Цензуру в сторону!

Этот странный день вообще с самого утра пошел как-то наперекосяк…       — Тебе запрещено покидать дворец. — с этих слов началась наша первая встреча с Клодом после совместного выпивания.       Я, сломя голову, примчалась в розовый сад, где с раннего утра трапезничали принцесса и император. В зал для танцев прислали Феликса, и тот сказал, что Его Величество пребывал в невероятно плохом настроении после встречи с блондинкой. Я была готова поклясться, что дело было не в Атанасии, в которой Клод души не чаял, а во мне. У меня ёкнуло сердце от плохого предчувствия, и оно не обмануло.       — До сих пор ухитряешься делать все наперекор? — взгляд Клода заледенел. Он напомнил мне статую, высеченную изо льда, на которую даже просто смотреть было крайне опасно. Закоченеешь.       — Вам донесли что ли? — я начала с упрёка и прошла к круглому столу, за которым недавно сидела моя падчерица. Он ведь про мой поход в город? Как сказала бы Роза: сто процентов, да. С подноса со сладостями повеяло густым, приторным запахом. Но помимо фарфорового чайника с миниатюрными чашками, на скатерти были маленькие крупицы какой-то драгоценности. Усевшись на чужое место, я присмотрелась к ним, и с ужасом поняла, что это был глазик от куклы Атанасии. К слову, она теперь везде таскала ее с собой. — Вы чего с ней наделали?       — Ты о той безвкусной кукле? — монотонно спросил мужчина, подпирая голову кулаком. Я выругалась про себя, сдерживая злость на высокомерного идиота. — Сообщи своему недоумку, что использовать топаз в качестве камня воспоминаний — не лучшая затея.       — Чего? — меня переклинило. Понять бы, кто такой «мой недоумок», и причем здесь камни воспоминаний… — Хотите сказать, что в глазах куклы были чьи-то воспоминания?       — Воспоминания о тебе, — безразлично уточнил блондин. Я скрестила руки под грудью и прикусила губу, укладывая полученную информацию в дырявую голову. Так значит, мистер собутыльник вероломно начинил глаз куклы своими воспоминаниями? И когда успел? Да и зачем? Бред! — Неужто тебе импонирует бестолковое шляние по городу?       — Представьте себе, да, — я кивнула, подавляя в себе вскипающую ярость. Он что, не с той ноги встал? Какие могут быть у моего старого знакомого воспоминания? Мы пару раз выпили вместе, станцевали и сходили в ресторан. Шляние — громко сказано. Да и грубо. — Мы не сделали ничего криминального. Я, конечно, не зефир, но тоже не против побыть в шоколаде. Тем более, у меня от уроков отбоя нет. Выдалась свободная минутка, вот и вышла поразвлечься.       Не понравился Клоду мой ответ, ой, как не понравился. Он вздернул головой, недовольно хмыкнул и продолжил испепелять меня взглядом. Как бы мне хотелось превратиться в страуса и зарыться головой в песок. Мне даже казалось, что внутри императора колотилось дикое бешенство, которое он с особым усердием подавлял.       — Если тебя не занять делом, ты изнова начнешь чудить, — я взглянула в голубые глаза мужчины и уловила в них что-то холодное, и даже враждебное. Ну, от части, мой супруг прав. Оправдание засчитано. — Ты избавилась от магического шара?       — Нет, — честно призналась я. Так как ответ никак не мог удовлетворить блондина, я принялась критически разглядывать шикарные розы за его спиной. Смотреть на Клода как-то совсем не хотелось.       — Я до последнего не вмешивался в твои путешествия, — я представила, как безразлично излучают свое мерцание глаза Его Величества, и скривилась в лице, понимая, что он абсолютно прав. — И слишком долго проявлял снисхождение к твоим выходкам.       — Знаю, — выдохнула я. Ну разве он может понять мои чувства? Искушения, с которыми я борюсь, Клоду и не снились. Он наверняка бы дьяволу душу продал, лишь бы обнять Диану хотя бы ещё раз. У меня, по сути, все то же самое, только с матерью. Как бы сильно я не хотела, отвернуться от своего дара попросту не могла. — Но сказать легче, чем сделать.       Я почувствовала усталость. Подобные терки с мужчиной меня жутко угнетали, и это все наряду с моей внутренней борьбой. После нашей «ночи откровений», я всё чаще стала вспоминать о матери. Соблазн воспользоваться шаром рос с каждым днем, и я понимала, что уступаю ему. Быть может, Клод это чувствовал, а потому и начал всю эту вакханалию?       — Вы же не из стали и камня сделаны, должны это понимать, — я аккуратно вышла из-за стола, напоследок выхватив с подноса кусочек пастилы. Как говорится, вкусно, но грустно. — Мне пора. Лекция по экономике не такая интересная, как Ваше общество, и все же…       — Не совершай глупостей, — перебил меня горе-папаша. Я даже жевать перестала от проскользнувшего шока. С чего вдруг мне фокусничать?       — Постараюсь.       Я быстрым шагом направилась во дворец и с угрюмым выражением лица миновала библиотеку, в которой у меня должен был проходить урок. Настроение резко упало, и я, не долго думая, ворвалась в свою комнату. Меня посетило чувство злого недоумения: почему я всё еще не избавилась от шара? Неужели это признак малодушия? Клод ведь не раз просил (приказывал) мне расстаться с этим артефактом, но что сделала я? Спрятала его в тумбочке, и время от времени тупо пялилась на него. Что это за надежды такие, от которых я не могу избавиться? Я умерла в прошлой жизни, и пора бы с этим всем прощаться! Скинув с плеч фатиновую накидку, я прошла к кровати и присела на ее край. Уж лучше бы император сам уничтожил этот зловредный шар! Кстати, этого он не делал, да и судя по всему, не собирался. Неужели Клод решил оставить это дело за мной? Он мудрый мужчина, а потому мои мысли имели право быть подлинными.       — Мне надо избавиться от него! — твердо решила я, сорвавшись с места. Отворив дверцы тумбы, я рывком достала шар на золотой подставке и глубоко вздохнула, не веря в происходящее. Сердце гулко застучало в груди, а в горле пересохло. — Давай, Антон, ты сможешь!       Я завела руки над головой, и приготовилась с размаху разбить причину своих страданий. В случае чего, я смогу достать новый артефакт, но суть была в другом: прямо сейчас я должна была безоговорочно проститься с прошлой жизнью. Это тяжело. Очень.       — Блять, — прошипела я. Дрожащие руки опустились и мгновенно уложили подставку на письменный стол. Не могу я! Или не хочу!       Я опустилась на высокий стул, бегло разглядывая артефакт в оба глаза. Быть может, мне стоит попрощаться с мамой напоследок? Больше чем уверена, что мое сердце хочет именно этого, и шар это прознает. В конце-концов, я должна сделать хоть что-нибудь. Раз даже Клод мне доверился, я обязана разобраться в себе.       — Так, — прошептала я, касаясь «портала». Пока что, только кончиками пальцев. По телу прошлась невидимая энергия и я вздрогнула, прикрывая глаза. — Отлично.       Открыла очи я уже в так называемом «параллельном измерении», или межпространстве. Блуждая по цветным сегментам, я взглядом выискивала зеркало, которое почему-то показывалось отнюдь не сразу. В один момент я замерла, и развернувшись, обнаружила свое отражение прямо перед носом. Волна страха пробежалась мурашками по спине, но разглядев себя получше, я успокоилась. Не такая уж и страшная…       — Клод меня убьет, — вдруг взвыла я, делая несколько шагов назад. От громадного зеркала подальше. Не дай Бог еще затянет не туда!       Разгоняя угнетающие мысли, я принялась всматриваться в светлую гладь. Мое отражение поплыло, а зеркало покрылось дымкой. Начинается. — Нет-нет-нет, — картина нарисовалась довольно странная: какая-то девушка смотрела прямо мне в глаза и махала головой, явно на что-то намекая. — Антон, не смей!       Я перепугалась, гадая, откуда эта непонятная девушка в странном наряде знает меня. И плюс ко всему прочему, пытается мне что-то сказать, хотя по идее, видеть меня не должна. Картинка перед глазами вновь поплыла, и я напоследок отметила, что загадочная незнакомка с зелеными глазами находилась в комнате Клода. Прямо около его излюбленной софы. Ну что за пипец? Ничего не поняла, но не суть.       — О, мама, — тихо проскулила я, глядя на вновь сросшееся зеркало. Оно приобрело болезненные, и вместе с тем милые сердцу очертания: на больничной койке лежала чахлая женщина со множеством подключенных аппаратов, и что самое страшное — в полном одиночестве. Мне даже на капельницы было смотреть больно, не то что на состояние собственной матери. — Давай, сделай шаг!       И я его сделала. Чувствуя резкий перепад температуры, я съежилась и затаила дыхание. Надо было взять накидку с собой: тонкое лиловое платье только для климата Обелии сойдет. В уши ударили разнообразные пиликанья аппаратуры и глухой гомон медицинского персонала. Я в другом измерении, и рядом с мамой… мне просто не верилось, что я стою здесь, в своем прошлом, и вдыхаю запах больницы. В чувства не приводил даже мамин удивленный взгляд. Я просто стояла на одном месте, пропуская сквозь себя эфемерные мысли. Да, хорошо там, где меня нет. Однако, я уже в пути.       — Привет, мам, — голос предательски дрогнул, и я подошла поближе к больничной койке шатенки. Возможно, я слишком резкая, но какая мне разница, что она подумает? Я просто буду называть ее матерью до тех пор, пока меня не закинет обратно в Обелию. Имею на это полное право.       — Я тебя помню, — скорее испуганно, нежели удивленно, произнесла женщина. Было видно, что слова ей даются с трудом. Стульев в палате не оказалось, впрочем, как и другого пациента. Вторая койка пустовала. — Ты совсем не изменилась, а с тех пор столько лет прошло…       — Да, — я кивнула и через силу улыбнулась. В груди медленно расползалось тепло, и я снова замерла, стараясь запечатлеть в памяти каждую черту и морщинку шатенки. В прошлый раз я попала в это измерение, когда мне «настоящей» было лет пятнадцать. Сейчас же я училась в университете. Добротный скачок, ничего не скажешь, — Можно я побуду с Вами немного?       — Кто ты? — редкие брови сошлись у переносицы, и я горько усмехнулась. Стоило запомнить ее и такой. — Я позову охрану.       — Не позовешь, я же тебя знаю, — с опаской прикоснулась к бледной руке женщины, сглатывая ком в горле. Она ее одергивать не стала, или попросту была не в силах. — Как бы абсурдно не звучало, я твоя дочь.       Карие глаза налились толикой непонимания, а губы стали нашептывать какие-то странные слова. Прислушавшись к ним, я поняла, что мама начала читать молитву. Господи, она думает, что я лукавый дух?! Как же это на неё похоже.       — Я знаю, это все звучит странно, — я сняла свои туфли, и обошла койку с другой стороны. — Но это так. Можешь не верить, но я просто хочу побыть с тобой.       — И зачем оно тебе надо? — закончив свое «изгнание», недовольно спросила женщина. Ой, как я ее понимаю. Ну странно это все, ничего не поделаешь! Я присела на постель, а затем и вовсе легла рядом с матерью, пристроившись к ее груди.       — Я прощаюсь, — выдохнула, блаженно прикрывая глаза. Мне стоило запомнить все подчистую: ее запах, тембр голоса, дыхание, и даже ритм сердцебиения. — Какое сегодня число?       — Двадцать первое декабря, — дыхание замерло. Я пропустила сквозь сердце мощнейший удар. Кажется, мама угомонилась, и даже смирилась с тем, что я присосалась к ней, словно пиявка.       — Вот оно как, — я прикусила губу и сильнее прижалась к шатенке. Она умрет завтра. — Я люблю тебя.       Женщина промолчала, и глубоко вздохнула.       — Очень сильно люблю, — наверняка мама даже не догадывалась, сколько смысла и чувств я вкладывала в каждое слово. На душе кошки скребли, но я не могла заплакать, как бы мне того хотелось. Чёрт, ведь со слезами уходит уныние, это проверено многократно…

***

      Прямо сейчас я еду в метро. Да-да, в самом обычном метро, и держу путь в самую обычную почту. Мама умерла вчера вечером, но перед смертью попросила меня доставить письмо своей дочери, которое она так и не успела отправить. Я попрощалась с женщиной, и за несколько минут до ее смерти, вылетела пулей из палаты. Она даже прослезилась… страшно, наверное, умирать не по собственному желанию. Так или иначе, держалась я молодцом. Слез до сих пор не было, как и отчаяния. Какой-то тугой узел, что теснился в моей душе, наконец развязался, и я отпустила маму. Определенный груз спал с плеч, и я взглянула на жизнь с другой стороны. Должно быть, меня мучила вина за то, что меня не было рядом, а потому я и наложила на себя руки. Тяжкий груз — вина, и именно он утащил Саюри на дно. Мне искренне жаль, что все так сложилось, и тем не менее, это всё теперь меня не касается. Я сделала то, что хотела, а остальное — явно лишнее. Конечно, своим визитом в эту жизнь, я резанула по заживающей ране на сердце, однако, мне не о чем жалеть. Да, возможно, я еще долго буду грустить, но мою душу наверняка залечат новые воспоминания. Пусть будет так.       — Блять, — вырвалось из уст. Так как у меня не было при себе ни денег, ни сумки, я вскрыла конверт, оплатила свой проезд, и понесла его дальше в раскрытом виде. Взглядами, которыми меня пожирали люди, можно было спокойно растопить Арктику. И все же, до Клода им далеко.       Вдыхая затхлый запах, я поднялась со своего места и протолкалась к выходу. Прямо сейчас я отправлю самой себе письмо… с ума сойти. Неужели это и есть круговорот событий?       Быстро сориентировавшись, я поспрашивала прохожих, где рядом со станцией можно было отыскать почтовый отдел. К счастью, нашла я его быстро, а что к несчастью — у меня спросили, почему я с собой взяла чужой паспорт.       — Просто отправьте это письмо и всё, — я обозлилась, глядя в лицо наглой барышни, что без устали жевала зеленоватую жвачку. Неприятная особа, меня от нее буквально воротило. — Я заплачу.       Я протянула несколько купюр к кассе, подозревая, что паспорт, который всучила мне мама, окажется не действительным. Она ведь… умерла.       — Запишите на свой, — предложила я. Таким образом, мне удалось выполнить свою миссию, и перед глазами все моментально поплыло.       — Девушка, Вам плохо? — мужчина, что стоял в очереди, подхватил меня за плечи, и я отрубилась окончательно.       Тьма, странное чувство, ощущение несвоевременного прощания.       Я с трудом разомкнула глаза, и поняла, что нахожусь в довольно темном пространстве. Когда тьма начала рассасываться, я проморгалась и приподнялась на локти. В поясницу болезненно врезался маленький камушек, и я зашипела, отмечая, что валяюсь на траве. А если оглядеться по сторонам — на поляне, где обычно выпивала с другом-собутыльником. Медленно подымаясь на ноги, я заметила, как сильно отросли мои волосы. Ей Богу, Лукас стоит в сторонке. Точно! А как же время?! Как я могла упустить из виду столь важную деталь?! В прошлый раз я проторчала в ином измерении всего полчаса, но здесь, в этом мире, пролетел чуть ли не месяц. Кошмар!       Леденящий страх овладел моим телом, и я снова хорошенечко проморгалась, все еще не веря своим догадкам. По меньшей мере пролетело года четыре, а то и больше! Боже, мне уже до такой степени все стало ясно, что и думать вовсе не хочется. Хочется лишь спросить, что будет со мной дальше? Я исчезла, и Клод с Атанасией навряд ли простят меня за такую глупую оплошность, ценою в несколько лет. Я бы и сама не простила. Невероятно. Хоть бы я оказалась не права…       — Так, возьми себя в руки, Антон! — я встрепенулась, и стала держаться пути в город.       И все-таки, ночью он казался мне приветливее, чем днём. В общих чертах ничего не изменилось. Разве что, старые, ветхие крыши сменились по большей части на новые, и почему-то зеленые. По улочкам по-прежнему гуляли семьи, да и торговцы выглядели по меньшей мере довольными. Я уже тешила себя мыслью, что мои подозрения — дурная шарманка, но длинные волосы разгоняли сладкую, неполноценную ложь. Остановившись на перепутье, в тёмную голову в пришла чертовски верная мысль: проверить доску объявлений, а заодно и заглянуть в календарь, что постоянно висел там.       Шла я по улицам долго. За каждым углом почему-то стояли гвардейские, и я насторожилась. Раньше такого здесь не было. Да и о патруле речи никогда не шло. Быть может, ситуация в стране ухудшилась? Мне мало в это верилось.       — Твою мать! — я резко сорвала свой портрет с широкой доски, вчитываясь в наглядный текст. Ранг: преступница. Статус: разыскивается. Меры задержания: доставить во дворец живой или мёртвой.Я покрутила листок в руках, не веря своим глазам.       В смысле преступница? В смысле живой или мёртвой? Что за дела?!       Взгляд медленно поднялся на календарь, и я сглотнула, считывая число. Шесть лет прошло… шесть, мать его, лет. Зубы принялись отстукивать чечетку, а внутри у меня всё оборвалось. К такому повороту событий я явно была не готова.       — Что ты?.. — волнение, словно взрывная волна, прошлась холодком по всему телу. Я почувствовала крепкую хватку в области плеча и округлила глаза, резко развернувшись.       Только этого мне сейчас не хватало…