгмэна. Министр Бруствер призывает главного аврора Йонса Праудфута отправиться в дом, прихватив отряд из пяти сотрудников правопорядка. Итог: Гарри, как самый способный молодой аврор, при этом негласный, основной враг Неизвестного, прикрывает Праудфута, оставаясь рядом с ним на импровизированной сцене, и наблюдает за гостями, разместившимися за круглыми столами и ожидающими окончания затянувшегося пира. На Гермиону часто посматривают некогда желчные приспешники Тёмного Лорда, вроде Малфоев и Гойлов, но она сохраняет концентрацию на деле. Ровно придерживая палочку вдоль тела, смело смотрит им в глаза, прямо демонстрируя свою готовность к выполнению аврорских обязанностей. — Вы не можете держать нас здесь весь день! — из толпы выкрикивает женщина. Однако Йонс Праудфут остаётся непреклонен и качает головой, но один из гостей снова голосит: — Это клевета! Пожиратель не сможет проникнуть в дом руководителя министерского отдела. Сам хозяин особняка встревоженно машет руками, то ли в положительном жесте, то ли в отрицательном. Волнуется за имущество, видимо. Гарри печально вздыхает, когда Гермиона медленно поднимается на помост, вставая за его правым плечом. — Это ловушка, — он шепчет очень тихо, слегка повернувшись к ней, — но я не могу понять основную цель. — Мы проверили все этажи, сообщение похоже на ложную наводку. Неизвестный мог быть не причастен к письму, — с неуверенностью Гермиона поджимает губы, наблюдая, как открываются главные двери из фойе, впустив в зал угрюмых авроров, которые дают отрицательный знак о поимке преступника. Данный жест влечёт за собой сжатые от злости кулаки Праудфута и напрягшиеся плечи Гарри. — Это он, Гермиона. Я сравнил сургучные оттиски на печатях. Сегодня он медлит, поэтому будь осторожна. Обдумав данные слова, Гермиона приходит к выводу, что он прав. Неизвестный часто присылает краткие сообщения в аврорат на имя Гарри, кидаясь фразами, наподобие: «ты снова проиграешь, Поттер!». Однако к тому моменту указанные здания уже были ограблены, а сегодня… Сегодня у преступника другая тактика. Вокруг нет ни одной подозрительной личности, как нет и доказательств пребывания в доме постороннего. Возможно, послание — обман, чтобы снова позлить Гарри? В зале полно журналистов, меценатов, знаменитостей и чиновников из соответствующего списка гостей, и палочка каждого мага тщательно проверяется на использование запрещённых и опасных заклинаний. Неизвестный хочет ограбить кого-то из них? Или всё дело в особняке? Йонс и Гарри наколдовали такое большое количество защитных чар, что никто не сможет выйти без шума. Однако… — Пять пустующих мест, Гарри, — Гермиона предполагает, что среди отсутствующих есть Астория Малфой, поскольку Драко часто посматривает на пустой соседний стул, явно нервничая о молодой супруге. Протянув раздумывающий звук, Гарри проводит взглядом по залу и открывает список гостей. — Астория должна быть вместе с сестрой, — приложив кончик палочки к пергаменту, он отмечает фамилии Гринграсс и Малфой, а через минуту добавляет еще три, — Булстроуд, Паркинсон и Дэвис. Гермиона слегка морщит лицо из-за напрасной зацепки. Скорее всего, слизеринки, как и в школьное время, просто собрались где-нибудь для личных бесед и уж точно не знают, что их отсутствие вызывает подозрение у авроров. Будто подтвердив её мысли, двери открываются с громким щелчком, и звучат женские голоса пяти пропавших. — Что происходит? — Трейси цепляется за локоть Милисенты и мягко толкает в бок Дафну Гринграсс. За ними заходит аврор и, указав палочкой на девушек, обращается к Праудфуту: — Находились в гостиной западного крыла. Гермиона скептически осматривает слизеринскую группу и переводит взгляд на Гарри с намерением сказать, что ни одна из них не вызывает в ней подозрения, однако… На быстрое мгновение, наверное, ей кажется, но всё же взгляд Гарри мрачнеет, чтобы через секунду опять стать внимательным и невозмутимым, направленным на новоприбывших. Поэтому она сдерживает комментарий и вновь рассматривает их. Всё бы ничего — Астория и Дафна рассеянно улыбаются от непонимания происходящего и быстренько отходят к своим столам, Трейси и Милисента краснеют, но по привычке гордо встречают направленные на них взгляды. И тут вдруг, посмотрев на Паркинсон, Гермиона с удивлением понимает разницу: в отличие от остальных, Панси кажется совсем равнодушной к неудобной ситуации. Гермиона не видела её с тех пор, как закончилась война, краем уха слышала о её проблемах из-за поступка в битве за Хогвартс, когда Паркинсон призывала выдать Гарри Тёмному Лорду. Запомнив Панси заносчивой, высокомерной и несдержанной на эмоции, сейчас Гермиона видит перед собой тень прежнего лоска. Нет, Панси как прежде выглядит превосходно, но… По сравнению со своими бывшими однокурсницами, блистательно одетыми в яркие шелка и изящные украшения под стать атмосфере праздника, Панси выделяется полной закрытостью. Чёрные волосы высоко стянуты в тугой пучок на макушке, на бледном лице ни одного мазка грима, худое тело из-за невысокого роста казалось бы совсем тощим, если бы через плотную одежду не выделялась округлая грудь. Вместо стандартного парадного наряда и мантии, всё тело закрыто под чёрной тканью байкового платья с высоким, плотно прилегающим к шее, воротником и длинными, облегающими рукавами, закрывающими ладони до середины пальцев. Из-под подола заметны зауженные, кожаные мысы отнюдь не туфель, а сафьяновых сапог на низком каблуке. Ни колец, ни браслетов, ни… — Мистер Праудфут! — Гермиона вздрагивает, отвлекаясь от мыслей, и поднимает брови, когда объект её исследования громко обращается к аврору. — Вы своевременно посетили празднество! — Панси смотрит прямо в лицо Праудфута, даже не взглянув на Гарри и Гермиону. — У меня украли медальон! — её голос сквозит негодованием, а на лице появляются эмоции, похожие на испуг и возмущение. После этих слов гости шумно начинают шептаться и тревожно восклицать. Будто сговорившись, все авроры, включая Гарри и Гермиону, сжимают палочки и выпрямляют плечи, а Праудфут негромко ударяет кулаком по трибуне, за которой всё это время стоял, и грозно спрашивает: — Где это произошло, мисс Паркинсон? Посмотрев на Гарри, Гермиона замечает прищур его глаз и мелькнувший гнев. Так всегда случается, когда речь заходит про Неизвестного. Однако Панси отвечает не сразу, вызвав этой паузой всеобщее внимание к себе, а затем неожиданно хмыкает. Улыбаясь, оттягивает воротник от горла и произносит: — Здесь. Пальцы опускают ткань ниже, едва не показав левую грудь. Одновременно с движением, на лице появляется почти детское непонимание, почему её ответ так не нравится аврору. Глаза упрямо твердят: «стащили с шеи, идиот, разве не ясно?». — Мисс Паркинсон! — раздражённый Праудфут отходит от трибуны, приблизившись к краю сцены, и повышает голос. — Сейчас же объясните, при каких обстоятельствах у вас забрали медальон? О нет! Гарри и Гермиона обмениваются взглядами, и последняя подходит к трибуне, положив на неё ладони, и тихо обращается к аврору: — Йонс, было бы лучше поговорить с ней наедине, — она искренне надеется на то, что её руководитель не обидится на обращение по имени. Просто всё дело в том, что Йонс сильно похож на Грюма: вспыльчивый и раздражительный человек, но сильный и опытный волшебник. Однако с сотрудниками у него складываются весьма доверительные отношения, поэтому Праудфут не делает ей замечание и лишь дёргает плечом, давая понять, что слышит Гермиону и призывает её замолчать, а тем временем Панси спокойно отвечает: — Аквамариновое ожерелье с медальоном пропало после того, как в особняке погасли свечи, — Гермиона подходит к Праудфуту, смотря на Панси, и временами оглядывает гостей, чтобы заметить их реакцию на её заявление. Йонс глубоко вздыхает и, повернувшись к Гермионе, отдаёт приказ: — Узнай подробности и аппарируй вместе с ней в аврорат. — Да, сэр. Гости громче гудят, обсуждая ситуацию. Праудфут кивает Гермионе и направляется к выходу со сцены. Пройдя мимо Гарри, тихо произносит: — Успокой толпу. Они поверят тебе. Сведя губы в тонкую линию, Гарри подходит к трибуне. Гермиона направляется к Паркинсон. Панси наклоняет голову к плечу, встречаясь взглядом с Гермионой, но потом смотрит в пол и плавно прислоняется спиной к стене, скрестив руки на груди. Как-то странно задорно улыбается, будто в предвкушении, а затем… Он дотрагивается рукой до трибуны. — Гарри! — Гермиона звонко вскрикивает, когда со всех сторон взрываются окна, осыпая людей крупными осколками. Трибуна разлетается на части, а вместо неё из трещины на полу возвышается непонятная чёрная тень. Гермиона бросается вперёд, вскидывая палочку, но с изумлением понимает нелепость ситуации. Боггарт? В самом деле? Реальность предстаёт глупой и недостоверной. Гости вскакивают с мест, впадая в панику, авроры нацеливают палочки на сцену, а Гарри… Гермиона резко замирает, наблюдая за тем, как он делает шаг назад. Гарри поднимает палочку на боггарта, преобразовавшегося в дементора, и произносит первые слоги Ридикулуса, но… В душе она восхищается его храбростью, поскольку, чуть прищурившись, Гарри вдруг не договаривает заклинание, пристально смотрит на дементора, медленно опуская палочку. Глубоко вдыхает и… Дементор застывает в нелепой позе. Его тело начинает медленно рассеиваться, превращаясь в белую персть. Гарри наклоняет голову, смотря за исчезновением боггарта поверх очков. Через заложенные уши Гермиона улавливает щелчок колдокамеры одного из журналистов. Беглое суждение о том, что подобная смелость Гарри Поттера способна вызвать у окружающих как страх, так и восторг, отрезвляет её от шока, и Гермиона быстро осматривает окружение, ведь факт рассеивания боггарта является доказательством того, что Гарри ничего не боится, даже самого страха, воплощенного ранее дементором. Кто-то из толпы подтверждает её домыслы: — Он невербально прогнал дементора? — Это был боггарт! — вторит другой маг. — Его боггартом является пыль? — подхватывает третий. — Нет! У него нет боггарта! — вскрикивает один из авроров. — Он ничего не боится! — восхищённо. — Это же мальчик-который-выжил! Конечно, он ничего не боится! — восторженно. Гарри с задумчивым видом рассматривает обломки трибуны, игнорируя похвалу в свой адрес, по-видимому, поняв, что взрыв стёкол и появление боггарта с самого начала были заколдованы на то, что он дотронется до трибуны, ведь касания Праудфута и Гермионы к поверхности не вызвали ничего подобного. Явно, что запланировано. Очевидно — для преднамеренного шоу. Гермиона мысленно соглашается с остальными магами, возвышая своего друга до статуса избранного, но… Вздрогнув, она округляет глаза. Неизвестный хочет узнать, чего боится Гарри? К чему это представление? Зачем? Гермиона вновь осматривает толпу. Потом ещё раз глядит на Гарри, который спокойно подходит к трибуне и взмахивает палочкой, проверяя её на наличие тёмных заклинаний. В то же время за ним наблюдает ещё один человек и размышляет... Такая волевая, одарённая, легендарная личность… уникальный, талантливый Поттер… Опустившись на корточки, он мягко вычерчивает узоры палочкой, колдуя над трибуной. Отдельные заклинания он произносит немыми губами, используя невербальную магию. Красиво… недоступно для типичных обывателей… Поттер, как чистейший аквамарин, прелестный снаружи и невинный внутри… прозрачен и гладок, как камень, который хочется лизать, лизать, лизать… слишком яркий свет и тонкая, нежнейшая аура, в ней необходимо задохнуться до экстаза… дышать, дышать им… Все эти эпитеты возникают не у Гермионы в голове… И аквамарин — вовсе не её любимый камень, у неё никогда не было ожерелья с драгоценными минералами… Сама Гермиона спокойно смотрит, как друг привычно занимается аврорской проверкой, а когда отворачивается, её глаза случайно застывают на той, про которую она совсем забыла. Паркинсон. В голове Гермионы щёлкает сигнал прозрения, но сразу же исчезает во мгле изумления. Вытаращив глаза, она видит вот что: Панси как прежде невозмутимо опирается спиной на стену, не замечая или не желая замечать мелких осколков в волосах, упавших при взрыве стёкол, и смотрит на Гарри исподлобья, скривив губы уголками вниз. Обычно так проявляют презрение, но в её выражении едва заметно поблескивает скорее чуткое негодование, чем злость. Из-за того, что у Гарри нет боггарта и он ничего не боится? Или же… Гермиона всегда думала, что Панси его ненавидит. Наверное, и сейчас её лицо показывает ненависть, да ведь? Однако… Нахмурив лоб, Гермиона взмахивает палочкой, присоединяясь к другим волшебникам, очищающим пространство от стекла, и вновь переводит взгляд на Гарри. — За победителя! — какой-то гость со смехом отряхивается от осколков, выползая из-под стола с бокалом бренди. Похоже, изрядно переборщивший с алкоголем, он воспринимает ситуацию с юмором и повторяет: — За мальчика-который-выжил и его победу над Тёмным Лордом! — За Гарри Поттера! — его поддерживают с другого стола. В душе закатив глаза, Гермиона наблюдает, как Гарри поднимается в полный рост и растерянно приоткрывает рот, точно согласившись с её мнением о неуместности данного тоста и упоминания Волдеморта. Ха! Маска неприступного аврора Поттера всегда срывается из-за стандартного набора характеристик истинного героя. Гермиона в умилении сводит брови, наблюдая, как на его лице вспыхивают едва различимые красные пятна, а затем… он слегка ведёт плечом и так естественно, по-обычному, смущённо чешет макушку, как… Гермиона не заканчивает мысль, в отличие от другого человека, всё так же рассматривающего Гарри... Как не герой и не избранный, а такой… такой простой… зарыться бы курносым носом в его лохматую шевелюру… Нереально понять, как можно совместить в себе черты простоты и неповторимости, ведь всё что просто — это обыденность, заурядность, нет?! Нет! В этом и проблема — ненаглядный, аквамариновый… точнее драгоценный Поттер никогда не был обыденностью… Проклятие! Проклятие! Заурядность — это её уверенность в том, что кончает он тоже вот с таким выражением лица! Простым, но с целым набором самых ошеломительных и будоражащих эмоций! Проклятый парадокс! Как и её треклятый аквамарин с двойственными оттенками. Сегодня — небесно-голубой, как простой, скромный Поттер, завтра — сверкающая, обжигающая зелень, как прочный, всемогущий Поттер и его глаза… либо нырять в бирюзовый океан, лишившись воздуха, либо слепнуть от изумрудного света, прощаясь со зрением… вот так бы он и кончал — неумышленно призывая её кончить следом… ей даже стимуляция не нужна, достаточно взглянуть на глаза за мутными очками и… вобрать в рот настолько глубоко, чтобы горло увлажнилось от горечи его спермы, хотя Поттер априори никогда не будет горьким и терпким… он по умолчанию приторно-сладкий, донельзя переслащённый, чистенький и наверняка обрезанный, а сперма — не генное семя, а благородная почесть, глотай, очищайся и кончай, кончай, кончай в такт дрожащей от глотков гортани, сколько угодно кончай… на коленях перед ним, лаская его… такого храброго, как оказалось, бесстрашного перед боггартом… — Паркинсон! — Гермиона останавливается перед ней, загораживая Поттера. Ещё одна его подружка… Панси прикрывает глаза и утомленно вздыхает. — Кто украл мой медальон? — спрашивает, чуть приподняв уголок губ. Всё это время Гермиона пребывает в состоянии между смятением и злостью. Ей совсем не нравится, каким взглядом Панси кидается в сторону Гарри. Это… что-то знакомое, сложно судить из-за гендерных отличий, но такими же глазами на саму Гермиону часто посматривает её личный враг. По-волчьи? Да, а конкретнее — ожесточенно, голодно и… «И» вгоняет в ступор. Гермиона сглатывает и добавляет в интонацию грубую ноту: — Праудфут сообщит тебе, когда мы поймаем преступника, — делает шаг ближе, сжимая рукоять древка, — но для этого ты должна ответить на наши вопросы. Панси поднимает веки, направляя взгляд в пол между ними, и избавляет лицо от всех эмоций. Неторопливо приподняв ладонь, рассматривает короткие ногти, словно раздумывая говорить ли с магглорожденной или нет. Его подружка… ха, которая предпочитает свирепую псину, вместо чистого Поттера, что же, оно и понятно — грязнокровка, как-никак! Панси избегает зрительного взгляда. К сожалению, данная привычка уже давно мешает нормальному общению с другими волшебниками, но… Обе вздрагивают, когда рядом раздаются быстрые, тихие шаги, и на плечо Гермионы аккуратно ложится мужская рука. — Ты в порядке? — спрашивает Гарри, чуть сжав пальцы. Она замечает, как взгляд Панси застывает на его руке. Повернувшись к Гарри, Гермиона видит, что и он смотрит на Паркинсон с настороженным выражением. Гермиона невольно пропускает внутри себя мысль, насколько низкий у Панси рост, в отличие от Гарри и от неё самой. Тихо отвечает: — Да, а ты? Он кратко кивает и убирает руку, потом с холодной учтивостью обращается к Панси, чей взгляд снова прикипает к полу. — Паркинсон, ты пользовалась сегодня волшебной палочкой? Поставив каблук на выступ стены за собой, Панси выдает небольшую усмешку. — Да. Ответ без уточнений вызывает у Гарри и Гермионы скрытое недовольство. Их троица стоит рядом с входом, поэтому мимо них часто проходят авроры, выводящие из зала остальных гостей. Переместившись с ноги на ногу, Гарри терпеливо протягивает ладонь и твёрдо произносит: — Необходимо проверить её. Гермиона хранит молчание, перекидывая взгляд то на своего друга, то на Паркинсон, и замирает на последней. Панси медленно поднимает глаза с пола, пустив их вверх по телу Гарри, но застывает где-то в районе его живота. Цокает языком и вызывающим тоном говорит: — Если необходимо, то проверяй, — и выше ставит каблук на напольный плинтус позади себя. Через короткий вырез платья оголяется сместившееся вперёд колено, а из боковой части высокого сапога торчит рукоять волшебной палочки. Гарри на мгновение теряется, но затем хмурит брови и, бросив беглый взгляд вниз, понижает голос: — Мы исполняем поручение главного аврора. Сопротивляясь требованию, ты вредишь себе. Гермиона сводит губы в тонкую линию, но затем, когда Панси широко улыбается, едва сдерживая смех и собираясь ещё что-то сказать, дополняет фразу Гарри: — Не возражай, мы вернём её тебе. Улыбка исчезает с лица Панси так же быстро, как и её доброжелательный тон. — Я не возражаю, — теперь она прямо смотрит в глаза Гермионы, — но не собираюсь склоняться перед безродной грязнокровкой! Гермиона в мыслях рычит, по примеру своего знакомого волка, возрождая из памяти школьное время и ядовитых слизеринцев, но… Но она не успевает и рта раскрыть, когда Гарри делает шаг, вставая перед ней и приближаясь к Паркинсон. За его плечом Гермиона видит, как та вздрагивает и опускает глаза, вжимаясь лопатками в стену, но на лице отсутствует испуг, а мелькает выражение, словно её застают врасплох. Дыхание сбивается, но под внушением Панси часто дышит носом, не позволяя себе разомкнуть губы для свободного, полного вдоха. — Паркинсон, — повышает голос Гарри, — мы давно уже не в школе, и твоё мнение о Гермионе никак не связано с расследованием! Но Панси вновь расслабляет плечи. Сложив руки перед собой и приподняв уголок губ, она направляет взгляд в область его груди и в противоположность ему понижает голос, добавив вкрадчивых ноток: — О Гермионе?! — имитирует его недавние слова, делает паузу и грубее произносит, поменяв улыбку на неприязненное выражение. — Чтоб ты знал, Поттер, перед полукровкой я тоже не буду больше унижаться! Гермиона хмурит брови. Что значит «больше»? И почему Гарри вздрагивает? Жаль, не видно его лица, но зато Панси светится довольством, хотя до сих пор не смотрит ему в глаза. Правда, её спесивый настрой пропадает спустя несколько секунд после наступившего изумления. Гарри внезапно сокращает расстояние… Дышать им, дышать им… о Мерлин! Здесь. Рядом. Его запах, присутствие… на глазах у всех… Но он всего лишь резко наклоняется вперёд, опершись ладонью на стену рядом с её плечом, и выдёргивает палочку из сапога. Сразу же отходит на два шага и передаёт красное древко Гермионе, но в это время происходит ещё один небольшой взрыв, разбивающий оставшиеся окна и обволакивающий зал пыльной дымкой. — Экскуро! — Гарри. — Тергео! — аврор. Завеса рассеивается. Гермиона прикладывает кончик своей палочки к древку Паркинсон. — Приори Инкантатем, — пока она колдует, к ним подходит Праудфут. Наступает недолгая тишина. Гарри очищает очки от пыли. Затем главный аврор спрашивает: — Поттер, что вы сделали со свидетелем? Что? Гарри и Гермиона непонимающе поднимают взгляды. Перед ними лишь стена без намёка на присутствие Паркинсон. *** Что ж… — Сегодня мы вновь упустили Неизвестного. Гарри выступает на собрании, а Гермиона раздумывает о разговоре, который произошёл после их ухода из особняка. Своими словами про унижение перед полукровкой Панси напомнила Гарри о своей просьбе защитить её на суде после сражения за Хогвартс. Оказывается, семью Паркинсонов, так же как и Малфоев, хотели судить за пособничество Тёмному Лорду. Никто не простил Панси желания рассказать Волдеморту о местонахождении Гарри Поттера. Но Гермиону интересует другая часть прошлого: во время судебного разбирательства Панси отправила Гарри письмо, где сообщила, что Кэрроу держали нескольких слизеринцев под Империусом, чтобы давить на учеников изнутри школьной общины. В их числе была и Панси, а в реальности она вовсе не хотела участвовать в битве и конфликте сторон. Гарри защищал Малфоев, часто выступал в Визенгамоте, был вымотан после погони за крестражами и дуэли с Лордом, столько всего… Брат и сестра Кэрроу погибли в бою, поэтому не было возможности опросить их с помощью сыворотки правды. После собрания Гермиона пристраивается к шагу Гарри и тихо спрашивает: — Что ты сказал в ответ на её просьбу о помощи? Поджав губы и печально вздохнув, он говорит: — Что я не виноват в том, как сложилась её судьба. — Нет! — Гермиона хватает его за запястье, останавливая и поворачивая к себе лицом. — Ты не сказал бы так только из-за того, что она хотела выдать тебя Волдеморту! Вправду, это не в характере Гарри. Гермиона упрямо ждёт ответа. Слегка сузив глаза, словно вспоминая подробности, он понуро произносит: — На шестом курсе между Джинни и Паркинсон произошла ссора, — Гермиона удивленно выгибает бровь, а Гарри думает о чём-то своём и дальше рассказывает, — я не узнал, по какой причине, но в битве за Хогвартс Паркинсон снова напала на Джинни, и в ответном письме я напомнил об этом, — опустив голову, он морщит лицо от неприятных воспоминаний, — но сказал, что попрошу Визенгамот провести проверку о воздействии Империуса. Тогда всё хорошо. Гермиона активно размышляет, не понимая, почему Паркинсон ведёт себя так, словно обижена на Гарри. — И? — вопросительно смотрит на него. — Это всё, Гермиона. Я не проверял результаты и даже не знаю, что в итоге случилось с Паркинсон, — он проводит рукой по волосам и расправляет плечи, — но сейчас выясню, — повернув в сторону коридора, ведущего в архив, Гарри резко останавливается от шума шагов. Гермиона тоже. К ним подбегает аврор из соседнего отделения. — Срочная сова из южного пригорода Лондона! — протягивает пергамент и удаляется. С лёгкой дрожью в руке Гермиона разворачивает весточку, уже зная, что это за собой влечёт. Читает строки от местного аврора той области. Поднимает взгляд на Гарри и сообщает: — Нападение! — Неизвестный? — Оборотни! Гарри жмурится на короткое время и устало разминает пальцы. Они отправятся вместе. Паркинсон подождёт, но тут вдруг открывается дверь другого кабинета… — Поттер! — все поворачиваются на голос главного аврора. — Да, сэр? — Послание, — Праудфут растягивает пергамент перед носом у Гарри и Гермионы, — читайте! — Мистер Праудфут! Меня слишком сильно напугало случившееся на званом пиру, поэтому я сбежала домой, но мой долг, как чистокровной леди, заключается в доверии к Министерству и к аврорату, в частности. Мне очень дорог украденный медальон, я буду рада посодействовать вашей работе и приглашаю на встречу в фамильную усадьбу для разъяснения всех обстоятельств дела. Однако рассчитываю на ваше понимание о моём нежелании сотрудничать с Гермионой Грейнджер и прошу избавить меня от её общества в пользу более терпимого аврора. С почтением, мисс Панси Паркинсон! — Более терпимого аврора?! — цедит Гермиона, едва не задохнувшись в иронии. Праудфут небрежно машет рукой и чеканит слова: — Поттер, ты отправляешься в усадьбу! Не трать зря время! — взглянув на Гермиону, прищуривает глаза. — Я отстраняю тебя от работы по поиску Неизвестного лица, — она сразу же собирается возмутиться, но он поднимает вверх палец и повелительно добавляет, — сосредоточься на магических существах. Помимо оборотней меня сильно волнует ситуация с великанами на востоке Англии! Гермиона через силу делает быстрый кивок и спрашивает: — Кто возглавит операцию? — Сэвидж до сих пор в Мунго, поэтому его место займёт Долиш, — Праудфут заглушает наставления, понизив голос до полушёпота, — Грейнджер, мне известно твоё влияние на вожака оборотней, — она судорожно сглатывает, — но я по-прежнему требую от тебя верного исполнения обязанностей. Он должен быть пойман живым или мёртвым, невзирая на вид трансформации! В горле застревает комок слюны, но подобный разговор — не первый, и она уверенно отвечает: — Да, сэр. *** Авроры во главе с Долишем встают напротив камина, собираясь проверить последствия волчьего набега. Гермиона застёгивает плащ и собирает волосы в хвост, когда Гарри подходит к ней с пергаментами в руках. — Что это? — Дело Паркинсонов. Ясно, скорее всего, Гарри отправляется к Панси прямо сейчас. Отличный шанс для подозрений: — Гарри, если вдруг Панси связана с Неизвестным, то… — Я узнаю это сегодня. Прикусив губу, Гермиона слегка краснеет, на что он с вопросом поднимает бровь. Она поясняет: — Будь осторожен, Гарри, у Панси к тебе личные счёты. — Из-за того, что я не поверил в Империус? Мм… вряд ли. Нет, не только из-за этого, но Гермиона не может правильно сформулировать свои подозрения, поэтому неопределённо пожимает плечами. Как объяснить, что весь вид Панси источает угрозу, а? Гарри выглядит бесстрастным, даже слишком. И подтверждает это словами, успокаивая подругу: — Забыла, что я ничего не боюсь?! — играючи несколько раз толкает её локтем. Она смеётся. — За победителя, да?! — Не напоминай! — с притворным ужасом на лице он качает головой. Гермиона крепко обнимает его и шепчет: — Возьми с собой Веритасерум! И снова смеётся, когда он отстраняется и достаёт из кармана прозрачный флакон, уже заранее подготовленный для Панси. Прощаясь, Гермиона сохраняет на лице улыбку, но, вступив в камин, глубоко дышит и избавляется от эмоций. Что на этот раз вожак заставил их делать? Южная сторона богата лесными массивами. Вместе с этим напоминанием в сознание внедряется недавний сон про их первую встречу. В тот раз маленькая Гермиона подумала о том, что больше никогда не увидит столь редкое, опасное существо и… И судьба посмеялась над её наивностью в конце третьего курса, когда она увидела не одного оборотня в лице профессора Люпина, а сразу двух…