Флафф: великий и ужасный

Первый поцелуй вышел случайно. Оба одновременно потянулись вперёд, чтобы взять последнее печенье с тарелки, вместо этого столкнулись пальцами, встретились глазами и как-то совсем незаметно подались навстречу. После сидели уже на диване, обнимаясь, неловко отводили глаза, чуть посмеивались и совсем по-мальчишечьи счастливо краснели. Второй поцелуй был тем же вечером. Проведя весь день вместе на диване в гостиной, им было сложно так просто расстаться на ночь. Они долго мялись у двери в спальню Шерлока. Оттягивая момент, никто не решался сказать заветное «спокойной ночи» и уйти к себе. Кто в итоге потянулся за поцелуем первым, сказать не взялся бы никто. Просто взгляды выразительно пересеклись, вспыхнув обоюдным желанием, а губы вновь сошлись в поцелуе. В эту ночь Джон так и не вернулся к себе в спальню. Как и в последующие. Дальнейшие поцелуи они не считали. Да и как их все сосчитать, когда в течение дня каждый получал и дарил их так много? Первый утренний в лоб; осторожный в уголок рта за завтраком; подбадривающий в щёку, когда в деле застой; благодарный в плечо, когда очередной кошмар вырывал из привычной жизни; завлекающий над поясом брюк; испуганный в запястье, когда скорая ещё только подъезжает, а кровь всё бежит и бежит из раны. И страстный, безмерно страстный, в губы, когда от желания темнеет в глазах. И каждый раз этого мало. Дни шли, и поцелуи множились. Дома, на кухне у миссис Хадсон, по дороге в магазин, на месте преступления, в такси, в гостях у Майкрофта и родителей Холмса. Всякий новый поцелуй нёс в себе ещё больше чувств, чем прежний. И всякий раз, каждый откладывался в воспоминаниях, чтобы остаться в их памяти навсегда. Но один… да, пожалуй, один запомнился им особенно. В воздухе разливался запах цветов, и солнце в конце августа дарило последние по-летнему тёплые лучи, которые пробивались сквозь листву, окрашивая её в сочный изумрудный цвет. Гости сидели за столами, по случаю хорошей погоды размещёнными в саду, и нетерпеливо смотрели в ту часть сада, откуда совсем скоро должны были появится Шерлок и Джон. Вдруг раздалась музыка, оповещая о начале, и все замерли. Миссис Холмс в очередной раз за этот благословенный день осторожно промокнула платком глаза и с дрожащей улыбкой смотрела, как её младший сын гордо шёл рядом со своим женихом к украшенной цветами арке. Речь священника прошла мимо её сознания. Какая разница, что именно он говорил, если Джон и Шерлок, оба совершенно бесстыдно счастливые, сказали самое главное «согласен» в их жизнях, навсегда ставших одной. И когда они, едва сдерживая улыбки, потянулись навстречу друг другу для поцелуя, миссис Холмс вновь дала волю слезам. И даже когда их поцелуй по продолжительности растянулся явно больше приличествующего, а вокруг раздались понимающие смешки, миссис Холмс могла лишь смахивать слёзы, с этого момента не заботясь о состоянии своего макияжа. Да и кому до него есть какое дело, когда её Шерлок едва не светится от счастья, ловя влюблённые взгляды своего уже мужа. И после, на освобождённом для танцев участке, когда во время исполнения первого танца новобрачных, они вновь слились в поцелуе, миссис Холмс могла лишь улыбаться, буду уверенной, что этот поцелуй не более чем один из множества, что они ещё разделят между собой.