Цензуру в сторону!

      — Сегодня прочитала Вашу книгу, — разбавила напряженную тишину я, ступая вслед за сестрой. Та обернулась и притормозила, чтобы мы смогли поравняться. Угрюмое лицо озарила самодовольная улыбка, и я призадумалась: а оно мне надо, налаживать с этой бестией отношения?       — Последнюю? — поинтересовалась принцесса, и по совместительству — юная писательница, скользнув смуглой ладонью по юбке своего персикового платья.       — Надеюсь… — выдохнула я. Нет, как бы меня не упрашивала императрица, на уступки я пойти просто не могла. Удивительно, что все здесь принимали Гвинею такой, какая она есть. И успокоительное.       — Ах ты… — процедила белокурая. Ну вот, начинается. Все как в первый день…       — Слово не воробей, вылетит — береги скворечник! — я ударила желтоглазую идиотку по лицу, в последний момент разжимая кулак. Получилась смачная пощёчина.       Ну, видит Бог, я пыталась смягчить удар. Гвинея — моя злобная кузина, у которой я отняла титул престолонаследницы. Тая обиду, она донимала меня с первого дня моего прибытия в Хуаль. По началу я ее упорно игнорировала, но сегодня сорвалась. Слово за слово, и в итоге барышня умудрилась назвать Аннабель потаскухой.       — Ты ударила меня! — пропищала светловолосая, схватившись за покрасневшую щеку. Ее глаза расширились, а дыхание сбилось. Гвинея была в бешенстве, но давать отпор почему-то не торопилась. — Я всё расскажу отцу!       — Тебе добавки захотелось что ли? — я нахмурилась, потирая горящую ладонь. Хорошенько я ей, конечно, вмазала. — А хотя, валяй. Я скажу, что ты первая меня ударила. О моем паршивом характере ещё никто при дворе не прознал, в отличии от твоего.       О, это была чистая правда. Я вела себя довольно отстранено и тихо.       — Тебе не поверят! — девушка повысила тон, а я усмехнулась. Она и сама в своём утверждении сомневалась, я прочитала это по испуганным глазам. Ох, знала бы чертовка, на кого напоролась, даже рта бы не открывала понапрасну. — Кроме бабушки, все тебя недолюбливают. Ты ненадолго здесь задержишься, не сомневайся!       — Да брось! Поверить не могу! — я распахнула глаза в притворном ошеломлении и ради безопасности кузины, первая покинула тропический сад. Прогулка с этой бестией была задумка императрицы. Почему-то она была уверена, что мы, наконец, поладим. Недальновидная она женщина… или наивная?       — Ты странная мужланка! — в порыве эмоций прокричала принцесса. Мне даже не верилось, что этой девчонке было двадцать четыре года. Избалованная оболдуйка, и всё тут.       — Ага. — Гвинея кинула ещё пару ласковых прилагательных мне в след. — Решила начать с плюсов? Смотри в оба, у меня и минусы имеются.       Я скорым шагом направилась во дворец, дабы проверить свои письма. Я проторчала в Хуале почти месяц и поддерживала тесную связь с Лукасом. Именно он застал меня у доски объявлений и укрыл от гвардейской дивизии. Могу смело сказать, что красноглазый мне здорово помог, и я наверняка бы не приплыла сюда без его помощи. Придворный маг в спешке просветил меня во все детали и довольно скептически отозвался о моем исчезновении. И тем не менее, Лукас строго-настрого запретил мне возвращаться во дворец. В этом я с ним была солидарна. Клод бы прибил меня, в этом нет никаких сомнений.       В ходе нашего недолгого общения, я поняла, что именно мне в брюнете очень нравилось — он не искал виноватых, а пытался помочь, что кстати, не в его духе. Во всяком случае, мне так казалось до недавних пор.       Лукас укрыл меня в поместье дворянского рода — Лилейн. Бабушка (Адрена) на протяжении всех шести лет тоже разыскивала меня, но не для того, чтобы убить, чему я была несказанно рада. Женщине удалось организовать лазейки в Обелии в лице двух дворянских представителей: имени первого я не запомнила, а услугами второго мы и воспользовались; Маркиз Висмут из дома Лилейн быстро сообразил, что делать. В первую очередь мы послали весточку в Хуаль, и менее, чем через два дня, нам пришёл ответ. Маркиз действовал точно описанным в письме указаниям, и велел мне тоже придерживаться правил: императрица прислала магическое кольцо, которое имело свойство сокрытия внешности, а также фальшивые документы для официального телепорта из одной страны в другую. Как оказалось, без специального разрешения телепортироваться с одного конца света на другой — тяжкое преступление. Что ж, теперь торчу по двум статьям.       — Вот же ж, — тихо прошептала я, стоя у мраморной раковины.       Во дворце мне выделили роскошные покои с собственной гостиной и санитарным узлом. В целом, Адрена встретила меня со всеми почестями и снова зарыдала, когда мы свиделись и сплелись в объятиях. Я, конечно, до сих пор не влилась в колею, но если сравнивать мое нынешнее состояние с тем, что было до прибытия сюда, то можно отметить внушительный прогресс. По началу я ушла в себя, с подозрением, что вернусь отнюдь не скоро. Каждый день моя голова буквально лопалась от снедающих мыслей, и я осознала, что теряюсь. В один прекрасный день я даже поняла, что у меня есть сердце, и что оно ужасно болит. Но так или иначе, время сделало свое дело: оно многократно усилило мою тоску, но сдуло пыль с сердца. Если бы не успокаивающие письма Лукаса, мне бы ещё не скоро полегчало. По сути, он излагал в своих посланиях сухие факты, но они меня устраивали. Атанасия с Клодом оставались в достаточно хороших отношениях, и этого было достаточно.       Я пустила тёплую водичку и намылила средний палец, на котором до сих пор красовалось тонкое кольцо для сокрытия истинного облика. В Хуале мне ничего не угрожало, поэтому пора бы его снять, но… оно не снималось. Падла!       — Пустая трата времени, — выдохнула я, разглядывая покрасневший от грубых махинаций палец. На самом деле, магия, которой было начинено кольцо, уже испарилась. Таким образом, оно не сильно досаждало. Просто теперь для меня снять этот негодный аксессуар стало делом чести.       Покинув ванную комнату, я прошла в гостиную и кинулась к высокому окну, отворяя каменные ставни. Сам дворец напоминал мне постройку древнего Зиккурата. Мода здесь значительно отличалась от той же моды Обелии. Роскошные платья шились исключительно из воздушных тканей, а милые сердцу атлас и шёлк, отныне вовсе мне не встречались. Если погода в Обелии просто солнечная и тёплая, то здесь климат плюс ко всему перечисленному, невыносимо душный. Кстати, наряд Клода бы здорово вписался в культуру Хуаля. Если я выживу, то обязательно заставлю Клода, Атанасию и Розу побывать здесь.       Разглядывая квадратные крыши, что виднелись у подножия центральной улицы, я призадумалась. Каково было Атанасии, когда я исчезла? Я так тоскую по ней и Розе, хотя времени прошло-то всего ничего. Господи, как бы не было унизительно мое признание, но да, по Клоду я тоже скучала. Очень. Возможно, моя тоска усиливалась лишь от осознания того, что я была в Хуале совершенно одна, в чужих чертогах. И все же… ох, даже думать обо всем этом не хочется. Я довольно долго корила себя за содеянное, но потом поняла, что всё бестолку. Шесть лет не вернуть, как бы я не убивалась. Кое-что в жизни нельзя исправить. Это можно только пережить.       — Ваше Величество, пришло время ужина, — послышался тонкий голосок за резной дверью. Я вздрогнула от неожиданности, а затем отпрянула от окна. Каждый вечер императрица собирала своих отпрысков за огромным столом. Хорошая традиция, но мое присутствие членам семьи явно было невмоготу. — Спускайтесь, пожалуйста.       — Дорогая, почему ты не ешь? — желтоглазая женщина склонилась в мою сторону, и я очнулась. — Тебе не по вкусу здешняя кухня?       — Нет, — я махнула головой. Мне не по вкусу здешние коршуны. Сейчас сожрут меня взглядом. В голове одна дерзость теснила другую, но я натянула улыбку. — Выглядит аппетитно.       — Матушка, прекратите нянчиться с принцессой, — голос подал отец Гвинеи. Оговорю сразу — он жуткий тип. И кстати, да, в Хуале я была всего лишь кронпринцессой. Титул императрицы остался там, в Солнечной Обелии. — Право, проголодается, поест и без упрашиваний.       — Мой супруг прав, — дополнила аловолосая женщина. За столом было три семьи: семейство Гвинеи, семейство моего радушного дядюшки Сэмюэля, у которого был лишь один сын и семейство приближенного к дворцу рода, то бишь гости. Ещё у меня имелась крутая тётя, которая отказалась от престола и уплыла в Атланту к любимому Герцогу. Лично я ее не знала, но гордилась по самую глотку тем, что бабушка частенько сравнивала меня с ней. — Сегодня принцесса позволила себе невиданную дерзость. Быть может, из-за мук совести кусок в горло и не лезет?       — Анна, — дядя подцепил жену локтем. Намёк был понят: Гвинея нажаловалась родителям, но мой родственник хотел замять это дело. Наверняка ему показалось это унизительным. — Прекрати.       — Эта прихожанка ударила твою дочь! — женщина ахнула и резко вышла из-за стола. Хорошо, что я не ела. Можно было спокойно рот открывать. Я увидела такую несдержанность впервые. Молчаливый дядюшка Сэмюэль и вовсе поперхнулся супом. Хоть бы не помер от удушья. — Не смейте ее прикрывать, Август!       — Немедленно возвращайся в свои покои, — железным тоном выдал светловолосый. Анна громко фыркнула, и притопнув ногой, удалилась из столовой. Понятно теперь, в кого Гвинея такая дурнушка. Она, кстати, сидела не шелохнувшись. Скандальная семейка, и все из-за меня. — Прошу простить за эту выходку, матушка.       — Впредь следи за своей женой, — серьёзно выдала бабушка. Я не часто видела ее такой: без улыбки, с равнодушным взглядом. — Впрочем, отправляйся за ней вслед.       Мужчина поднялся из-за стола и молча покинул семейный ужин.       — Я тоже пойду, — вдруг спохватилась Гвинея. — У Вас появилась новая любимица, императрица, и нам здесь места больше нет. И когда Вы успели пропитаться к этой чужачке нежными чувствами?       — Гвинея! — я продолжила наблюдать за семейными распрями с приоткрытым ртом. Гости тоже выглядели весьма… удивленными? Бабушка повысила тон: — Вернись и немедленно извинись!       — Перед кем? — желтые глаза сверкнули. На смуглом лице появилась усмешка. — Перед ней что ли?       — Ты ведёшь себя недостойно, — только сейчас я заметила, как Гвинея была похожа на императрицу. В их глазах плескалась одна дьявольщина. — Если не расположена к покаянию, вон!       Светловолосая удалилась, а я молча пробежалась взглядом по лицу своего десятилетнего кузена. Пожалуй, хорошее настроение осталось только у нас двоих. Дядя Сэмюэль положил ладонь на плечо сына, и мальчуган заулыбался мне. Я сделала ровно то же самое.       Когда трапеза была закончена, Адрена назначила время, когда я должна была явиться в тронный зал, где она завтрашним днём намеревалась оказать приём послу. Бабушка уже не скрывала своих намерений и начала смело готовить меня к престолонаследию. Мне, конечно, такие новости пришлись не по вкусу, но пока у меня не было ни времени, ни сил, чтобы выказывать свой протест. Я пока не знала, что буду делать дальше, а потому решила плыть по течению. Опыт лишним все равно не будет. В каком-то смысле, здешние невзгоды и проблемы отвлекали меня от гнусных реалий. Порой я забывала, что о моем появлении никому не известно. Я стала гораздо реже вспоминать минувшие шесть лет.

***

      — Мне нездоровится, — вдруг выдала женщина, разлегшись на просторной постели. Императрица позвала меня в свои покои ранним утром, и я просто не имела права не примчаться по ее первому зову. — Прими сегодня герцога вместо меня.       — Чего? — я откинула длинные волосы за спину и подошла чуть ближе к заболевшей. Коснувшись ладонью ее лба, я нахмурилась. — Вам точно нездоровится?       — Боги, собственная внучка не верит любимой бабушке! — я аккуратно убрала с пухлого лица седую прядку, и погладила женщину по голове. Адрена — невероятно мудрая женщина, и в этом я убедилась не раз, но лгать она совсем не умела. Вон, даже уши покраснели. — Не будь столь жестока, подмени меня.       — Хорошо, — я выдохнула. Спорить с бабушкой, то же самое, что огонь тушить бензином. — Если вдруг завтра Хуалю объявят войну — не сильно удивляйтесь.       — Так и быть, — желтоглазая усмехнулась и накрыла мою ладонь своей. Да, между нами частенько проскальзывали телячьи нежности. По началу это даже раздражало, но я уже привыкла. Женщина коснулась моей кожи губами, и искренне улыбнулась. — Как же ты похожа на свою мать…       — Один в один, — я тоже улыбнулась. Пускай я не могла доверять этой женщине всецело, но ощущение того, что она искренна, не покидало меня. Я просто не могла найти другого объяснения поступкам императрицы. В конце-концов, она спасла меня, пригрела на своей груди и целых полгода занималась моим обучением лично. — Пожалуй, мне пора. Выздоравливайте.       Ближе к вечеру я отправилась в тронную залу, и села на излюбленный всем семейством трон, выжидая своего гостя. По левую руку от меня стоял Август, и я была не в силах словами передать, каким взглядом он испепелял меня, когда я восседала на престоле, что совсем недавно был обещан его чаду. Кажется, бабушка стала слишком часто спихивать на меня официальные приёмы… Мужчина наверняка подумал о том же, и замялся, подавая голос:       — Герцог Авейн — важная персона. Вы ещё не готовы принимать послов такого уровня, — от дяди разило злорадством, но я лишь хмыкнула. Больше меня не удивляла враждебность родственников. В конце-концов, бабушка сказала, что против отца был заговор. Вполне возможно, одной из сторон был именно он. — Куда смотрит матушка?       — Туда, куда Вам не дано, — я кинула в сторону светловолосого ехидный взгляд. Тот поправил синий кафтан и хмыкнул. С недавних пор я натянула на себя маску стервы, с которой прощалась лишь при общении с бабушкой. — В светлое будущее.       — Неслыханная дерзость, — осудил меня советник. Да-да, когда Адрена спросила, кого мне хочется в компаньоны, я выбрала именно его. Страшных людей лучше держать поближе к себе. — Ума не приложу, почему Вам все спускают с рук?       Я усмехнулась. Мужчина выглядел до безумия раздраженным.       — Я Вас сильно обидела? Просто я старалась, хочется верить, что не зря. — двери в тронную залу резко отоварились, и я наконец поняла, почему фамилия «Авейн» казалась мне очень знакомой. В зал вошел высокий мужчина со сдержанной улыбкой. — Добро пожаловать в Хуаль.       — Рад видеть Вас в здравии, Ваше Величество, — юноша, что несколько лет назад показался мне слащавым мальчуганом, которому я отказала в танце, определено возмужал. Видимо, прежде он не встречался с императрицей. — Демиург, из дома Авейн. Я прибыл в Хуаль по особому поручению отца.       — Излагайтесь, — я миловидно улыбнулась, поймав себя на мысли, что парень… нет, скорее мужчина, ещё не узнал во мне леди Селестию. — Я вся во внимании.       — Могу я подойти, чтобы передать Вам свиток? — спросил блондин. Я кивнула, но советник, в лице моего дядюшки, мигом сорвался с места, дабы забрать документ. Демиург одернул руку и завёл ее за спину. Смешок чуть было не вырвался из уст, но я вовремя прикрыла рот ладонью. Обломался. — Отец велел передать сообщение лично Её Величеству.       — Как Вам угодно, — выдохнул Август.       Юноша двинулся к выступу, и, приблизившись, округлил глаза. Бинго, он меня узнал! Родственник Розы смутился, но желтоватый свиток все же передал. Наверняка он в шоке. А я уже и позабыла, кто тут оружие массового потрясения.       — Август, будьте добры, оставьте нас наедине, — вдруг выдала я, глядя за спину юноши. Тот впал в ступор, а затем через силу улыбнулся. Представляю, какая каша-малаша варилась в котелке голубоглазого. Дядя кивнул и с напыщенным недовольством покинул залу. Я обратилась к герцогу: — Вы ведь узнали меня?       — Глазам не верю, — лишь выдохнул парниша, внимательно разглядывая мое лицо. — Леди Селестия? Придворный маг? Нет-нет, Императрица Обелии!       — Это в прошлом, — я усмехнулась, разворачивая свиток. — Кстати, при выходе отсюда, Вам при помощи магии подправят воспоминания, как и остальным. Мое существование в лице кронпринцессы — секрет секретный. До того момента, как я взойду на престол, разумеется.       — О, в этом нет необходимости, — я была уверена, что Герцог не лгал, однако, это было ещё одно правило, которого строго придерживалась моя бабушка. — Я не посмею выдать Вашу тайну.       — Верю, — коротко ответила я, вчитываясь в свиток. И тем не менее, ему ее сотрут. Понятно. По сути, Монополь (страна, откуда Роза и Демиург были родом), просили дать добро на продление портового договора между странами. — Не вижу причин отказывать Вашему отцу. Считайте, что договор продлен.       — Рад слышать, — блондин кивнул. Торговля с процветающей страной никак вредоносной быть не могла. Тем более, Монополь славился своей внешней политикой и быстрым прогрессом.       — Можете идти, — мягко выдала я. Признаюсь, мне было до боли приятно видеть знакомое лицо. Он напомнил мне бал, а всякое (даже косвенное) воспоминание об Обелии вызывало во мне сплошь положительные эмоции. — Я подпишу договор и передам его в руки совета. Доброго Вам пути.       — Благодарю, — герцог улыбнулся, а затем медленно поплёлся к выходу. Почему-то мне казалось, что он хотел что-то сказать, однако никак не решался. На полпути блондин развернулся вполоборота. — Ваш запрет на танцы…       — Что? — я предалась диву: он что, помнит, что я сказала ему лет семь тому назад? Серьёзно? — Его никогда не было.       — Вот как, — юноша усмехнулся. — Не сочтите за дерзость, Ваше Величество, но не могли бы Вы провести этот вечер со мной? Завтра утром мой корабль отплывает…       — Хорошо, — я даже кивнула. Демиург уже хотел было придумать тысячу и одну причину, почему я должна была согласиться, но меня не нужно было уламывать. Развеяться — неплохая идея.       На сдержанной радости, герцог скрылся с моих глаз. Вскоре я тоже покинула тронную залу, и на пути в библиотеку, приказала прислуге накрыть вечером стол в плодовом саду. Настроение впервые за полгода поднялось выше среднего, и я почувствовала, как пустота внутри меня чем-то восполнилась. Надеждой что ли? Почему-то во мне поселилась вера, что всё когда-нибудь да исправится. Аминь.       Как я и подозревала, Демиург оказался отличным собеседником. Мы неустанно говорили о странах, о магии и даже обмолвились об Обелии. При упоминании о последнем, я нехотя замирала. Само название страны — «Обелия» было кодовым словом, при помощи которого меня можно было заткнуть и кинуть в тысячелетние думы. Больная и до сих пор не пройденная тема… слава Богу, у меня совсем не было времени мучить себя этими мыслями.       — Вам послание, — в сад на скорости залетел говорящий, чёрный ворон. Мое сердце екнуло, и я мигом вышла из-за стола, представляя птице согнутую в локте руку. Несмотря на то, что я писала Лукасу чуть ли не через день, тот баловал меня письмами очень редко. Кроме того, я писала анонимные письма Атанасии, на которые мне ни разу не пришёл ответ. — Кар-кар!       Демиург ничуть не удивился, но трапезу прервал. И часто ему приходилось видеть черных воронов, вместо почтовых голубей? Это вряд ли… Я села обратно за круглый стол и дрожащими руками развернула весточку. Живот скрутило от волнения, а дух перехватило. В письме было всего четыре слова: Император знает, где ты.