всему виной океан

— я, конечно, человек мягкосердечный и добрый, но мне очень хочется разбить ему лицо, — прошипел тэхен, агрессивно тыкая в пепельницу докуренным бычком, который в свои последние секунды жизни выкидывал в воздух подобие узоров дыма. чимин в очередной раз разглядывал свои синяки на руках, которые чонгук оставил вчера, пытаясь его удержать, и отчаянно пытался схватиться за ниточку жизни, которая легко устремлялась от него ввысь, куда ему достать было невозможно. — и что толку… — промямлил он и выпрямился, пересилив самого себя и уведя взгляд сначала в сторону, а потом на тэхена, который крепко его обнял, чтобы показать, что он всегда рядом. чимин знал это и не имел ни малейшего представления, как выразить свою признательность за все, что парень уже успел сделать для него. — советую тебе все же подумать насчет психолога, — пробубнил ким, уткнувшись тому в волосы. — проект уже совсем скоро, а я сомневаюсь, что в таком состоянии ты сможешь показать все свои способности и зарекомендовать себя как человека, которым движет страсть. — мною не движет страсть, — разочарованно заметил чимин и вздохнул, вспомнив, как этот проект был важен для их компании. — сейчас нет, но она у тебя была раньше и обязательно появится позже. они закурили по новой сигарете и продолжили обсуждать рабочие дела, планы на выходные, которые сразу же изменились, как только тэхен рассказал про выставку врубеля и решил, что чимину нужно проветриться вместе с ним до изящных картин художника, в которого ким был не на шутку влюблен. — я уверен, тебе понравится! — тэхен был так возбужден их первой вылазкой за пределы забегаловки, в которой они всегда обедали, что даже не заметил, как перешел на крик (впрочем, такое у него часто бывало, и чимин с этим смирился, найдя в такой черте особую прелесть). — а после этого можем- о, точно! я отведу тебя в свое любимое кафе! оно будет неподалеку! во время его восторженных возгласов, на лестнице нижнего этажа послышалось, как открылась дверь, а потом уверенные, но мягкие шаги, направлявшиеся к ним. чимин обернулся и увидел в строгом костюме мужчину, лицо которого сразу оказалось знакомым. чужие глаза встретились с его собственными, и пак понял, что мужчина подумал о том же самом. и вмиг его озарило. — вы же тот мужик с бутылкой виски, которого я встретил в электричке! — воскликнул он. перед ним больше не было того грязного пьяного человека, которого погубили несчастная любовь и страсть к алкоголю. перед ним стоял ухоженный мужчина лет сорока, с уложенными с помощью геля волосами, ровной осанкой и отлично выглаженным костюмом. чимин был настолько сильно удивлен и обрадован неожиданной встрече с человеком, который вселил в него светлую надежду, что не сразу понял, как сильно он пялился. — аах! — вспомнив, радостно произнес знакомый и широко улыбнулся. — умный паренек с любовными проблемами! вот так встреча! они сердечно пожали друг другу руки. — как же вы так… — он с восхищением еще раз осмотрел его, не зная, как четче описать все, что он думал и чувствовал. — вы так изменились с прошлой встречи! сколько прошло времени? всего лишь полгода! — всего лишь полгода, а такое чувство, будто пара лет! как тебя хоть зовут? — чимин. — я платон, приятно познакомиться. ты даже не представляешь, как помог мне! если бы не те деньги, которые я все-таки потратил на костюм, то я бы сейчас здесь не стоял! — он глянул на наручные часы и нахмурился. — ой, паренек, давай позже поговорим, у меня встреча с мистером кимом. — он достал из внутреннего кармана листок бумаги и ручку, прислонил к стене и коряво написал свой номер домашнего телефона, после этого протянув клочок паку. — позвони вечером. с этими словами он улыбнулся, поклонился в знак приветствия тэхену, все это время тихонько наблюдавшего со стороны за всей этой душевной сценой, и поспешно зашел на этаж, на котором находился кабинет директора компании. — не знал, что ты пользуешься популярностью у мужчин постарше, — гаденько заметил ким и хитро улыбнулся ошарашенным глазам, направленным на него со всей яростью и готовностью заткнуть его. — ой, молчи, — закатил чимин глаза и спрятал номер в карман брюк. — ну, а если серьезно, то кто это был и почему он пошел к дяде? — смотри, фото-будка! — воскликнул чонгук, указав пальцем на стоявшую рядом со спускои вниз, потрепанную будку с красной шторкой, в местах заляпанную бог знает чем. они прогуливались по железнодорожному вокзалу в два часа ночи и оккупировали автоматы с прохладительными напитками под шум яростного дождя, противостоявшего приходу лета. людей можно было пересчитать по пальцам двух рук, и то они были разбросаны по всему корпусу, как детские игрушки после того, как в них надоело играть. — какая заманчивая идея, — произнес себе тихо под нос чимин, не успевая за вдохновленным идеей сфотографироваться на память чонгуком. — здесь один стул, — сказал чон, зайдя в будку. — значит, кто-то из нас будет сидеть на чьих-то коленях, — дополнил мысль пак и с ухмылкой посмотрел на парня, который уже придумал, как они могли разрешить эту дилемму. старые добрые камень-ножницы-бумага никогда никого в истории не подводили, и это факт. никогда никого кроме проигравших, конечно же. и той ночью проигравшим, на удивление, оказался чонгук, который проигрывать очень сильно не любил, но тем не менее своему проигрышу нисколько огорчен не был, считая это даже в какой-то степени выигрышем. чимин похлопал себе по коленям, приглашая парня сесть, и нажал на пуск, предварительно засунув пару монет в щелочку. — четыре, шесть или девять? — мелодично спросил он, крепко сжимая чонгукову талию, чтобы тот не сползал (хотя младший обвил его шею и сползти он по сути не мог, но они вдвоем мысленно договорились, что так будет безопаснее). — сможешь придумать разные лица на девять? чимин засмеялся, отрицательно помотал головой и нажал на цифру шесть и «ок». автомат начал отсчет и парни приготовились к позированию. они мельтешили друг другу волосы, корчили рожицы, высовывали языки и смеялись, не переставая разговаривать о всякой ерунде, о которой они забудут через несколько минут. — у нас осталось две, — тихо сказал чимин, смотря чонгуку в глаза, которые находились в десяти сантиметрах от его собственных. послышался звук щелчка, и чонгук приблизился еще ближе, соединив их носами. — последний снимок должен быть самым любимым, — прошептал он, зачарованный улыбкой блондина и звуком стучавшего в крышу и окна дождя, и мягко поцеловал его, через несколько секунд услышав последний щелчок. — так значит, она вернулась к вам с условием, что вы завяжете? — сделав глоток горячего шоколада, уточнил чимин. — и вы серьезно завязали? мужчина кивнул, выглядя до жути довольным собой. — наш с тобой разговор приоткрыл мне глаза на ситуацию, в которой я находился. когда синди пришла ко мне и призналась, что до сих пор любит меня, но не может смириться с тем, что, когда я начинаю пить, я не могу остановиться. — и вы так легко бросили? мужчина поджал губы и нахмурился, вспомнив те тяжелые недели, когда он изо всех сил старался сдерживать себя, и помотал головой. — нет. это было самым сложным испытанием в моей жизни. чимин неосознанно проводил параллели между платоном и чонгуком, бесконечно ища выход из этого болезненно тернистого пути, с каждым разом теряя все больше и больше надежды на свет в конце. во встрече с мужчиной он нашел для себя маленькую веру в то, что тот поможет ему, знакомый по личному опыту с понятием «зависимость». — иногда даже сейчас я ловлю себя на мысли, что единственное, чего я хочу — бутылка виски в моей руке., но я одергиваю себя и вспоминаю, ради кого держусь. синди счастлива со мной, намного счастливее, тем с ее прошлым ухажером. я счастлив с ней, — он немного помолчал, улыбнувшись воспоминаниям о своей любимой женщине. — знаешь, чимин… любовь на самом деле — самое сильное чувство, которое только может испытывать человек. я это понял только сейчас, когда увидел, каким сильным она меня сделала в одно мгновенье. чимин увидел все по глазам, искрившимся звездами, и представил глаза чонгука, которые в последнее время были мертвыми. — я ненавижу тебя! — прокричал пак, когда чонгук смел со стола все, что там было, включая книги и горшок с цветком, который был подарен самим младшим. — ах, да?! я тоже тебя ненавижу! — разрывая глотку, ответил чон и попытался выйти из комнаты, но пак его схватил за руку. они будто находились под водой. все их движения казались ватными, ноги еле передвигались с места на место, а голоса звучали слишком глухо и тихо. чимин казалось, что он начинал глохнуть. — не трогай меня! они подрались до ссадин и синяков на телах в той комнате, в которой некоторое время назад занимались тем, что называлось у всех людей любовью. — дядь платон, — начал он с потерявшим всякий цвет лицом из-за вспомнившейся ссоры, оставшейся в нем ядовитым отпечатком. — мне очень нужна ваша помощь.