Лакрица

Глухой шорох и сухой треск в глубинах леса устрашают сильнее открытого нападения остервенелых хищников. Однажды Гермиона читала медицинский журнал, дожидаясь родителей в кабинете терапевтической одонтологии. Как ни странно, сейчас под покровом луны в лесной глуши, поддерживая дезиллюминационные чары вокруг себя и своих друзей, она неожиданно вспоминает статью, случайно ассоциирует её с печальной реальностью и свободно обвиняет в своих бедах только одно человеческое ядро головного мозга, а именно — подлую мозжечковую миндалину, отвечающую за появление чувства страха. Такая маленькая, а наводит столько ужаса! Однако мысль одновременно придаёт сил, ведь страх, основанный на преувеличенной абстракции, мощнее бьёт по нервам, нежели самовнушение о том, что Гермиона на самом деле ничего не боится, а тревожная дрожь и учащённое сердцебиение — лишь сбой какой-то там миндалины! Таким образом Гермиона спасается от паники, разделяя душевное беспокойство и физическое недомогание. Проведя достаточно времени в бегах с тяжестью проклятого медальона Слизерина на шее, она может уверенно сказать, что её душа измотана, но не ранена и готова себя защищать, а вот физическое недомогание… это лишь последствие страха, да-да! Миндалина мозжечка, не иначе! — Что будем делать? — слева от неё спрашивает Рон. — Ждать, — справа от неё отвечает Гарри. Гермиона сжимает волшебную палочку, усердно концентрируясь на чарах, и медленно сглатывает. Ранее они уже попадали в ситуацию, когда невидимость спасала от напасти, но сейчас… сейчас они впервые встречают егерей в лесу, мало того, встречают во время полнолуния. Ребята осматриваются, проверяя наличие пространства вокруг себя для манёвра и бегства. На всякий случай! Они аппарировали в лес несколько минут назад и собирались ставить палатку, но шум вблизи вынудил замереть и прислушаться. Гермиона рефлективно наколдовала дезиллюминационные чары, и вот что в итоге: троица наблюдает за тем, как из древесных теней на перелесок в их сторону выходит пятёрка совершенно разноликих магов в потрёпанных одеждах. Сделав вывод, что среди них нет Пожирателей смерти, Гермиона чуть расслабляет напряжённую ладонь с волшебной палочкой. Древко свободно колдует, подавляя внутреннюю неуверенность хозяйки. — Аппарируем? — теперь вопрос справа. — Подождём, — ответ слева. Гермиона молчит. Собственно, егеря не показывают ни подозрения, ни агрессии. Трое из них шумно приваливаются к деревьям, потянувшись и выпрямив ноги, один кидает вязанку хвороста в центр компании, а последний… Гермиона переглядывается с Гарри и Роном, когда последний егерь, одетый в клетчатые брюки и кожаное пальто, несколько раз морщит нос, будто принюхиваясь, а потом вовсе оглядывает территорию, пробежавшись немигающим взглядом по застывшему трио. К счастью, чары спасают от глаз, но, к несчастью, не защищают от нюха. — Он оборотень? — вопрос справа. Судя по тому, что левая сторона молчит, отвечать нужно Гермионе. — Нет, — посмотрев на ночное небо, она слегка щурится от лунного света, — он не полностью обращённый. Прочитав парочку книг и поговорив с Люпином, Гермиона помнит истории, когда оборотни кусали людей не во время трансформации. Подобный укус в некоторых случаях не обратит человека, но наградит его более чувствительным обонянием, дополнительной физической силой, желанием съесть сырое мясо и прочим, вроде больших чёрных зрачков и удлинённых клыков. У этого егеря не замечено признаков ликантропии, но Гермиона уверена, что обычный человек не заподозрил бы присутствия невидимых зрителей. — Уходим, — тихо прошептав, Гарри аккуратно тянет её за рукав и делает шаг назад, не поворачиваясь спиной к егерям. Гермиона согласно кивает и тоже отступает. Они решают сделать десять шагов прежде, чем аппарировать, для того, чтобы егеря не услышали хлопок от перемещения. Незачем им знать, что они прячутся в Королевском лесу. Один, два, три шага, Рон рядом, четыре, пять, шесть шагов, Гарри тоже, семь, всё хорошо… восемь шагов… егеря перекидываются фразами, кто-то гулко хохочет, кто-то разжигает костёр, кинув Инсендио на хворост. Они никого не замечают, хвала Мерлину! Девять шагов… Гарри и Рон плотно обхватывают её запястья, а Гермиона делает глубокий вдох перед аппарационным заклинанием, как вдруг… Все трое вздрагивают от грохота в лесных зарослях с правой стороны. Гермиона так резко поворачивает голову, что случайно защемляется шейный нерв, пустивший по плечам болезненную судорогу. Десятый шаг остаётся несовершённым. После нарастающего шума, похожего на топот при резвом беге, возле гриффиндорцев из тёмной чащи на перелесок выскакивают три крупные нечеловеческие фигуры. Гермиона на корню рубит собственный крик ужаса, когда они устремляются к егерям, почти попав в зону дезиллюминационных чар. Гарри и Рон вскидывают палочки, тоже наколдовав заклинания. Гермиона надеется, что тройная защита спасёт их от чутких звериных ноздрей. Оборотни сохраняют человеческое сознание, это понятно по тому, что они не нападают на егерей, а просто расходятся по периметру костра. Значит, они принимают аконитовое зелье. Гермиона всеми силами подавляет искорку любопытства. Снова делает шаг назад, как и Рон с Гарри, но всё же внимательно рассматривает каждого оборотня. Один из них, самый тощий, очень похож обличьем на Люпина, только холка светлее и задние лапы длиннее. Два других — высокие, поджарые с тонкими туловищами. Вспомнив первый курс и побеждённого оборотня, Гермиона прикусывает губу, в душе чувствуя трудно объяснимое счастье. Ни один из них и близко не похож на того огромного, свирепого и сильного оборотня, которого победил Фенрир. Она счастлива, что ему ничего не угрожает, ведь одолев такого крупного, дородного противника, он с лёгкостью может порвать и этих. Если вдруг они когда-нибудь встретятся и вступят в схватку, то он не даст себя в обиду. Для неё это важно — знать, что с ним всё хорошо. Воспоминание о волке сразу же подталкивает дотронуться до кулона, который Гермиона носит на запястье как браслет. Она не позволит медальону Слизерина портить своим ядом столь ценную вещь, поэтому волчья цепочка теперь несколько раз обмотана вокруг запястья, а кулон поблескивает, спадая на тыльную часть ладони. Что ж, пора аппарировать! Ребята вновь скрещивают руки, но на этот раз их отвлекает громкий разговор егерей. — Грязнокровки совсем отбились от рук! — тучный егерь без магии укрепляет поленья у костра, чтобы установить вертел для жарки мяса. — Он так громко вопил, что заплевал мне весь пиджак! Егеря гогочут, когда он встряхивает грязный ворот верхней рубахи, которую даже отдалённо нельзя назвать пиджаком. Гермиона чувствует на своём запястье усиленное давление от руки Гарри и тоже испытывает неприкрытую злость. — Что за грязнокровка? — спрашивает другой. Ответ егеря изумляет ребят настолько, что они едва не теряют чары невидимости. — Дэн, нет, Дин Томас, — исковеркав даже простое имя, егерь сплёвывает на землю, — всю дорогу кричал, что не маггловский выродок… — Гермиона жмурится, сдерживая подступающие слезы, — но командир его быстро взнуздал, да так, что тот сам сдохнуть захотел! Мерлин! Она резко открывает глаза и оторопело обменивается взглядами с Гарри и Роном. Гермиона вспоминает своего бедного однокурсника Дина и смаргивает пелену с глаз. Помимо жалости она задаётся вопросом, какое значение вкладывает егерь в слово «командир»? Быть может, у каждой группы егерей под личиной главнокомандующего скрывается кто-то свой, а не… — Грейбек забрал всё золото, хотя это мы поймали грязнокровку, — егерь в клетчатом слегка кривит лицо, будто случайно сболтнув лишнее. Быстренько осмотрев всё окружение, Гермиона замечает разные реакции на эти слова. Один вздрагивает, словно боясь последствий, другой скупо кивает и поджимает губы, третий настороженно смотрит на оборотней, которые так и кружат возле лагеря, то принюхиваясь, то царапая когтями стволы деревьев. Вообще, они до странности дёрганые, как собаки в приступе нарастающего бешенства. Гермиона не такими их представляла, пока вдруг в голове не возникает объяснение благодаря интервью Фелисити Гилмор. «Дрессировка молодняка представляет собой жестокую расправу над жертвами в присутствии главаря.» Изогнув брови, Гермиона внимательнее рассматривает тройку оборотней и изумляется открывшейся истине: это их первое полнолуние, поэтому они такие нервные и… господи боже, нет! Гермиона судорожно вздыхает и ошеломленно округляет глаза, вспомнив, что молодые оборотни всегда находятся под присмотром более опытных… — Надо уходить! — шепчет чересчур испуганно. Вот теперь точно надо! Да! Но… Будто подтверждая все её предположения и страхи, совсем близко раздаётся новый гул… Глупая она! Как же раньше не догадалась?! На этот раз по окрестностям проносятся громкий вой и грозный рык. Атмосфера в лагере мгновенно приобретает оттенок тихого страха, егеря продолжают крутить вертел с небольшими кусками мяса, сгорбившись и плотнее сгруппировавшись. Недавно обращённые оборотни ниже склоняют головы и часто скалятся, продолжая ходить вокруг егерей с безумными глазами и выдвинутыми нижними челюстями. С протяжным, низким рычанием, сломав при прыжке ствол гнилой сосны, из чащи появляется оборотень с ношей на плечах. В метре от него на перелесок выскакивает второй… и третий. Гермиона ошеломленно перестаёт дышать, ощутив боль в грудной клетке. Даже близость лучших друзей не придаёт храбрости, когда она встречает живое воплощение самых ужасных кошмаров. Теперь её боггарт наверняка получит новый облик. Оборотни… нет, она не может сейчас их так назвать, ведь оборотни чаще всего ассоциируются у неё с людьми, а эти… существа вдвое больше новообращённых. Развитие мышечной массы явно достигает предела. Мощная, рельефная мускулатура и густая шерсть увеличивают форму их тел, но даже без этого Гермиона в полной мере изумляется увиденному образу опасных существ, а также каменеет от узнавания… Каждый оборотень держит в лапах огромную тушу. Двое из них кидают к костру рогатых лосей, а третий… Только позже, пережив шок и собравшись с мыслями вдали от этого лагеря, Гермиона задумается, почему сразу же признала в нём Грейбека, а сейчас она лишь растерянно смотрит, невольно запоминая и ужасаясь осознанию, что он превосходит размером того самого оборотня, с которым дрался её волк… проклятие! Он сутулится, держа руки опущенными ближе к земле так же, как и профессор Люпин, но из-за длинной холки и широкой трапециевидной мышцы, расположенной в задней части шеи, его рост кажется высоким даже по меркам оборотней. Из-за сильного напряжения мощные плечи имеют форму шарообразных дельт, показывая едва заметные сокращения бицепсов при каждом движении рук. Пятипалые передние лапы с крепкими, острыми когтями скидывают на землю окровавленную тушу убитого медведя, по цвету шёрстки похожего на кадьяка. Гермиона судорожно сглатывает, когда Грейбек наклоняется к зверю и вырывает ему верхние зубы, а потом… потом он просто отпихивает мёртвого медведя, забрав только клыки… Неприятное понимание ситуации: если два других оборотня отвечают за пропитание, охотясь на лосей, то этот… Итак, он просто его убил и забрал трофей. Зачем? Гермиона не знает. Вряд ли они едят медвежье мясо. Так поступают вожаки? Развлекаются? Вроде бы не по статусу ловить лосей, да?! Бедный мишка! Её ударяет озноб. Он дёргает головой… знакомый жест… с холки отлетают частицы земли и пыли. Она вспоминает встречу в «Горбин и Бэркес» и похожую повадку. Затем он издаёт мерное порыкивание и встаёт на задние лапы… Брюшной пресс имеет чёткие контуры. Прямая мышца живота делится на глубокие сухожильные перемычки, из-за чего кожа на кубиках кажется слишком натянутой и твёрдой. Когда он с устрашающим видом медленно обходит лагерь и поворачивается туловищем в сторону гриффиндорцев, Гермиона неосознанно делает шаг назад, на секунду встретившись с голубыми глазами. Из его приоткрытой пасти торчат длинные клыки, которые скрываются под губными складками, когда он начинает дышать носом. — Фенрир, — звучание имени действует на Гермиону, как удар наковальни, один из егерей нерешительно кладёт раскрытый пергамент на ближайший пень, — это новый список маггловских выродков. Наблюдая за тем, как его глаза бегают по строчкам, Гермиона чувствует спонтанный диссонанс происходящего. Вот же, перед ней чудовище, зверь, монстр, но… какой-никакой человек! Теперь отойдя от первоначального шока, она замечает разницу… Римус считает, что Грейбеку не нужно аконитовое зелье, чтобы сохранять ясное сознание. Почему? Она хотела бы узнать… Тем не менее они достаточно увидели. Она сжимает волшебное древко для аппарационного заклинания. В последний раз бросив взгляд в путь по его телу, Гермиона подмечает отличие окраса от других. Серый цвет шерсти при свете луны предстаёт более тёмным оттенком… напоминающим окрас её волка… Внезапно он снова оглядывается в их сторону. Гермиона вздрагивает, когда его глаза скользят по пространству, а ноздри… Дьявол! Тело работает быстрее мозга в момент её сдавленного вздоха, и Гермиона хватает Гарри и Рона, направляя в рукоять палочки немало магии для успешного перемещения. *** — Что это? — Рон с интересом следит за её лёгкими мановениями. Гарри поднимает глаза, присоединяясь к вопросу, а Гермиона слегка улыбается, сверившись с учебником, и вновь взмахивает палочкой. — Это защита наших запахов. После встречи с егерями проходит несколько недель, в течение которых Гермиона улучшает защитные заклинания. Палатка закрывается чарами невидимости, не позволяя чужакам не только видеть, но и слышать их разговоры. Уже дважды мимо их убежища пробегали дикие звери, но каждый из них менял направление из-за отпугивающих чар. Гермиона нашла заклинание, которое постоянно нужно обновлять, но оно является настолько действенным, что можно примириться с необходимостью постоянно взмахивать палочкой. Чары подавляют их запахи. Грейбек больше не сможет учуять её, спасибо Мерлину за магию! Гарри захотел перестраховаться на случай внезапной встречи с Пожирателями и придумал, как можно снизить боль от жалящего заклинания, которое они решили использовать для обезображивания своих лиц, если враги каким-то образом найдут их пристанище. Охлаждающие чары прекрасно избавляют лицо от боли, а отёки они решили героически терпеть. Страшная, кривая физиономия держится сутки. Гермиона с трудом заставляет себя смотреться в маленькое зеркальце, когда практикуется в колдовстве уродования, но, привыкнув к таким же раздутым лицам Гарри и Рона, она делает вывод, что её облик тоже можно назвать терпимым. Гермиону часто мучают кошмары, особенно тогда, когда наступает очередь носить крестраж Волдеморта. Медальон чувствует затаённые страхи, превращая их в образы, пугающие по ночам точностью и чёткостью фактур. Оборотень во сне всегда нападает первым, а она лишь беспомощно скулит, пытаясь бороться до последнего. Однажды ей приснился волк Фенрир, но он вдруг начал говорить басом, что не дружит с людьми… В другой раз она отбивалась от настойчивого давления на свою макушку, но чужой подбородок не желал уходить, так и сидел на голове, а Гермиона потом проснулась в мокром поту с шишкой на темечке от собственного кулака… Беда приходит неожиданно. Пока Рон спит после дежурства, а Гарри заканчивает поздний ужин, Гермиона кутается в короткое пальто и выходит из палатки, подставив лицо свежему, но, к сожалению, холодному ветерку. Она обновляет чары подавления запахов и проверяет защиту жилища. Во время технических движений её тревожит шестое чувство о скором происшествии, но она качает головой, заставляя себя расслабиться. Сегодняшняя ночь очень звёздная. Запрокинув голову, она видит неполную луну и в уме прикидывает, что через несколько дней должно наступить полнолуние. — Гарри, — тихонько позвав, чтобы показать ему звёзды, Гермиона заглядывает в палатку и видит, что он внимательно и с лёгкой улыбкой смотрит на карту мародёров. Он скучает по Джинни, поэтому пользуется единственной возможностью, чтобы узнать в порядке ли она в Хогвартсе. Чуть покраснев и приподняв уголок губ, Гермиона плотнее закрывает полу палатки, не впустив внутрь холодный ветер, и отходит подальше к границе защитного невидимого поля. Поёжившись и подув горячим дыханием на руки, она вновь смотрит вверх. Что ж, её дежурство. Ночь, звёзды, тишина, мысли беседуют с душой. На астрономической башне она всегда задерживалась, выполняя задание профессора Синистры, чтобы подольше посмотреть на звёзды. Из-за продолжительных кошмаров с участием волков она часто вспоминает своего Фенрира. Когда-то на третьем курсе она также смотрела на небо, отдыхая после подъёма с края пропасти, а он просто дремал рядом. Воспоминание сквозит желанным спокойствием, помогающим держать нервы в исправном состоянии. Тихонько усмехнувшись, она понимает, что скучает по нему так же, как и по Живоглоту, неосознанно сделав их своими главными и единственными фамильярами… сказать «питомцами» она не решается, уж слишком Фенриру не подходит данная роль, а вот быть олицетворением её духовных сил, увеличивающих веру в магическое всесилие, он вполне может. Однако безмятежные мысли из-за снов и недавней встречи с Грейбеком носят привкус горечи, поскольку она не перестаёт думать о боевом командире. Каким образом он заработал себе репутацию зверя, которым пугают детей и взрослых? Нет, каким образом она, конечно, понимает, но почему его так сильно все боятся? Ладно Горбин и Люпин, первый просто трусливый торговец, второй — покалеченный им в детстве и обращённый в оборотня. Грейбек сломал жизнь профессору по такой ничтожной причине вроде словесного оскорбления. Допустим, Римус его обоснованно боится, но егеря… Пожиратели… наёмники должны быть сильными магами, раз называют себя охотниками за головами, тем не менее Гермиона отчётливо видела их страх. Как себя ведут с ним Пожиратели, она может только предполагать, исходя из их фанатичных убеждений про чистоту крови. В обществе кровь оборотня давно закрепила статус заразной и грязной, поэтому Гермиона делает вывод, что Пожиратели должны контактировать с ним высокомерно и враждебно, но… она даже представить такую сцену не может. В голове пылает его образ с наглыми глазами и злой ухмылкой. Будто он создан для запугивания невинных людей! На короткое мгновение Гермиона представляет себя смелой и храброй и со всей силы ударяет его по лицу, чтобы отомстить за Клыка, за насмешки, за его руки на её теле, за оскорбительные слова. Ударяет так, что ломает проклятый клык, измазанный в лакрице, которым он так сильно дорожит… боже, пусть сбудется… то есть нет! Не надо! Она вовсе не хочет его больше никогда видеть! Походив по границе защитного поля, она вновь выдыхает на холодные костяшки пальцев. Кончики распущенных волос слегка покачиваются от ветра, и Гермиона только собирается надеть капюшон, как вдруг… Застыв, чтобы лучше услышать, она поворачивается лицом в правую сторону. О нет! Сначала она улавливает глухой треск, нарастающий… Потом вдалеке среди более редких деревьев ей удаётся разглядеть слабые огоньки Люмосов. Невзирая на то, что среди егерей есть опытные убийцы, они всегда ведут себя довольно громко, не думая о том, что это отпугивает тех, за кем они охотятся… к счастью, для Гермионы, Гарри и Рона. Это егеря, их много, толпа! Она узнаёт знакомые темы из их речи. Судя по всему, они не преследуют кого-то, а просто направляются в западную часть леса. Спустя минутку она прищуривается и распознаёт мелькающие среди тонких деревьев части одежды некоторых из них, а также удивляется наличию факелов у парочки людей. Вероятно, они недавно устраивали привал и сейчас отправились в путь, прихватив поленья из костра, дабы не колдовать световые чары. Гермиона прерывисто выдыхает с облегчением. Всё хорошо, они просто пройдут мимо, но… На другой стороне в десятках метров от егерей, но ближе к Гермионе тоже раздаётся слабый треск, похожий на хруст от веток. Достав палочку и подойдя, она вглядывается в кустарники. Звуки повторяются, будто кто-то царапает кору дерева… потом шелест… мерный, приглушённый. Господи, что это, кто это?! Гермиона снова смотрит на егерей, потом обратно на источник звука, как вдруг… кустарники склоняются к земле под тяжестью чужого веса… знакомого тела… Слепое отрицание происходящего ложится на сознание тяжёлым грузом! Этого просто не может быть! Нет! Не сейчас! На один миг Гермиона приподнимает уголок губ, когда узнаёт его… но затем… С паническим ужасом она вновь мотает головой, смотря на егерей, на расстояние, на надвигающуюся опасность, потом снова на… Только не это! Если среди этих егерей есть оборотни и, не дай бог, Грейбек, то существует вероятность, что они снова захотят достать себе ценный трофей, тем более такой… Гермиона неоднократно видела трупы различных животных. Егерей и оборотней насчитывается довольно много для того, чтобы появилась необходимость ежедневной охоты. Её сердце сжимается от боли. Гермиона не знает, что делать. Глаза нервно бегают по местности, наполняясь солёной влагой. — Гарри, — выдыхает ломким голосом, повернувшись к палатке в поиске помощи, но потом слышит громкие голоса егерей и возвращает взгляд в чащу. Они скоро пройдут мимо и заметят его! Уж кто-кто, а он сможет постоять за себя или убежать! Ты же сама говорила! Но их десятки! Егеря могут убить его Авадой, а оборотни… если нападут стаей, то… Но они сейчас не обращены! Сегодня нет полнолуния! Всё равно они опасны, если в большом количестве! Что же делать? Напряжение охватывает каждый мускул. Сердце бешено бьётся где-то в горле, боясь стать свидетелем убийства важного существа. Несколько мгновений Гермиона тратит на резкий наплыв паники, схожей с состоянием аффекта. В голове не возникает допущение о том, что она подвергает опасности свой лагерь, потому что любые рациональные мысли плавятся под градусом смертельного страха за чужую жизнь. Однажды она уже видела смерть школьного пса и не позволит оборотням вновь забирать жизнь прямо у неё на глазах! Что ж, снова раздаются шелест и хруст… это её бесценный серый волк, не иначе как путешествующий по всем лесам Англии, обходит кустарники и вытягивается в полный рост, опираясь передними лапами на дерево, и вонзается когтями в ствол, карябая кору сверху вниз. Судя по его расслабленному состоянию и последующему почёсыванию ушей о ветви, Фенрира вовсе не заботят егеря и оборотни! Чёрт, чёрт, проклятие! Гермиона переминается с ноги на ногу, палочка едва не выскальзывает из влажных рук… а маги подходят ближе. Если она ничего не сделает, то перед ней может разразиться бойня. Сердце выстукивает команду «спасай», а разум гонит адреналин и выкидывает одну единственную идею. Гриффиндорскую, разумеется. Защитное поле впускает и выпускает только Гарри, Рона и Гермиону, но каждый из них может… Всё. Она делает это. Делает шаг вперёд, выходя половиной тела за границу, и взволнованным, на грани истерики, голосом зовёт его: — Фенрир! Если бы она не была так напугана от всей ситуации, то улыбнулась бы тогда, когда из-за её сдавленного крика его лапа соскальзывает с дерева и он грузно приземляется на четвереньки, чихнув от попавшей в пасть земляной пыли. Господи, пожалуйста! Гермиона боязливо косится в сторону егерей и наклоняется ближе, понизив голос: — Они убьют тебя, — в такт словам она делает жест рукой, подзывая его, — иди ко мне! Застывшая волчья морда так и остаётся неподвижной, когда жёлтые глаза мечутся по её телу с намёком на подозрительное удивление. Гермиона вновь паникует. Возможно, он её не узнаёт, да и тело наполовину невидимое. — Фенрир, это я! — сказав, сразу же понимает глупость бессмысленной фразы. В момент появления его почти бесстрастного выражения с чуть сдвинутыми к глазам бровями Гермиона принимает решение любым способом заставить его спрятаться в лагере. Только собирается поднять палочку, чтобы использовать левитационные чары, как он ощетинивается и с тихим порыкиванием смотрит на неё прищуренными глазами. Вместо того чтобы подойти к ней, он отходит в сторону, видимо, проверяя местность за её спиной. Ну что за глупое животное! Гермиона понижает голос до шёпота. Через минуту их точно увидят егеря. — Иди ко мне, малыш, давай! — повторяет, изобразив на лице жалобную гримасу. Её терпение исчезает после того, как он невозмутимо останавливается в нескольких метрах напротив Гермионы. В его глазах мерцает яркий блеск. Она негодующе выдыхает и полностью выходит за границу невидимого поля. Доля секунды… как только она это делает, он прыгает с места… прямо на неё… В памяти щёлкает третий курс, когда Люпин напал на неё из облака густого дыма в лесу… Но нет, сейчас всё иначе. Из горла звучит гортанный вскрик при столкновении с его телом. Гермиона падает назад и вместе с ним обратно пересекает барьер, оказавшись в безопасности от глаз егерей. Она жмурится, под веками моментально светлеет от жёсткого приземления, но… На ощупь определяет тёплую шерсть в своих ладонях. Хвала Мерлину, волку удалось перейти через границу, потому что она прикоснулась к нему на той стороне. Любой из гриффиндорцев может перевести за поле того, кого хочет. Из палатки доносится шум. Гарри и Рон услышали их… Только сейчас она вдруг понимает, что надо бы как-то покороче объяснить им всё случившееся. Мгновение, второе, она открывает глаза и… На её лице против воли появляется намёк на улыбку, потому что он не показывает агрессии, а возвышается над ней, опираясь на все лапы по бокам от её туловища. Морда наклонена вниз над её лицом, глаза пристально наблюдают и сверкают жёлто-красным переливом. Если можно читать эмоции у животных, то Гермиона сказала бы, что он… Мысль подтверждается мокрым ощущением на скуле от шершавого языка. Да, она сказала бы, что он рад её видеть и точно признал. Лизнув её ещё раз, Фенрир поднимает морду, посмотрев на палатку… О нет! — Гермиона! — Гарри и Рон выбегают на улицу, подняв палочки, затем на несколько секунд застывают, опешив от открывшейся сцены. Чёрт! Теперь у неё болят не только глаза, но и уши, поскольку близко над ней раздаётся яростный рык. У неё пара мгновений, ребята обязательно используют заклинания. Она нащупывает на земле палочку, которую потеряла при падении. Фенрир скалится и собирается напасть на них или защищаться… — Ступефай! — голос Гарри, но… — Протего! — удивляясь собственной быстрой реакции, Гермиона переворачивается на живот, оставаясь лежать под волком, и отбивает заклинание. — Остановитесь! — кричит, увидев ещё одну вспышку от Рона. — Он безобидный! — по-видимому, эти слова вгоняют в ступор не только Гарри и Рона, но и Фенрира, потому что у Гермионы появляются свободные секунды для того, чтобы резко сесть на колени лицом к ребятам и вытянуть руки в разные стороны, загораживая волка своим телом. Неспроста она нынче вспоминала Клыка! Сейчас она так же, как и на первом курсе, защищает зверя от беды. Правда, Фенрир едва ли нуждается в телохранителе, но Гермиона вкладывает в этот жест не только его защиту, но и защиту своих друзей от его возможных укусов. Неожиданным образом за её спиной мгновенно затихает рычание, а Рон ошеломленно переспрашивает: — Безобидный?! — и выше поднимает палочку, с ужасом в глазах смотря за её спину. — Гермиона, отойди от него! — Гарри слегка распрямляет плечи и недовольно морщится, поправив на шее медальон Слизерина. Крестраж чувствует эмоциональные скачки носящего и ухудшает состояние дополнительной порцией злости. Гарри бледнеет и крепче сжимает палочку. — Он не опасен! — Гермиона выгибает спину, по-прежнему держа напряжённые руки на весу. — Это волк! — Рон часто моргает, сбив дыхание. — Он разумный! — Его глаза должны быть такими жёлтыми? — Конечно, это же магическое существо! — Отойди от него! — повторяет Гарри. — Я… — слова Гермионы застывают от внезапного ощущения. Так же замирают и ребята, вылупив глаза на… Да, на её макушку, на которую мягко ложится волчье горло. Сначала она вздрагивает, первым делом вспомнив Грейбека, но потом лицо светлеет от понимания, что между ней и волком есть благосклонность, ведь ощущение мягкой, густой шерсти совсем не похоже на то острое, неприятное давление от подбородка, следовательно, и отношение Гермионы к этому жесту прямо противоположное. Наступает недолгая пауза, в течение которой Гарри и Рон с открытыми ртами смотрят поверх её головы, а Гермиона направляет зрачки вверх, увидев над своим лбом кончик его носа. Судя по всему он сидит за её спиной в спокойной позе. Мягко улыбнувшись, Гермиона опускает руку с палочкой вдоль тела, а вторую неспешно поднимает вверх, погладив его за ухом. Позади них проходит толпа егерей. Гарри и Рон видят врагов и явно понимают, почему Гермиона впустила в лагерь магическое существо, но как прежде высоко поднимают палочки, целясь волку в голову. — Ф-ф… — нет, лучше его имя сейчас не произносить во избежание дополнительных расспросов Гарри и Рона. Она объяснится с ними позже, а сейчас… Чуть усилив давление на боковую часть морды, Гермиона придерживает его и отстраняется, повернувшись к нему лицом. На самом деле, она ожидает увидеть у него более сдержанный взгляд, но в реальности Гермиона удивлённо выгибает бровь, встретив все признаки исступления… если, конечно, это слово применимо к описанию эмоций у животного… но иначе она не может объяснить, что именно видит. Его глаза раскрыты шире обычного, чёрные зрачки сужаются с интервалом в несколько секунд, делая огненные радужки ещё более неистовыми. Оскал искривлён из-за подрагивающей нижней губной складки. Верно, всё-таки волчье исступление налицо… то есть на морду или же на морде! Он до крайности доволен, но Гермиону больше всего удивляет вспыхнувшая злорадная искра в его глазах, когда он внимательно оглядывает Гарри. Однако мысли проплывают мимо интуиции, потому что он вновь увлажняет её лицо одним мазком языка, на мгновение утыкается носом в висок по линии роста волос и, облизнувшись, обходит её справа, направляясь к ребятам. Быстренько стирая слюну с щеки, Гермиона вскакивает на ноги, чтобы, в случае чего, предотвратить стычку. Гарри и Рон отходят в сторону, а волк делает круг по центру лагеря, рассматривая палатку, а потом вдруг… — Гарри! — Рон дёргает своего друга за рукав назад, когда Фенрир встаёт передними лапами на бревно, которое они обычно используют как сиденье, и ближе рассматривает Гарри, даже не самого Гарри, а его лоб. — Это тот самый? — спрашивает Рон у Гермионы. Когда-то она рассказывала им про спасение у пропасти. Гермиона не успевает ответить. Вместо неё это делает Гарри. — Да, — чуть сощурив глаза, Гарри делает шаг назад и выше поднимает палочку, — я помню его! Он мимолётно видел этого волка, когда Клювокрыл напал на него, защищая Гермиону на третьем курсе. Настороженно присмотревшись к чаще, Гермиона облегченно расслабляет плечи, увидев вдалеке лишь пару-тройку огоньков, удаляющихся в глубину леса. Всё хорошо, дыши! И что теперь делать с питомц… с фамильяром? Кстати, где он? Пока Гермиона наблюдала за егерями, волк зашёл в палатку. Она встречается взглядом с хмурыми лицами своих друзей и подходит к ним, сказав шёпотом: — Мне очень жаль, что он испугал вас, — сведя брови в чувстве вины и чуть покраснев, Гермиона переводит взгляд на палатку, — у меня не было времени для хорошего плана. — Тебе не кажется, что его появление рядом с егерями выглядит подозрительно? — спрашивает Гарри, проведя ладонью по шраму. После того как она дважды встречала его в Запретном лесу, третья встреча будто бы ждала своего часа. Почему-то Гермиона была уверена, что они обязательно встретятся вновь, ведь… Точно! Она смотрит на браслет с кулоном. Обещала же вернуть! — Я… — немного подумав, она отвечает, — я верю ему. Гарри снова хочет что-то сказать, но их отвлекает шум из палатки. Сузив глаза, Гермиона заходит первой. Здесь не так уж много пространства для такого большого зверя. Так же, как и на улице, сделав круг, Фенрир обходит своеобразную комнату, задевая стулья и посуду. — И ты назвала его безобидным? — она вздрагивает, когда ей на ухо тихо шепчет Рон. Сведя губы в тонкую линию, Гермиона пожимает плечами. — Мы должны найти новое место для лагеря, — по-прежнему держа палочку перед собой, Гарри поднимает с пола котелок. Рон скупо кивает и, повернувшись к Гермионе, произносит: — Из-за твоего волка мы должны снова прятаться! — Оборотни могли его убить! — Да ты посмотри на его зубы! По-твоему, ему нужна защита? — Я не могла просто стоять и смотреть! — С каких пор наша безопасность менее важ… какого чёрта?! Оба резко замолкают. В первую очередь расширяются глаза от непонимания, какой именно звук они слышат… Повернувшись, Гермиона открывает рот в выражении глупой растерянности. А звук всё льётся, в прямом смысле слова прямо на угол кровати Рона. — Фенрир! — взвизгнув, она делает шаг вперёд, но, собственно, что нужно делать, когда зверь решил помочиться на постель её друга, она не знает, поэтому останавливается, а он преспокойно опускает заднюю ногу и, качнув головой, продолжает осмотр палатки. Живоглот так никогда не делал, хотя и царапал Рона. Животные его не любят. А всё началось с Петтигрю! Вечно Рону не везёт: то крысиный укус, то волчья моча на подушке… — Фенрир?! — вскрикнув со злостью, Рон краснеет и язвит. — Замечательно! Мало того, что он испортил мою кровать, так ещё и зовётся, как оборотень. — Это я его так назвала! — Гермиона сдерживается, чтобы не сорваться на высокие ноты. Гарри дотрагивается до плеча Рона, останавливая следующую реплику. — Нам нужен план. Его уставший голос приводит в чувство обоих. Гермиона взмахивает палочкой в сторону кровати и проговаривает очищающее заклинание: — Экскуро. Но в этот момент происходит следующее: волк подходит к ним, и Гермиона замечает у него вытянутые когти, а ещё холодный, опасный взгляд в сторону Гарри. По её телу проходит мимолётная дрожь. Она не понимает, почему он источает такую большую угрозу, но шестое чувство подсказывает ей успокоить его. Что же, вероятно, Фенриру просто не понравились её друзья. Другого объяснения она не находит. Уж точно в голове не появляется домысел, что он хочет скрутить их всех прямо сейчас и отправить к Волдеморту… да, об этом она узнает намного позже, а пока… А пока она, невзирая на недовольные лица Гарри и Рона, убирает палочку в карман и уверенно шагает к волку. Он останавливается, не меняя хищной гримасы, и смотрит на неё с сильным прищуром, а Гермиона… О Господи! Гермиона надеется, что он не покусает её. Она кладёт ладони на его холку и, чуть наклонившись, прикасается губами к местечку чуть ниже переносицы. Его глаза ослепляют, поэтому она прикрывает свои и плотнее прижимается к нему губами. Ненадолго. Отстранившись, она очень тихо говорит: — Тебе опасно находиться в этом лесу. Недавно я видела оборотня, победившего огромного медведя, — присев на корточки и оказавшись ниже его, Гермиона нежно чешет волчье ухо и выражает безграничную тревогу. Краем глаза она замечает медленное втягивание когтей. Это хорошо, ведь?! А вот злорадный взгляд остаётся прежним, только оскал расширяется. А потом он наклоняет голову, вложив своё ухо в её ладонь для нового поглаживания. Как мило! Но на этом всё. Да, всё. Всё случается быстро. Кинув последний взгляд на Гарри и Рона, волк облизывает её запястье, а потом небрежно отталкивает лапой, вынудив упасть на пятую точку, и одним прыжком достигает выхода из палатки. Со стороны Рона звучит саркастическое хмыканье, от Гарри — хмурый взгляд, а Гермиона с возмущённым восклицанием закатывает глаза и поднимается с пола. Фенрир постоянно швыряет её туда-сюда. То лижет, то пинает. — Какой теперь план? — спрашивает Рон. Пока Гарри отвечает, что нужно собрать все вещи и аппарировать на пустырь, Гермиона выходит на улицу. И вздрагивает, потому что он не убежал в лес, как она думала. Сейчас он стоит на том месте, где она впервые его заметила… за барьером у дерева. Увидев её даже при наличии защитного поля, волк издаёт довольный, прерывистый рык. Гермиона глубоко вдыхает и не отводит взгляд, мысленно погружаясь глубоко в себя. В памяти всплывает грубый голос Грейбека. «Он тебе не друг, киска, волки не дружат с людьми, он вгрызётся в тебя и пустит кровь…» Ха, а вот и нет! Из-за своей маленькой победы она широко улыбается и слегка машет ладонью, прощаясь со своим другом. В связи с приступом азартного воодушевления, Гермиона слегка ехидничает: — Если встретишь вожака оборотней, — на этом моменте волк наклоняет голову в сторону, как если бы он был весь внимание, — передай ему, что волки дружат с людьми! Ну и можно ему руку откусить, но этого она не скажет. Никто не заслуживает жестокости и долгих страданий, даже убийцы, по её мнению. Каким способом волк может это передать, она не знает, но всё равно улыбается подобной фантазии. Фенрир какое-то время смотрит на неё сверлящим взглядом, а потом клацает зубами, встряхнув переднюю часть тела. Не разрывая зрительный контакт, облизывает пасть и, напоследок проведя когтями по дереву, скрывается в лесу. Данная встреча восстанавливает все духовные силы, которые она потеряла за время скитаний. Прикрыв веки, Гермиона с улыбкой втягивает холодный воздух, но… Резко открывает глаза и поднимает ладонь. О нет! Она совсем забыла вернуть ему амулет! Невольно делает шаги вперёд, но Фенрир наверняка не вернётся, даже если она позовёт… Опустив взгляд, Гермиона слышит за спиной тихий шорох. Гарри встаёт рядом с ней. — Они не ушли. Что? Гермиона прослеживает за его взглядом и хмурится, увидев вдалеке прежние огоньки. К счастью, в другом направлении от Фенрира. Егеря устраивают привал. *** Дождавшись рассвета, ребята решают сменить место лагеря, но выйдя на улицу, замечают врагов на прежнем месте. Гермиона не понимает, почему егеря так долго не уходят. Несколько часов назад она слышала вдалеке волчий вой и затряслась от страха, что с Фенриром могла случиться беда, но потом похожие звуки раздались в других частях леса, и она успокоилась. Сейчас Гермиона собирает все вещи в свою бисерную сумочку и собирает волосы в высокий хвост. Задев кулоном пряди, она аккуратно поправляет браслет и покидает палатку. Присев рядом с Гарри и Роном на бревно, она спрашивает: — Что их задерживает? Посмотрев в сторону леса и отхлебнув из чашки, Гарри произносит: — Скоро полнолуние, возможно, они перестраивают отряды охотников. Рон передаёт ей нетронутый чай и, направившись в палатку, обращается к Гермионе: — Ты сможешь снять защитные чары, не привлекая их внимания? Прикусив губу, Гермиона задумывается о том, не почувствуют ли оборотни изменения на местности, но потом уверенно кивает, ведь другого выхода у них нет. Даже если их заметят, то они просто аппарируют. Рон скрывается в палатке, Гермиона достаёт палочку и поворачивается к Гарри. — На всякий случай я использую на тебе жалящее проклятие. Глубоко вздохнув, Гарри делает кивок и закрывает глаза, когда Гермиона прикасается к его щеке кончиком палочки. Кожа вздувается, лицо опухает, шрам закрывается складками покрасневших сосудов. Гарри едва может видеть, но всё же поправляет очки и часто моргает, отгоняя пелену с глаз. Из чащи раздаётся приглушённый гул. Гермиона и Гарри поднимаются на ноги, но от леса их отвлекает шум из палатки. — И почему мы раньше этого не сделали? — посередине комнатки рассеивается чёрная дымка, а Рон с гриффиндорским мечом в руках выгибает брови, наблюдая за исчезновением крестража, который он только что уничтожил. И в этот момент с них будто спадают чары уныния, даже рассудок становится ясным. Гарри и Гермиона переглядываются… и вправду, слизеринский медальон действовал на ребят плохо, в особенности на их здравый смысл. У Гермионы сразу же возникает нехорошее предчувствие, что она успела совершить много ошибок. Дышать тяжело. Пока Гарри с улыбкой подходит к Рону, смотря на место, где недавно лежал крестраж, Гермиона дотрагивается до висков от внезапной головной боли и выходит на улицу для глотка свежего воздуха… Как выходит, так и замирает, услышав шум. По хребту скользит липкая капля пота, хотя на улице довольно прохладно. Мысли стремительно крутятся, планируя действия, когда среди егерей поднимается гомон. Она видит, что в их сторону направляется небольшая группа. Гермиона рефлексивно выдёргивает палочку из кармана, но егеря немного меняют курс, как если бы возвращались на вчерашнее место. Из палатки она тоже слышит шорох. Гарри и Рон с помощью магии складывают стол и кровати. Она взмахивает палочкой, улучшая защиту палатки и пользуясь заклинанием подавления запахов. Прикасается ко лбу, чтобы тоже изменить внешность, но не успевает, ведь внезапно… Гермиона вздрагивает и делает шаг назад, когда внезапно из чащи выходят три человека. Она даже не слышала их… Страх парализует тело, когда она видит… только не это… видит независимого боевого командира! Почему? Спокойно! Ваш лагерь защищён. Оборотни не смотрят в вашу сторону… просто проходят мимо. Хорошо… Двое держат топоры и секиры, а Грейбек… Они не говорят ни слова друг другу, просто переглядываются и после кивка Грейбека направляются дальше. Гермиона в душе молится всем богам, чтобы он тоже ушёл. Какого дракла ему здесь надо? Она стоит недвижимой статуей, боясь даже вздохнуть, хотя уверена, что чужаки не смогут увидеть их лагерь… Смог бы волк, ведь он уже здесь был. Вдох. Её лицо бледнеет от беспокойства, когда его равнодушный взор блуждает по местности. Но он смотрит только перед собой. Выдох. Если бы защитное поле не работало, то он бы увидел Гермиону краем глаза. Спасибо высшим силам, он не показывает ни одной эмоции, доказывающей, что их лагерь раскрыт. Либо встреча с волком повлияла на её смелость, либо уничтожение крестража подействовало на мозг в лучшую сторону, но Гермиона после нового глубокого вдоха чувствует, как страх слабеет, заменяясь храбростью. Она поднимает перед собой палочку и делает шаг вперёд, отходя от палатки. Если он вздумает пойти в их сторону и заденет дезиллюминационные чары, то она успеет атаковать. Неожиданно край его рта едва заметно приподнимается, а глаза чуть сужаются. Гермиона определяет его настроение, как более чем позитивное. Плохо! Что на этот раз? Он ударил другого магглорождённого или добил Дина Томаса?! Ублюдок! При утреннем свете Гермиона может хорошо разглядеть его, но следит только за лицом, готовая к… ко всему. Тем не менее не сдерживает ещё одного вздрагивания, когда оборотень вдруг достаёт с пояса небольшой кинжал с широким клинком. Не переставая мерно шагать вдоль защитного поля, он сильнее прищуривается, словно раздумывая о чём-то. Замедляет шаг, но потом неожиданно улыбается, отойдя от барьера. Вообще, его эмоции кажутся ей весьма странными, а поведение неадекватным. Следующее вовсе поражает её настолько, что Гермиона выгибает брови в выражении открытого изумления: оборотень подбрасывает нож перед собой так, чтобы перехватить пальцами лезвие, и бросает его в ближайший дуб. Острый кинжал вонзается в древесину до рукояти, а потом Грейбек одним рывком, используя нож, как зацеп для стопы, запрыгивает на широкий, массивный сук. Прислонившись спиной к стволу и согнув ногу в колене, он наклоняется, чтобы выдернуть кинжал. Потом устраивается на дереве поудобнее… И всё. Гермиона часто моргает, оказавшись в том состоянии, которое испытывала, увидев волка, только сейчас она боится не за кого-то другого, а за себя. Судя по всему, Гарри и Рон скоро выйдут из палатки, и тогда ей нужно будет снять дезиллюминационные чары и в тот же момент аппарировать вместе с друзьями, пока оборотень их не заметит. Проклятие! Здесь проходной двор! Вдох! Сложно дышать, когда напротив неё сидит опасный оборотень! Так и есть. Ей приходится задирать голову, чтобы смотреть на его лицо, ведь он сидит достаточно высоко. Часть ветвей задевает защитное поле, проходя насквозь. Зажмурившись и сморщив нос от приступа страха и смятения, Гермиона сильно прикусывает нижнюю губу и концентрируется на палочке, крепко сжимая древко до побелевших костяшек. Рядышком звучит звонкий хруст… Успокойся! Подумаешь, он решил отдохнуть?! Может, посидит и уйдёт! Или же свалится с дерева, упав на собственный нож! Просто подожди! Гермиона вздрагивает. Такие мысли вовсе не являются стандартным набором её мышления. Слишком неблагородно! Он человек! Человек! Думай о нём как о человеке, а не о оборотне! Да и оборотень тоже является человеком! Хруст. Ты одна! В безопасности! Он не видит тебя! Итак, смирение спасает. Гермиона выдыхает через сложенные в трубочку губы и открывает глаза. Хруст. Если бы не самовнушение о безопасности, то она вскрикнула бы от неожиданности… В нескольких метрах перед ней личность сомнительной человечности крутит рукоять кинжала, свесив ладонь с согнутого колена, и ест яблочко. Хруст. Приглушённо хрустит кусочек откушенного яблока. По неопределённой причине, это успокаивает Гермиону ещё больше. Его глаза смотрят в пространство прямо мимо её плеча. Он мог бы наблюдать за ней боковым зрением, если бы видел через барьер. Гермиона наклоняет голову вправо и удивляется внезапному осознанию: у неё есть возможность наконец рассмотреть кошмар из своих снов. Глянув через плечо на палатку и поджав губы, Гермиона по привычке теребит браслет с амулетом. Она может позвать ребят прямо сейчас, но… Что же это? Сердце! Почему-то ускоряет ритм! Вспоминается третий курс! После спасения она могла уйти, но обжигающее любопытство мешало ей это сделать. Тогда сердце тоже звало и металось… Она делает шаг назад, как прежде не смотря на оборотня, но… Ну взгляни! Это не принесёт беды! На минутку! На тридцать секунд хотя бы… Сердечко, тук-тук в грудину! Стоп! Выгнув спину, Гермиона останавливает себя от шага назад и с долей злости поворачивается в сторону оборотня. Без изменений. Только большой кусок яблока за щекой создаёт впечатление ухмылки, и более быстрое вращение кинжала напоминает развлечение. Отлично! Никто об этом не узнает кроме неё. Что плохого в том, чтобы знать врага в лицо?! Это наоборот полезно! Гермиона заводит прядь волос за ухо. Прижимает ладонь с палочкой к бедру и медленно, почти на мысочках, подходит ближе к дереву вплотную к барьеру. Прикусив уголок нижней губы, настороженно смотрит на его лицо, но голубые глаза как прежде глядят куда-то в пространство мимо неё. Выразительно изогнув бровь, Гермиона так и остаётся стоять на мысках, чтобы ближе рассмотреть. Со встречи в Лютном его волосы отросли ещё длиннее, сейчас спутанные тёмные пряди спадают до груди, на жирных кончиках заметны следы серого песка. Чуть запрокинув голову, Гермиона покусывает губы, спрятав их во рту, потому что никак не может понять, что с его лбом. Пряди настолько жёсткие, что непонятно: это чёлка спадает на лоб формой треугольника к бровям или же у него волосы растут с переносицы, расширяясь вверх и создавая впечатление, будто он посадил на голову муравьеда?! Точно! Гермиона никогда бы не подумала, что находясь так близко к опасному наёмнику, сможет улыбнуться от представленной картины. Просто его грива и вправду похожа на шерсть муравьеда! Факт того, что теперь она может слегка посмеяться, призывает новую порцию смелости, граничащую с эмоциональным возбуждением. Она может на него смотреть и ей за это ничего не будет! Вот что вдохновляет на призыв храбрости! Но улыбка исчезает тогда, когда она переводит взгляд на глаза. На долю секунды ей кажется, что он смотрит на неё. Нет, всё в порядке. Гермиона опускается на стопы, сцепив руки за спиной. Откусив в последний раз, Грейбек смотрит на огрызок, зажав кусок за щекой, и скрежещет зубами, а потом вдруг… Гермиона едва не шарахается в сторону, когда он сплёвывает комок косточек прямо на неё. Ну да, а Фенрир однажды камнями закидывал! Кстати говоря, с высоты каменного валуна. Волки любят возвышаться над противниками. Подняв взгляд в то же свободное пространство, оборотень выбрасывает огрызок и расслабленно откидывается затылком на дерево. Его губы медленно расширяются в косой улыбке. Ха, Гермиона замечает цвет лакричной пасты на правом клыке! Всё же что-то с этим клыком не в порядке, раз постоянно приходится лечить. Треснуть бы… Качнув головой, Гермиона неумышленно издаёт тихое хмыканье, но потом сразу же пугается собственной оплошности… мало ли… Но он не реагирует. На парочку секунд прикрывает глаза, крутанув кинжал в другую сторону, а затем вновь поднимает веки. Он причинил зло многим людям! Гермиона вспоминает Люпина и тяжело вздыхает, продолжая смотреть на него. Свесив одну ногу, он отбивает неспешный ритм двумя когтями по бедру. Её глаза опускаются ниже. У него большой размер стопы, если бы он вскинул ногу, то от удара её голова отлетела бы от тела на сотню метров назад, как футбольный мячик. Сдержав реакцию в виде повторного хмыканья, Гермиона склоняет голову к левому плечу и делает ещё маленький шажок вперёд. Прищурившись, замечает стилет, торчащий из правого сапога. Зачем волшебнику столько холодного оружия? Задавшись этим вопросом, она вспоминает трагедию с горящей хижиной. Тогда он пользовался магией, да и аппарировать без палочки нельзя. Гермиона помнит рассказы Люпина о том, что Грейбек никогда не учился в Хогвартсе. Учился ли вообще где-нибудь? Сколько ему лет? Оборотни живут дольше волшебников. Люпин встретился с ним в детстве. Мог ли Грейбек быть подростком в то время? На самом деле, эти вопросы менее важные, нежели её интерес, когда он стал оборотнем?! Родился ли им? Его речь весьма специфична… И тут она краснеет, вспомнив подробности. Заметно краснеет, подняв взгляд на его лицо. Странно смотреть на него так! Из-за внешних чёрных контуров на радужках сложно понять, куда направлен его взор. Приоткрыв уста, Гермиона торопливо ведёт взгляд по его телу. Кожаные штаны и рубашка — такие же, какими она их запомнила в «Горбин и Бэркес», но вместо куртки, сейчас на нём надето шерстяное чёрное пальто. От мыслей Гермиону отвлекает тихий скрежет. Проведя пару раз когтями по пряжке ремня, Грейбек медленно крутит шеей. Поскольку хруст позвонков не раздаётся, Гермиона делает вывод, что кости так же хорошо развиты, как и мышцы. Да, всё правильно, забыла?! Костные ткани изменяются при трансформации! Неудивительно, что тело кажется таким сильным, а здоровье крепким… к несчастью для Ордена! Из истоков справедливости восстаёт злость! Почему он здесь? Уходи же отсюда! Но он вроде и не торопится! К злости прибавляется то мягкое ехидство, возникнувшее ранее при прощании с волком. Поскольку его глаза направлены куда-то в область её правого уха, Гермиона решает удовлетворить маленькую месть! Приподняв перед собой ладонь, она дотрагивается другой рукой до браслета. Смотрит на амулет с нежностью и одновременно с озорным блеском в глазах. А ведь оборотень хотел его украсть! Как жаль, что она забыла вернуть его волку… Она подносит ладонь к лицу и прикасается губами к амулету. Зря Гермиона боялась за волка, он бы точно… Месть вот в чём: вздёрнув подбородок, она делает шаг вправо и склоняет голову так, чтобы её взгляд оказался ровно напротив его. Истина того, что он этого не слышит и, следовательно, не отомстит, усиливает её задор. Чуть прищурившись и изогнув губы уголками вверх, она тихо, но немного дерзко произносит, смотря в его глаза: — Фенрир победил бы тебя одним ударом! Как же ярко расцветает сердце! Из-за этих слов она не столько счастлива своей храбрости, сколько радуется правде, что оборотень совершенно точно проиграет её волку. По-другому нельзя! «Иначе» не существует! А мелькнувшую ухмылку на лице Грейбека она принимает за последствие его собственных мыслей. Мало ли о чём он там думает! Ведь не может же быть такого, что он её видит и слышит, верно?! Конечно! Поэтому она тоже улыбается шире, чем раньше, не понимая настоящего результата своих действий и слов в совокупности за целые сутки! Однако вот так смотреть с улыбкой на оборотня ей мешает лимит отваги. С алыми щеками она сглатывает и резко делает шаг назад. Его взгляд остаётся на том же месте и только через десять секунд направляется в другую сторону. Долго и глубоко втягивая в себя воздух, он оставляет на лице лишь суровость. Пальцы держат кинжал за рукоять. Гермиона отходит дальше. Приблизившись к палатке, осторожно говорит: — Гарри, — услышав от него отклик, Гермиона прочищает горло, — рядом с нашим лагерем находится оборотень. Секундная тишина, затем за её плечом выглядывает Рон и, увидев Грейбека, он хватает Гермиону за капюшон, втянув в палатку. Оказавшись внутри, она убирает с себя его руку и произносит: — Как только я сниму дезиллюминационные чары, мы сразу аппарируем. — Нельзя оставлять палатку. — Не оставим, просто сначала нужно… Всё происходит до безумия стремительно. Внезапно с трёх разных сторон палатка вспыхивает мощным пламенем. Придерживающая навес балка ломается. — Конфринго! — Гермиона слышит голос Гарри, но клубы дыма мешают ей понять, куда направляется заклинание, а потом… Потом её сбивают с ног. Гермиона чувствует грубую хватку в волосах и последнее, что она может увидеть через огненную завесу, это такие же распластанные тела Гарри и Рона и двух оборотней, крепко связывающих их руки.