Лакрица

Монстр и чудовище, по её мнению, отличаются между собой первым впечатлением, которое появляется у необученных выживанию личностей. Гермиона не считает себя боевой волшебницей и тем более не является закоренелым воином, но необходимая толика бесстрашия, полученная от Грейбека, позволяет быстро сориентироваться и отреагировать на агрессию хищника. Волк Фенрир не предстаёт в её глазах ни монстром, ни чудовищем, но сейчас обоснованно создаёт впечатление самого непредсказуемого свирепого существа со слепой жаждой крови. Снова появляется предчувствие: вдруг он всё-таки не узнаёт её?! А на дерево посадил не ради безопасности, а просто для… для… Гермиона не знает. Реагирует интуитивно, напрягшись каждым позвонком, и резко отходит назад… — Фенрир, — с нажимом шепчет она, когда он прыгает с места, — это я! Что ж, волк ей очень дорог, но даже Хагрид, при всей его привязанности к животным, всегда советовал держаться подальше от мест, где они сражаются за территорию. Ливень смывает кровь с шерсти и одновременно наделяет его более устрашающим внешним видом. В голове звучит знакомый бас: «Соперники безжалостны.» И даже Фенрир! Тем более Фенрир! «Всегда.» Как и все звери… «Всегда считай их безжалостными, даже если это не так.» Гермиона не следит за собственной реакцией. Всё случается очень быстро без участия здравого рассудка. Единственное, что она знает наверняка — Фенрир не получит от неё ни доли вреда, если сейчас справится с безудержной яростью. Тем не менее рука резко выхватывает нож… секунда, две… Гермиона быстро ныряет в сторону, спасаясь от нападения, но не поворачивается к Фенриру спиной, а широко замахивается ножом… На небе сверкает яркий разряд, освещая их обоих, и Гермиона замечает его расширившиеся глаза, когда между ними молниеносно движется её острое лезвие, словив небесный свет… да, это результат тренировки после встречи с Рео: Гермиона практиковала скорость замаха, каждый раз вспоминая прыть наглого блондина. Отблеск от клинка если не ослепляет волка, то точно заставляет кратко зажмуриться. Гермиона успевает отступить подальше и встать в боевую стойку, когда он грузно приземляется и наискось дёргает головой… что-то знакомое, верно?! Видимо, тоска по Грейбеку заставляет искать его черты не только в мужчинах из Министерства, но и у дикого зверя, какой кошмар! На её лице застывает настороженное и в то же время решительное выражение. Держа равновесие на двух ногах, она немного поворачивается корпусом к волку, приподнимая одну руку перед собой в защитном жесте, а вторую… Фенрир открывает глаза, и в этот момент она делает разовое вращение пальцами, чтобы перехватить рукоять удобнее. Так правильно и ловко, как её учил Грейбек. Волчьи глаза перехватывают это движение и на миг становятся ещё ярче. Гермиона сводит брови к переносице и медленно дышит через рот, оценивает его состояние. Из пасти раздаётся мерное рычание, Фенрир какое-то время смотрит на её руку… абсолютно не дрожащую с зажатой сталью… Ей правда страшно, но… — Фенрир! — она зовёт предельно требовательно, когда волк переводит взгляд на лицо и делает шаги ближе с той же пугающей мордой, с какой он посадил её на дерево. — Остановись! — или хотя бы успокойся, но Гермиона не успевает больше ничего сказать, поскольку после её слов он вновь разъяряется и рычит, а затем… Что там было с акромантулом… рефлексам нужно очень мало, чтобы вспомнить и спасти Гермиону. Фенрир вновь набрасывается, но в этот раз она сама прыгает вперёд ему навстречу, намеренно проскальзывает пятками по мокрой земле и падает на спину… В момент его прыжка в воздухе, оказавшись ровно под ним, Гермиона ещё раз вращает нож, ударяет рукоятью по брюху и одновременно отталкивается из-под туши вбок. Крутанувшись по земле, подскакивает на ноги и вновь отходит, сохраняя боевую стойку, а в эту секунду Фенрир приземляется на четыре лапы, оказавшись почти спиной к ней. Проклятие! Проклятие! Она замечает сгустки крови, упавшие с его тела! Вот в чём дело! Он явно ранен, ведь в ином случае не позволил бы ей дважды сбежать из захвата. О нет! Нет! Её сосредоточенное выражение заменяется жалостливым, а по рукам впервые пробегает дрожь от собственного удара, однако… Вместо нового нападения, Фенрир неожиданно замирает, так и оставаясь стоять спиной к ней. Возможно, Гермиону обманывает слух, но из его пасти сквозь череду прерывистого рычания будто бы раздаётся заинтересованное, колкое фырканье. И тогда он поворачивает морду, показав ей более-менее безобидное выражение. Его глаза чуть прищурены и обжигающе бегут по её телу как расплав магмы. Он резко разворачивается и, наклонив голову вниз, исподлобья смотрит на неё. На самом деле, Гермиона с трудом разбирается в его реакциях. За короткое время он успевает показать и ярость, и усталость, а сейчас в его глазах горит помесь этих чувств, приправленная злым ехидством. Издав характерный рык, Фенрир делает несколько шагов в сторону… и ещё… насколько позволяет пространство. Дежавю! Он обходит её по кругу, напомнив этим Грейбека в амбаре. «Никогда не подставляй загривок.» Гермиона ровно переступает с ноги на ногу, следует за волком, ни на миг не теряя его из поля зрения. Он тоже смотрит в глаза, издавая тихое рычание, но потом… Она дёргается в сторону, едва заметив его рьяное движение, однако реакция не спасает от разницы в габаритах. Он уворачивается от клинка и атакует. Гермиона падает назад, врезавшись спиной в ствол дерева, а волчья лапа с острыми когтями давит на грудину, вновь вонзаясь в кожу через одежду. Появляются красные разводы. — Нет! — запаниковав, она защищает себя вскинутым ножом, который оказывается прижатым к его горлу. Но Фенрир не обращает внимания на нож. Между ними остаётся минимальное расстояние. Гермиона часто дышит, но не показывает испуга, всматривается в пламя, а потом мельком осматривает морду. Губные складки продолжают подрагивать, а связки рычат, его ноздри пускают долгие выдохи, заставляя волоски на её лбу шевелиться. Дрогнув, пальцы сжимают рукоять, и лезвие врезается в гортань… о нет, Гермиона вздрагивает, ощутив случайное смещение ножа, оцарапавшее и пустившее кровь. Только тогда он перестаёт рычать… моргает пару раз, не расслабляя надбровных складок. Ливень усиливается после очередного раската грома. Гермиона едва видит что-то ещё кроме огненных глаз, а душа обливается слезами сильнее, чем небо, поскольку не может найти выход и успокоить зверя. Если только… Гермиона отрывисто вздыхает и слегка морщится, ощутив давление от его лапы. Мысли зудят: в любом случае у неё нет выбора, она никогда не победит волка физической силой. Сейчас он смотрит так странно, вроде бы со злостью, но ещё с болью… по-видимому, он правда ранен или… Сердечко бьётся почти нежно, когда Гермиона отдаёт ему в пасть свою жизнь. — Фенрир, мне очень жаль! — она аккуратно отводит нож, повторяет прошлые слова. — Прости меня! — и снова вздрагивает, когда его когти непроизвольно вонзаются в кожу. Надбровные складки опускаются ниже, делая взгляд более яростным, но Фенрир начинает медленнее дышать. О Мерлин, какая же она глупая! Сейчас, при новой вспышке молнии, ей отчётливо заметны различия с его прошлым обликом. Он… он… да, он действительно истощён, и кажется не таким мощным по габаритам как раньше. Как долго он обитает в этом лесу, и сколько врагов погибло от его клыков? Если бы давно Гермиона не видела его схватку с оборотнем, то вовсе приняла бы его теперешнее состояние за последствие бешенства. Нет, конечно, он осознаёт свои действия, но… Ему плохо — главный вывод, заставляющий Гермиону положить клинок на землю. — Прости, — шепчет она, осторожно положив ладони на его холку, но волк двигает головой, заставив убрать руки. — Я беспокоилась о тебе из-за резни, устроенной оборотнями в английских лесах, — он опускает взгляд, почти закрыв глаза, и снова порыкивает, но на этот раз она слышит лишь неприятный скрип связок, потом он замолкает, а лапа соскальзывает вниз, но, к счастью, когти не скребут по коже. Гермиона сглатывает и дотрагивается до его головы, пальцы скользят по уху, но он опять дёргает головой. Итак, сейчас ей нужно объясниться… Он убирает лапу и упирается когтями в древесину рядом с её плечом. Закрывает глаза и опускает морду. Дыхание похрипывает. Уловив в свете молнии кровавые капли, обрамляющие челюсти, Гермиона чувствует подступающие слёзы, но быстро смаргивает и шепчет: — Я должна предупредить тебя… — он не реагирует, только разок клацает зубами и облизывает пасть, — держаться подальше от вожака оборотней! И вдруг его дыхание сбивается, словно в удивлении, но потом… Гермиона вжимается спиной в дерево и в непонимании раскрывает глаза, когда из его пасти раздаётся новое клацанье… и ещё… и ещё. Звуки, похожие на смешки? Ржание? Фенрир вообще часто издаёт рыки разной тональности… Гермиона хмурится, думая, что он воспринимает её слова за напрасное волнение. Ну ладно, она специально вкладывает серьёзную интонацию и порцию злости. Несмотря на его нежелание чувствовать её руки, Гермиона резко зарывается пальцами в его холку, поднимает голову, заставив смотреть в глаза, и пылко чеканит, сама не зная, почему повторяет прошлые слова Грейбека: — Сменился сезон! — он замирает, с непонятным взглядом смотря в её глаза. — Началась охота! — Гермиона наблюдает за сокращением зрачков и понижает голос, говоря с уверенностью и долей гнева. — Он свирепый и жестокий зверь, который может причинить тебе вред! — от собственных слов душа испытывает боль, а разум отрицает любое утверждение, но она должна добиться внимания волка ради его же блага. Однако внимание получается не совсем таким, каким она ожидает. Вместо нового смеха или серьёзности, Фенрир не моргая смотрит в её глаза, словно удивляясь мелькнувшему гневу в её интонации или полученному смыслу слов. Теперь он слушает. Хорошо! Всё хорошо, если это спасёт волка от Грейбека… или наоборот. — Не попадайся ему на глаза! — чёрт, теперь ей ещё больнее, ведь перед глазами с ней прощается любимый оборотень. — Никогда не вставай на его пути! — Гермиона неумышленно сдавливает его голову, потому что руки начинают дрожать. — Он… он… К чёрту! Пусть больно! Но она всё равно злится на Грейбека! Ей нужно… нужно сказать, показать, облегчить собственную злость. Поэтому она выбрасывает эти слова с открытым гневом, приправленным ненавистью к себе за такие эмоциональные порывы: — Он… беспощадное и бездушное существо, которое разрушает и губит всё на своём пути, — дальше уже она теряется в мыслях, представляя свою реакцию на смерть волка. — Если он когда-нибудь причинит тебе вред, то я… — она подаётся вперёд, прижавшись носом к его переносице, и прикрывает веки, поскольку его яркие глаза наоборот расширяются и ослепляют, — я… я отомщу! — получается прямо и яростно, за что она сама себя ругает. Гермиона не знает точного смысла своего обещания. Допустим, Грейбек предстанет перед Визенгамотом… Все мысли исчезают из головы, когда волк внезапно отодвигается и громко рычит, а затем… — Фенрир! — вскрикивает она, приложившись головой о дерево. Он ударяет лапой, попав линией от лица до груди. Гермиона мгновенно чувствует жжение от появившихся царапин на скуле. Она прикрывается руками, но волк отскакивает от неё, продолжая рычать, и начинает ходить вокруг, смотря исключительно на землю. Звучит гневное брюзжание, а потом он вдруг разворачивается и устремляется в чащу. Стоп! Нет! Стоп! Спрятав нож, Гермиона срывается следом. — Подожди! — она не всё сказала, о боже, она не сказала главного. — Фенрир, постой! Она бежит за ним, уворачиваясь от острых веток. Ноги зарываются в мокрую землю, по перепонкам ударяет раскатистый гром. Помимо рыка Фенрира она слышит стрекот и клёкот других животных. Холодно, страшно, больно… Где сейчас Грейбек? Быть может, её страх за волка совершенно напрасно вгоняет её в гроб от переохлаждения и будущего голода. Если Фенрир бросит её в лесу, без палочки у неё остаётся мало шансов. Наконец, она выбегает на открытую местность. Спасибо, Мерлин! Гермиона не верит своим глазам. Подставляет ладонь ко лбу, чтобы ливень не портил обзор. Фенрир стоит на склоне спиной к ней, а за ним открывается вид на ближайшую магическую деревню, по размерам напоминающую Хогсмид, но более неказистую и захудалую, будто Лютный переулок разделился на несколько улиц и предстал перед её глазами. Волк вскидывается, с шерсти отлетают капли. Не взглянув на Гермиону, он спускается со склона. Проклятие! Всё не так! Он явно ведёт её к месту, где можно аппарировать или воспользоваться камином. Он зол, он в гневе… Гермиона бежит за ним, пару раз оступается на мокрых камешках, измазывается в грязи, но следует за волком. — Где мы? — с придыханием она спрашивает у волка, но он устремляется к ближайшим зданиям. Гермиона видит горящий в домах свет, но на улице в такой ливень нет магов, тем более ночью. Она спешит за Фенриром, но неожиданно краем глаза замечает прикреплённые к стенду листовки и… Сердце… галопом! Забыв обо всём на свете, она подходит и смотрит на колдографию со знакомым лицом. «Разыскиваемый оборотень…» Его лицо, глаза, губы… чёлка. Гермиона дотрагивается до мокрого пергамента. Осторожно снимает со стенда. И в этот момент слышит рядом с собой рычание. Вздрогнув, Гермиона поворачивает голову и видит пылающие глаза. Волк толкает её в сторону одноэтажного домика, а потом отходит, но Гермиона… — Подожди! — бросившись за ним, она едва может говорить из-за частых дождевых капель, попадающих в рот. Он останавливается, когда она падает перед ним на колени и хватается одной рукой за шерсть, привлекая внимание к словам: — Я не успела сказать тебе… — он скалится, явно готовясь вновь услышать предупреждение в свой адрес, но… Гермиона поднимает пергамент перед его мордой, чтобы глаза запомнили колдографию. Она чувствует злость на волка из-за его поведения, поэтому решает сказать всё чётко и ясно без аккуратного подбора слов. Теперь в голосе больше требования и жара, чем в прошлых интонациях: — Если ты нападёшь на вожака оборотней… — она опускает пергамент и скрещивает с ним взор, сам волк шире раскрывает глаза, — если хотя бы ранишь его… — она перечисляет, вложив в тон много вспыльчивых эмоций, — если причинишь боль… Нет! Да! Нет! Она не может угрожать, но… Но… Фенрир — волк, знающий законы стаи. Грейбек — её! И она защитит его, поэтому… Возможно, Гермиона никогда не сможет лишить жизни человека или магическое существо, не считая атакующего акромантула, но в данный момент… Она зла! Она в гневе! А фамильяр ведёт себя агрессивно, поэтому… Волк не моргает, чуть наклоняет голову к плечу, а Гермиона ещё раз поднимает пергамент с колдографией Фенрира Грейбека и проговаривает каждое слово, вцепившись пальцами в шерсть: — Если ты ранишь моего оборотня, то я приложу все силы, чтобы до конца своих дней ты был прикован к собачьей клетке! И почему-то в этот раз на предостережение он реагирует совершенно по-другому…