всему виной океан

все здания были украшены искрами мерцавшего яркого света, из-за чего улицы выглядели по-особенному выразительно и обаятельно. везде играла рождественская музыка, весёлая и заставляющая улыбнуться своим появившимся хорошим мыслям, что, возможно, чудо существует и, возможно, оно произойдёт именно с тобой, а не с главными героями каких-то рождественских фильмов и рассказов. люди спешили к своим родным и любимым, тащили тяжёлые пакеты и коробки с подарками, поздравляли друг друга через письма, ловили такси, перебегали через переполненные дороги, встречались с друзьями, отдыхали после сумасшедших приготовлений к наступающему рождеству. чонгуку было некогда отвлекаться на весь занятой мир с его праздничной суетой: он вприпрыжку направлялся к уже излюбленному и хорошо изученному книжному магазину на углу одной спокойной улицы, которая и то была полна снующими в разные стороны людьми. уже снаружи, ещё даже не подойдя к двери, чон увидел стоявшего за кассой чимина в большой красной рождественской шапке и остановился, поймав внезапное желание немного понаблюдать за ним. блондин ярко улыбался каждому посетителю (которых было очень и очень много), кланялся им в знак благодарности за покупку, смеялся и обменивался с ними какими-то лёгкими, совсем не имевшими смысла фразами. он был таким обаятельным. чонгук глубоко вздохнул, собираясь с духом, и зашёл в тёплое помещение с сияющей улыбкой, встретившись с паком глазами. тот кивнул в знак приветствия и одними губами позвал к себе за кассу, чтобы он не ждал где-то вдалеке. чонгук обошёл длинную очередь, состоявшую в основном из девушек и женщин, и встал за другом, выглянув из-за его плеча на книгу, которую тот упаковывал в красивую бумагу. — не думал, что сегодня будет такой наплыв покупателей, — повернув голову в сторону, тихо произнёс чимин и отдал девушке её подарок, — спасибо большое за покупку! приходите ещё. с рождеством вас! так они и провели следующие двадцать минут: чимин обслуживал последних покупателей, а чонгук терпеливо ждал его, тайно наслаждаясь этим спокойным временем. быстро прибрав, чимин оделся, выключил везде свет и вышел вместе с другом на морозный воздух, сразу же вздрогнув от сильного перепада температуры. они спокойно прогуливались вдоль сверкавшего разноцветными звёздами парка, время от времени касаясь друг друга плечами и пальцами и делая вид, что ничего не происходило. мир вокруг них был влюблен, люди были влюблены в него, друг в друга, в ту снежную, мягкую и, несмотря на минус, тёплую атмосферу. возможно, кто-то из них тоже был влюблен. возможно, оба. возможно, друг в друга. возможно, и нет. — я никогда не верил в рождественское чудо, — зачарованно глядя на фонари, сказал чимин с лёгкой улыбкой, которая показалась чонгуку хранившей печаль, — с самого детства мы даже не праздновали его… оно было, но за пределами нашего дома, за пределами моей маленькой жизни, которая стремилась к чему-то сильному, красочному и… настоящему. помню, как каждый год я прислонялся лбом к окну и с широко раскрытым ртом смотрел на фейерверки, которые пускали в двенадцать часов ночи, — чимин задрал голову вверх в чёрное небо, на секунду отсканировав с памяти на него свои воспоминания, — они тогда были такими огромными и сказочными… — он опустил голову и посмотрел на чонгука, который с грустью и неверием все это время смотрел на него, — тебе не надо быть дома с семьёй? это всё-таки семейный праздник, они тебя не ждут? чон быстро замотал головой, все ещё не в силах поверить, что пак никогда по-настоящему не знал, какое рождество на вкус. — они в гостях. поверить не могу, что ты никогда не праздновал рождество, — он немного подумал, а потом воскликнул. — ну-ка пошли! — взял чиминову холодную ладонь в свою и повёл его к ближайшей палатке со сладостями, — сегодня ты полностью принадлежишь мне, а значит, мне нужно что-то делать с тем фактом, что у тебя нет никаких оснований верить в чудеса. чимин засмеялся, смущенный серьёзностью намерений младшего и предвкушающий неизвестного, от чего сердце будто кувырок сделало и лёгкие за собой утянуло, заставив чимина на секунду задержать дыхание, как это обычно бывает, когда американские горки резко останавливаются, пугая до смерти сидящих вниз головой людей. — добрый вечер, — весело произнёс чонгук, остановившись у ярко-красного фургончика с игравшей музыкой и сверкавшей гирляндой, — сделайте нам, пожалуйста, два самых лучших горячих шоколада, который вы когда-либо делали. девушка кивнула и повернулась к ним спиной, начиная творить маленькую магию. чимин и чонгук встретились взглядами и несколько секунд молча стояли и смотрели друг на друга с широкими улыбками на лицах. сзади них смеялись и шумно разговаривали люди, санта клаусы раздавали детям конфеты, обнимались и фотографировались с ними — жизнь проходила совсем рядом, впритык к ним, но они были в своём мире, более крошечном и уютном, созданном двумя специально для двух. — что? — спросил чонгук, все ещё не успев отпустить чужую ладонь. ему совсем не хотелось это делать и он знал, что как только они получат свои напитки, им придётся расцепить свои пальцы, поэтому в данный момент он считал мгновения, наслаждаясь ими как в последний раз. а может, это и был последний раз. чимин поджал губы, чтобы не раскрыть свой поток прытких мыслей, и помотал головой. — ничего. — вам добавить что-нибудь? — спросила девушка, вторгнувшись в их купол и раскрыв его как лепестки розы. — на ваш вкус! — ответил чон, — главное, чтобы он был в восторге. чимину казалось все сказкой. сам чонгук казался ему чудом, какое только и случается в сказках. в тот вечер он много смотрел на него, долго и тягуче, вглядываясь в каждую детальку прелестного лица, которое стало ему роднее всех лиц на планете за такой короткий промежуток времени. он боялся этого. боялся такой близости с другим человеком, который хорошо к нему относился. что если он сам себе запудрил мозги? что если ему это все кажется, видится? что тогда? что с ним будет, когда иллюзия утопии развеется бесследно в прохладном воздухе? (будет ли он ещё прохладным или станет уже теплее?) ему было страшно, но никакого желания отказываться от временного тепла не было. ему это нужно было. он нуждался в этом всеми фибрами души. горячий шоколад был очень душистым и вкусным. он согревал его руки, да, но очень слабо, совсем не так, как это делали руки чона. эта мысль не покидала его на протяжении всего вечера. парни попали в самый разгар снежковой битвы и им ничего не оставалось, как принять в ней участие, из-за чего спустя весёлый и громкий час, наполненный до краёв смехом, они промокли насквозь, а в их обуви, капюшонах, под куртками и на головах был снег. зато на лицах с ярко-красным румянцем были широкие улыбки, и это было единственной вещью, которая имела значение. чимин с чонгуком, громко смеясь от того, как они забавно выглядели, оттряхивали друг друга от белых снежных комков и не могли наговориться о том, как было весело, какие люди были добрыми, общительными и приятными, и как бы им хотелось сейчас отдохнуть. — ах да, точно, — протянул чонгук, до этого несколько секунд смотря на фонарь над ними. чимин вопросительно посмотрел на него. его светлые пряди были слегка влажными, и из-за них он выглядел еще привлекательнее (хотя куда, казалось бы, ещё сильнее? подумал чонгук и осознал, что не о том думает). он заулыбался. — хочешь перекусить? — попить что-нибудь не помешало бы, — уставшим, но довольным голосом ответил чимин, — ты уже что-то придумал? чонгук активно закивал головой, как ребёнок, гордившийся своей мигом раньше придуманной идеей, бодро поднялся на ноги и выпрямился, выдержав на себе пытливо тяжёлый взгляд пака и дождавшись, пока тот соберётся с мыслями и оставшейся энергией и поднимется. чонгук отвёл парня перекусить в ближайшее кафе, которое, хоть и было переполненным такими же веселившимися людьми, все равно отдавало рождеством и даже спокойствием, особенным спокойствием. им был пропитан весь воздух, и чимин начинал верить в то, что, возможно, что-то хорошее и может произойти. возможно, даже с ним. а затем они оказались на катке, огромном волшебном катке с коньками на ногах. как? может быть, чудо. — ты умеешь кататься? — боязливо спросил пак, всей хваткой вцепившись в поручни и уже представивший, как больно будет падать. чонгук захихикал и посмотрел под ноги. — не особо, но ради этого мы сюда и пришли. чон положил свои большие ладони на напряжённо державшие бортик ладони чимина, нежно отцепил их и, крепко держа в своих, оторвал парня от края и вытянул в середину, стараясь держаться молодцом, чтобы показать, что кататься на коньках — просто. — если я упаду, то собью всех в радиусе пяти метров, как боулингский шар кегли, — обеспокоенно пробубнил светловолосый, сжав свою хватку на чужих руках ещё сильнее. чонгук думал, что его ладошки и пальцы были милыми, совсем детскими и нежными; к таким рукам нужен был особый подход, более тщательный и аккуратный, чтобы не повредить мягкую кожу. — ты собьешь только меня, не волнуйся, — с озорной улыбкой ответил вышедший из транса чон, — вот видишь! все у тебя получается! давай теперь без рук, — он отпустил его и осторожно отъехал на пару метров вперёд. — о нет, нет, нет, я морально не готов, чонгук, подожди! — сделай всего лишь пару движений и ты уже рядом со мной, давай. чимин с щенячьим взглядом собрался с силами и начал рассекать тонким лезвием лёд, с лёгкостью осилив те четыре метра между ними. чонгук сразу же поймал его за плечи и с а-я-ведь-тебе-говорил взглядом посмотрел на него. — давай ещё! так они и катались: то вместе по основному кольцу, то разъезжаясь в разные стороны, то сталкиваясь телами и начиная паниковать, что сейчас они оба грохнутся, хватаясь друг за друга, забывая про то, что нужно сначала спасать себя. улыбки ни на мгновение их не покидали. казалось, тем вечером они навечно приросли к их румяным и счастливым лицам. чонгук был идеальным, и чимин не мог понять, как все хорошие качества, которые он обожал, смогли сойтись в одном человеке так просто и без несостыковок. тогда, в шторм и последующие больничные дни он и думать не смел, что спустя время узнает этого парня получше, намного лучше; узнает, какой он заботливый и нежный, ответственный и надёжный, умный и великодушный. стал бы он тогда ходить к нему в больницу, если бы знал, к чему это приведёт? нет. почему? потому что ему бы стало страшно. вот и все. когда ноги стали уже отдавать тупой болью, чимин остановился в маленьком кольце прямо под огромной ёлкой, чтобы отдохнуть и перевести дыхание, а чон в следующую минуту присоединился к нему. — я только что чуть не убил какого-то парня, — с выпученными от осознания глазами сказал он чимину, на что тот от удивления поднял брови. — и я этому человеку доверял свою жизнь буквально час назад. какой абсурд! — возмущённо развёл пак руки в разные стороны, а затем выставил их перед собой, — не смей даже подходить ко мне! ты опасный! чонгук засмеялся и придвинулся к нему ближе, взяв вытянутые ладони в свои, чтобы опустить их, но в итоге он так их и не отпустил. забыл под гнетом морозной бархатистости, какая исходила от них. — совсем нет… — мне уже стоит бояться? — с хорошо отточенной актёрской игрой испуганно спросил чимин, переводя взгляд то на их сплетенные руки, то обратно на улыбчивое лицо. сколько по счету раз они держались за руки за этот день? наверняка, безумно много для обычных друзей. чонгук засунул их руки в свои широкие карманы, чтобы побыстрее одарить их теплом. чимин смущённо опустил голову, чувствуя, как длинные пальцы гладят его тыльную сторону ладоней. в этих маленьких движениях чувствовались нежность и трепетность, как будто с ним обходились как с самим принцем, который являлся единственным соединяющим звеном мирного будущего и его государства. с одной стороны, ему хотелось отпрянуть, прижать руки к себе и отъехать на безопасное для них обоих расстояние, сказать, что так нельзя и что он очень боится их появившейся близости, но с другой стороны, ему нравилось то согревавшее сердце чувство: оно было для него в новинку. ему хотелось проводить вместе с чоном все свое время, от зари до зари, двадцать четыре часа в сутки, но страх быть оставленным и использованным не покидал его даже со знанием, что скорее всего, чонгук на такое даже способен не был. к сожалению или к счастью, в жизни случается много неожиданностей. чимин встретился глазами с чонгуковыми и услышал мягкое: «а теперь посмотри наверх». в тот же миг, когда парень последовал указанию друга, послышался свист и все небо покрылось яркими вспышками, превращающихся в пышные букеты разноцветных хризантем. все люди, собравшиеся вокруг, стали кричать и радоваться, обниматься со своими друзьями и родными и поздравлять их с рождеством, а чимин стоял с открытым от изумления ртом и восхищался невероятной красотой, расцветавшей прямо над его головой, в то время как чонгук не мог насладиться взрывавшимися звездами в отражении глаз напротив. — это было поразительно! — воскликнул чимин десятый раз подряд, когда они шли вдоль улицы закрывавшихся магазинов, и в порыве безмерного счастья крепко обнял чонгука за шею, пытаясь передать через это прикосновение всю свою признательность, — этот день как одна небольшая, но прекрасная сказка. я не могу выразить словами, как сейчас счастлив благодаря тебе, — прижавшись щекой к чонгуковой, тихо пролепетал пак тому на ухо, — спасибо тебе огромное. в тот момент, мир вокруг них прекратил существовать. были только чонгук и чимин, в том самом куполе, созданном на двоих, который с каждой секундой, проведённой вместе, становился крепче. чон вспомнил, как при их первой встрече подумал о том, как сильно ему нужно будет стараться, чтобы проникнуть через плотные баррикады блондина. видимо, получилось. он был настолько отвлечен самим парнем, что совсем позабыл о своём желании, тем самым давая судьбе разбираться с их близостью самостоятельно. чимин бы хотел рассказать чонгуку, как ему нравились чувства безопасности и влюблённого спокойствия, когда он прижимался своим телом к его телу, но страх опять оттянул его назад и приказал промолчать, позволив лишь сильнее прижаться к широкой груди и начать отсчитывать секунды. в тот момент каждый из них отчётливо понял одну очень важную вещь: они были безумно влюблены.