всему виной океан

чонгук не был уверен, где он находился. вероятно, в каких-то трущобах или чьём-то подвале. он очнулся из-за чьих-то криков и первое, что увидел, было чье-то спящее рядом тело. сначала он испугался, подумав, что человек мёртв, но присмотревшись, стало ясно, что тот просто отключился. помещение было большим, тёмным и очень грязным. единственным освещением служили уличные фонари, свет которых попадал сюда сквозь запачканные, не мытые уже несколько лет окна. чонгук зевнул и осмотрелся получше. по всему полу валялись клочья одежды, а точнее, того, что осталось после нее; куски обвалившихся с потолка краски и штукатурки; брошенные вещи. место, в котором он находился, было местным пристанищем для всех, кому надо было где-то переночевать: для бродяг, наркоманов, проституток, алкоголиков и других кадров такого рода. в десяти метрах от чона ругались парень с девушкой. что они друг другу говорили было непонятно, кто они были такие — чонгук не знал, что он сам здесь делал — тоже. голова трещала по швам, а тело пронизывала тупая боль, особенно в спине. в нос ударил резкий запах сырости, гнили и вони — глаза заслезились. чонгук с трудом достал из заднего кармана пакетик с таблетками, высыпал несколько на черную от грязи трясущуюся ладонь, убрал пакетик обратно и проглотил таблетки, закинув голову наверх. рядом застонал человек, сонно перевернулся на другой бок и продолжил храпеть. несмотря на то, что на полу находилось много людей, — кто-то спал, кто-то чем-то шуршал и шелестел, кто-то просто молча смотрел в выбранную им точку напротив, — в этом месте было очень одиноко и тоскливо. здешним людям ничего не надо было, кроме того, от чего они были зависимы. в них ничего из тех качеств, которые они приобрели в течение своей жизни, не осталось. они были пропитаны гнилью изнутри. никаких чистосердечности, доброты, искренности, добродушия не было. они были пусты — просто оболочки без каких-либо чувств. чонгук медленно встал и пошел, аккуратно обходя валявшихся людей, на поиски выхода из этого чертово места. ему было тошно и противно от самого себя, потому что он понимал, что он нисколько не отличался от тех, кого он сейчас видел. это било прямо в сердце. чимин сидел, положив голову на вытянутую на кухонном столе руку, и рассеянно смотрел на отражение желтого света лампочки в дверце кухонного шкафа. больше никакого освещения на кухне не было — она была погружена в полумрак. пак медленно, как будто в замедленной съёмке, моргал и думал. рядом стояла кружка с холодным, давно забытым кофе, к которому парень еще даже не притронулся. сколько он так сидел — он не знал. время для него остановилось в тот самый момент, когда он вошел в комнату. перед глазами был громко смеявшийся чонгук, за которым расстилался на сотни километров океан. как долго пак там не был? он не помнил. чимин слышал чонгуков звонкий смех, крики чаек, голоса людей, шум волн. «этот ребенок такой забавный!» — сквозь смех произнес чонгук, посматривая на маленького мальчика, который пытался стоять на руках под водой, но все время падал. чимин на него не смотрел: все его внимание было обращено на счастливого чонгука, который вилял ногами, сидя вместе с ним на камне в воде. чимин так отчетливо видел его лицо сейчас, так четко слышал его голос, что на душе становилось тяжело, потому что в данный момент чонгука рядом не было. его уже давно рядом не было. — ни в мыслях, ни в доме, ни на губах… — прошептал он сам себе и резко вскочил, осмотрев кухню на наличие бумаги и любого пишущего предмета. побежав в гостиную, он увидел на столе блокнот и карандаш, схватил их и вернулся обратно, начал писать: ни в мыслях, ни в доме, ни на губах тебя нет, застыл памятью, болью в глазах. тепло твое, нежные руки, улыбку хранил до того, как не только привыкнул, как не только стало хотеться чуть больше увидеть, потрогать, придержать тебя дольше… на глазах навернулись слезы, и чимин, нахмурившись, закрыл глаза. в ушах до сих пор стоял смех чона, но теперь он приносил лишь боль в сердце. чимин скучал и продолжал писать: но и сердце хранить. я хотел только это — копить на билет, поехать вглубь лета, скупить тебе все: природу, птиц, свежесть, напомнить о встрече в лиственный шелест. он вспоминал, как они с чонгуком, еще смущаясь друг друга, бродили вечером по парку. шелест листвы под ногами успокаивал и придавал настроению свежесть. они грели пальцы, обвив ими горячие стаканчики с кофе, и молчали. чимин смотрел себе под ноги, как его ботинки зачерпывали носками листья и подбрасывали их; чонгук смотрел наверх, как последние листья падают с черных веток на землю. слезы капали на бумагу, и только тихие всхлипы были слышны по всей квартире. — тебя нет. ни дома, ни в мыслях, нигде! — он вспоминал о чонгуке только тогда, когда оставался один, и ему было стыдно. он хотел думать о нем каждую секунду своей жизни, но бурная жизнь всячески мешала ему. он знал, что чонгук жил в его сердце — чимин дышал воспоминаниями о нем и любви к нему, но иногда появлялось надоедливое чувство, будто его никогда и не было рядом. будто все это — один большой сон. не стало так быстро, как будто назло мне. я бы хотел повернуть время вспять и опять… — раз в последний «люблю» прошептать… в голове появилось его лицо, выражение которого было пропитано болью: «нет, не любишь, — он любил, он так сильно любил! — но я понимаю…» — ни черта ты не понимаешь! — прорыдал чимин, закрывая глаза ладонями, таким образом будто прячась в собственном маленьком мирке. он вспомнил, как они стояли у ярко-красного фургончика, держались за руки и, широко улыбаясь, смотрели друг на друга. вокруг шумели люди, играли в снежки, смеялись и счастливо праздновали канун рождества, но двоих парней это никак не касалось. они были поглощены друг другом, слыша только собственное сердцебиение. рождество. не имеющий никакой особенности праздник до тех пор, пока чимин не встретил чонгука. какие-то полгода назад он был уверен, что следующее рождество проведет снова с чоном, но сейчас он горько осознавал, что этого не произойдет. как же чимин хотел обнять чонгука. обвить руки вокруг его талии и крепко сжать, уткнуться носом в шею, почувствовать разливающееся по телу тепло, услышать тихое дыхание. он хотел сорваться к нему прямо сейчас, когда на дворе давно была ночь. он был готов биться в двери реабилитационного центра и просить персонал пустить его к чонгуку в комнату, просто чтобы увидеть еще раз, прижаться и уверить, что он правда любит и он дождется. — почему ты так смотришь на меня? — смущенно хихикая, спросил пак, сидя на подоконнике и держа чонгукову руку в своей, которая сжимала пальцами сигарету. чонгук хмыкнул, улыбнувшись еще чуть шире, и коснулся чиминова нос указательным пальцем, сказав: «тюк.» чимин засмеялся и спросил: «ты что делаешь?» — ты красивый, — тихо ответил чон и стал перебирать белые прядки, умиляясь тому, как пак увел взгляд. — нельзя внезапно говорить такие слова. — я просто хочу, чтобы ты не забывал об этом. ты очень красивый. чимин не заметил вошедшего на кухню тэхена до того момента, как парень его не обнял. — минни, почему ты плачешь? — шепотом спросил он, гладя его по голове и прижимая к себе. — я скучаю, тэ. я так сильно по нему скучаю, что не знаю, как мне быть. как мне жить дальше, зная, что я совершенно не имею понятия, как он там? я знаю, он должен пройти через этот этап самостоятельно, но я знаю, что ему тяжело. я слышал его рыдания в ту ночь, слышал, как он просил прощения. он все понимал и, я уверен, хотел все исправить, но он просто-напросто не мог! я не должен был воспринимать его слова в шутку, потому что мало того, что он ушел с разбитым сердцем, так еще он оказался прав насчет его слов о том, что ему осталось несколько часов. он чувствовал, что что-то произойдет, и был напуган, как ребенок во время грозы. в каком он был состоянии, когда его забрали? он наверняка был так потерян, со всем грузом на плечах, оставшемся с прошлой ночи, и убеждением, что человек, которого он любил, разлюбил его. тэ, я не могу справиться с мыслью, что он разбит намного сильнее, чем просто от наркотиков. я так хочу успокоить его и уверить, что с нами все будет хорошо, но я сам в это начинаю не верить! что если он не сможет смотреть мне в глаза, когда вернется? что если он не захочет иметь со мной никакого дела? что если он будет продолжать меня любить, но будет избегать любой встречи со мной просто для того, чтобы забить в себе это чувство? что если я разлюблю его? что если все будет наоборот? я так потерян… минут десять они сидели в обнимку, в тишине и полумраке, тэхен продолжал держать чимина в своих руках и гладить его по волосам. после того, как чонгука забрали, чимин плакал впервые. все чувства и мысли продолжали накапливаться в нем, пока дамба, сдерживавшая их, не взорвалась под мощным потоком. пак был таким беспомощным, хрупким и маленьким, что сердце тэхена болезненно сжималось. — мы не можем предугадать наше будущее, минни, но мы можем сделать все, чтобы построить его, хотя бы примерно следуя собственным планам. если вы и правда друг друга любите, никакое расстояние, никакие обстоятельства и никакое время вас не остановит друг друга любить. если ты уверен в своих чувствах, то будь уверен в них до конца. чем больше ты сомневаешься, тем сильнее стискиваешь и сжимаешь их. единственное, что я могу сказать точно, так это то, что когда вы снова встретитесь, вам обязательно надо будет поговорить, чтобы расставить все по местам, — он отстранился и посмотрел на опухшее лицо друга, который жалобно смотрел на него и выглядел как грустный щенок; тэхен подбадривающе улыбнулся и вытер последние скатившиеся слезы. — ваши отношения могут занять время, чтобы вылечиться от пережитого и с зажитыми ранами начать все сначала, но если даже я верю в вашу любовь, то тебе и подавно не надо сомневаться в ней, ладно? — чимин неуверенно улыбнулся и крепко-крепко обнял его. — спасибо. — пожалуйста, — тэхен обрадовался, когда услышал в чужом голосе легкую улыбку. — ты же знаешь, что я тебя люблю, да? — я тоже тебя люблю, минни. день двадцать седьмой. психолог посоветовал мне подумать над новыми интересами. после нескольких месяцев бесконтрольной жизни, потраченной на наркотики и постепенную потерю всего, что я успел достичь за все эти годы, я должен начать все сначала. раз уж мой песочный замок смыло волной, у меня нет другого выхода, как начать строить его заново, с нуля. надеюсь, у меня хватит терпения и сил на это. узнал, что ты живешь с тэхеном в одной квартире. по тому, что ты рассказывал, в моем представлении он выглядит умным, безумно привлекательным и интересным человеком. ты не стоишь на месте и продолжаешь жить, как я и хотел… но мне все равно грустно от того факта, что ты так быстро метнулся из старой жизни в новую. или, может, тэхен нравился тебе с самого начала? тогда ситуация обретает совершенно иной облик. найдя человека лучше, ты невольно разлюбил меня, и это нормально. у людей такое часто бывает. я просто надеюсь, что он делает тебя намного счастливее, чем делал я., но в свое оправдание хочу сказать, что я старался (когда не свернул не туда), очень старался вызвать улыбку на твоем лице. мой первый месяц пребывания здесь стремительно заканчивается. надеюсь, у тебя все хорошо.