Heartbeat

Омега осторожно закрыл книгу, которую до этого читал, лёжа в постели, и поднялся, тихо подойдя к рабочему столу. – Чонгук? – шепотом позвал Ким, положив ладонь на плечо младшего. Тот не ответил, положив голову на сложенные на столе руки, и явно дремал, приоткрыв рот. Тэхён тяжело вздохнул. Все ближе подкрадывался выпуск Чонгука, и тот большинство времени либо учил, либо что-то писал, либо ещё занимался непонятно чем. Он постоянно ходил сонным, усталым и хмурым (как обычно, в принципе). Тэхёну было так жаль своего жениха (как офигенно это звучало), но он не знал, как ему помочь. Чонгук на такие вопросы отмахивался и говорил, что ему просто нужно это пережить и что Ким ничем не сможет ему помочь. Чон вздрогнул и поднял голову, сонно моргая. – Милый, пошли в кровать, ты сильно устал, – заботливо произнес Тэхён. Чонгук растер лицо ладонями, а после встал. – Приму сначала душ, – пробормотал он, закрывая тетради, на которых и лежал до этого. – Ты один справишься? – обеспокоенно спросил Ким, и Чонгук кивнул. – Да, хён, ложись в постель и не беспокойся. Тэхён прикусил губу, но молча кивнул, провожая младшего взглядом, а после двинулся к постели и сел на нее, задумчиво глядя на свои пальцы и кольцо, покоящееся на безымянном. Они договорились расписаться летом, так как сейчас было неподходящее время из-за надвигающихся экзаменов Чонгука. Тэхён первые дни ходил в состоянии эйфории и ничего не замечал кругом. А потом пошли последствия. Разумеется, Юнги и Чимин отреагировали положительно и сказали, что они знали об этом, так как Чонгук советовался с ними перед тем, как купить кольцо. Они были искренне рады за Тэхёна, и Ким это чувствовал. После Тэ и Чонгук посетили отца Чонгука и его мужа, где за ужином рассказали о предложении. Они были удивлены, но после невероятно обрадовались и поздравляли смущенную парочку, а также взяли обещание пригласить их на свадьбу. Хоть свадьбы как таковой и не будет, парочка обещала обязательно их пригласить. А после они поехали в Тэгу. Как оказалось, семейство Кима тоже знали об этом, так как Чонгук звонил родителям Тэ и просил их благословения. Тэхён шуточно жаловался, что вокруг него плели заговор. Но он был неимоверно счастлив. А после пришло время говорить и с семьёй Чонгука. И это было, пожалуй, самое ужасное. Они приехали в Ильсан вечером, и Тэ знал, что Чонгук позвонил маме ещё утром и обмолвился, что он хочет поговорить о чем-то важном. Ее реакция была... Такой, какой и ожидал Тэхён. Поначалу она застыла, переваривая слова спокойного Чонгука, а после вылила на них все, что думала об этом. Тэхён молчал все это время, не вставив ни одного слова и низко опустив голову. Молчал и Чонгук. И лишь когда она закончила, раздражённо глядя на них, Чонгук в ответ высказал ей все, что думал о ней, чуть не перевернул стол от злости, отчим еле успел его перехватить, а после схватил Тэхёна за руку и ушел, хлопнув дверью. Всю дорогу домой Тэхён и слово боялся ему сказать, и даже дома они молчали, а Чонгук закрылся в ванной. А Тэхён тогда впервые не выдержал, сев на пол и закрыв ладонями лицо. Он правда не хотел плакать, но ему было так больно. Он всего лишь хотел любить Чонгука, хотел, чтобы они построили свою семью, чтобы их родители подружились и были счастливы видеть своих детей вместе. Чонгука долго не было, поэтому Тэхён успел успокоиться, умыть лицо на кухне, а после переоделся и лег в постель, решив, что душ можно и утром принять. Он старательно притворялся, что заснул, ведь говорить сейчас с альфой у него не было сил. Но сейчас все было более менее спокойно. Мама Чонгука пока ничего не писала и не звонила, Чонгук о ней молчал, а Тэхён и не спрашивал, ведь у альфы и без того забот много. Да и просто он не хотел об этом слушать. Чонгук вошёл в спальню, вытирая мокрые волосы полотенцем, и Тэхён поднял голову, перестав крутить кольцо на пальце. – Ты так и не поужинал, – произнес Тэ. – Не хочу, – отмахнулся альфа, повесив полотенце на спинку стула, а после плюхнулся на кровать, притягивая Тэ к себе. – Завтра с утра что-нибудь перехвачу. – Ладно, – кивнул Тэхён, уткнувшись носом в шею альфы. – Устал сегодня? – шепотом произнес Чон, прижимаясь губами ко лбу Тэ. – Да... Шумно сегодня было. И голова болела целый день... – пробормотал старший полусонно, поудобнее устраиваясь в крепких руках и прикрывая глаза. Чонгук задумчиво смотрел куда-то в стену, продолжая обнимать задремавшего Кима, а после осторожно подхватил под коленями, укладывая на постель и накрывая одеялом. Он выключил свет и вернулся обратно, проскальзывая под одеяло и прижимая Тэхёна к себе.

*

– Воу, осторожнее! – Чимин еле успел подхватить споткнувшегося Тэхёна за локоть. – Тэ, что такое? – Голова кружится... Сейчас пройдет... – еле слышно пробормотал Ким, кое-как передвигая ноги, пока Чимин тащил его в сторону ближайшего кабинета. Кабинет оказался пустым, и Пак усадил омегу на ближайший стул, все ещё придерживая. – Что происходит, Тэхён? – хмуро спросил Чимин, сложив руки на груди. – В смысле? – еле слышно выдавил Ким, держась за голову. – Я спрашиваю, что, блять, происходит у вас с Чонгуком. Что происходит с тобой? Ты себя в зеркало видел? Привидения лучше выглядят. Тэхён поднял на него глаза и слабо улыбнулся. – Все хорошо, Чимин-и. Просто немного устал. – Это Чонгук? Он что-то сказал тебе? Вы поругались? – Да при чем здесь Чонгук, – тяжело вздохнул Тэ, опустив голову. – Я просто не могу не думать о словах его мамы. Она против нас, Чимин. Как же... Как мы можем быть вместе, быть счастливыми, если его мама постоянно будет против нас? – Ну и что теперь? Бросишь Чонгука из-за ее слов? И что, легче тебе станет? – спросил хмуро Пак и ошарашенно замер, заметив, как плечи омеги начали подрагивать. – Тэ? – Чимин-и, я правда не знаю, что делать... Я постоянно об этом думаю и не могу ничего с собой поделать... – Ким еле слышно всхлипнул. – Я так его люблю, но что мне делать, если его родители против меня? Пак беспомощно огляделся и сел перед омегой на корточки, притягивая к себе. Тэхён тут же вжался в него, пряча лицо на плече. – Хэй, давай мы не будем разводить потоп, ладно? – мягко произнес Чимин. – Все хорошо, Тэ. Вы столько лет справлялись, справитесь и сейчас. – Я устал, Чимин-и, так устал... Пак сжал челюсть, темнея глазами. Вот до чего она довела Тэхёна. Этого солнечного, искреннего и доброго Тэхёна, который в жизни бы мухи не обидел. Он был таким стойким, постоянно всех поддерживал, а что сейчас? Сидел и рыдал, не в силах остановиться. – Я позвоню Чонгуку, Тэ... – Не надо. У него сегодня всего две пары после обеда, и он, скорее всего, спит. Не нужно будить его... – Да чхал я, спит он или нет. Он явно не захочет потом узнать, что ты плакал тут, а он спал и ничего не знал. Я позвоню, ладно? Омега молчал около минуты, а после кивнул. Чимин отстранился, и сердце невольно сжалось от чужого покрасневшего лица и влажных глаз. Тэхён тут же отвернулся, поджав губы. Пак тяжело вздохнул и поднялся, достав смартфон. Чонгук ответил спустя пять гудков охрипшим со сна голосом: – Да, хён? – Хэй, Гук, Тэ сказал, что у тебя сегодня только две пары и что ты сейчас свободен. – Допустим, – после секундной заминки произнес альфа более бодрым голосом. – Кое-что произошло. Нужно, чтобы ты пришел в школу. На той стороне воцарилась тишина, а после Чон напряжённо выдавил: – Тэхён-хён? – Да. И Чонгук отключился, больше ничего не спросив. Чимин же обернулся на Тэхёна, который сидел с опущенной головой. – Я... Пойду спрошу у медсестры таблетку от головы. – Не надо, – тихо пробормотал омега, не поднимая головы. – У меня в сумке. Пак тут же бросился к сумке друга, лежащей на стуле, и открыл ее, принявшись искать. Вскоре он нашел пластинку и выдавил одну таблетку. На столе стояла бутылка воды, наполовину пустая, и альфа схватил ее, поспешив обратно к омеге. Тэхён взял таблетку, тут же закидывая в рот, и допил оставшуюся воду, хрипло выдыхая и массируя виски. – Совсем плохо? – тревожно спросил Чимин, и Тэ молча кивнул, прикрыв глаза. Так они и сидели: Тэхён на стуле, прикрыв глаза, а Чимин рядом на парте, наблюдая за бледным другом. Чонгук чуть не ворвался в комнату, тут же находя посеревшего Тэхёна взглядом. Он подлетел к омеге и опустился перед ним на корточки, обхватив ладони. Ким тут же открыл глаза, болезненно глядя на альфу. – Хён, что случилось? Тебе плохо? – тревожно спросил Чон, оглядывая омегу. – Скорее всего, у него переутомление, – произнес Чимин, также глядя на Кима. – Советую тебе отвезти его в больницу. Я скажу начальству, что ему плохо. Чонгук кивнул и помог омеге подняться, тут же прижимая его к себе. Он поблагодарил Пака за помощь и собирался уже уходить, но тут Чимин тихо окликнул его. – Чонгук... Поговори с ним потом. Его усталость не из-за работы. Чонгук нахмурился, задумавшись на секунду, а после кивнул.

*

Чонгук в тот день так и не поехал на пары. Он кое-как доставил омегу в больницу, где подтвердили то, что у омеги переутомление, выписали ему какие-то витамины, сказали побольше гулять на свежем воздухе и дали несколько дней отдыха. Дома Тэхён тут же скинул куртку с обувью (точнее, ему помог Чонгук с этим), а после ушел в спальню и буквально рухнул на кровать, тут же прикрыв глаза. Чонгук закрыл дверь в спальню, чтобы не тревожить его, и позвонил Чимину. Тот долго не ломался и все рассказал. Чонгук был не просто злым - он был в ярости. Хотелось прямо сейчас съездить в Ильсан и высказать все, что он думал о матери. Но тут и его прокол. Он из-за этой учебы и постоянной усталости совершенно не заметил, что творится с Тэхёном, с его омегой. Не увидел, как тот страдал все это время. И что же он за парень такой, если не может свою пару от матери защитить? Он прошел в спальню, где Ким мирно спал, и сел возле него, скользнув кончиками пальцев по бледному лбу. Омега, будто почувствовав сквозь сон, тут же потянулся за прикосновением. Чонгук сжал зубы и тихо шепнул: – Не волнуйся больше, хён. Я никому не позволю обижать тебя. И уже знал, что будет делать дальше.

*

– Ты уверен, что хорошо себя чувствуешь? – спросил Чонгук, и омега на той стороне телефона тихо рассмеялся. – Гук-а, я в порядке. Я все эти дни лежал, как думаешь, как я? Я хочу на работу! Дома без тебя скучно. – Лежи, лежи, пока можешь. – Куда ты, кстати, ушел? – вдруг любопытно спросил омега. – Сегодня ведь выходной. – Мне нужно по делам. Буду вечером. – Только вечером? – пробубнил расстроенно Ким. – Ладно, тогда я схожу в магазин и куплю продуктов. Нужно приготовить вкусный ужин. – Буду ждать, хён. До вечера. – Люблю тебя, Кук-и. Чонгук положил телефон в карман джинс и вышел из поезда, глянув на время. А после вызвал такси и назвал адрес, где жила мама с мужем. Разумеется, он не сказал Тэхёну, куда он едет. Омега и так настрадался от его семейки, больше он не позволит его трогать. Таксист не лез, как это обычно бывало, а наоборот молчал, и Чон был ему за это благодарен. Выйдя из такси, он поднял глаза на стоящий трёхэтажный дом и тяжело вздохнул, нажав на звонок и глядя в небольшой экран. Спустя три секунды ворота открылись, и он зашёл внутрь. Из дома уже вышла удивлённая мама, снимая на ходу передник. – Чонгук! Что-то случилось? – спросила она. – Нужно поговорить. Она тут же вскинула бровь, но кивнула. – Ладно. Давай тогда пройдем в дом. Они в полном молчании зашли в дом. Чонгук огляделся, снимая обувь, а женщина стала рядом, поясняя: – Джексон сейчас на работе, поэтому я одна. Ты останешься на ужин? – Нет. Это не долгий разговор. Женщина нахмурилась и предложила: – Давай тогда хотя бы до кухни дойдем. Не в коридоре же говорить. Чонгук кивнул, следуя за матерью. На кухне она предложила ему кофе или чай, но альфа отказался, остановившись на пороге кухни. – Может, хоть сядешь... – Что ты наговорила Тэхён-хёну? Она запнулась, поднимая глаза. – Что? В каком смысле? Я твоего... Жениха и не видела в последнее время. – Буквально несколько дней назад мне позвонил Чимин-хён, – сквозь зубы начал альфа, – и сказал, что Тэхёну плохо. У него сильное переутомление. Чимин-хён рассказал, что у него была истерика до того, как я пришел. Поэтому я спрашиваю, что ты наговорила ему? – Чонгук, при чем здесь я к истерикам твоего... – начала женщина, тяжело вздохнув, но альфа перебил: – За что ты так его травишь? Что плохого он тебе сделал? – Я вовсе не... – Не могу поверить, что ты опустилась так низко. Ты вполне могла высказать все это мне в лицо, но вместо этого ты выливала все это на хёна. – Чонгук! От ее окрика Чон замолчал, продолжая сверлить ее холодным взглядом. Она глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, и тихо начала: – Никто никого не травил. Я давно тебе сказала, что вы не пара друг другу. Он старше тебя на пять лет, это же немыслимо! Вы уже помолвлены, Чонгук, а ты ещё даже не работаешь! Я лишь сказала ему, что он должен был думать перед тем, как соглашаться, но он... – Просто сказала? Ты довела его до усталости, истерик и бессонниц. Он ни о чем, кроме твоих слов, думать не может. Он боится сделать что-то не так, сказать что-то не так. Потому что ты давишь на него. Незаметно, не напрямую, но давишь. – Чонгук, я... – Хватит, мама. Она вздрогнула. Это было произнесено таким ледяным голосом, что страх невольно овладел ею на секунду, но она быстро взяла себя в руки, встречая равнодушный взгляд сына своим. – Мне надоело то, что ты решаешь за меня, что я должен делать, когда выходить замуж, куда идти работать. Я ненавижу контроль, особенно от тебя. Помнится, раньше тебя совсем не заботила моя судьба, но внезапно ты активизировалась, и это... – Чонгук! Как ты смеешь такое говорить?! Раздался звук шлепка. Женщина тяжело дышала, зло глядя на сына, который так же равнодушно взирал на нее в ответ. На щеке наливался след от пощёчины, но едва ли он обратил на это внимания. – Я всю жизнь старалась ради тебя! Я делала все, что могла, когда мы с твоим отцом развелись, чтобы у тебя было все! Я привела тебя в новую любящую семью, у тебя было все, так что же ты теперь жалуешься? – Это смешно, – хмыкнул Чонгук, сжав челюсть. – У меня было все? У меня не было мамы, которая могла бы сходить со мной погулять. У меня не было теплых объятий, в которых я нуждался. Никто не читал мне сказки. Никто не радовался моим успехам в школе. Тебе было плевать. – Это чушь! Не смей говорить такое! – Я сказал: хватит. Она тут же умолкла, поджав дрожащие губы. Чонгук же продолжил ледяным тоном: – Я терпел все это внезапное внимание только потому, что ты старалась. Правда старалась. Но знаешь, сейчас ты перешла все границы. Не считалась с моими чувствами и мнением, ты делала так, как хотелось тебе. И мне это надоело. Он замолчал на секунду, а после произнес роковое: – Я больше не собираюсь это терпеть, мама. Поэтому я разрываю всякие отношения с тобой. Она застыла, глядя на сына ошарашенными глазами. – Чт... Что ты... – Я не хочу, чтобы ты приближалась к моей семье. Теперь это все. Я пойду. Альфа развернулся, выходя в прихожую. Вскоре хлопнула дверь, а женщина осела на пол, прижав ладонь к дрожащим губам. Ее всю колотила сильная дрожь.

*

– И всё-таки, что за дела то были? – любопытно спросил Тэхён, когда Чонгук вышел из душа, сев на постель, где омега читал мангу. – Да так. Тебе будет неинтересно, – хмыкнул альфа, наблюдая, как старший болтал ногами в воздухе, не отрываясь от цветных страниц. – Ну ладно. А я сегодня выходил на прогулку с Боми. Чимин с Юнги снова траходром дома устроили, – пробормотал старший, перелистывая страницу. – Куда им, старикам то. Чонгук молча разглядывал омегу, почти не вслушиваясь в чужие слова. Такой милый. Домашний, растрёпанный, в огромной пижаме и с обручем на голове, который держал челку. Чонгук не думал, что этот омега мог быть ещё красивее, чем он есть, но в итоге альфа каждый день убеждался в том, что влюбляется все больше. – Эй, хён. – М-м? – лениво протянул Ким. – Как твое самочувствие? Тэхён повернул голову к альфе и широко улыбнулся. – Просто отлично! Давление в норме, температуры нет. – Тогда, может, нам стоит тоже последовать примеру Чимин- и Юнги-хёнов? Тэхён удивлённо похлопал ресницами, а после скулы того окрасились нежным румянцем. – Боже, кто такое говорит... – Мы столько лет вместе, а ты все ещё стесняешься. – Эй, что ты... Да что ты такой активный?! В итоге сдался Тэхён быстро, обнимая альфу и притягивая к себе, а Чонгук подумал, что теперь точно все. Теперь он был уверен, что его омегу никто не тронет. И на душе, наконец, было спокойно, впервые за столько дней.