***
— Вы уже бывали здесь? — спросила я, разъезжая по знакомым окрестностям центра города. Как бы я не пыталась отвлечься от совершенно ненужных мыслей, они не покидали меня ни на секунду. Для меня прошло всего полгода, но для Атанасии и Клода шесть лет. — Да. В ту пору в Обелии правил страшный человек, — я поняла, что имелось ввиду под «страшным человеком», и снова принялась рассматривать людей через окно. Какое счастье, что телепортировали в целом весь экипаж. Нам даже не пришлось морочиться с багажом. Он у меня, кстати, набрался нехилый: вещей я взяла не много, но подарков — хоть отбавляй. — Дивная страна. — Да, — едва слышно сорвалось из уст. Ехали мы во дворец не долго, но просидела я в карете по меньшей мере час. Страх неприятным осадком осел на глубине души, а тревога забила с новой силой. Все то, с чем я боролась по пути в Обелию, вырвалось наружу. Ну не усмирить моих чувств, пора бы это признать. — Как Ваша нога? — в тысячный раз спросил дядя, оглядывая мое лицо. Я сказала, что у меня болезненные судороги. Было бы как-то унизительно давать перед ним слабину и говорить откровенно. — Может, мне всё же позвать врача? — Уже отпустило, — пролепетала я и двинулась к выходу из кареты. У меня дыхание перехватило, когда я увидела знакомые врата, а за ними, высокие постройки. Я уже решила для себя, что для начала отправлюсь в Рубиновый дворец. Так как наш визит неофициальный, могу себе позволить. Уж больно мне хотелось свидеться с Атанасией и Розой. — Будьте добры, пока посидите здесь. Не обращая внимания на возгласы своего советника, я миновала открытую калитку и быстрым шагом рванула по знакомой тропинке. Как бы я не старалась сдерживать свои порывы, не озираться по сторонам я просто не могла. Недалеко от розового сада даже появилась библиотека, а мимо нее проходил темный силуэт. — Лукас? — шепотом спросила я у себя самой. Брюнет и впрямь обернулся, будто услышал едва произнесенное слово. Через мгновение, мое лицо озарила полуулыбка, и мы зашагали друг-другу навстречу. — Почему ты одна? Где твои сопровождающие? — это первое, о чем спросил меня юноша. Я смутилась, не найдя подходящего ответа. Бабушка очень хотела представить мне гвардейских, но я была против. Тут сыграла роль моя уверенность, что я отправляюсь не на войну, а на родину. — Женщины-мамонты разве не исчезающий вид? — А мальчишки-врунишки? — я усмехнулась. Приятно было видеть его таким: вполне обычным и вечно раззадоренным. Иногда мне даже казалось, что для него шесть лет — одно мгновение. И только Бог его знает, так ли это на самом деле. Лукас ведь однажды явился ни свет ни заря. — Ты ведь к Атанасии путь держишь? — вдруг спросил подросток. Я кивнула. — Император подарил ей Изумрудный дворец. В Рубиновом ты не найдешь ни Розы, ни принцессы. — Вот оно что, — в груди как-то потеплело. Значит, Клод полюбил Атанасию куда больше, чем я представляла. Широкий жест — подарить собственный дворец. Боже, как я за них счастлива. — Роза тоже переехала с ней? — Нет, — брюнет положил одну руку на бедро, а другой потер шею. — Эта ведьма замуж вышла четыре года назад. — Замуж? — у меня глаза чуть из орбит не повылетали. Челюсть буквально валялась на каменистой кладке. — А далеко? — Нет. Герцог Ирейн приближенный ко двору, — с души спал груз. Значит, мы все же сможем увидеться. Непроизвольно на моем лице засверкала очередная улыбка. Сердце наполнилось теплом: я до усрачки рада, что у моих любимых все было хорошо. — В подробности лучше Атанасии тебя никто не просветит. — Верно, — я довольно кивнула. — Ладно, я пойду. Еще свидимся! Мы уже чуть было разошлись, но Лукас притормозил, а затем обернулся в мою сторону. Почувствовав на себе его взгляд, я последовала примеру мага. — Все изменилось, когда ты исчезла, — ровным тоном произнес алоглазый. Я посыла его фразы не поняла, но почему-то смутилась. Парень определенно помрачнел, а затем добавил, — Больше так не делай. — Угм, — я хотела что-то сказать, но слова обратились в нечто непонятное. Мне пришлось молча развернуться, испытывая бесовский стыд. Я ведь сюда за разводом, мать его, прибыла. Другого ведь выбора у меня нет? Молча преодолевая расстояние, я раздумывала обо всем на свете. Допустим, я взойду на престол и буду править Хуалем. А что дальше? Теперь Атанасия навряд ли согласится бежать со мной, ведь отцовская любовь Клода наверняка пробудила в ней ответные чувства. Как же это странно — вновь раздумывать над всем этим. Я будто вернулась в то время, когда только появилась после исчезновения в этом мире. Так и до депрессии недалеко. — Добрый день, — я неуверенно вошла в роскошный дворец и замерла у дверей. Ко мне подбежала Чес, но на ее лице не было ни удивления, ни шока. А, все из-за кольца. Я о нем и позабыла. И тем не менее, Лукас меня узнал. — Мэм? — Где принцесса? — очнувшись, спросила я. На лице шатенки вырисовалась улыбка. — Могу я поговорить с ней? — Так Вы наша гостья из Хуаля! — восторженно выдала девушка. Я молча кивнула. — Принцесса сейчас у себя в комнате. Где пожелаете провести беседу? В личном саду принцессы? Или, быть может, у озера? — Я просто поднимусь к ней, — я сделала несколько шагов в сторону широкой лестницы, что украшала холл, а затем поняла, что не знаю, где спальня Атанасии. Боже, я была так растеряна, что даже не могла соображать нормально. — Не проводите? — Конечно. Всячески отвлекая свое подсознание, я принялась разглядывать мелочи. Изумрудный дворец поражал своей красотой: мрамор и золотые вставки здесь встречались куда чаще, чем та же прислуга. Что не ваза — то произведение искусства. Даже аквариум был с золотыми рыбками. — Мы пришли, — миловидно выдала кареглазая. Я сглотнула и встала напротив высоких дверей. Девушка покинула мое окружение, и я затопталась на месте, прислушиваясь к собственному дыханию. Отбросив прочь все сомнения, я резко отворила двери и шмыгнула в комнату, закрывая их. Взглядом выискивая девочку, я напоролась на удивленный взгляд юной леди. Неужели это Атанасия? Божечки, вот это слепящая красота! Вместо ожидаемого страха, я почувствовала облегчение. Принцесса жива и здорова, кроме того, цветет и пахнет. — Здраствуйте, — я отпрянула от двери и прошла вглубь комнаты, игнорируя удивленное приветствие. Блондинка неуверенно выскочила из-за письменного стола и в изумлении захлопала большими глазками, когда я стиснула ее в объятиях. — Антон? Она узнала меня, несмотря на магию кольца… Тело юной леди обмякло, и я почувствовала на своей спине хрупкие руки. В груди болезненно щемило, но я не могла заплакать, в отличии от рыдающей принцессы. — Антон… — шепотом протянула голубоглазая, вздрагивая всем телом. Как я могла оставить ее одну? Как посмела кинуть ее в такие лишения? — Прости, — слова вырывались очень трудно, а в горле то и дело щетинило. — Прости меня. После долгого рыдания, Атанасия уселась на кровати и принялась молча разглядывать свои руки. Повисло неловкое молчание, и я неосознанно стала ругать себя за то, что не смогла выдавить из себя даже слезинку. Да что ж это такое! Я стала выдрессированной собакой? Внутри все рвёт и мечет, а показывать этого не хотелось. Но это ведь Атанасия, перед ней можно… — Ты так выросла, — начала я. Да, если так посмотреть, с одной стороны все хорошо, а с другой стороны мы. — Глаз не оторвать. — Почти семь лет прошло, — все еще не поднимая своего взгляда, выдала блондинка. Ее голос дрогнул, а взгляд потускнел. Наверняка поперек горла встала обида. Что ж, она имеет на нее полное право. — Что случилось? — Я попала в другое измерение. Там прошло чуть больше суток, а здесь шесть лет. — оправдываться мне не хотелось, а потому я просто излагала сухие факты. Атанасия глубоко вздохнула. — Когда я вернулась, мне помогли, и я отправилась в Хуаль. — Ты писала мне письма, — будто между тем, выдала попаданка. Я смутилась: так значит, она их все же получала? — Но Лукас запретил мне на них отвечать. — Вот как, — кротко ответила я. — Мне очень жаль, что так получилось. Я не могу требовать от тебя больше, чем ты можешь мне предложить, и все же… — Мне нужно время, — меня перебили. Блондинка подняла покрасневшие глаза и мягко улыбнулась. — Я не держу на тебя зла. У меня не было в прошлой жизни родителей, и я не могу понять твоих чувств. Не думаю, что это правильно — таить на тебя обиду лишь по этой причине. — Спасибо, — я сглотнула ком в горле и глубоко вздохнула. Атанасия похлопала ладонью по кровати, и я через силу улыбнулась, пройдя к ней.***
— Явилась с прихвостнем? — послышался надменный тон. Мне вдруг стало холодно и душно одновременно — разговор этот давил на меня, подобно ночному кошмару. — Не прихвостень, а советник, — твердо выдала я. Вчера я так и не встретилась с Клодом, ибо мы с Атанасией совсем забыли о времени и даже заночевали вместе. Новостей у нее было много, точно так же, как и моих Хуалевских рассказов. Август, бедолага, решил оказать почтение Его Величеству и наведался к нему вчерашним вечером. Подозреваю, что зря. Было бы лучше, если бы я сказала Клоду о разводе сама. — Дело серьезное, а я плохо осведомлена. — продолжила я, готовая вот-вот потерять сознание. Время будто не коснулось Клода — он предстал перед моими глазами точно таким же, каким я его помнила. Даже взгляд тот же: способный заморозить, с толикой враждебности. Блять, тут хочешь-не хочешь, все матюки вырываются. — Я присяду? Я задала риторический вопрос и опустилась на синюю софу. В опочивальне императора совершенно ничего не изменилось. А точно шесть лет с лишним прошло? — Твоя дерзость поражает, — честно говоря, не так я представляла нашу встречу с ним. Как только я увидела Клода, мои фантазии прервал его грубый тон. Блондин на мгновение замер, а затем серьезно спросил: — На что надеется эта старая корга? О расторжении брака не может быть и речи. — Это еще почему? — я удивилась до глубины души. Помнится, Клод меня разыскивал, чтобы прикончить. Почему бы ему не подписать документы о разводе и не избавиться от бельма на глазу? — Я не просить о разводе пришла, а требовать. — Тц, — мужчина нахмурился. Быть храброй так хорошо, но до жути страшно. Я невольно передернула плечами и выпрямилась. Нельзя строить из себя жертву. Я кронпринцесса, а так же будущая императрица Хуаля. Надо держать себя в руках. — Прощенные мною грехи — не гарантия твоей безопасности. Даже мнить не смей, что ты покинешь Обелию. — Что? — вырвался вопрос несколько удивленно, хотя я хотела возмутиться. Что значит, даже мнить не смей? Он в своем уме? — Я вернусь в Хуаль, хотите Вы того или нет. Мне очень жаль, что я исчезла, но моя ошибка не была умышленной, и я все еще в праве распоряжаться своей жизнью так, как считаю нужным! Я резко сорвалась с софы, а затем широко распахнула глаза. — Нет-нет-нет, — едва слышно вырвалось из уст, — Антон, не смей! Сердце гулко застучало, когда я вспомнила, что видела этот отрывок из своей жизни в межпространственном измерении. Конечно, блять, я не послушалась. Тем более, я даже не узнала себя. На кой черт это дурацкое кольцо все еще на мне? Если оно и в этот раз не снимется, я отрублю себе палец! В одночасье меня поглотила такая ярость, что я даже не заметила приближающейся тени. — Ты слишком дикая, чтобы усмирять тебя гуманным образом, — Клод грубо развернул меня к себе, и я почувствовала сильную хватку на запястье. — Впервые мое снисхождение бессильно. Твои регулярные истерики и частое желание пропасть осточертели. — Клод, — испуганно вырвалось из губ. Я назвала его по имени? Явно с катушек поехала. Глубоко вздохнув, я попыталась привести мысли в порядок. Выходило нецелесообразно. — Я Вас не боюсь. Пора бы уже смириться. В каждом из нас спит свой супергерой. К сожалению, во мне он не дремлет. Я лукавила. На самом деле мне было страшно и дело было вовсе не в страхе за свою жизнь. Я боялась тяги к нему. Прошло шесть лет. Клод испытывал ко мне явную неприязнь, а я, как и подобает полной дуре… я скучала. Мне больше всего на свете хотелось снова очутиться в саду и выпить с ним чаю. Не будь этих шести лет, мне бы хотелось и дальше раздражать императора своими шутками и выкинуть из головы Хуаль. Я все испортила своими руками. Я именно тот человек, который из двух вариантов всегда выбирает неправильный. И вот последствия. Ну почему же все так тяжело? — Мне больно, — я попыталась одернуть свою руку, но мне не удалось освободить запястье из железной хватки. Сглотнув, я подняла невозмутимый взгляд на супруга. — Отпустите. Мужчина мою просьбу не выполнил. Ладонь окутало золотое свечение, и через мгновение, кольцо сокрытия облика осыпалось пепельной крошкой. Дорогой артефакт коту под хвост. — Да что Вы?.. — я нахмурилась, не находя ответов ни в холодном взгляде Клода, ни в своей голове. Синие глаза гуляли по моему лицу, и я смутилась, повторяя попытки освободиться раз за разом. — У меня сейчас запястье отвалится! Мужчина наконец отпустил мою руку и отстранился. Я протяжно выдохнула, разглядывая синяки на коже. Надо же, сразу проявились. — Раздевайся. — я замерла. Меня кинуло в жар. Что значит — раздевайся? Какого лешего он себе позволяет? — До гола. — Нет, — сухо вырвалось изо рта. Я даже до конца не переварила смысл сказанных слов, но сердце кинулось в пляс, а страх стянул горло. Уместно ли сейчас себя вести, как подобает императрице? Как долго мне держаться собственной дрессировки? — Предлагаешь мне заняться этим? — топазы сверкнули, и я в конец растерялась. Должно быть, для Клода половой акт — сущий пустяк, но для меня это важно. Да и с чего вдруг? — Я не Ваша наложница, принудить Вы меня не можете, — я сглотнула, а затем схватилась за ткань своего легкого платья. Наряд из Хуаля мог сыграть со мной плохую шутку. Будь на мне типичное обелийское платье, я бы даже не шелохнулась. Сотни пышных юбок придают уверенности, в отличии от воздушных тканей. Будет совсем глупо, если я дам дёру? Стоит попробовать. Я не успела даже сделать пару шагов к двери, как меня швырнули на софу. Пестрая заколка с глухим стуком ударилась о полы, а длинные волосы мигом распустились. Это с какой силой надо дернуть человека, чтобы даже заколка с головы слетела? Я нахмурилась: злость начала вскипать. И почему он ведет себя таким образом? — Я даровал тебе титул императрицы, закрыл глаза на дерзости и проступки, но ты до сих пор грезишь о побеге, — холодным тоном начал мужчина, не шелохнувшись с места. — Неужто тебе этого мало? Наивно полагаешь, что достойна большего? — Это не так. — на меня даже накатило чувство обиды. Клод просто взял и кинул фразы злее перца. Я неосознанно впала в раздумья, разглядывая увядшие розы, что красовались у прикроватной тумбы. Кажется, тишина затянулась, император жаждал услышать ответ. — Вы объявили меня преступницей и принудили слоняться по чужой стране. Люди, от которых я меньше всего ожидала помощи — помогли, а Вы отвернулись. Я осознала свою ошибку, но будь она хоть сто раз роковой, мне ее никак уже не исправить! Императрица Хуаля возлагает на меня большие надежды, и теперь я обязана их оправдать, в обмен на свое спасение. Теперь моя жизнь Вас никак не касается! Я глубоко вздохнула, заправила черную прядь за ухо, а затем, успокоившись, продолжила: — Я искупила свой грех в ту же секунду, как покинула Обелию. Вы прожили эти шесть лет, а я их потеряла! — неожиданно захотелось выпрыснуть слёзы, но получился яд, — Наша ненависть взаимна. Мне не нужен Ваш титул и в прощении я не нуждаюсь. Я намерена действовать по своему уму, и для этого мне нужен развод. — Это и есть твое оправдание? — я не знала, что творилось в голове Клода, но понятное дело, что мои слова не дошли до него. Я не увидела ни капли милосердия ни в его холодном взгляде, ни в жёстком изгибе губ. — Ты просто ненасытная девчонка, что жаждет власти. Слова блондина резанули по больному. Он не понимает меня, а я его. Мне не удалось достучаться до него, и судя по всему, никогда не удастся. Меня и без нападок Солнца Обелии угораздило; как я могла влюбиться в этого деспота? Неужели мое сердце настолько слепо? От взора закрылась тёмная комната, освещённая лишь призрачным отблеском. Я почувствовала сильную мужскую хватку на талии. Меня рывком перевернули на живот, и теперь я упиралась согнутыми руками о бархат софы. Сердце укатилось в пятки, а в перепонки ударил бешеный пульс. То, что происходило, поражало воображение. — Эй! — я попыталась разогнуться, но мою голову довольно резко припечатали к сиденью. Я давно научилась принимать моменты столкновения лицом к лицу с чем-то незнакомым, когда нечто мне не по зубам, когда мне страшно, когда одолевает растерянность, но это было слишком… Послышался жалобный треск одежды, спину окутала прохлада, и теперь я всерьез запаниковала. — Что Вы делаете?! Вы не в себе! В ответ — пугающая тишина и трещащее по швам платье. Стыд, разочарование, неуместная злость. Все смешалось. Желая скрыть смущение, я старалась говорить о чём угодно, только бы не обращаться напрямую к мужчине. Я пыталась образумить его, но столкнулась с безразличием. Да как Клоду в голову пришло обойтись так со мной? Мне просто не верилось, что все это происходило на яву. Я будто наблюдала за происходящим со стороны. — Пожалуйста, — напоследок взмолилась я, уповая на ускользающую из-под носа надежду. Комок рыданий застрял в глотке, но я его проглотила. Достаточно унижений. Ни слезы, ни мольбы меня не спасут. — Я убью Вас! Вырвалась очередная глупость с языка, когда ошметки от зеленого платья оказались у моих ног. Боже, за что мне это? Да, я виновата, но разве подобная жесткость уместна? Теплая ладонь опустилась на вздрагивающую спину; мужчина с силой надавил на нее, и мне ничего не оставалось, кроме как прогнуться. Чужие губы коснулись вздрагивающего плеча, и я глубоко вздохнула. Мне нужно просто пережить это? Просто пережить… Дыхание сбилось, и я зажмурилась, по собственной воле вжимаясь лицом в бархат. В отличии от меня, тело реагировало иначе на мокрые поцелуи, что Клод проложил от шеи до поясницы. Черт побрал Хуалевскую моду на кружевное белье! Оно, по сути, ничего не прикрывало. Шершавая ладонь подкралась к груди, и я вздрогнула, уворачиваясь от непрошеных ласк. Большой палец скользнул по чашке лифа, а затем пробрался под ткань, обводя сосок. Я судорожно свела лопатки и попыталась рукой дотянуться до невероятно наглых лап. Я решилась это все пережить, а не перетерпеть. Еле-еле схватив Клода за запястье, я со всей неприязнью попыталась отодрать ее от «своей прелести», но в итоге лишь напоролась на очередную меру укрощения: блондин завел мои руки за спину, а я смачно выругалась, чувствуя во рту вкус собственных волос. Круговые движения, предназначенные для моей груди, продолжились. Кожа покрылась тонким слоем пота, и я судорожно выдохнула, чувствуя, как вот-вот из уст вырвется нечто до жути позорное. Я снова выдохнула, когда влажный язык стал ласкать шею, и время от времени к нему подключались и зубы, кусая чувствительную кожу. Император стянул с меня последнее тряпье, и теперь я просто предалась отчаянию. Я чувствовала себя растоптанной, и дело было вовсе не в ужасающем «первом разе» за две жизни подряд. Это все вытворял человек, к которому я испытывала некие чувства. Это убивало вдвойне. Я напоролась на удар в спину, и никакое предательство не могло быть хуже подобной расправы. Неужели это все, что я могла ему предложить? Ум полон шума, но сердце — молчания. Да, Клод завладел всем силой, глупо было надеяться, что он умеет как-то иначе. Не может его сердце сострадать или любить посторонних. Да, я именно такая. Посторонняя. — Все еще упрямишься? — надменно спросил голубоглазый, когда я в очередной раз заерзала. Мужчина отпустил мои руки, и лямки бюстгальтера тут же повисли на локтях. Груди накрыли теплые ладони, и я прикусила губу. Для моей гордости будет лучше, если я умру прямо сейчас. Но оказывается, умереть со стыда нереально, будь иначе, я бы уже давно сгинула. Я приподнялась на согнутом локте, проклиная свою женскую сущность. Внизу живота давно стянуло, а ноги буквально подкашивались от ранее неизведанных ощущений. — Расслабься. Блондин приказал. Так как моя голова была занята совсем другими мыслями, я не смогла должным образом удивиться, и просто томно выдохнула. Волосы прилипли к лицу, а спина взмокла. И непонятно, что хуже — мой постыдный вид, или понимание того, что произойдет далее? Чужая тяжесть испарилась, и я попыталась унять крупную дрожь, что била по всему телу. Жадно глотая воздух, я краем уха уловила шуршание дорогих тканей. Оборачиваться или думать о дальнейшем совсем не хотелось. Мысли всецело были заняты собственным усмирением. Клод мертвой хваткой сжал мои бедра и подался вперед. Сокровенного места «что-то» коснулось, и я сорвалась: — Пожалуйста, Клод, — и снова я обратилась по имени. Голос прозвучал жалобно, но должного эффекта не произвел. Моя кровь застыла в жилах, и я пыталась всячески себя отвлечь, чтобы не прислушиваться к странным ощущениям. А они были просто из ряда вон выходящие. Томный вздох разлетелся по комнате, и я ужаснулась, чувствуя резкую боль. Перед глазами все поплыло, и на них навернулись непрошеные слезы. Но то были не беспомощные рыдания, а реакция организма. Ноги отказались держать дрожащее тело, и я сжала в руках бархат софы. Удивительно, как мне вообще это удалось; ткань сиденья была довольно плотно натянута. Сжимая зубы, я часто задышала, не в силах ни соображать, ни говорить. Блять, это чертовски больно. Душевная боль и физическая нашли точку соприкосновения, и я снова уткнулась лицом в бархатную ткань. Внутри все онемело, внизу живота схватил спазм, а пальцы ног начали знобко вздрагивать. Император обхватил мой живот, и держаться на ногах стало намного легче. Мужчина начал движения, и теперь я взмолилась, чтобы это все поскорее закончилось. В одно мгновение мне стало настолько обидно и жалко себя, что я даже всерьез задумалась над тем, чтобы наплевать и на Хуаль и на Обелию. Чувство злого недоумения твердило — ты достойна спокойной жизни, но судьба в открытую смеялась надо мной. Быть может, мой характер действительно редкостное дерьмо? Если нет, то почему это все происходит со мной? Я уже ничего не понимаю... — Прикройся, — беспристрастно кинул мужчина, швырнув в меня свой халат. Я медленно опустилась на полы, судорожно обнимая свои плечи вздрагивающими руками. Я просто сидела спиной к блондину, глубоко вдыхая свежий воздух. Неужели этот ад закончился? Некоторое время я сидела на полу в тёмной комнате и не могла привести мысли в порядок. Подогнув под себя ноги, я со стыдом отметила, что выделения императора теплом разлились внизу живота. И это тепло… оно было мне противно, точно так же, как и бесчеловечный акт Клода. — Полегчало? — зло кинула я, прибегая к попыткам подняться на ноги. От моего платья действительно ничего нормального не осталось, поэтому я стянула с холодного пола халат блондина и укуталась в него. — Нет, — послышался глубокий голос за спиной. Я успешно поднялась на ноги и, приложив колоссальные усилия, обернулась к зачинщику сего бесстыдства. Во взгляде мужчины не было ни сожалений, ни чего-либо человеческого. Мне бы стоило захлопнуться, ведь все и так было сказано, но язык был с этим не согласен. — И не д-должно. — нахмурившись, выдавила из себя я. Белоснежная кожа Клода слегка поблескивала в тусклом свете луны. К счастью для моей психики, он был оголен лишь по пояс. Синие штаны от комплекта уже покоились на бедрах мужчины. — Завтра вернешься в свои покои, — холодно выдал мужчина. Это он вместо: «Останься в моей комнате» сказал? Ну уж нет. Я, конечно, держалась мужественно, но это не отменяло того факта, что он изнасиловал меня. Да будь мы тысячу раз женаты, так нельзя. Но «нельзя» бывает только у тех, кто спрашивает. Клод не из таких. — Только через мой труп, — выдохнула я. Подозреваю, что императора и вовсе не будет мучить совесть этой ночью. Нет смысла отчитывать его за это, или снова ругаться. У меня не было на это сил и настроя. Я молча поплелась к двери, аккуратно перебирая ногами. Понятное дело, что все тело саднило, но мне взаправду было легче умереть, чем заночевать в спальне Его Величества. Оказавшись в коридоре, я простояла там минут пять на месте, после чего сжала кулаки и снова выругалась. И что же мне теперь делать?