***
Стрелка часов остановилась на цифре 9, а дом Рю уже был наполнен многими неизвестными ей людьми. Да, все студенты, которые пришли на празднование знали Шин, но вот она совсем не ведала кто все эти люди. Она стояла в блестящем черном платье, которое выделало лучшие места девушки, но в то же время выглядело богато и не пошло с красивым колье на хрупкой шее и аккуратными сережками в ушах; брюнетка выглядывала своих друзей в безликой толпе уже опьяневших студентов — качественный алкоголь делает свое дело. Пока она не знала никого на собственной вечеринке, Рю чувствовала себя одиноко, пусть и каждую минуту звучали громкие слова поздравления в ее сторону, которые растворялись в громких битах музыки быстрее, чем лед в ее стакане. Стоя на лестнице, она оглядывала приходящих и с тревожностью смотрела на двери, ожидая, что вот-вот в них войдет Юнхо или Сан, пусть они поссорились, девушка больше не злиться и надеется, что друг приедет. Кто-то входит и Шин на секунду замерла, а после одарила незаметной для других улыбкой гостя — Ёсана — за которым неуверенно шел Уён, тревожно оглядывая незнакомый дом. Рюджин вздохнула — хоть кого-то она знает на этом празднике.***
Шин выпила стакан алкоголя и почувствовала легкое головокружение, но ведь оно было приятным и расслабляло, заглушая громкую музыку и заставляя все чаще улыбаться незнакомым. Вот она уже в окружении друзей; парни немного опоздали, но ведь они приехали — Сан и Юнхо никогда не оставят Рю одну. Друзья сидели отдельно ото всех, не обращая внимание на громкие крики опьяневших парней, которые мечтали обратить внимание имениницы, и не смотря в сторону девушек с короткими юбками, от их откровенных танцев Рю хмыкала, а Сана выворачивало наизнанку — это точно не его стиль — лишь Юнхо время от времени посматривал на девушек, хитро улыбаясь своим мыслям. Шин частенько искала в толпе младшую сестру, переживая о состоянии второй, ведь блондинка совсем не умела себя контролировать на подобных мероприятиях — без контроля родителей Юна становилась той еще королевой вечеринки — и даже лучшая подруга, Черён, не могла остановить Шин-младшую. Когда брюнетка встречалась взглядом с сестрой, они лишь дарили друг другу легкие кивки, не позволяя себе большего взаимодействия, потому что Юна все еще оставалась отдаленной от сестры на глазах у студентов, и только Черён знала о их родственной связи. Шин и сама не заметила, как напилась. Ей с самого начала вечера было плевать на громкую музыку и гостей, но сейчас она и вовсе позабыла о них, окунувшись в разговор с друзьями, девушка пила бокал за бокалом красного вина, ощущая небольшую горечь и отвращение к напитку. Она замечает, что мир вокруг начитает кружится, а Юнхо, единственный трезвый среди троицы, с тревогой смотрит на нее, такую хрупкую, шатающуюся со стороны в строну, пытается заставить выйти на воздух, к бассейну, где еще больше студентов в том же состоянии, но брюнетка лишь качает головой, не отдавая бокал — она совсем не умеет пить, не привыкла к таким вечеринкам, пусть сама и организовала празднование. Она слышит через раз, как Юнхо говорит, что принесет воды и просит подождать, а музыка глушит слова, не давая возможности что-то понять, но Шин согласилась лишь бы тот отстал. Сан в похожем состоянии пропал, но Чон совсем не переживал о нем: сейчас главное следить за брюнеткой.***
Дом у семьи Шин был и правда очень большой, а еще больше был лишь двор, где поместился не только бассейн, но и маленький ботанический сад; в стеклянном домике было насажено действительно много красивых растений, некоторые были и редкие. Единственное прекрасное в матери Рю — это любовь к растениям, как думала брюнетка. Да и это лишний раз подтверждает, что госпожа Шин может любить, пусть не своих дочек, но это вселяло маленькую надежду, которая неярко мигала глубоко в Рюджин. Мать сделала все, чтобы после тяжелого дня приходить в этот мир флоры и наслаждаться одиночеством. Она установила небольшую лавочку с красного дуба посредине теплицы, а над ней установила красивый фонарь в стиле 20-го века. На этой лавочке сейчас сидит Уён, не зная куда себя деть, как сбежать от чужой толпы, он нашел это место и остался здесь, надеясь дождаться Ёсана, который что-то бурно обсуждает с одногрупниками, совсем забыв, что Чон не может долго находиться в шумных местах. Сегодня Уён простит этот проступок друга, ведь второй и так целыми днями протирает с ним старые стулья в библиотеке, сегодня Кан может отдохнуть даже от лучшего друга. Было около двенадцати ночи и со стеклянного домика можно было наблюдать за полной луной в окружении звезд, что никогда не смогут заменить свет бледно-белой владелицы ночи. Уён поднял глаза в поисках созвездий, он частенько о них читал в школе, поэтому поиск не составил труда и Чон просто снова-снова проводил рукой от звезды к звезде, рисуя очертания очередного созвездия в воздухе. Тихий скрип двери заглушала доносящаяся с дома музыка, но Чон уловил едва заметный звук и посмотрел на непрошеного гостя. Сан. Чон сглотнул слюну от волнения, что его охватило, а уверенность в его глазах, которая была при поиске созвездий испарилась, оставив лишь жалкое послевкусие. — Простите, я вам помешал. — было отчетливо слышно пьяную манеру речи Чхве, а когда тот неуверенно шагнул назад, пошатнувшись, у Чона не осталось сомнений: Сан пьян. Чхве вышел с теплицы и задумался, оставаясь стоять около двери. Через короткое время парень вернулся внутрь, так же пьяно ступая в сторону Чона: — А в принципе, я совсем тебе не помешал. — Чхве приближался к Уёну, натянув улыбку от осознания, что совсем потерял контроль. — Ты же тут один, как всегда. — он с грохотом упал рядом на скамью, помогая руками сидеть ровно, на равне с Уёном, который немного шокировано продолжает следить за происходящим. — Уён~а, — Сан закинул руку на Чона, притягивая его к себе и расплываясь с слащавой улыбке, что не предвещала ничего хорошего, — а где же твой дружок? Ну, тот, который постоянно с тобой таскается. — он выпалил эти слова прямо в лицо Чона вперемешку с перегаром, который тяжело было скрыть. Это заставило Уёна скривиться. — Бросил тебя одного, да? — Сан не ожидал ответа, а эгоистично продолжал монолог, отводя глаза на луну, вверх, обиженно качая головой. — Меня вот тоже бросили. Нет. — он все еще качал. — Не бросили. Просто чувство такое паскудное внутри, понимаешь? — он с надеждой посмотрел на Уёна, который будто проглотил язык следил за каждым жестом пьяного собеседника, и, увидев легкий кивок, Сан снова посмотрел на небо. — Знаешь, это будто не одиночество, ведь я не один, вроде. Я даже не знаю, как это назвать. Вот просто что-то внутри ковыряет тебя, как червь, заставляет тебя тосковать, хотя, по идее, я же счастлив. — Сан убрал руку с плеча Чона, начиная загибать пальцы и перечислять все, что, как Чхве думал, делает его счасливым: — Машина есть, — загнул первый палец, — будущее тоже есть, пусть не я его построил, — улыбнулся глупой мысли и загнул второй, — дом и деньги есть, даже брат есть! — воскликнул под конец. — А вот у тебя же нет брата. — Чхве тыкнул указательным пальцем в молчаливого парня. Чон будто загипнотизированный сидел рядом, не понимая, что можно сказать, да и вообще нужно ли что-то говорить в такой ситуации? Через секунду он все же проронил тихий вопрос, который Чхве смог услышать: — А любовь есть? Сан ухмыльнулся, понимая всю нелепость ситуации и его поведения, но без раздумий ответил: — А вот любви нет. А разве она делает счастливым? — Нет. — твердо ответил Чон, обращая взгляд Сана снова к себе. — Ты это, — Сан аккуратно коснулся указательным пальцем раны около губы, оставленной им самим, — прости. Я ведь и правда переборщил. — пьяно улыбнулся Чхве, а после со вздохом встал, уходя от Уёна. — Уходишь? — хрипло спросил Уён, чувствуя то одиночество, что было до прихода Чхве. — Не думаю, что мы можем продолжать этот разговор. — единственная трезвая мысль посетила туманную голову Сана, пока даже Чон со светлым разумом позабыл о старой ссоре.