Цензуру в сторону!

      Я медленно опустилась в теплую воду, откинув халат императора куда подальше. Я даже на эту несчастную тряпку смотрела с отвращением. Вооружившись сетчатой мочалкой, я хорошенько намылила ее и принялась интенсивно скрести свою кожу. Порывы гнева куда-то улетучились, и произошедшее постепенно укладывалось на дно памяти черным пятном. Откуда взялась эта страшная боль? Создавалось такое впечатление, будто из меня всю душу вынули и заполнили эту пустоту обидой и страхом. Привкус горечи от пережитого и тень недоумения теперь явно отпечатались на моем сердце глубокой раной. Жизнь в который раз указала мне на то, что если нет ожиданий — нет и разочарований.       — Тц, — я тихо цокнула, глядя на намыленную руку. Кожа сильно покраснела, и я снова обозлилась, понимая, что чище мне не стать, как бы я не скреблась. — Соберись, Антон.       Я погрузилась в воду с головой, придерживаясь за бортики ванны. Мысли и чувства переполняли меня, и я не знала, куда от них деться. Неужели мне ничего не оставалось, кроме как страдать и проклинать судьбу? Почему невероятно мерзкое ощущение душит меня? Я слишком тонко чувствовала его прикосновения рук на своем теле, слишком громкими казались звуки, что до сих пор били по перепонкам. Меня растоптали, унизили, и этому зверству не было никаких оправданий. Я вынырнула из воды, жадно глотая воздух. Мне так хотелось выплакаться, но внутренний голос без устали твердил: слезами горю не поможешь. Дать выход своим чувствам не лучшая идея. Не для меня… Той ночью я не могла заснуть, а утро всё никак не наступало. Мне оставалось только гадать — а рассеется ли эта душевная боль когда-нибудь?       Несколько дней я не выбиралась из комнаты, сославшись на болезнь. Жизнь ввергла меня в ужасную ситуацию, но я пока не могла рассуждать обо всем на трезвую голову. Хлопот и без моих терзаний хватало, но я была не в силах заставить себя сделать хоть что-нибудь. Меня сразила апатия, и я прекрасно понимала, что это состояние нельзя назвать нормальным. А запускать его тем более не стоило. Я пугалась даже глухих звуков, подскакивала с места, когда в комнату стучалась Атанасия, и не могла подолгу смотреть на свое отражение. Мне была непонятна вся глубина странного состояния, и тем не менее, я пыталась совладать с разумом. Позаботиться о своем здоровье стало главной задачей, ибо во мне воспалилось самолюбие. Клод знал, на что наступить. Он растоптал мою гордость и наверняка доволен собой.       — Блять! — тихо выругалась я, когда услышала тихий стук в двери. С недавних пор я начала замечать за собой излишнюю нервозность. Порой я подпрыгивала на месте даже от едва слышного шороха. Стыдно признаваться даже самой себе, что у меня появилась какая-то боязнь.       — Ваш ужин у дверей, — послышался тоненький голосок по ту сторону комнаты. Я выдохнула, вальяжно поднялась из-за письменного стола и прошла к распахнутому настежь окну. Есть мне совсем не хотелось, а вот подышать свежим воздухом — пожалуй, да.       Вечер выдался свежий, с блестящей росой, стрекочущими насекомыми и стройным полумесяцем. Я глубоко вдохнула пропахший дымком и летом воздух, и в голову ударила верная мысль: мне пора прийти в себя и попросить Лукаса об одолжении. Если у него в арсенале есть магические пилюли от страха, мне бы стоило их выпить. Нет, если серьезно, кажется, я действительно нуждалась в медикаментозном лечении. Мой дух не сломался, но с нервами явно что-то произошло. Оно и неудивительно, я слишком часто вспоминала о той ночи и винить себя за это не могла. Как же я ошибалась, когда думала, что все может встать на свои места. Я вернулась в Обелию спустя семь лет и снова повела себя неправильно. Клод жестокий человек, и я знала это задолго до того, как он предстал перед моими глазами таковым. Но я забылась, дала волю чувствам и как всегда обратила свои мысли в непристойные дерзости. Быть может, так мне и надо? Меня тоже до ужаса раздражало мое ослиное упрямство и игнорирование собственных ошибок. Хотя, Клод также не далеко ушел… Мне и без этого всего было известно, что он сильнее, и то, что по сравнению с ним, я просто назойливая букашка. Императору незачем было тратить время на эти унижения. Господи, у Клода нет сердца, а я чуть было не вручила ему своё. Для блондина нет преград, и просьбы из его уст — сплошные требования, или же приказы. Даже очень искушённые люди, беседуя с ним, внутренне собирались, были начеку. Это я поняла тогда, когда Август пришел в мои покои, дабы переговорить. Судя по всему, даже моему советнику не удалось убедить императора подписать развод. Честно говоря, мне его уже и не хочется. Все, что мне было нужно — это покой. Свободой я сыта по горло и дорого за нее расплатилась. В золотой клетке мне навряд ли будет лучше, но бесспорно безопасней. Так или иначе, а я до ужаса боялась остаться безоружной, и, пожалуй, именно это со мной и случилось.       — Антон, — послышался тихий голос у левого уха, но я так пристально рассматривала розовый куст, что никак не реагировала на него. — Антон!       — Ой? — наконец, я оторвалась от своих наблюдений и перевела мутный взгляд на Атанасию. Она показалась мне встревоженной. — Прости, задумалась.       — Клод что-то сказал тебе? — голубоглазая нахмурилась, а я тяжко вздохнула. Рассказывать о том, что произошло между мною и императором я не собиралась. Точно не ей. — Ты вся не своя…       — Легче спросить, что он мне не сказал, — я выдавила из себя правдоподобную улыбку и испила чаю. В ответ на мое отшучивание, Атанасия выдохнула с облегчением. — Часовой пояс Обелии здорово отличается от пояса Хуаля. Ночью совсем не спится, вот и хожу, словно зомби.       Пожалуй, отчасти в моих словах была толика правды. Еще немного, и в мои мешки под глазами можно будет складывать мелочь. Я откинулась на высокую спинку стула и прикрыла глаза. Прямо сейчас мы с принцессой ожидали приезда Розы, но она опаздывала. Вполне в ее стиле. Порой ее «минуточка» была длиннее минуты раз в десять.       — Твой советник выглядит подозрительным, — вдруг выдала блондинка, метнув угрюмый взгляд куда-то за мою спину.       Я не спеша обернулась и увидела Августа, что выходил из дворца Императора в весьма дурном настроении. Это можно было заметить по его лицу: поразительно гладкая кожа собралась меж бровей, а взгляд прямо-таки искрился недовольством. Пока я тонула в пучинах отчаяния, мой дядя каждый день навещал Клода в попытках прийти к общему согласию. И всё бестолку. Император продолжал стоять на своём, да и Август не из уступчивых натур. Хорошо, что он приехал со мной. В противном случае, это мне бы пришлось сейчас ходить на переговоры. Бр-р-р… даже думать об этом не хотелось. Видеть Клода я категорически не желала.       — Антошка, дорогая! — раздался внезапно голос, а в небе вырисовалась ярко-зеленая пентаграмма, и прямо на меня свалилась человеческая туша. Стол закряхтел, а стул откинулся назад под весом двух барышень. Не успела я прийти в себя, как мое тело стиснули в крепких объятиях. — Задушу тебя объятиями в назидание!       Когда шок немного отошел, я обняла Розу в ответ и усмехнулась. Какая-то энергетика переполнила меня, и я впервые за несколько дней искренне улыбнулась. Да, в объятиях этой ведьмы не страшно умереть.       — Сто процентов не ожидала такого появления! — задорно пролепетала рыжеволосая, поднимаясь с земли. Девушка протянула мне руки, и я мгновенно скривилась. Герцогиня заметила резкую перемену в моем настроении и отдернула правую ладонь. — Боже, я так скучала!       — Я не меньше, — встряхнув головой, приняла помощь подруги, и вскоре мы расселись по своим местам.       Началась безудержная болтовня, но мой взгляд никак не отрывался от правой руки чародейки. Некогда белоснежная, гладкая кожа, скукожилась, и, вероятнее всего, от ожога. Ее будто в кипяток окунули.       — Как Моня? — вдруг спросила Атанасия, взяв с подноса воздушное пирожное. Я очнулась. Что за Моня? — Все такой же капризный?       — Весь в отца, — фыркнула Роза. Я замерла, удивленно округляя глаза. — От меня ему досталась лишь невероятная красота.       — Поздравляю, — промямлила я. На примере Розы, я и почувствовала силу минувших лет. Пускай внешне девушка совсем не изменилась, но она вышла замуж и даже родила сына. Обалдеть! — Должно быть, я припозднилась, но…        — Никаких «но»! — герцогиня ярко улыбнулась, и поспешила перебить меня. Я видела, что она все это время была счастлива, и мое сердце налилось таким теплом, что я готова была расплакаться. — Я принимаю твои поздравления и буду ждать в гости! — Обязательно.       Дальше разговор пошел на веселой ноте. Мое шаткое эмоциональное состояние стало на порядок лучше. Люди, которых я искренне любила, были рядом и улыбались, что делало меня воистину счастливой.

***

      Сейчас я находилась в кабинете самого юного придворного мага в истории Солнечной Обелии — Лукаса. Так как я пыталась собственными силами восстановить свое здоровье, мне пришлось завалиться к нему с просьбой.       — Тебе не лекарство нужно, — скептично пробурчал юноша, отложив пыльную книгу в сторону. Кажется, у него было много дел, а я тут как нельзя некстати появилась.       — Именно оно, — тихо вырвалось из уст. Я стояла на месте, покусывая губу. Ощущалась какая-то неловкость. Почему-то взгляд брюнета вызывал во мне противоречивые чувства. Он будто заглядывал мне прямо в душу. — Неужели у тебя ничего нет?       — Глупая, — с едва проскользнувшим раздражением, кинул подросток и поднялся с широкого кресла. Я сконфузилась, понимая, что Лукас двинулся именно в мою сторону. — И впрямь женщина-примат.       Внутри меня буйствовал сомнительный страх, хотя я точно знала, что Лукас не причинит мне вреда. Как бы я не пыталась развеять неоправданное ничем наваждение, у меня не получалось. Руки начали вздрагивать, а дыхание остановилось. Я положила ладонь поверх судорожно вздымающейся груди и попыталась сделать глубокий вздох, понимая, что опять-таки, мое поведение далеко от адекватного. Маг нахмурился, но все же подошел ко мне поближе; я уперлась спиной в холодную стену, молча разглядывая стеклянным взглядом полы. Да что ж это такое?!       — Ты сама загнала себя в угол, — серьезно проговорил юноша и протянул к моему лицу руку. Что он делает? Я сглотнула, когда алоглазый пальцем коснулся моего лба и нахмурился еще сильнее. Неожиданно из моих глаз брызнул поток слез, и я попыталась их остановить, но не могла, как бы того не хотела. По началу я удивилась, а затем почувствовала горечь по рту. Брюнет отстранился и тихо цокнув, добавил: — Если хочется реветь, зачем сдерживаться? Это ведь нормальное явление для людей.       Отвечать я даже и не думала, так как мой язык обмяк. Накрыв покрасневшее лицо ладонями, я начала рыдать, словно дитя малое. На душе стало так мерзко и гадко, что я даже не постыдилась проклясть всю вселенную, но вместе с тем, почувствовала, как вся упрятанная грязь выливалась из меня вместе со слезами. Я медленно сползла по стене, и спрятав лицо в коленях, продолжила свои несносные рыдания. Никогда бы не позволила себе подобного. Мне наверняка было бы легче снова наложить на себя руки, чем проявлять слабость. Но ведь оборвать свою жизнь намеренно — она и есть: слабость в чистом виде. Это я осознала совсем недавно. Умереть легко, а вот чтобы жить, нужно собраться с духом и приложить массу усилий. Так или иначе, прямо сейчас я рыдала перед едва знакомым мне человеком. Барьер, что удерживал все чувства, треснул, и было не трудно догадаться с чьей помощью. Видит Бог, я не хотела походить на нюню, напротив, мне всегда хотелось быть сильной… Но я не могла перестать лить слезы, просто физически не могла. Потому что я плакала не просто так, а от какой-то своей собственной невысказанной и непонятой боли.       — Спасибо, — потирая зареванное лицо, выдала я. Лила слезы я очень долго, но что самое интересное, мне действительно полегчало. И почему я решила, что не имею права плакать? Конечно, слезами горю не поможешь, но мерзопакостное ощущение стало едва ли не призрачным.       Лукас якобы недовольно хмыкнул и уселся рядом со мной, у стенки. Как же я была благодарна ему за то, что он молча наблюдал за моими порывами эмоций. Юноша до этого момента не проронил ни слова. Он просто стоял, размышляя о чем-то своем.       — Что будешь делать? — задал вопрос придворный маг. Господи, знала бы, что делать, навряд ли бы задержалась в Обелии.       — Не знаю, — честно призналась я и шмыгнула носом. Поверить не могу… Я прямо сейчас сижу и даю слабину перед Рапунцель. К такому меня жизнь точно не готовила. — Если я не получу развод, пиши пропала. Август каждый день пытается достучаться до Клода, но результатов нет. Я разрываюсь не между двумя странами, а между бабушкой и мужем. Та еще чертовщина.       — Сама пробовала с этим разобраться? — я кивнула. Знал бы он, чем это всё обернулось для меня, даже спрашивать постыдился бы. — Тебя выдал кто-то из Хуаля, и всецело доверять советнику — несусветная глупость. Не знаю, с какими потрясениями ты столкнулась, но тебе стоит взять себя в руки. Ты — женщина-примат, в конце-концов.       — Да, ты прав, — я слабо улыбнулась. Хороший он малый, точно в зятья припишу. Я быстро поднялась на ноги и протянула руку подростку. Тот усмехнулся и ухватился за нее. — Еще раз, спасибо.       — Сочтемся.