***
Оля и Лена осматривали левое крыло, четвертого этажа. — Как думаешь, дверь на крышу открыта? — Не знаю… Но можно проверить. — Идем? — Угу, только сходим к кабинет технологии, возьмем что-нибудь что-бы замок взломать. На всякий случай. Замок оказался открыт и девушки вышли на крышу. Прохладный ветерок обдувал лица. Девушки подошли к краю, и свесив ноги, сели. — Помнишь о себе еще что-нибудь? — спросила Оля. — Да, похоже память постепенно возвращается. Оля прикусила внутреннюю часть щеки. Немного помолчав она спросила: — Расскажешь? Темникова посмотрела в карие глаза. Прикусив губу она кивнула. — Я попала в детский дом, когда была совсем маленькой. Я не помню лиц родителей, я не помню их слов на прощание. Я даже не знаю прощались ли они со мной? — Девушка перевела взгляд на лес, — А нужна ли была я им? Хотя, если отдали в систему, значит нет… Я росла. И в семь лет меня взяла семья. Я думала, что нашла новый дом. Я прожила там почти два года… И когда мне исполнилось девять, начался ад. Ирина, моя приёмная мать, днем и ночью пропадала на работе. Однажды он пришёл ко мне в комнату… Мой, приёмный отец. Эта мразь пыталась меня изнасиловать, — Одинокая слеза скатилась по щеке и нежная рука докоснулась до неё. — Прости, мне не стоило… — Нет, все хорошо. Мне нужно было выговориться. Больше, я пока ничего не помню… Оля поддалась вперёд и заключила девушку в объятия. Брюнетка лишь прижалась ближе. Дверь позади девушек, неожиданно хлопнула, от чего Оля вскрикнула. — Это просто ветер. Идём. Лена поднялась со своего места и подала руку шатенке. Серябкина сжала руку и поднялась. Подойдя к выходу, Темникова дёрнул за ручку, но ничего не произошло. — Что за черт… — девушка вновь потянула дверь на себя, но та не поддалась. — Что за нахуй?! Подергав ручку и поняв, что это безнадёжно. Лена села вытянув ноги. — Похоже мы застряли… — И что нам делать? — Ну орать думаю, нет смысла… Нас не услышат. Десантироваться с крыши, я тоже не хочу… Придётся, только — ждать… — Чего? — Или кого… Не знаю… Оля присела на колени и опустила руки на плечи брюнетки. — КАК ТЫ БЛЯТЬ МОЖЕШЬ БЫТЬ ТАКОЙ СПОКОЙНОЙ? МЫ МОЖЕМ ПОДОХНУТЬ, ТЕБЕ СОВСЕМ НАПЛЕВАТЬ? Темникова лишь смерила её равнодушным взглядом и сказала: — Не ори на меня. Да, мне наплевать. Оля поднялась с пола и начала расхаживать из стороны в сторону. Нижняя губа девушки дрожала. Она обняла себя руками за плечи, продолжая ходить. — Я не хочу умирать, пожалуйста… Не надо… Нет… Послышался смех. Истеричный смех. Повернувшись, Серябкина увидела, как Лена прижала колени к груди и хохотала. Смех становился все громче. — Сдохну на крыше школы. Какая ирония… — Лена… — Я бы рассчитывала на убийство, тюрьму, но блять, школа! Сдохнуть от холода, на крыше — школы! Оля подошла к девушке и присела рядом на корточки. Ей так хотелось помочь ей. Она такая одинокая. Как маленький, напуганный котенок. Темникова подняла свои голубые глаза на шатенку. Смех прекратился. По щекам скатывались слезы. Оля протянула к ней ладонь и смахнула слезинку. — Всё будет хорошо. Они найдут нас. Темникова улыбнулась. — Ты серьёзно в это веришь? Кареглазая прикусила губу. А ведь и правда… Оля и сама не верила в это. Лена докоснулась до губы девушки рукой, и слегка потянула вниз. — Не прикусывай губу. На щеках шатенки появился румянец. Скорее всего это из-за холода. Хоть на улице и лето, но ночью, очень холодно. Девушки сели прижавшись друг к другу. Чтобы согреться. — Нас найдут… — Надежда умирает последней? Темникова улыбнулась и закрыла глаза. «С тобой она не умрёт.»***
Полина сидела за книгой, пытаясь не отвлекаться на блондинку. Шашина покусывала карандаш, хмуря бровки, внимательно изучая страницы. Ну как не пялиться на это чудо? Скорее всего, почувствовав на себе взгляд, девушка оторвалась от чтения. — Эм… У меня третья рука появилась? — Наклонив голову набок, спросила голубоглазая. — Что? Нет… Прости, — тараторила Полина, поняв, что ее поймали с потрохами. Вернувшись к книге, Фаворская обдумывала то, что только сейчас произошло. «Какой позор.» — Думала девушка, когда в самом конце библиотеки раздался детский плач. По спине пробежала уйма мурашек. Подняв испуганный взгляд на кареглазую, Даша прошептала: — Ты слышала? — задрожав от страха, спросила Шашина. Шатенка кивнула. А плач возобновился. Он становился все громче. Будто плачущий ребенок приближается. Руки тряслись от страха. А затем, плач прекратился. В библиотеке стояла тишина. И только громкое дыхание девушек, прерывало ее. Девушки смотрели друг на друга и тряслись от страха, когда плач сменился на смех. Смех — леденящий душу. Он становился все громче. От этого на теле появлялось все больше мурашек, а кровь в жилах превращалась в лед. А девушки всё сидели. Будто их прибили к месту. Когда смех стал еще громче, Даша повернула голову и её зрачки расширились от ужаса. В метре от них стояла маленькая девочка. Её белоснежные волосы спадали с плеч, они были запутаны в непонятный ком. Платье было чуть выше колен, белого цвета. Голова была слега наклонена, а в руках был мишка. На лице девочки сияла улыбка и она продолжала смеяться. Девочка выглядела в сто раз страшнее, чем фильмах ужасов. Шашина не отрывала взгляда, когда женская рука докоснулась до ее, тянув за собой. — Блять, Даша! Надо уходить, — кричала Фаворская. И наконец оторвав глаза от малышки, девушка поднялась. Они бежали со всех ног, пытаясь, как можно дальше уйти от чертовой библиотеки. Но смех все преследовал их, становился все ближе. И вот уже первый этаж был виден, но кто-то схватил бедную блондинку за ногу, и она кубарем покатилась с лестницы. Фаворская остановилась, нужно было выручать девушку. Подняв ее на руки, кареглазая открыла дверь. Послышались женские голоса и к ним подбежали, Лиза, и Марианна. — Что с ней? — Спрашивала Лиза, проверяв пульс, но Полина полчала, а перед ней стоял образ маленько девочки, с медведем и ужасающей улыбкой на лице…