История России от "И" до "Ф"

      Вам знакомы эти прекрасные ощущения, когда ты просыпаешься утром, и на тебя снисходит осознание, что наступил долгожданный отпуск? Ты расслаблен, радуешься тому, что никуда идти не надо, можешь валяться в кровати, пока голова болеть не начнёт или похавать не захочешь, но даже это можно стерпеть благодаря верной подруге лени, ты счастлив, что никто не будет выклёвывать тебе мозг в ближайшее время, доставать звонками на мобильник и просить что-то срочно сделать, ведь ты добросовестно можешь всех послать в баню, желая всего самого наилучшего и ссылаясь на статью трудового кодекса, да и вообще чувствуешь себя хозяином судьбы. Нет? А вот Иван, не зная этих ощущений в помине, почему-то их испытал именно сегодня. Очевидно, это стало возможным лишь потому, что наконец-то всё устаканилось. Впервые за все эти дни Федерация чувствовал себя отдохнувшим и набравшимся сил. Но лень-матушка всё равно примостилась на край кровати и уговаривала в ней остаться и составить ей компанию. Иван был бесспорно «за» обеими руками, да только не хотелось портить момент блаженства лишними телодвижениями. Довольно улыбнувшись самому себе, Федерация плотнее укутался в одеяло, в самый последний момент осознав, что он так и лежит нагишом со вчерашнего дня. Пофигу! Главное, что чувствует он себя отлично, его никто не трогает, в доме тишина и спокойствие. А вот в этот момент Иван перестал улыбаться и резко раскрыл глаза, уставившись в пустоту потрясённым взглядом. А теперь ещё раз по порядку, с чувством, с толком, с расстановкой. В его доме тишина и спокойствие. Эта мысль раз сто прокрутилась в его сознании на репите, заставив моментально подскочить на кровати в сидячее положение. Если в его доме тихо и спокойно, то тут только два объяснения: либо всё закончилось без его участия, что маловероятно, либо кто-то кого-то всё-таки убил, что вполне себе возможно. Уже вскочив с кровати, Федерация судорожно осмотрелся в поисках одежды, обнаружив её повешенной на спинку кровати. Натянув бельё, джинсы и футболку, Иван поспешил на первый этаж, зная, что тут должен быть тот, кто уж точно никуда не денется. Поморщившись от остаточных неприятных ощущений, тех самых последствий вчерашнего дня, Федерация стал спускаться по лестнице и первым делом заглянул в гостиную, тут же скосив непонимающее выражение лица. На диване с выражением полной беззаботности всё ещё дрых Гилберт, только вот поза у него была забавная: лежал он поперёк дивана, закинув ноги на его спинку, а голову и руки свесив вниз к полу, ещё и умудрялся при этом храпеть, а на груди у него гордо восседал цыплёнок и очень умными глазами смотрел на посетителя. Как у хозяина этого птаха только голова не разболелась от такого положения?.. Махнув на него рукой, Иван прислушался к посторонним звукам, помимо храпа со стороны дивана, и понял, что едва слышные звуки возни исходят из кухни. С подозрением нахмурив брови, Федерация решительно отправился туда, ожидая чего угодно, вплоть до расчленёнки, хотя такого он точно не хотел видеть с утра пораньше. Но развернувшаяся картина превзошла все его ожидания. Лицо Ивана просто надо было видеть, чтобы понять, насколько он обалдел от увиденного. Такой идиллии он уж точно не ожидал увидеть. За столом сидел Александр и, закинув ногу на ногу и неспешно попивая кофе, спокойно читал газету, на ощупь находя на тарелке, стоящей на столе, бутерброды с бужениной, выглядя при этом не таким хмурым, как обычно. Николай же занимал место за столешницей у плиты и занимался нарезкой зелени, очевидно, для салата, причём улыбался он настолько довольно, что даже только что наевшийся консервов Дымок не мог с ним сравниться. А вот у Федерации невольно глаз начал дёргаться, и он не знал, как правильно надо реагировать на происходящее. Запоздало осознав, что кто-то вошёл в помещение, Республика оторвал взгляд от газеты и осмотрел пришедшего, невольно усмехнувшись.       ― Доброе утро, – без прежней язвительности поприветствовал Ивана Александр. – Как самочувствие?       ― Утро. Нормально, – несвязно пробормотал в ответ Федерация.       ― Точно? – вопросительно приподняв одну бровь, уточнил Республика, сомневаясь в достоверности услышанного ответа.       ― Что происходит? – скосив настороженный взгляд на каждого находящегося на кухне, включая котяру, который лежал на полу в ногах Александра, ответно спросил Иван.       ― М? Ничего, – непонимающе пожав плечами, ответил Республика.       ― Вот именно! – не выдержал Федерация, наконец высказавшись.       ― Угомонись. Всё ведь в порядке, – попытался успокоить его Александр, осторожно приподняв ладони.       ― А с ним тогда что? – указав на Империю, требовательно спросил Иван.       Республика лишь непонимающе вскинул брови и посмотрел в указанном направлении. Да, Николай действительно выглядел немного странно. До происходящего ему было просто как до лампочки, он будто где-то в облаках витал, что-то сам себе тихо напевая. Понимая, что так смутило Федерацию, Александр ухмыльнулся.       ― Не видишь, крестьяночка завтрак готовит, – с издёвкой произнёс Республика, возвращаясь к своему прежнему образу.       Всё бы ничего, да только Империя никак не отреагировал на оскорбление, либо не слыша его, либо попросту не воспринимая всерьёз. Это заставило Ивана перевести на Александра вопросительный взгляд, в котором отчётливо виднелось подозрение. Не желая оправдываться, Республика лишь пожал плечами и развёл руки. Только Федерация собрался высказать всё, что он думает на этот счёт, как со стороны прихожей послышались шаркающие шаги. Обернувшись, Иван увидел зевающего и потягивающегося Пруссию, но стоило тому войти на кухню, как Байльшмидт тут же сморщился и скукожился, будто ему в рот лимон засунули.       ― Mein Gott! – открыв один глаз и зябко потерев плечи ладонями, Пруссия непонимающе осмотрелся. – Что за ванильная атмосфера? Я аж физически её ощущаю. У меня впечатление, словно я лимонного сока выпил, а меня самого в сахарной вате измазали…       ― Тоже заметил? – недовольно скрестив руки на груди, ради уточнения спросил Федерация.       ― А что ту происходит? – пристально заозиравшись по сторонам, спросил Гилберт.       ― Я задаюсь тем же вопросом, – устало закатив глаза, Иван только терпеливо выдохнул.       Нахмурившись, Пруссия внимательно посмотрел Александру в глаза, но долго не смог этого делать по очевидным причинам. Тогда он решил прибегнуть к менее опасному методу разведки и изучить ещё одного участника сборища, который всё также был занят чем-то своим. Подойдя к столешнице и упёршись в неё руками, Байльшмидт наклонился, чтобы заглянуть Николаю в лицо, но тому было определённо по боку. Обратив внимание на поведение Империи, Пруссия довольно хихикнул.       ― А-а-а! Понятно. Какое знакомое выражение лица, – закивав самому себе, Гилберт растянул на лице широченную улыбку и многозначительно посмотрел на Федерацию.       ― Ты о чём? – непонимающе поинтересовался Иван.       ― Так обычно бывало… – собрался было сообщить Пруссия, но в последний момент осознал, что его взяли за руку и куда-то передвинули.       Переведя взгляд, Байльшмидт с ужасом осознал, что вышеупомянутое действие совершил Николай и уже занёс над его рукой нож.       ― Дурак что ли?! Я тебе не морковка! – вовремя вырвав руку из хватки, Пруссия ошалевшими глазами уставился на улыбающегося милой улыбкой маньяка Империю.       ― Ты что-то хотел сказать? – угрожающе, но так же улыбаясь, спросил Николай, предупреждающе подняв нож.       ― Нет. Ничего, – тут же отрицательно замахал головой Гилберт, вытянувшись по струночке от ужаса.       ― Вот и отлично. Салат почти готов. Осталось заправить, – довольно прищурившись, Империя отложил нож и отряхнул ладони.       ― Знаешь, – облегчённо выдохнув, Пруссия подошёл к Николаю и приобнял его за плечи одной рукой, – вот именно такого я тебя всегда боялся и любил.       Империя в ответ лишь усмехнулся и скосил выражение лица в жанре «да ну?», в то время как Федерация явно выпал в осадок от увиденного и услышанного и посмотрел на Республику, ожидая с его стороны признаки отвращения и презрения, но к собственному изумлению увидел в его прищуренном взгляде исподлобья нечто иное. Ревность? Кто бы мог подумать. И теперь Иван стал невольно понимать, что хотел сказать Гилберт, но ему этого не дал сделать Николай. Ситуация образовалась крайне неловкая, но Пруссия быстро решил её разрулить.       ― Итак, – плюхнувшись на табуретку за столом и уведя буквально из-под носа Александра бутерброд, тут же оттяпав от него кусок, важно произнёс Байльшмидт. – Чем планируете сегодня заняться? Времени у вас не много.       ― В смысле? – удивился Федерация, решив заварить чай себе и остальным.       ― Ну… Англия же сказал, что к сегодняшнему дню постарается найти заклинание, – возведя задумчивый взгляд к потолку, пояснил Пруссия.       ― Учитывая, как он старался всё это время, у меня возникают обоснованные сомнения, – хмуро произнёс Республика, взяв в руку кружку и отвернувшись в сторону.       ― Сейчас другой случай, – с полной серьёзностью возразил Гилберт. – Теперь он понимает всю серьёзность положения, – невольно Пруссия усмехнулся, вспомнив услышанный вчера телефонный разговор. – После твоих разъяснений однозначно отпадёт желание отлынивать. Этого у тебя точно не отнять, ты умеешь убеждать.       ― Хоть чем-то я выделяюсь, – с иронией хмыкнул Александр, посмотрев в окно.       ― Держи, – рядом со столом оказался Иван, поставив перед Байльшмидтом кружку с чаем, а сам сел за стол.       ― Спасибо, – Пруссия благодарственно кивнул и обернулся, чтобы посмотреть, чем занят Империя.       Николай закончил заправлять овощной салат подсолнечным маслом, после чего поставил тарелку с ним на стол и присоединился к остальным, взяв в ладони уже поставленную для него кружку. Обратив внимание на упадническое настроение у всех троих, Гилберт сначала удивился, а потом усмехнулся.       ― Ребят, не кисните. Лучше давайте придумаем что-нибудь такое этакое, чтобы уж наверняка запомнилось всем, – похлопав ладонью Империю по плечу и пихнув руку Республики, с довольной улыбкой предложил Пруссия. – Ведь вряд ли у нас появится такая возможность встретиться всем вместе снова.       ― Что бы вы ни придумали, я однозначно запомню всё, что со мной здесь произошло, – мягко улыбнувшись, глядя в кружку, сказал Николай.       ― Включая нашу попойку? – злорадно хихикнул Байльшмидт, от чего Империя моментально поднял раздражённый взгляд.       ― Вот именно, что это была попойка! Как всегда. С тобой иначе не бывает! – возмутился Николай, услышав неловкое хихиканье со стороны Федерации и увидев, что даже Александр заулыбался.       ― Ладно тебе, всякое случается, – попытался его утешить Иван.       ― Кстати, возникла одна идея, – Пруссия в этот момент хитро прищурил глаза и залыбился, потирая ладошки как самый настоящий злодей в предвкушении осуществления своего коварного плана. – Кажется, я придумал, как тебе отыграться.       Продолжая злорадно хихикать, Гилберт встал из-за стола, а все остальные с подозрением проследили за его дальнейшими действиями, и, кажется, один только Федерация догадался, что он задумал.       ― Даже не думай об этом, – предупреждающе сказал Иван, отрицательно качая головой, когда Пруссия уже полез в верхний ящик кухонного гарнитура.       ― А вот и подумаю, – ехидно отозвался Байльшмидт, выудив из ящика бутылку коньяка. – Не будь жмотом.       ― У тебя есть хоть какие-нибудь идеи, не связанные с алкоголем? – облокотившись на стол и подперев голову рукой, устало спросил Федерация.       ― Есть. Но в другой раз, – с усмешкой ответил Пруссия и стал рыться уже в другом ящике в поисках чего-то ещё.       Никто больше не рискнул задавать уточняющие вопросы и стали с любопытством наблюдать, чем же всё-таки закончатся эти странные махинации, и гадать, какая всё же идея возникла у Гилберта. В итоге он нашёл, что хотел и обернулся к остальным, гордо продемонстрировав в одной руке бутылку с коньяком, а в другой – пустую стеклянную.       ― Я предлагаю вам сыграть в игру, – хитро улыбаясь, начал Пруссия, а заметив, что Республика собрался возразить, тут же добавил, – и возражения не принимаются. В этот раз оправдания тебя не спасут, Саня. Сыграем мы с вами в «правду или действие».       ― Да ты, наверное, шутишь… – страдальчески отозвался Иван, закрыв лицо ладонями.       ― Со следующими изменениями, – с той же довольной физиономией продолжил Байльшмидт, но после состроил серьёзное лицо и важно откашлялся. – В классической игре, тот, на кого указала бутылка, имеет право выбрать: «правду», то есть правдиво ответить на заданный вопрос, или «действие», то есть выполнить загаданное действие. У нас будет проще. Выбора сразу не будет, задаётся вопрос, и кто откажется отвечать, хлопает стопочку.       ― А какие вопросы задают? И кто задаёт? – погрузившись в происходящее, с интересом спросил Империя.       ― Только не говори, что ты поддерживаешь эту затею, – возмущённо одёрнул его Республика.       ― Но ведь это забавно, – с улыбкой ответил Николай. – К тому же Гил прав. Когда у нас ещё будет такая возможность?       ― Как скажешь, – Александр устало закатил глаза и махнул рукой, сдавшись.       ― Воу, Саша, ты так легко сдался, – поразился Пруссия и тут же улыбнулся. – В связи с этим у меня уже возник первый вопрос, который я хотел бы тебе задать. Так вот, отвечая на твои вопросы, Коля. Вопрос задаёт тот, кто крутит бутылку, а отвечает тот, на кого укажет горлышко. Вопросы можно задавать любые. Желательно такие, на которые будет стыдно или неловко отвечать.       ― Короче, всё сводится к элементарной возможности напиться, – убрав ладони от лица, с кривой улыбкой пояснил Федерация.       ― Если тебе есть, что скрывать и на что ты не можешь ответить, – самодовольно усмехнулся Республика. – Ладно. Я согласен. Даже готов поспорить, что вы не заставите меня выпить ни грамма.       ― Не будь так самоуверен, – предупредил его Гилберт, многозначительно поиграв бровями и направившись к выходу из кухни. – Идём в комнату. И захватите салатик. В качестве закуски будет в самый раз.       Как только Пруссия вышел из помещения, оставшиеся в нём переглянулись между друг другом, но в итоге все без исключения только усмехнулись и решили отправиться следом, прихватив с собой тот самый салат, не забыв воткнуть в овощи вилку. Ну не руками же есть в конце-то концов. Стоило войти в гостиную, как сразу обнаружилось, что Байльшмидт решил устроить небольшую перестановку. Он отодвинул в сторону журнальный столик и сдвинул ковёр, чтобы было больше свободного места на паркете, после чего поставил на пол бутылки и залез в сервант, чтобы выудить оттуда рюмки. Вернувшись в центр комнаты, где наметилось основное времяпрепровождение для всех четверых, Пруссия всё с той же предвкушённой улыбкой плюхнулся на пол, умудрившись при этом во время приземления скрестить ноги в позу йоги, после чего расставил рюмки на четыре стороны света.       ― Присаживайтесь, господа, – важным тоном крупье произнёс Гилберт, указав на стоящие на полу стопки, а после соединил кончики пальцев обеих рук, поднеся их к лицу и улыбнувшись. – Начнём же игру. И зная, о чём вы думаете, отвечу сразу: нет, я не стремлюсь напиться и споить вас. Я хочу докопаться до ваших самых грязных секретов.       ― Не боишься ответных мер? – предупреждающе изогнув одну бровь, уточнил Иван, присаживаясь на пол.       ― Нет, – Пруссия только довольно прищурился, обхватив ноги ладонями.       ― Как бы тебе потом не пришлось пожалеть о своём выборе, – так же присев на пол к остальным, с улыбкой бросил в сторону Байльшмидта Александр.       ― И тебе удачи, – злорадно произнёс в ответ Пруссия, взяв пустую бутылку. – Так как я предложил сыграть, раскрутку начинаю я. Готовы?       Все только выжидающе посмотрели в его сторону, после чего Гилберт со словами «Поехали!» крутанул бутылку и с нескрываемым ожиданием стал следить за тем, на ком же она остановится. Вот бутылка уже стала замедляться, и буквально у каждого в этот момент промелькнула мысль «только бы не я», и-и-и… выбор пал на Федерацию, из-за чего он ругнулся в сторону, а услышавший его ругательства Республика в шутку неодобрительно покачал головой, цокнув языком.       ― Ха! Ну что, Ваня, готов? – растянув улыбку почти до ушей, предвкушённо спросил Пруссия.       ― Ну давай уже свой вопрос, – с кислой миной на лице Иван только помахал ладонью, желая поскорее с этим закончить.       ― Хорошо. Дай-ка подумать, – Байльшмидт состроил задумчивый вид, будто он не знал о чём спросить. – О! Пару лет назад ты провёл новогодние праздники у Китая. Чем вы там занимались целых десять дней?       ― Гил, в этом же даже нет ничего компрометирующего, – разочарованно отозвался Федерация.       ― Это пока разминка, – оправдался Пруссия. – Так что? Отвечаешь или пьёшь?       ― Конечно, отвечаю, – недовольно фыркнул Иван. – Первые два дня мы праздновали, пили, потом Яо было три дня плохо, потом я приводил его в чувства, так как была намечена встреча правителей по вопросу укрепления торговых отношений в течение трёх дней, ну и напоследок мы поругались и не разговаривали до самого моего отъезда.       ― На почве чего вы поругались? – уже захотел узнать Гилберт с жадным блеском в глазах.       ― Стоять, за раз один вопрос, – с довольной улыбкой остановил его Федерация. – Прибереги на потом, если тебе повезёт. Так, – взяв бутылку, Иван задумчиво пожал плечами. – Теперь я.       Бутылка снова закрутилась, в этот раз остановив свой выбор на Империи.       ― Мне? – удивлённо уточнил он, указав сам на себя пальцем.       ― Как сказал Гил, у нас разминка, я не буду слишком уж гадкие вопросы задавать, – успокоил его Иван.       ― А ты не стесняйся, – подмигнув, посоветовал Республика. – Я вот никого жалеть не собираюсь.       ― Будет твой черёд, пожалуйста, – язвительно возмутился Федерация. – Итак. Коля. Была ли с тобой такая ситуация, что ты повёл себя непристойно в присутствии правителя?       ― Нифига ты, пожалел называется, – взахлёб расхохотался Пруссия.       ― Ну… – Николай в жесте неловкости почесал щёку, – было раз такое при Александре Николаевиче, после церемонии передачи прав собственности над Аляской Америке. Кажется, я тогда много выпил… Влетело мне тогда… прилично.       ― Даже не знаю, что меня больше из услышанного раздражает: что в то время ты позволил отдать свою территорию Америке, или то, что ты напился при нём и его чиновниках, – раздражённо скрестив руки на груди, Александр неодобрительно покачал головой.       ― Что? – Империя лишь невинно развёл руки. – Не от меня зависел исход того договора. А на счёт второго… Ну да, я повёл себя непристойно.       ― Так, отставить разборки! – вскинув руки в останавливающем жесте, строго встрял Байльшмидт, после чего многозначительно глянул на Николая. – Становится интересно. Ваня, спасибо за идею.       ― Э? – поражённый Федерация только непонимающе скривил брови.       ― Крути, – посоветовал Пруссия, указав на бутылку и выжидающе глядя на Империю.       Вздохнув, Николай крутанул бутылку, уже начиная немного жалеть, что влез в это. Кручу-верчу, обмануть хочу, и горлышко бутылки указало на Республику.       ― Ну давай, удиви меня, – даже с каким-то нетерпением попросил Александр.       ― Я слышал, что Наташа хотела тебя поженить на себе. Насколько настойчивыми были её попытки? – первое, что пришло в голову, спросил Империя, заметив, что Республику аж дрожь пробила.       ― Правда, хочешь знать? – нервно улыбнувшись, уточнил Александр, заметив согласный кивок. – Настолько настойчивыми, что я мог в самый последний момент обнаружить, что она находится у меня в постели в одних панталонах, или же караулила меня у бани, что я боялся сходить помыться. Молчу уже про то, что она пыталась мне приворотные зелья подсунуть. Как будто на меня это подействовало бы.       ― Сочувствую, – прыснул со смеху Гилберт, похлопав Республику по плечу в утешительном жесте.       ― Ну, готовьтесь, – предупреждающе сказал Александр, раскрутив бутылку.       Очередная раскруточка, и теперь пришла очередь Ивана отвечать. Опять.       ― Что ж, Ваня, скажи-ка мне, – с улыбкой начал Республика, паузой нагнетая атмосферу, – почему всё-таки у тебя тот шкаф оказался пустым?       Тут комнату буквально разорвало от смеха.       ― Саша, серьёзно, тебя это до сих пор волнует? – просмеявшись, недоверчиво спросил Федерация.       ― Ты слишком уж подозрительно себя тогда повёл, – пояснил свой интерес Александр.       ― Ну… от правды больше не мне должно быть стыдно, – многозначительно глянув на Пруссию, Иван увидел, как тот отрицательно покачал головой.       ― Он не хочет отвечать, – нервно захихикав, Байльшмидт попытался всучить Федерации бутылку с коньяком. – Пей, Ваня, пей.       ― Нет уж, – отпихнув от себя Пруссию, Иван злорадно улыбнулся. – Дело было на новый год, вот это вот безобразие, – очередной колкий взгляд на Гилберта, – остановилось у меня вдрызг пьяное и сначала стало делать себе косынки из полотенец и тоги из простыней, этакая помесь бабы Яги и императора Августа, а потом выкинуло всё из окна, включая полки. Я толком уследить не успел, потому что сам был подвыпивший, а этот алкаш побежал на улицу и костёр развёл, объяснив это тем, что ему холодно. Сгорело всё, бельё и полки в том числе, а он в одних плавках хороводы водил вокруг костра.       ― Стыдоба-то какая… – покраснев почти до корней волос, Пруссия спрятал лицо в ладонях. – Больше никогда не буду пытаться перепить Москву…       ― Нашёл, с кем состязаться, – рассмеявшись, прокомментировал Республика. – Москва кого угодно перепьёт, с её-то историей.       ― Гилберт, не ожидал такого от тебя, – хихикая, от себя добавил Николай.       ― Она жульничала! Ничего, кроме водяры, не пила и мне не давала ничего другого! – стал возмущённо оправдываться Байльшмидт. – Проехали. Крутите уже.       Довольно улыбнувшись сложившейся ситуации, Федерация раскрутил бутылку, совершенно не удивившись тому, что она остановила свой выбор на Империи.       ― В дополнение к предыдущему вопросу, задам следующий: насколько непристойно ты себя повёл в тот раз? – выжидающе поинтересовался Иван.       ― Эй! Я хотел задать этот вопрос! – возмутился Пруссия, стянув с дивана подушку и запульнув её в Федерацию.       ― Я знаю, – Иван лишь перехватил подушку, прижав её к груди, и невинно захлопал ресницами. – Коля?       Николай нервно поджал губы и осмотрелся по сторонам, осмотрев каждого, находящегося рядом и пронизывающего его пытливым взглядом, после чего протянул руку за бутылкой с коньяком.       ― Первая пошла! – довольно загоготал Гилберт, следя за тем, как Империя с обиженной мордашкой наливает себе коньяк.       ― Меня же теперь любопытство просто сожрёт нахрен, – недовольно нахмурился Александр. – Что же ты там такого сделал, что говорить не хочешь?       ― Я не обязан отвечать, – состроив миловидное личико, Николай залпом выпил рюмку, поставив её на пол и поморщившись. – Фух… Ладно. Продолжим.       Когда бутылка указала на Пруссию, Империя мстительно расплылся в улыбке, что даже напугало Байльшмидта.       ― А правда, что во время заключения Австро-Венгерского соглашения, напившись на банкете, ты начал приставать к Австрии, и за это Венгрия огрела тебя сковородкой, после чего ты попал в госпиталь? – с самым невинным взглядом поинтересовался Империя.       Пруссия нервно кашлянул и посмотрел на остальных, заметив у них перекошенные лица, и в итоге предпочёл взять бутылку.       ― Надо же, – Иван только поражённо покачал головой, но при этом улыбался как кот, объевшийся сметаны. – Подозреваю, что было всё гораздо хуже.       ― Иди ты в жопу, Russe, – заглотив коньяк, недовольно фыркнул Гилберт. – Ещё придёт мой черёд, посмотрим, как ты выкрутишься.       Крутанув бутылку, Пруссия усиленно мысленно молился, чтобы в этот раз пришлось отвечать Федерации, но фортуна была не на его стороне, а все боги, очевидно, в этот момент притворились глухими, и бутылка указала на Республику. Однако этот вариант был ничуть не хуже, поэтому Байльшмидт захихикал.       ― Зарекался, Саша? На что спорить будем? – потерев ладошки, ехидно поинтересовался Пруссия.       ― Ты о чём? – непонимающе уточнил Александр.       ― Ты, кажется, был готов поспорить, что тебя не заставят выпить, – с умным видом напомнил Пруссия. – Спор остаётся в силе?       ― Ну да, – согласился Республика, приподняв одну руку в предлагающем жесте. – Если выиграю, мы с тобой устроим спарринг.       ― Лады, – полностью убеждённый в своей победе, без промедления согласился Гилберт. – А если выиграю я, то ты будешь к каждой необходимой рюмке выпивать ещё одну штрафную.       ― Договорились, – также уверенный, что он не проиграет, согласился Александр, пожав протянутую ладонь. – Давай свой порос.       ― Я не мог не заметить, что ты неожиданно поладил с Колей, – с хитрой мордой Пруссия поочерёдно посмотрел на одного и на другого, сидящих по бокам от него, что заставило насторожиться обоих. – Так вот мой вопрос. Каким образом вы наладили отношения?       Похоже, Байльшмидт решил, так сказать, убить двух зайцев одним вопросом: и спор выиграть, и обидчику насолить. Нервно посмотрев в глаза Империи, Республика фыркнул, матюгнулся в сторону и потянулся за бутылкой. В этот момент комната, казалось, взорвалась из-за звуковой волны от дикого ржача.       ― Давай-давай, плюс штрафная, – подгоняя кивками ладони, с улыбкой посоветовал Пруссия.       Кинув на него злобный взгляд, Александр нехотя посмотрел на жидкость в рюмке, но всё-таки, зажмурившись, постарался залпом выпить. С непривычки закашлявшись, Республика только увидел, как Гилберт любезно наливает ему вторую стопочку. В этот момент хотелось его просто пристукнуть. Но деваться некуда, сам виноват, что решил поспорить, да и вообще участвовать в этом мероприятии. После второй и салатику нашлось применение. Выдохнув, Александр почувствовал, что в горле горит, голову ведёт, а в глазах щиплет.       ― Урою, сука… – на выдохе вполне серьёзно пригрозил Республика.       ― «Вы не заставите меня выпить ни грамма», – с важным видом передразнил его Пруссия.       ― Допросишься, die Missgeburt, – прищурившись и улыбнувшись, Александр раскрутил бутылку.       А вот Байльшмидт в этот момент настороженно икнул, потому что знал, что, если Республика заговорил с ним на немецком, это пипец. И в какой-то момент Пруссии показалось, что Александр применил свою магию, потому что бутылка указала прямёхонько на него.       ― Гилберт, сраный ты фашист. Отвечай, что ты тогда хотел сказать про Францию во время прошлой попойки? – требовательно сказал Республика.       Пруссия как жопой чуял, что зря он решил дразнить Республику. Из-за услышанного вопроса он перевёл взгляд на Николая и увидел что-то в его глазах, что заставило его молча протянуть руку за бутылкой. Естественно, Александр рассмеялся из-за всего увиденного, а все остальные приметили, что он стал намного развязнее. Видно, сказывалось то, что он никогда не пил, а тут за раз поступила такая доза алкоголя. А Байльшмидт только в гордом молчании раскрутил бутылку, мечтая, чтобы она указала опять на Республику, но и в этот раз получилась ровно противоположная осечка, указавшая на Ивана. Но всё же было совсем неплохо, что так вышло.       ― Ваня, – с милой улыбочкой произнёс Пруссия.       ― Да? – выжидающе спросил Федерация.       ― Ванюша.       ― Чего тебе?       ― Ванечка.       ― Да чего тебе надо-то? – не выдержал Иван, недовольно нахмурившись.       ― Так из-за чего вы там с Китаем поругались? – как бы невзначай будничным тоном спросил Гилберт.       Федерация только состроил усталое выражение лица и взял бутылку с коньяком, который, кстати говоря, стал стремительно заканчиваться.       Такими темпами, с таким количеством вопросов бутылка вскоре кончилась, и Пруссия по-бырому сгонял на кухню, притащив с собой бутылку джина, а Иван стал подозревать, что из-за этой долбанной игры у него именно сегодня кончатся запасы алкоголя. Хотя беспокоило его больше другое. Все уже были достаточно поддатые, а Александру так вообще больше всех не повезло, ведь Байльшмидт старательно следил за тем, чтобы Республика в обязательном порядке выпивал штрафную стопочку. Пусть и не так часто он отказывался отвечать, но если суммировать основные стопки со штрафными, то по общим подсчётам выходило, что выпил он даже больше остальных. Поэтому никто не удивился, что спустя какое-то время он стал говорить невпопад, улыбался, смеялся и даже согласился сыграть в карты. Хотя уже все были такими, порой не следя за тем, что говорят. Тут даже вопросы не нужно было задавать, каждый сам, на добровольной основе рассказывал то, что на трезвую голову точно не скажет. Салат давно кончился, поэтому стало ещё веселее. И кто бы мог подумать, что сейчас только час дня. Когда все уже благополучно забыли об игре и просто стали общаться, ко всеобщему удивлению со стороны прихожей прозвучал звук дверного звонка. Все непонимающе переглянулись между друг другом, откровенно не понимая, кого могло принести в такой день, в такой час. С подозрением посмотрев на Пруссию, Федерация предупреждающе поднял брови, а Байльшмидт принялся отрицательно махать головой и ладонями, пытаясь таким образом сказать, что он тут не при чём. В итоге повторный звонок заставил Ивана раздражённо подняться на ноги и, немного шатаясь, направиться в коридор. Почему-то в этот раз Федерация решил изменить своим правилам и просто распахнул входную дверь, не поверив своим глазам. Потерев переносицу пальцами, Иван прищурился, пытаясь всмотреться, а ещё из-за того, что в ушах зазвенело от громкого приветствия, прозвучавшего от посетителя.       ― Гилберт! – обернувшись в прихожую, крикнул Иван. – Ты какую дрянь мне в рюмку подсыпал?!       ― Что?! – прозвучал недоумённый вопрос из комнаты с нотками испуга. – Никакую. С чего ты взял?       ― Да мне тут Америка мерещится, – вновь обернувшись к посетителю, Федерация нервно хихикнул.       ― Э-э-э… – посетитель, которым действительно оказался Америка, явно не понимал происходящего, и только тупо уставился на хозяина дома.       ― Надо же, какие реалистичные галики, даже звуки издают, – засмеялся Иван, привалившись боком к дверному косяку. – Походу, нам пора закругляться.       ― Я не знаю, что тут происходит, но я приехал по делу, – состроив на лице учтивую улыбку, поспешил объясниться Джонс.       ― Фига, разговаривает, – поразился Федерация и протянул руку в сторону уже изрядно напуганного Америки, ущипнув его за щёку.       ― Ай! Что ты делаешь?! Прекрати, мне больно! – завопил Альфред, отпихнув от своего лица чужую ладонь, и возмущённо потёр пострадавшую часть лица.       ― Серьёзно? Америка? – ужаснулся Иван, казалось, даже немного протрезвев, и переключился уже на английский, ведь до этого он говорил на русском. – Тебя какие черти сюда притащили? И вообще. Откуда ты узнал, где я живу?       ― Я же сказал, что приехал по делу, – обиженно надулся Джонс. – Может, пропустишь?       ― Ну заходи, коли не боишься, – усмехнулся Федерация, отведя руку в сторону в приглашающем жесте.       Однако слишком глубоко в дом заходить Америка не рискнул, оставшись стоять у порога, после чего снял с плеч рюкзак и достал какую-то папку.       ― Это чего такое? – скрестив руки на груди, недоверчиво спросил Иван.       ― Документы. Нужно было срочно передать их тебе. Хотели послать к тебе Китай, ведь вроде как вы хорошо общаетесь, но он неожиданно слёг с простудой, – отведя взгляд, с усмешкой сказал Альфред. – Я вызвался добровольцем, хотел отдать твоему правительству, но там меня послали к тебе, чтобы передать документы лично. Сказали, чтобы тебя хоть чем-то занять, а то бездельничаешь, пока дома отсиживаешься. Протянув папку Федерации, Америка выжидающе на него посмотрел. Косо глянув на протянутую папку, Иван выдохнул и забрал её, кинув на полку прихожей.       ― Потом посмотрю, – пояснил он свои действия в ответ на удивлённый взгляд.       Тут неожиданно из соседней комнаты донёсся какой-то странный шум, как будто упало что-то не слишком тяжёлое, но при этом увесистое. Федерация только устало закатил глаза, а Джонс любопытно вытянулся, пытаясь высмотреть, что там происходит.       ― Что там у тебя? – не удержался от вопроса Америка.       ― Бардак в голове, – язвительно ответил Иван. – У тебя ещё что-то есть ко мне?       Если бы он только знал, как он был близок к правде относительно своих предположений. Тем временем в комнате творилось чёрте что. Опознав в пришедшем Альфреда, Александр вознамерился свести с ним счёты и начистить ему рыльце напоследок. Как говорится, если уходить, так с музыкой, а для него нет лучше музыки, чем вопли Америки. Вот только его намерения вовсе не оценил Николай, решив остановить Республику, когда тот уже собрался выйти в прихожую и воплотить в жизнь свой злодейский план. За всем этим наблюдал Пруссия, заползя на диван и хихикая над открывшимся видом, а именно картина обстояла следующим образом: Александр всеми силами пытался покинуть комнату и, несмотря на шаткую походку, весьма уверенно это делал, вот только ему не давал довести дело до конца Империя, буквально повиснув на руке Республики и упираясь в пол ногами.       ― Пусти меня! Я ему покажу, как холодная война переходит в вооружённое столкновение! – не оставлял попыток выбраться из комнаты Александр.       ― Не надо! Это уже было, не надо ворошить прошлое! Сейчас он ничего тебе не сделал! – пытался вразумить его Николай.       ― Ну ещё бы! Мёртвому-то что можно сделать?! – начал по-настоящему злиться Республика.       ― Какой же ты злопамятный, кошмар… – слезливо проговорил Империя. – Ну остановись уже наконец!       Приложив все имеющиеся силы и воспользовавшись не очень устойчивым положением Александра, Николай дёрнул его за руку, из-за чего Республика потерял равновесие и упал в том направлении, куда его потянули. Байльшмидт уже просто уткнулся в подушку лицом и ржал во весь голос, ибо сил сдерживать смех уже просто не было. Болезненно поморщившись, Александр поднял взгляд и столкнулся с весьма недовольным взглядом лазоревых глаз, обладателя которых он попросту придавил к полу собственным весом. Тем временем мимо проходил, даже скорее проплывал Дымок, делая вид, что его вообще ни коим образом не интересует происходящее. Проследив раздражённым взглядом за этими телодвижениями котяры, Республика понимал, что он тут оказался не просто так. Как оказалось, он не ошибался. Дымок взял и просто в наглую вильнул хвостом по носу Александра, что стало для него последней каплей. На ходу схватив собравшегося, но не успевшего вовремя слинять котяру прямо за шкирку, Республика зловеще улыбнулся и резко выглянул в прихожую. Империя даже подскочить не успел, чтобы помешать чему бы там ни было, и только услышал, как Александр выкрикнул фразу «отрабатывай свой хлеб», а следом по дому разнёсся вопль кота.       Сначала Джонс не совсем понял, что в его направлении прозвучал вопрос, до того ему было интересно, что происходит в глубине дома.       ― Ты это мне? – растерянно отозвался Америка, переведя взгляд на Федерацию.       ― Нет, я с дверью разговариваю, – съязвил Иван. – Тебе, конечно.       ― Ну… вроде, я сделал всё, что должен был, – пожав плечами, с улыбкой ответил Альфред.       ― Отрабатывай свой хлеб! – раздался крик со стороны комнаты.       Только Америка перевёл взгляд в том направлении, откуда прозвучала фраза, как всё произошло слишком быстро. Вот он слышит кошачий вопль, потом что-то тяжёлое и когтистое прилетает ему в солнечное сплетение, сбивая с ног, выбивая воздух из лёгких и вызывая сноп звёзд перед глазами. Наблюдающий со стороны за происходящим Федерация, ошарашенно уставился на разлёгшегося на полу Джонса, задыхающегося от нехватки воздуха, и на не менее ошарашенного, чем он сам, Дымка, который от ужаса когтями вцепился в рубашку Америки. Вроде как придя в себя, котяра всё равно как-то скованно слез с тела на полу и заковылял на кухню, а Иван тем временем склонился над Альфредом и окинул его изучающим взглядом.       ― Ты как, живой? – равнодушно поинтересовался Федерация.       ― Ну… почему… когда я бываю у тебя, я всегда истекаю кровью?.. – хрипло произнёс Америка, пытаясь хотя бы для начала нормализовать дыхание.       ― Не ври, нет крови, – недовольно хмыкнул Иван.       ― Внутреннее кровотечение, – приоткрыв один глаз, возмущённо фыркнул Джонс.       В тоже самое время в комнате возобновилась борьба, только теперь поменяв полярности, так сказать. Теперь на месте Республики был Николай, всеми силами старающийся прорваться в прихожую, но ему не давал сдвинуться с места Александр.       ― Пусти! Ты же слышал, ему плохо! – панически отозвался Империя, изворачиваясь и вырываясь.       ― Ну уж нет, так ему и надо! Пусть помучается! – злорадно возразил Республика, глумливо хихикая.       ― Ты изверг! Ребёнка мучить! – обернувшись, гневно сверкнул глазами Николай.       ― Ребёнка?! Да этот ребёнок сейчас уже старше тебя! – всё глубже утягивая в комнату Империю, возмутился Александр.       В общем, Николай так и не смог вырваться из хватки, так как Республика решил применить один из своих приёмов, завалив Империю на пол и взяв в захват. Пруссии же уже, похоже, требовался врач, чтобы откачивать его, потому что с дивана доносились звуки истерии, того гляди захлебнётся и помрёт бесславной смертью. Пыхтя и изворачиваясь, Николай уже пытался хотя бы освободиться от хватки, но в итоге осознал, что у него ничего не выйдет, и сдался, полностью расслабившись, устало выдохнув, надеясь, что Федерация окажется к Америке более благосклонным, чем Александр.       Он действительно оказался более благосклонным, не на настолько, как рассчитывал Империя. Ивану было просто как-то до фени, что с Альфредом будет, но хорошо уже то, что он не хотел ему доставить ещё больше страданий. Болезненно поморщившись, Америка провёл ладонью по своей груди, понимая, что у него болят рёбра, и откашлялся.       ― Ноги моей больше у тебя не будет… – пригрозил Джонс.       ― А я вообще не понимаю, зачем ты притащился, – безразлично пожал плечами Федерация.       ― Мог хотя бы извиниться… – с прежним возмущением намекнул Америка.       ― Извинись, я не против, – с улыбкой перековеркал услышанную просьбу Иван.       Альфред недовольно простонал и раздражённо закатил глаза, понимая, что тут добиваться чего-то бессмысленно. Вдруг Америка осознал, что у него звонит телефон. Кое-как вытащив его из бокового кармана куртки, он посмотрел, кто звонит, ещё больше скривившись.       ― Алло, – устало ответил на вызов Джонс, так и продолжая играть роль бревна на полу.       ― Америка, мне сказали, что ты поехал к России, чтобы что-то ему передать. Ты ещё у него? – прозвучал ворчливый голос Англии.       ― К сожалению, – фыркнул в ответ Альфред.       ― Передай ему тогда, чтобы собирал… всех остальных и ехал ко мне. Срочно. Кажется, я нашёл необходимое заклинание, – требовательно произнёс Кёркленд.       ― Серьёзно? – тут же резко подскочил в сидячее положение Америка, чуть не столкнувшись со склонившимся над ним Федерацией.       ― Да-да, могу представить, как ты сейчас рад, – усмехнулся в трубку Англия. – Можешь тоже приехать, помахать ручкой на прощание. В общем, передай ему, что я жду.       ― Ясно, – Джонс сам себе согласно кивнул и сбросил вызов.       Переведя взгляд, Америка увидел, что Иван сидит рядом с ним на корточках, пристально глядя в глаза.       ― Слышал? – продемонстрировав мобильник, уточнил Альфред.       ― Слышал, – Федерация утвердительно кивнул и выпрямился, протянув раскрытую ладонь Америке. – Вставай.       Неуверенно глянув на раскрытую ладонь, Джонс всё-таки взялся за неё и поднялся на ноги.       ― Подожди здесь, я предупрежу остальных, – предупредил его Иван, уже направившись к комнате. – Ты ведь с нами, как я понимаю?       ― Я на машине, отвезу вас до аэропорта, – Америка согласно закивал. – Только не думай, что я собираюсь злорадствовать.       ― Неужели? – предупреждающе прищурив глаза, недоверчиво уточнил Федерация.       ― Думай, что хочешь, – устало махнув ладонью, Альфред скрестил руки на груди и, развернувшись, вышел за дверь.       Проводив его непонимающим взглядом, Иван вернулся в комнату, обнаружив всех в каком-то оцепеневшем состоянии, сидящих на полу, даже Гилберту было не до смеха.       ― Звонил Англия, – начал Федерация, в жесте неловкости проведя ладонью по затылку. – Думаю, вы понимаете, что это значит.       Посмотрев друг на друга, Империя и Республика молча поднялись с пола и согласно кивнули.       ― Тогда, нам нужно собираться, – решительно сказал Александр, направившись к выходу из комнаты.       Николай тоскливо посмотрел Ивану в глаза и направился следом за уже ушедшим Республикой. Проводив их взглядом, Федерация дошёл до дивана и рухнул на него рядом с Пруссией, а тот изучающе осмотрел его и хмыкнул, отведя взгляд.       ― Что приуныл?       ― Да как-то… не знаю. Вроде всё только-только наладилось, а нам уже нужно расставаться, – признался Иван, упёршись локтями в колени и свесив голову.       ― Не думал, что тебе будет так тяжело отпускать их, – взяв Федерацию за плечо, с ободряющей улыбкой сказал Байльшмидт. – Зато тебе не было скучно.       ― О, да! Скучать мне точно не приходилось, – усмехнулся Иван, покачав головой. – Думаю, пока рано расстраиваться, – хлопнув ладонями по собственным коленям, Федерация поднялся с дивана и с улыбкой посмотрел Пруссии в глаза. – Нам ещё на самолёте лететь. Да и мало ли. Вдруг у Англии ничего не получится. Ты с нами?       ― Я до аэропорта, провожу вас, – согласно кивнув, Гилберт тоже встал и потянулся. – Иди, одевайся, а я пока порядок наведу.       Благодарственно кивнув, Иван не спеша направился на второй этаж. Войдя в свою комнату, он достал из шкафа военную форму, от которой уже успел отвыкнуть, осмотрев её внимательным взглядом. Пока он надевал брюки, рубашку, повязывал галстук и застёгивал китель, он всё размышлял о прошедших днях. Кому-нибудь расскажи о произошедшем, либо не поверят, либо за сумасшедшего сочтут. Но, несмотря на некоторые события, Федерация понимал, что больше вспоминает о произошедшем с теплотой. И с какой-то тоской. Ему этого будет не хватать. Откинув от себя мрачные мысли до нужного момента, Иван осмотрел себя в зеркале, расположенном на внутренней стороне дверцы шкафа, пригладил слегка растрёпанные волосы и просто хмыкнул, закрыв дверцу и направившись к выходу из комнаты. Выйдя в коридор, Федерация понял, что они трое оказались здесь практически одновременно. Осмотрев остальных, как они выглядят в своей привычной одежде, Иван улыбнулся.       ― Классно смотритесь, – сказал он, направившись к лестнице.       Оценив комплимент, остальные просто улыбнулись и направились следом. На первом этаже уже около двери их ждал Пруссия, а увидев, что все в сборе и готовы к выходу, он первым вышел за дверь. Проверив, чтобы никто ничего не забыл, да и лишнего случайно не прихватил, все одели уличную одежду, обулись и вышли за порог, только Федерация напоследок зачем-то вернулся в дом, сказав, что это очень важно, после чего закрыл дверь на замок и отправился за остальными. У дороги рядом с домом стоял белый седан с характерными этикетками на корпусе, говорящими о том, что это машина из проката, а возле неё самой стоял в ожидании Америка. Увидев остальных, Джонс отошёл от машины и с вызовом посмотрел на Александра.       ― Ты швырнул в меня кота, – констатировал Америка, нахмурившись.       ― А ты ядерную бомбу в Японию, – с усмешкой ответил Республика, вызвав непонимание со стороны Альфреда. – Не то, чтобы я сочувствовал ему, просто наглядно демонстрирую, что ты ещё легко отделался. Подумаешь, кот.       Видя, что Америка не может подобрать необходимых слов в качестве противовеса, Александр только хмыкнул и сел на заднее сидение машины. Не желая признавать своё поражение в этом конфликте, но также не желая раздувать ещё один, Джонс тихо ругнулся в сторону и сел за руль. Байльшмидт только пожал плечами и забрался на переднее сидение, пока его никто не успел занять, при этом злорадно похихикав, заметив недовольный взгляд Ивана. Осознавая, что он из всех присутствующих Россий самый, скажем так, среднегабаритный, Федерация был вынужден занять место в центре между Республикой и Империей, ощущая себя при этом почему-то неловко.       ― Если всё, мы можем ехать, – предупредил всех Америка, заведя двигатель. Все коллективно промолчали в знак согласия, пытаясь морально подготовиться к долгой и удручающей поездке…       На их счастье, дороги были не слишком забиты, до аэропорта они добрались быстро, подождали немного, когда Альфред вернёт машину в службу аренды, после чего отправились за покупкой билетов. Процедура уже известная и пройденная ранее, никто из сотрудников не удивлялся ни внешнему виду своих посетителей, ни наличию оружия у них. Повезло, что необходимый рейс как раз уже начинал регистрацию на посадку, и ещё оставались свободные места. Когда все приготовления были завершены, все остановились перед зоной посадки.       ― Ну что ж. Было весело, – почесав затылок в жесте неловкости, с улыбкой сказал Пруссия. – Удачи вам. Хотелось бы сказать, до встречи, но не знаю, стоит ли надеяться.       ― Всякое может быть, – довольно ухмыльнувшись, загадочно ответил Александр. – Но ты прав. Было весело.       ― Рад был повидаться с тобой, Гил, – мягко улыбнувшись, искренне сказал Николай.       ― Коля, дай-ка я тебя обниму на прощание… – пустив скупую слезу, Гилберт заключил Империю в объятиях, на которые те ответил.       Отстранившись, Пруссия утёр глаза и подошёл к Республике, который смотрел на него с предупреждением, опасаясь, что и его захотят обнять, что навряд ли. Хмыкнув, Байльшмидт протянул в сторону Александра раскрытую ладонь. Поняв намёк, Республика ответил на предложенное рукопожатие.       ― Всё-таки быть с тобой в приятельских отношениях куда лучше, чем во враждебных, – честно признался Пруссия, отпустив чужую ладонь.       ― Да уж. Жаль, мы разминулись в прошлом, – кивнув в некоем прощальном жесте, с улыбкой согласился Александр.       ― Ну а с тобой мы ещё увидимся, – махнул рукой на Ивана Гилберт, из-за чего тот возмущённо фыркнул.       ― Я так понимаю, ты возвращаешься к себе? – скорее утвердил, чем спросил Федерация.       ― Не, мне в Москве тусить понравилось. Задержусь тут ещё ненадолго, – довольно потянувшись, сообщил Пруссия.       ― А работать кто будет?! Опять мне обдуваться? – возмутился Иван.       ― Губернатор мой работать будет. У него там всё схвачено, – успокоил его Байльшмидт, отмахнувшись от претензий.       ― Ты… – захотел уже продолжить возмущённую тираду Федерация, но вовремя выдохнул и успокоился. – Ладно. К тебе действительно претензий не много. Тогда, если хочешь, заглядывай как-нибудь.       ― Обязательно, – отступая назад, Пруссия помахал рукой на прощание. – Пока!       Развернувшись на пятках и сунув руки в карманы джинсов, Гилберт поспешил к выходу из здания аэропорта. Тем временем к остальным подошёл Америка, допивая купленный в автомате латте, и осмотрел всех задумчивым взглядом исподлобья.       ― Ну что, идём? – выжидающе спросил Джонс, выкинув стаканчик в урну.       ― От тебя несёт сигаретами, – когда Америка проходил мимо Ивана, тот поморщился. – Ты что, кофе в курилке заказывал?       ― Вот только от тебя я нравоучений не выслушивал, – раздражённо закатив глаза, Альфред с безразличным видом направился к посадочной зоне.       Недовольно покачав головой, Федерация отправился следом, при этом кивнув головой, намекая Республике и Империи следовать за ним. Посадка уже скоро должна была начаться, поэтому ждать им пришлось не долго.       Когда объявили посадку, в этот раз они без проблем зашли в самолёт, заняв свободные места. Самолёт был небольшим, и пассажиров было немного, поэтому можно было разгуляться и сесть каждому по отдельности. Вот только к удивлению Ивана, ему решил составить компанию Александр, да ещё и спросив при этом разрешения. Ну тут просто невозможно было отказать. Они сели у иллюминатора, где всего размещалось два места, а в центральном ряду рядом с ними сел Николай, наученный прошлым опытом, что от окон лучше держаться подальше. А Америка сел у другого борта тоже к иллюминатору, видимо, желая быть вдали от остальных. Осталось только переждать эти несколько часов, чтобы добраться до Англии.       Взлёт прошёл спокойно, без каких-либо чрезвычайных происшествий и эксцессов. Обратив внимание на отрешённый вид Джонса и его безразличный взгляд, направленный в иллюминатор, Империя очень заинтересовался таким поведением, и, как только в самолёте разрешили передвигаться, он решил поговорить с ним. Встав со своего места и подойдя к Америке, Николай кашлянул, чтобы привлечь внимание, однако Альфред был сильно погружён в себя, поэтому даже такое осторожное действие его напугало, заставив вздрогнуть.       ― Извини, – виновато сказал Империя, неловко сжав ладони.       ― Ничего… – облегчённо выдохнул Америка, откинувшись на спинку сидения.       ― Ты не будешь возражать, если я сяду рядом? – учтиво поинтересовался Николай.       ― Нет, конечно. Садись, – постарался с улыбкой ответил Джонс, хотя и выглядел он очень нервным.       Благодарственно кивнув, Империя занял свободное место рядом с Америкой и на какое-то время замолчал, словно давал своему собеседнику возможность свыкнуться с его присутствием. А вот Альфреда это только больше угнетало, заставляя нервничать, из-за чего он начал заламывать пальцы. Тут его взяли за ладонь, словно пытались успокоить.       ― Расслабься, – посоветовал Николай, мягко сжав в своей ладони пальцы Америки. – Я просто хочу с тобой поговорить.       ― Я уже понял, что ты не ради компании пришёл, – усмехнулся Джонс, однако не сопротивлялся.       ― Ты сильно изменился с нашей последней встречи, – уверенно утвердил Империя, переведя взгляд на собеседника.       ― Да-да, и не в лучшую сторону, скажешь ты, – недовольно хмыкнул Америка, отвернувшись.       ― Я не это хотел сказать, – хитро улыбнулся Николай, когда Альфред перевёл на него удивлённый взгляд. – Ты сам о себе такого мнения. Интересно, почему?       ― Потому что это правда, от которой никуда не деться, – подавленно признался Америка. – По мнению многих, я худшее, что могло быть в мире, – тут Америка посмотрел в сторону сидений на противоположной стороне борта самолёта, что не упустил из виду Империя. – Мы оба.       ― Почему же вы враждуете, если могли бы быть союзниками? Мне всегда казалось, что если бы такие страны, как Россия и Америка, объединились, никто не смог бы им противостоять, – с недоумением высказался Николай. – А так, получается, из-за вашей вражды весь мир ходит по лезвию ножа.       ― Это правда, – согласился Джонс, расстроено прикрыв глаза. – Но ты сам должен знать, что мы зависим от нашего народа и нашего правительства. Если взять историю Холодной Войны… не умри Рузвельт или не убили бы Кеннеди, возможно, Холодной Войны и вовсе не было бы. Не делись моё правительство на республиканцев и демократов, отношения с российским правительством складывались бы более благоприятно. В конце концов, от меня практически ничего не зависит.       ― Получается, ты уже сдался? – копая всё глубже, спросил Империя.       ― Я давно сдался. Я отыгрываю свою роль в мировой политике и просто хочу, чтобы меня оставили в покое, – нервно поджав губы, признался Америка. – Ненавидеть проще. Быть врагами… спокойнее. Так я хотя бы знаю, что чувства взаимны, и могу дальше с чистой совестью быть тем, кем меня все считают. Мировым агрессором, скрывающимся за маской демократии.       ― Альфред, неужели тебя действительно это устраивает? – сочувственно спросил Николай.       ― Даже если я скажу «нет», ничего не изменится, – хмуро ответил Америка.       ― И ты действительно ненавидишь Россию? – осторожно поинтересовался Империя.       Джонс ненадолго замолчал, словно в нерешительности, но потом сменил свой вид до безразличного.       ― Да, – уверенно сказал Америка, подняв взгляд и посмотрев вперёд. – Давай закончим на этом. К тебе я не имею никаких претензий и негативного отношения. Ты… другой.       ― Все считают, что я выделяюсь, среди воплощений России, – сам себе грустно улыбнулся Николай.       ― Коля, я… – резко развернувшись к Империи лицом, Альфред посмотрел ему в глаза, словно желая сказать что-то важное и серьёзное, но в нерешительности замолчал, опустив взгляд. – Я… можно я… так ещё побуду с тобой?       Николай непонимающе захлопал ресницами, после чего обратил внимание, что Америка смотрит на свою ладонь, которую Империя сжимал в своей. В этот момент Джонс выглядел очень несчастным и разбитым, да даже будь иначе, Николай не смог бы ему отказать, поэтому он только мягко улыбнулся в ответ, крепче сжав пальцы на ладони Америки.       ― Конечно, – согласно кивнул Империя.       Благодарственно улыбнувшись в ответ, Джонс откинулся на спинку сидения и закрыл глаза. Наблюдая за его поведением и выслушав всё, что он сказал, Николай сделал вывод, что Америка ведёт себя очень противоречиво даже собственным словам и поступкам. Империи всегда было жаль Альфреда из-за его прошлого, из-за того, как тому пришлось быстро превратиться в огромное государство, на которое слишком многие из окружающего мира обратили внимание, словно хищник, выжидающий в засаде и оценивающий способности добычи. Чтобы защититься, Америке пришлось показать клыки и шипы. Быстро развивающаяся экономика и военное присутствие в мире в итоге и нацепили на него ярлык агрессора. Собственно, как и на Россию, только в отличие от него, Джонсу пришлось слишком быстро пройти через это всё, вследствие чего и получилось то, что Николай увидел сейчас: сильная независимая страна, с огромными возможностями, с военной мощью и неуёмными амбициями, но в глубине души он остался брошенным ребёнком, который ищет для себя опору, благодаря которой можно передохнуть и на время сбросить с плеч ответственность. В этом они были похожи. Это их сближало, но так и не сблизило до конца. Неожиданно Империя ощутил, что на его плечо опустилась голова Америки. Переведя взгляд, Николай заметил, что Альфред уснул и, видимо, случайно съехал на кресле на его плечо. Улыбнувшись, Империя осторожным движением снял с него очки, чтобы те не давили дужкой на висок, и ладонью убрал с его лба чёлку. Ощутив прикосновения, Америка раздражённо пошевелился и во сне нахмурился, сильнее сжав ладонь на чужих пальцах и тихо промычав.       ― Ваня… – прошептал Джонс, потёршись щекой о мундир Николая.       Поразившись услышанному и увиденному, Империя только довольно усмехнулся.       ― И кого ты пытаешься обмануть, Альфред? – пустоту спросил Николай, после чего посмотрел на противоположную сторону, чтобы проверить, что делают остальные.       Тут ему тоже пришлось удивиться, потому что с противоположной стороны происходила похожая ситуация. Федерация устроился на коленях Республики, сложив на них голову и руки, и заснул, а Александр поглаживал его по волосам одной рукой, а другой придерживал за плечо, чтобы Иван ненароком на соскользнул на пол во сне. Почувствовав, что за ним наблюдают, Республика обернулся, увидев пристальный взгляд. Заметив, что Империя тоже играет роль подушки, только по-своему, Александр лишь закатил глаза и отвернулся, особенно когда заметил, как Николай улыбается. А сам Империя в который раз убедился, что, каким бы грубым и суровым не выглядел Республика, он может быть нежным и заботливым. Только главное ему самому об этом не говорить, а то психовать начнёт. Таким образом всё оставшееся время полёта прошло в спокойствии и тихой дрёме.       Как оказалось, ближе к концу они все благополучно заснули, что в итоге стюардессе пришлось их будить, чтобы сообщить, что они уже добрались до места назначения, а именно до Лондона. С перепугу подскочив как ошпаренный, Америка тут же принялся извиняться за предоставленные неудобства, чем только развеселил Николая.       ― Всё в порядке, – беззаботно махнул рукой Империя, протянув Джонсу очки, которые тот стал панически искать.       ― Спасибо… – нацепив очки на нос, Америка опустил пристыженный взгляд. – Я попрошу тебя… Никому не говори о том, что мы обсуждали, пожалуйста… Особенно России.       ― Не волнуйся, я Ване ничего не скажу, – с какой-то хитринкой произнёс Николай, сделав акцент на произнесённом имени. – Всё останется в прошлом.       Как бы странно и грустно это ни звучало, так оно и будет. Не понимая странных намёков, Альфред только нахмурился, но всё равно благодарственно кивнул.       Когда они покинули самолёт, Америка заказал такси, так как Англия жил в поместье загородом довольно далеко. От этой мысли Федерация в очередной раз поморщился, понимая, что опять им придётся как селёдкам в бочке тесниться в машине, в особенности ему, ведь вряд ли Джонс настолько осмелеет, чтобы сесть на заднее сидение и уступить хоть кому-то из них переднее. В принципе, всё так и произошло, как прогнозировал Иван. Трястись им пришлось около двух часов. За это время Федерация составил целый список того, что хотел бы пожелать Кёркленду. Всего самого наилучшего от всей своей широкой и необъятной души за всё «хорошее», так сказать.       Когда они добрались до нужного адреса, Федерация понял, что полёт на самолёте не идёт ни в какое сравнение с поездкой на автомобиле, что у себя, что здесь, ибо это был сущий кошмар, отразившийся на его спине и месте, в которое та плавно переходит. Первым к дому Англии направился Америка, нажав на кнопку дверного звонка. Пока остальные разминали затёкшие мышцы и суставы, на пороге показался Артур, открывший входную дверь.       ― Что-то вы долго, – с порога возмутился Англия, а все остальные, включая Альфреда, собрались уже высказаться в ответ, но Кёркленд вовремя развернулся и ушёл в недра дома, сказав напоследок: – Входите.       Проглотив все возмущения, ругательства и маты, они вынуждены были проследовать за хозяином дома. Англия стоял в прихожей и ждал, когда все появятся в помещении, и как только дверь закрылась за последним вошедшим, он счёт необходимым высказаться.       ― Германия уже привёз зеркало, которое повлияло на искажение заклинания, а я подготовил руны и магический круг, – скрестив руки на груди, с важным видом начал Артур. – Нам осталось только…       ― Артур! А где у тебя нормальное печенье, а не твоё химическое оружие домашнего приготовления? – прервал его раздавшийся откуда-то из кухни голос, заставивший всех поражённо округлить глаза.       ― Мало того, что ты припёрся ко мне просто так, не предупредив меня, так ты ещё и кухню мне разорить решил, мерзкая жаба?! – рявкнул на весь дом Англия, а из кухни тем временем появился его гость.       ― Грубиян, – обиженно выдал Франция, однако тут же изменился в лице, увидев ещё посетителей. – Артур, да у тебя столько гостей! Надо чай заварить и…       ― Они ненадолго, – хмуро возразил Кёркленд.       ― Здравствуй, Франц, – приветственно помахал ему ладонью Империя.       ― Надо же, надо же, – ласково проворковал Франция, проведя пальцами по подбородку. – Не уж-то сегодня всё волшебство закончится?       ― Хочешь, чтобы мы задержались? – злорадно поинтересовался Александр.       ― Ты – нет, а вот Николя – другое дело, – подмигнув Николаю, возразил Бонфуа.       ― Не начинай, – недовольно скривившись от увиденного, вмешался Англия.       ― Можем начинать? – встрял Америка, пройдя вперёд и направившись в гостиную.       ― Не терпится избавиться от нас? – нахмурившись, раздражённо спросил Республика.       ― Не терпится покончить с этим, да, – сухо ответил Джонс, скрывшись в другой комнате.       ― Он тоже грубиян, – разочарованно покачал головой Франция и кинул осуждающий взгляд на Артура. – Эту черту он унаследовал от тебя.       ― Ах ты!.. – уже собрался замахнуться на него Англия.       ― Англия, мне нужно несколько минут, чтобы кое-что сделать, – серьёзно вмешался       Александр, тем самым неосознанно спася чужую шкурку. – Это важно.       ― Хорошо, – согласился Кёркленд, моментально забыв о желании провести экзекуцию, чем не повременил воспользоваться Франциск, ускользнув следом за Америкой.       – Я как раз проверю, чтобы всё было в порядке.       Англия ещё раз кивнул и направился в гостиную, следом за ним решили пройти и остальные, но в самый последний момент Республика остановил Ивана, взяв его за запястье.       ― Мне нужно с тобой поговорить. Наедине, – взволнованно сказал Александр, отведя взгляд.       ― Ладно, – согласился Федерация, удивившись и просьбе, и поведению Республики.       Взяв Ивана за руку, Александр повёл его в недра дома, интуитивно догадываясь, что там находится кухня. Войдя в просторное помещение, Республика посмотрел в коридор, чтобы убедиться, что там никого нет, и решительно вздохнул.       ― Я думал о том, что мы с тобой обсуждали, и решил, что действительно поступил неправильно, – неуверенно начал Александр.       ― Ты про что? – непонимающе покачав головой, уточнил Федерация. – Мы многое обсуждали.       ― Я о воспоминаниях прежних воплощений, – строго произнёс Республика, подойдя к Ивану вплотную и посмотрев ему в глаза. – Я знаю, как сделать, чтобы даже после моей гибели и без моего раннего согласия ты получил эти воспоминания.       ― Разве такое возможно? – недоверчиво спросил Иван, постаравшись отстраниться, но Александр остановил его, сжав ладонь на его плече.       ― Возможно, – согласно кивнул Республика, после чего нырнул свободной рукой во внутренний карман пальто, выудив оттуда какую-то пробирку с прозрачной жидкостью сиреневого цвета. – С помощью этого снадобья и моего нынешнего согласия. А также нашего единения. Но… мы уже итак близки настолько, насколько это возможно. Достигнута определённая гармония. Но процесс передачи будет успешен только в том случае, если ты сам этого хочешь.       Федерация внимательно осмотрел пробирку в руке Александра, в особенности жидкость, находящуюся в ней, чувствуя неуверенность, но всё же протянул ладонь за ней, только в последний момент Республика отстранил пробирку в сторону, не дав завершить задуманное действие.       ― Ты уверен? – настороженно спросил Александр. – Это будут воспоминания почти за тысячелетие. Ты готов к тому, что тебе придётся хранить их и переживать раз за разом?       ― Думаю, я справлюсь. Это наследие России, а я и есть Россия. Я должен помнить, даже если это тяжело или неприятно, – с полной уверенностью ответил Иван, забрав из ладони Республики пробирку.       ― Хорошо. Тогда выпей, а остальное сделаю я, – вздохнув, согласился Александр.       Не став медлить, боясь отказаться от собственного замысла, Федерация откупорил пробирку и выпил жидкость, поморщившись от её странного вкуса. Внимательно проследив за его действиями, Республика аккуратно взялся обеими ладонями за голову Ивана, приблизив к себе, и прислонился лбом к его лбу.       ― Закрой глаза и ни о чём не думай, – попросил Александр, чуть сильнее сжав пальцы на волосах Федерации.       Иван послушно сделал то, что его попросили, и услышал, как Республика что-то шепчет на непонятном языке. Слова слились в один тон, словно белый шум, а потом неожиданно пришло осознание, что появилось что-то, что-то неуловимое, но давящее на мысли, что-то, что стало частью его, но пока не проявляющее себя. Это были очень странные и чуждые ощущения, словно ты впустил в себя что-то призрачное и холодное. Почувствовав, что чужие пальцы на его волосах расслабились, Федерация открыл глаза и увидел перед собой Александра, блеск багровых глаз которого немного потускнел.       ― Это всё? – обеспокоенно спросил Иван, хотя и сам понимал, что вопрос был лишним, ведь Республика согласно кивнул. – Как они будут проявляться?       ― Иногда во сне, иногда как ощущение дежавю, а иногда как видение, – устало прикрыв глаза, ответил Александр. – Главное, не пугайся. Это часто происходит неожиданно и без нашего желания. Но так будет только первое время. Потом ты научишься контролировать их, а они станут частью тебя, будто всегда были твоими.       ― Спасибо, что решился на это, – взяв Республику за ладони, благодарственно улыбнулся Федерация.       ― Как бы ты потом не пожалел о своём решении, – усмехнулся в ответ Александр, после чего принял серьёзный вид и притянул Ивана к себе, обхватив одной рукой его талию, а ладонью другой руки провёл по его щеке. – Можно мне напоследок прикоснуться к тебе?       Федерация конечно же понимал о каком прикосновении идёт речь, но отказывать не стал, слабо улыбнувшись и обняв Республику за плечи. Улыбнувшись в ответ, Александр наклонился к Ивану и мягко припал к его губам своими, вовлекая в глубокий и долгий поцелуй. И это был не просто поцелуй на прощание, это поцелуй перед расставанием. Расставанием навсегда. Ненавязчиво отстранившись, Федерация провёл ладонью по волосам Республики, при этом глядя ему в глаза, в то время как Александр притянул Ивана к себе и крепко обнял, прижав к своей груди и уткнувшись лицом в его шею.       ― Нужно идти, – нехотя отстранившись, Республика выпустил из объятий Федерацию и как-то виновато улыбнулся. – Я оттягивал время как мог, но так не может продолжаться вечно.       ― Не думал, что ты так будешь по мне скучать, – с усмешкой сказал Иван, направившись к выходу из помещения.       ― Сам в шоке, – тоже усмехнулся Александр, последовав его примеру.       Дальше они решили идти порознь, чтобы не привлекать к себе ненужное внимание. Оказавшись в гостиной, они оба увидели, что на время проведения ритуала Артур превратил эту комнату в нечто иное. Жуткое и отталкивающее. Сам же Англия подправлял магический круг, начерченный на полу мелом, Империя хмуро наблюдал за этими магическими махинациями, явно не проявляя ко всему этому симпатии, Франция тем временем стоял у книжной полки и делал вид, что ищет себе книжку, а Америка успешно притворялся спящим, сидя в кресле.       ― Наконец-то, – завидев пришедших, проворчал Кёркленд, кинув недовольный взгляд на Республику. – И кстати, предупреждать надо, если собираешься читать заклинание. Ты мог мне тут все приготовления сбить.       ― Так получилось, – безразлично оправдался Александр.       ― У меня всё готово, – встав с пола и отряхнув брюки, предупредил Англия. – Вы сами-то готовы?       Собравшись в одном месте, все три воплощения России переглянулись и согласно кивнули.       ― Отлично, – облегчённо отозвался Артур. – Так, ты, – указав на Федерацию, Англия продолжил, – вставай в центр магического круга. А ты, – теперь Кёркленд посмотрел на Николая, – вставай напротив зеркала. Буду возвращать вас поочерёдно.       ― Подожди! – неожиданно остановил процесс Иван, подскочив к Империи. – Держи. Я обещал.       Удивлённо приподняв брови, Николай увидел, что Федерация достал из-за пазухи книгу, которую он читал, но так и не дочитал. Приняв подарок, Империя улыбнулся и обнял Ивана за плечи.       ― Спасибо, – со счастливой улыбкой сказал Николай, отстранившись. – Я не забуду тебя, Ваня. И был счастлив встретить тебя.       Согласно кивнув в ответ на эти слова, Федерация ступил в центр магического круга, а Империя встал напротив зеркала. Англия, устало закатив глаза от увиденного, стал зачитывать заклинание на латыни, желая как можно скорее со всем этим закончить. Чем дальше шли слова заклинания, тем темнее становилось в помещении, несколько свечек, расставленных по периметру, потухли сами по себе, а магический круг на полу начал светиться. Глядя на своё отражение в зеркале, Николай увидел, что постепенно оно меняется, исчезает, и вместо него появляется отражение какой-то богато украшенной комнаты с множеством люстр и зеркал. На фоне стали мелькать силуэты людей, что невольно заставило Империю улыбнуться. Но вот совсем рядом промелькнуло чьё-то расплывчатое отражение и послышался до боли знакомый кокетливый смех. Скривившись, Николай обернулся обратно в комнату и увидел, как все выжидающе на него смотрят.       ― А может быть всё-таки… – захотел уже что-то добавить Империя, как из зазеркалья вынырнула чья-то рука, схватив его за запястье, и со смешком затянула в зеркало, что он даже пикнуть не успел.       Отражение в зеркале исчезло, отразив ту комнату, в которой оно находится, а все находящиеся в помещении перевели вопросительный взгляд на Бонфуа.       ― По-моему, это была не дама, – раздражённо вскинув одну бровь, утвердил Артур, а Франция только развёл руки и нервно улыбнулся.       ― Избавьте меня от подробностей, – отрицательно махнув рукой, строго вмешался Республика.       ― Теперь твоя очередь, – предупредил Англия, принявшись зажигать погасшие свечи.       ― Саша, – неловко окликнул его Иван. – Я заметил, что ты после самолёта без перчаток.       ― Да… – Александр отвёл стыдливый взгляд. – Я умудрился их где-то посеять. Либо в аэропорту, либо в самолёте. Да и неважно это.       ― Возьми, – Федерация подошёл ближе к Республике и протянул ему свои перчатки. – Пусть будут у тебя.       ― И ты ещё что-то про меня говорил, – довольно улыбнувшись, Александр принял подарок, незаметно для остальных коснувшись руки Ивана. – Спасибо, – тут Республика резко обернулся в сторону Франциска и Кёркленда. – Попробуете ему как-то навредить, мы с вами ещё встретимся. Обещаю, я вернусь и подвергну страшным пыткам каждого.       ― Не сможешь, – самодовольно возразил Англия. – Ты не можешь влиять на временной поток, тебе твоя магия не позволяет.       ― Да, но ты можешь, – зловеще улыбнувшись, намекнул Александр, из-за чего Артура аж передёрнуло. – Не забывай, ты в прошлом тоже есть. И ты ещё не забыл про кресло Басби?       Нервно сглотнув, Англия молча пальцем тыкнул, куда кому следует встать. Решив не медлить, Республика только ещё раз кивнул на прощание и развернулся к зеркалу. Процесс происходил тот же самый, что и прежде, только теперь в зеркале отразилось какое-то тёмное и мрачное помещение, похожее на кабинет. Тоскливо посмотрев на это отражение, Александр решил больше не оборачиваться, чтобы не сгущать сильнее душевный осадок, и молча шагнул в зеркало, вернувшись в своё время и свою реальность. В тот же момент отражение снова показало комнату, а все свечи в помещении неожиданно погасли, что заставило Кёркленда нервно дёрнуться.       ― Вот ведь… Обязательно нужно было оставить предупреждение после себя? – сам себя спросил Англия, на всякий случай посмотрев в зеркало. – Наконец-то это всё закончилось.       Обернувшись, Артур увидел, что Россия, теперь уже оставшийся в единственном экземпляре, с каким-то подавленным взглядом смотрит в зеркало.       ― Ты в порядке? – осторожно поинтересовался Англия.       ― Я… да. Просто такое чувство, что внутри меня образовалась пустота, – монотонно отозвался Брагинский, после чего слегка встряхнул голову, отгоняя от себя ненужные мысли. – Спасибо. Я, пожалуй, вернусь к себе.       ― Обращайся, – проводив взглядом уходящего Россию, Артур дождался, когда хлопнет входная дверь и подошёл к креслу, в котором устроился Альфред, тряхнув его за плечо. – Вставай, бездельник. Хорош дрыхнуть.       ― Я не сплю вообще-то, – отмахнулся от него Америка, открыв глаза и нахмурившись.       ― Тебе разве не нужно тоже возвращаться к себе и к чему-то готовиться? – язвительным тоном произнёс Англия, уперев руки в пояс.       ― Ещё раз напомнишь мне об этом, и я тебя ударю, – пригрозил Джонс, встав с кресла и поправив куртку. – До встречи в Вашингтоне.       Развернувшись и на ходу помахав ладонью, Америка направился к выходу из дома, оказавшись на улице, захлопнув за собой дверь. С подозрением смотря в направлении прихожей, Кёркленд вдруг осознал, что к нему подошли сбоку.       ― Малыш Америка слишком нервный в последнее время, – поделился своим мнением Франция, задумчиво поглаживая пальцами подбородок.       ― Я заметил, – фыркнул в ответ Англия и прошёл к креслу, в котором недавно сидел Альфред.       ― Не волнуйся за него сильно. Я бы на его месте тоже нервничал. Ведь мы соберёмся по такому вопросу впервые с момента основания, – нервно пройдясь по комнате, Бонфуа прикусил губу. – Надеюсь, обойдётся без последствий. Одно дело обиженные и злые правители, и совсем другое – разъярённая страна.       ― Я тоже на это надеюсь, – откинувшись на спинку кресла, Артур только устало прикрыл глаза ладонью. – А пока будем надеяться, что Америка справится с возложенной на него задачей. Кстати. Ты не в курсе, по какому вопросу он ездил к России?       ― А он ездил к России? – поражённо обернулся Франция. – Я думал, они случайно пересеклись.       ― Я звонил ему, у него телефон был недоступен. Поэтому я позвонил его правительству, и там мне сказали, что он полетел по деловому вопросу к России, – разведя руки в объясняющем жесте, принялся отвечать Кёркленд. – Вот только по какому такому деловому вопросу, мне никто не ответил.       ― Значит, нас это не касается, – успокоил его Франциск, присев на подлокотник кресла. – Всё будет нормально. Пойдём, попьём чай.       Сдержанно выдохнув, Англия всё-таки пришёл к выводу, что после такого утомительного как морально, эмоционально, так и физически дня, а тем более бессонной ночи, проведённой в поисках заклинания, стоит как следует отдохнуть. И даже уже не важно, что в компании Франции.       Вернувшись к себе домой, Иван понял, о чём предупреждал его Республика. Пока он летел в самолёте, его несколько раз вырубило, и во сне он видел не совсем сны, а похоже, что воспоминания. Причём довольно старые, ещё допетровских времён. И когда он ехал в машине, вызвонив своего водителя, впервые за это время предоставив ему работу, Россия видел на улице не совсем то, что там должно было находиться. Он увидел воспоминания об отечественной войне, видел, как горит Москва, почти слышал её болезненные крики. От этого сильно разболелась голова, поэтому ему хотелось поскорее оказаться дома и прилечь. Добравшись до своего дома, Брагинский попросил водителя предупредить в правительстве, что он приступит к своим обязанностям со следующей недели. Клятвенно заверив, что он выполнит просьбу, водитель развернулся и отправился обратно в Кремль. Проводив взглядом автомобиль, Россия открыл входную дверь и вошёл в дом. Тишина резала слух. Почувствовав, что об его ноги что-то трётся, Иван наклонился и поднял на руки кота.       ― Ну что, Дымок. Вот мы снова с тобой одни, – с грустной улыбкой сообщил Россия.       Но котяру это, похоже, ничуть не расстроило, он ещё раз потёрся об подбородок хозяина головой и ясно дал понять, чтобы его отпустили на пол. Выполнив немую просьбу, Брагинский выпустил кошака, а сам разулся и снял с себя пальто, после чего кинул взгляд на папку с документами, которую ему принёс Альфред. Махнув на неё рукой, Россия направился прямиком к лестнице, думая о том, что эти документы подождут. Что такого важного мог ему принести Америка? Наверняка опять какие-нибудь ущемляющие его права предложения о торговле или же предложения об участии в совершенно невыгодных проектах. Поднявшись на второй этаж, прежде чем зайти к себе в комнату, Иван заглянул в комнату, которую ранее занимал Николай. В комнате остался порядок, одежда, которую носил Империя, была аккуратно сложена на краю кровати. Печально улыбнувшись, Россия прикрыл дверь этой комнаты и вошёл в соседнюю. В этой комнате был точно такой же порядок, а одежда лежала на прикроватной тумбе. Подойдя к ней, Брагинский взял в руки белую футболку, помяв её в ладонях. Поднеся футболку к лицу, Россия понял, что на ней остался запах сигарет, явственно выделяющийся, но при этом ощущался запах самого Александра. Это отчётливо дало ему понять, что ничего ему не привиделось, всё произошедшее – было на самом деле. Положив футболку обратно, Иван запустил руки в карманы кителя, неожиданно для себя осознав, что в одном из них что-то лежит. Вытащив это из кармана, Россия осознал, что этим предметом является лента для волос, принадлежащая Николаю. Хмуро сдвинув брови, Брагинский вышел из комнаты, закрыв её за собой, и вошёл уже в свою, положив ленту на прикроватную тумбу. Присев на расправленную кровать, Россия сложил руки на коленях и упёрся подавленным взглядом в пол. Он подозревал, что ему будет их не хватать, но чтобы настолько… Он даже представить этого не мог. Теперь оставалось только смириться с тем, что придётся вернуться к своей прежней жизни, к той, которую он ненавидит, к той, в которой нет друзей, к той, в которой он «мировое зло», к той, где он просто инструмент. Не скоро теперь он привыкнет к своему прежнему одиночеству и не скоро вновь смирится с мыслью, что он страна, самая большая страна в мире с самыми незначительными личными возможностями и свободами. Но нужно время. Как говорят люди, время лечит, вот только они это говорят относительно своей жизни. Для страны эти сроки растягиваются на немыслимо долгое время, иногда и вовсе никогда не наступив.