Второй шанс

23.4.1964 — Привет! — Фолл младший поднял руку и помахал Азирафаэлю и Кроули. Он встречал их на вокзале в половине седьмого утра. — Я ничего не готовил, — подойдя, сказал он, — на самом деле я чуть не проспал, — он пригладил растрепанные волосы и взял у отца из рук один из чемоданов. — А вы как? — вопрос он адресовал скорее Кроули, чем отцу. — Он научился готовить блинчики, — Кроули усмехнулся, кивнув в сторону Азирафаэля. — И сколько домов он сжег в процессе? — Энтони?! — Что? — одновременно отозвались Фолл-младший и Кроули. — Ничего, — Азирафаэль тяжело вздохнул, закатив глаза, — спелись, на мою голову, — он картинно-недовольно пробубнил себе под нос. — Тут рядом есть неплохое кафе, где можно позавтракать, я уже даже предупредил, что мы придем, — как ни в чем не бывало продолжил Фолл-младший. — Вы наверняка хотите нормально поесть. Они пересекли небольшую привокзальную площадь и, свернув с оживленной улицы, оказались как раз на пороге маленького кафе. Приветливая женщина проводила их к столу и приняла заказ, сразу же извинившись за то, что ожидать придется немного дольше — сегодня на кухне работал только один повар, который к тому же еще и опоздал. Зато напитки она принесла почти сразу же. — А у меня для, — Фолл младший запнулся, посмотрев на Азирафаэля. Потом он перевел взгляд на Кроули и продолжил: — для тебя есть сюрприз. — Сюрприз для меня? — Энтони удивленно вскинул брови, опустив чашку с черным кофе на стол. — Я заинтригован. — Энтони, — Азирафаэль обратился к сыну, но не успел договорить, так как юноша, заговорщически подмигнув Кроули, торжественно продолжил. — Он ждет тебя дома. И я очень надеюсь, что угадал с выбором. — Энтони, — Фолл чуть более напряженно позвал сына, но и в этот раз ему не дали закончить. На этот раз Кроули. — Да ладно тебе, ангел, — он расслабленно откинулся на спинку стула, — уверен, что ничего страшного со мной от одного сюрприза не случится. И с тобой тоже. Азирафаэль ничего не ответил, только сделал глоток чая с молоком и снова бросил напряженный взгляд на сына. Тот через трубочку потягивал колу из стеклянной бутылки и старательно не смотрел в сторону отца. Завтрак прошел в спокойной тишине, которую нарушали гудки паровозов и стук колес, доносившиеся с вокзала. А в семь с небольшим часов к кафе подъехало заказанное Фоллом-младшим такси. — Пойдем, — с горящими глазами произнес он, стоило им перешагнуть порог. Правая дверь, ведущая в гостиную была закрыта. — Закроешь глаза? — спросил он у Кроули. В ответ тот, прищурившись, посмотрел на Энтони, потом перевел взгляд на Азирафаэля, который в ответ только пожал плечами. Еще несколько секунд Кроули стоял и вопросительно смотрел на Фолла-младшего. Но тот только широко и светло улыбался, и у него на щеках, совсем как у его отца, были видны ямочки. Кроули вздохнул и закрыл глаза. — Ну, давай, — еще через несколько секунд решительно произнес он. Дверь, тихо скрипнув, распахнулась и за спиной у Кроули раздалось удивленное: «Ох, Боже», но в голосе Азирафаэля Кроули не услышал ничего, что могло бы предвещать неприятности. А потом тот взял его за руку и повел вперед. Остановившись, он положил руку Кроули на прохладную лакированную поверхность. — Мне надо угадывать? — он обернулся, не открывая глаза. — Только если хочешь, — пожав плечами, нервно ответил Энтони. — Не особо, — тихо отозвался Кроули и открыл глаза. Переведя взгляд обратно, он застыл, широко распахнув полные удивления разноцветные глаза. Азирафаэль стоял у него за спиной, чуть сбоку, и его теплая ладонь все еще лежала поверх ладони Кроули на гладкой деревянной поверхности крышки пианино. — Настройщик приходил только вчера, — тихо и с замиранием произнес Фолл-младший. — Попробуешь? Кроули медленно моргнул, скользнув ладонью по крышке инструмента, почти ласково поглаживая. Темное, покрытое лаком дерево, блестело, отражая такие же удивленно-восторженные глаза Азирафаэля, который немного отступил назад. Кроули подцепил крышку и открыл светлую, цвета слоновой кости клавиатуру. Он нервно облизал тонкие губы, невесомо проведя по клавишам пальцами. Азирафаэль за его спиной стоял, боясь пошевелиться, а Энтони, наблюдавший за ними от дверей, склонил голову набок, ожидая следующего действия Кроули. Пока они были на Великих озерах, Фолл-младший успел поговорить с Лизой и даже созвониться с Анафемой, которая и сообщила ему, что когда-то давно Кроули занимался музыкой. И вот теперь в гостиной их дома стояло пианино. Инструмент, который по наивному предположению Энтони, мог помочь Кроули почувствовать себя лучше. Кроули же, не отрывая взгляда от клавиш, на ощупь нашел круглую табуретку и привычным движением раскрутил ее. А потом сел, вытянув ноги вперед, и осторожно нажал на одну из педалей. Она была достаточно тугой и потертой, но не скрипела. Кроули слегка подался вперед, коснувшись пальцами клавиш, и комната тут же наполнилась звуком. Он прикрыл глаза, сведя к переносице рыжие брови, и немного сбивчиво заиграл. Фолл-младший смотрел на застывшего на месте отца, выражение лица у которого было странным: широко распахнутые глаза, поверхностное неровное дыхание и слегка подрагивающие губы. Смесь неподдельного, всепоглощающего восторга и нестерпимой боли. Он смотрел за тем, как Азирафаэль, словно под гипнозом, медленно и невероятно тихо обошел Кроули и теперь внимательно рассматривал его профиль. Глаза Кроули были плотно закрыты, пальцы легко, пусть и немного неуверенно гладили клавиши. Каждый раз нажимая на педаль, он подавался вперед, словно в трансе. Лицо его было расслабленным и умиротворенным, с легкой полуулыбкой на тонких губах. Азирафаэль не слышал, как его сын, прикрыв за собой дверь, тихо покинул гостиную, не желая нарушать явно очень личный для них с Кроули момент. Когда Кроули закончил играть, Фолл подошел и обнял его со спины. — Объяснять моему сыну, почему я рыдаю, будешь сам, — тихо шмыгнув носом, произнес в рыжие волосы Азирафаэль. — Хорошо. Подожди. Что? — голос Кроули звучал крайне изумленно. — Ты. Ты что?! — А ведь помню, как ты сочинял этот вальс, — сдавленно ответил Азирафаэль, крепче сжимая Кроули в своих объятьях. — Это лишь жалкие обрывки и… — Нет, — перебил Азирафаэль, — не говори ничего, ладно? — Ангел, — Кроули накрыл руки Фолла своими, мягко поглаживая, — я… Я ведь его тогда, — голос стал тише и начал предательски срываться, — для тебя… — Родной, — Фолл закрыл глаза и тяжело выдохнул в макушку Кроули, — самый-самый родной мой… Кроули закрыл глаза и откинул голову назад, уперевшись затылком в грудь Азирафаэля, ощущая его немного неровное и такое теплое дыхание. А еще он чувствовал, как Фолл несколько раз пытался начать что-то говорить, но так и не произнес ни слова, в итоге мягко и долго прижавшись теплыми губами ко лбу. — Ангел, — тихо позвал Кроули, и Фолл что-то пробормотал в ответ, прижимая его к себе, — я… Черт, это так… — он перехватил руку Азирафаэля и прижал слева к груди. — Знаю, — тихо ответил Фолл, ощущая биение чужого сердца под своей ладонью. Сильное, глубокое. — Знаю, родной. — Если мне не станет лучше… — Что бы ни случилось, Кроули, я больше никогда тебя не оставлю. — Лиза говорила что-то про, — он нервно выдохнул, — какую-то кому… — Нет, — резко отрезал Фолл, — нет-нет-нет. Ни за что. — Почему? — Инсулиновая кома, это… Это ужасно мучительная, долгая процедура. Ты даже не представляешь, что… — Но если она мне поможет? — Нет, — Фолл покачал головой, — она помогает при шизофрении. У тебя нет шизофрении, родной. В лучшем случае, ты промучаешься зря. В худшем — заработаешь еще проблем. Я этого не допущу. — Но, если таблетки снова не сработают? Ведь… — Мы попробуем другие, — шепотом ответил Азирафаэль, — а если не помогут они, то будем искать, пока не найдем что-то подходящее. — Ангел, а если уже поздно… — Не говори так, Энтони. — Послушай, я… — он тяжело сглотнул, крепче сжав руку Азирафаэля в своей, — я о другом. Мне сложно представить, в каком Аду ты живешь последний без малого год, — Кроули сделал паузу, но Фолл ничего не стал говорить, ожидая. — Встретить друга, который последние двадцать лет живет в психушке, который не узнает тебя и… Это должно было быть ужасно. — Это было ужасно, но это осталось в прошлом. Мы справились, и теперь ты здесь, рядом. Дома. И я помогу тебе. — А кто поможет тебе, а, ангел? — Кроули оттолкнулся от педалей, разворачиваясь в руках Азирафаэля. — Мы оба знаем, — он открыл глаза и очень серьезно всмотрелся в лицо Фолла, — что долго так продолжаться не может. Ты… ты не железный, и… — он тяжело вздохнул, — и я не могу тебе… — Тш-ш-ш, — Азирафаэль наклонился, прижимая голову Кроули к груди и обнимая его за спину, — это не правда, родной. Уже только то, что ты думаешь об этом, — он замялся, пытаясь подобрать правильные слова, которые, как и всегда, не спешили прийти в голову, — для меня очень важно. Мы что-нибудь обязательно придумаем. — Азирафаэль, только пообещай мне, что больше не будешь загонять себя, как… — Хорошо, я постараюсь. Ох, Господи, — произнес он, случайно посмотрев на часы, — почти десять, я обещал Лизе, что сегодня появлюсь… — Я поеду с тобой, иначе ты там застрянешь до самого вечера, а у тебя до понедельника еще отпуск. — Хорошо-хорошо, — улыбаясь сразу же согласился Азирафаэль. Не признать, что Кроули был прав, он не мог. Из «Надежды» домой они вернулись спустя несколько часов, как раз к обеду, после которого Азирафаэль сел разбираться с документами, что передала ему Вельзевул. И пока он возился с бумагами у себя в кабинете из гостиной доносилась музыка, и все это время Фолл не мог сдержать улыбки. Когда Азирафаэль наконец-то вышел, Энтони повернулся к нему, поднялся на ноги и нервно потер затылок, опустив взгляд в пол. Фолл подошел к нему и обнял, потеревшись носом о угловатое плечо. — Ты восхитительный, Энтони, — Кроули опустил голову, прикрыв глаза, и обнял Азирафаэля в ответ, — и я тебя очень люблю. Они стояли неподвижно несколько минут в полной тишине. Азирафаэль поглаживал Энтони по спине, а тот сжимал худые пальцы на плечах Фолла, спрятав лицо у него на плече. Но идиллию нарушил резкий телефонный звонок, раздавшийся из кабинета. Азирафаэль нехотя выпустил из рук Кроули и, вернувшись в кабинет, поднял трубку. Поскольку Фолл не стал закрывать за собой дверь и ничего не сказал Кроули, тот прошел за ним и уперся лбом в широкую спину Азирафаэля. Он слышал в трубке незнакомый женский голос и, наверное, смог бы разобрать, что говорила женщина на той стороне телефонного провода, но Кроули не собирался подслушивать. Поэтому он не разобрал ровным счетом ничего, из ее слов. — Хорошо, Марта, — ответил Азирафаэль, когда женщина закончила говорить. — Конечно ты можешь остановиться у нас. Это, в некотором смысле, и твой дом тоже, — Азирафаэль улыбнулся. — Только я должен тебя предупредить, я… ну, — он замялся, и Кроули никак не мог видеть густой румянец, что выступил у Фолла на щеках. Голос в трубке что-то произнес и смолк, ожидая ответа. — Женился… эм… Я бы сказал, что это — не совсем подходящее слово, — в телефонной трубке в ответ раздался звонкий смех. — Ты сама все увидишь. Просто хотел тебя предупредить. И перестань уже смеяться, — наигранно-обиженно попросил Азирафаэль. После этого женщина что-то ответила и Фолл, произнеся короткое: «До завтра», повесил трубку. — Все в порядке? — Да, — бодро отозвался Азирафаэль, — просто завтра к нам приедет мама Энтони, моя бывшая жена. — Твоя жена, — услышав это слово, Кроули ощутил укол ревности, — понятно… — Бывшая жена, — повторил Азирафаэль, уловив, что из голоса Энтони пропали радостные нотки, — это все… — он вздохнул, развернулся и прижал Кроули к себе, — сложно. — Все еще любишь ее? — сдавленно, еле слышным голосом спросил Энтони. — По-своему да, — честно ответил Азирафаэль и, почувствовав, как Кроули напрягся, оставил несколько поцелуев на его лице, — но это другое. Я, — он прикрыл глаза и погладил Энтони по голове, тяжело вздохнув и подумав, что может быть стоило соврать, продолжил: — давай я как-нибудь потом попробую все тебе объяснить? — Кроули ничего не ответил, зато попытался отстраниться. Азирафаэль мягко, но уверенно удержал его. — Послушай, родной мой, — ласково произнес Фолл, — мне никто, кроме тебя не нужен. Не бойся. — Но… но… — по телу Кроули пробежала ощутимая дрожь, — но у тебя… у вас с ней… Энтони… — Да, у нас с ней Энтони, — повторил Азирафаэль, поглаживая худую спину, и устраивая подбородок на плече, — но. Мы были молоды, я был молод. Молод и глуп. — Но ты все еще ее… — голос Кроули дрожал и срывался, хотя говорил тот почти шепотом. — Энтони, любимый мой, — Кроули снова попытался выбраться из теплых объятий, но Фолл снова не позволил ему этого, — ты ревнуешь? Нет, — ответив самому себе, он покачал головой, — тебе страшно? — Энтони дернулся и Азирафаэль мягко поцеловал его в висок. — Не надо, не бойся, родной. Я никуда не исчезну. — Ангел, я… — он тяжело сглотнул, застрявший в горле ком, — ты… Как? Я не понимаю… Черт… — он все же прижался к Азирафаэлю всем телом, уткнувшись носом ему в шею, — мне просто плохо… — Что такое? — Не знаю, — Кроули нервно пожал плечами, — я не знаю, — голос стал срываться сильнее, и Азирафаэль крепче обнял Энтони. — Тише-тише, все хорошо, — прошептал Фолл, — все будет хорошо.

***

— Послушай, Ази, нам, — женщина опустилась в кресло, напротив Фолла, — нам надо поговорить. — Да, конечно, — он сразу же отложил книгу на стоявший рядом чайный столик, — я слушаю тебя, милая. — Я хотела бы, — она нервно облизала губы и, заправив за ухо выбившуюся из тугой прически рыжую прядь, продолжила: — в последнее время у нас все как-то, ну, — она пожала плечами, не находя нужных слов. — Не совсем хорошо, — тихо продолжил ее мысль Азирафаэль. — Да, — она согласно кивнула и опустила взгляд, — не совсем. На несколько минут в комнате повисла неловкая тишина. Из соседней квартиры доносилась музыка и веселые голоса. Азирафаэль внимательно и немного встревоженно смотрел на свою жену, которая старательно отводила потерянный взгляд. — Но ты пришла не только для того чтобы мне об этом сказать. Марта, милая, что-то случилось? — Иногда мне кажется, — она нервно сглотнула и все же подняла взгляд, — что ты смотришь на меня, а видишь кого-то совсем другого. — Милая, — растерявшись начал Фолл. Не то, чтобы Марта была совсем не права, но Азирафаэль понимал, как это должно было быть обидно, он даже начал вставать из кресла, чтобы обнять ее, — я не… — Ази, послушай, я, — она набрала воздуха в грудь, — я встретила другого и… — Оу, — он опустился обратно, сцепив руки в замок и начав теребить собственные пальцы. — У нас ничего не было, не подумай, — решительно произнесла Марта. Спустя несколько секунд тишины она продолжила: — Я знаю, что ты любишь меня, знаю, но как-то иначе. Я очень не хочу делать тебе больно, но еще я не хочу, как мои родители, — она передернула плечами, — прожить всю жизнь с «не моим» человеком, если ты понимаешь. — Понимаю, — блеклым голосом ответил Азирафаэль, — конечно понимаю. — Мне очень жаль, правда, — Марта подалась вперед всем телом и накрыла руки Азирафаэля своими, вынуждая его перестать дергать заусенец на одном из пальцев, — но я уверена, что так будет лучше. Для нас. — Да, — Фолл слабо кивнул, — конечно. Ты хочешь развод, так ведь? В понедельник можем подать все документы. — Спасибо. — Марта, а Энтони, ты его… — Азирафаэль почувствовал, как внутри все противно похолодело, но с трудом выдавил из себя: — заберешь? — Ази, дорогой, — она сжала нервно дернувшиеся руки Фолла в своих теплых ладонях, — это еще одно, о чем я хотела поговорить. Я последние пару месяцев наблюдала за вами больше, чем обычно. И, ну, — Марта наклонилась так, чтобы заглянуть Азирафаэлю в глаза, — если я заберу его у тебя, он мне этого никогда не простит. Ты согласишься, чтобы он остался с тобой? — Да, конечно! — в глазах Азирафаэля снова что-то загорелось, а липкий холод начал рассеиваться. — Я буду только рад, ты же знаешь. — Знаю, — Марта мягко улыбнулась, отпустив руки Фолла, — и спасибо тебе, дорогой. Прости, что так… — Все нормально, я в порядке, — он все же поднялся из кресла и, слегка развел руки в стороны. — Ты не против? — Нет, — улыбка на ее лице стала немного грустной, но Марта обняла Азирафаэля первой, — и никогда не буду. Ты мне очень дорог, просто… — Просто не так, — тихо продолжил Фолл, отлично понимая о чем говорила его жена. Уже почти бывшая.