Спасение утопающих

- Увидимся завтра? – улыбнулся Брюс. - Конечно. - Вивиан шутливо взяла его за ворот пиджака и притянула к себе, но целовать не стала, это была прерогатива Брюса, в таких делах он предпочитал брать инициативу на себя. Чуть наклонившись, он поцеловал её в губы. Поцелую полагалось быть лёгким и быстрым, но он несколько вышел из-под контроля. Его всё же пришлось закончить, в конце концов, оживлённая улица не лучшее место для страстных поцелуев. Они стояли у дома Вивиан. Ночевали вместе, а теперь обоим нужно было спешить на работу. - Хорошего дня, - пожелал Брюс, нехотя отпустив Вивиан. - И тебе. Они пошли в разные стороны, однако каждый пару раз оглянулся, чтоб посмотреть на другого. …Они встретились через два с половиной месяца после знакомства. Это был стандартный рабочий день Мстителей: враги напали — врагов одолели, по возможности минимизировав ущерб для города. (Редкие силы зла начинают вторжение с малонаселённой местности, а ведь, казалось бы, высадись они где-нибудь в пустыне — и будет полно времени окопаться, освоиться и провести разведку, прежде чем их обнаружат.) В одолении врагов активно участвовал Халк, его схватка перекочевала в район доков, а продолжилась вовсе в море. Он, конечно, всех победил, но потом ещё долго бодрым кролем нарезал круги и восьмёрки в прибрежной зоне. Хорошо хоть, не рванул в Гренландию. Товарищи отправились на его поиски, но береговая охрана подоспела раньше, аккурат к моменту, когда Халк снова стал Беннером. Ослабленного и дезориентированного учёного в едва держащихся на нём штанах подняли на борт катера. — Выглядите неважно. Он попытался сфокусироваться, чтобы рассмотреть говорившего. Этот женский голос был ему знаком, но отдалённо. Где он его слышал? Перед глазами пульсировали пятна разнообразной расцветки. Когда они немного рассеялись, Брюс разглядел правильный, красивый овал лица, голубые глаза и золотистую чёлку (остальные волосы были забраны в хвост). Вопреки стучащим зубам, он осклабился. — А у вас тут что, конкурс красоты? Склонившаяся над ним Вивиан с облегчением осклабилась в ответ. Если человек способен шутить, значит, всё не так плохо. — Нет, но специально для Вас можем устроить. Тем более, Ваш наряд подойдёт для конкурса купальных костюмов. — Только не заставляйте меня надевать бикини. — Зубы не переставали стучать, Брюса скручивал озноб, хотя Вивиан только что укутала его во второе одеяло. — Так нечестно, тогда и конкурса затевать не стоит. Он посмеялся сильнее, но тут же пожалел об этом — виски пронзила огненная боль, пришлось прикрыть глаза. — Как Вам помочь? Что обычно нужно, чтоб Вы быстрее пришли в себя? — Это само пройдёт… Но не помешало бы съесть что-нибудь сладкое. — У меня есть шоколадка. Сгодится? — Сгодится. Она, случайно, не с орехами? — С орехами. — Отлично. …Следующая встреча приключилась в кинотеатре. Брюс в кои-то веки решил развеяться, посмотреть какой-нибудь спокойный и милый фильм. Купил билет на романтическую рождественскую комедию. Комедия оказалась слишком романтической и слишком рождественской - наблюдался очевидный перебор сладости. К середине Брюс начал клевать носом и подумал, что если немного поспит, купленный билет всё-таки не будет пустой тратой денег. Проснулся он от тревожной музыки, сопровождающей напряжённый эпизод на экране. Поскольку музыка заиграла задолго до кульминации, Беннер успел вникнуть в суть дела. Племянница главной героини, девочка лет эдак десяти-одиннадцати (то есть, по идее, с уже вполне сформировавшимся мозгом), гуляла в парке и зачем-то полезла на лёд, покрывающий большой пруд или реку. Словом, естественный отбор в действии. Зрителям показали только, как девочку сначала взволнованно искали, а потом вдруг увидели на середине водоёма, где она стояла, панически застыв (видимо, до неё с опозданием, однако дошло, что лёд в любой момент может провалиться). И вот, отважный главный герой под усилившуюся тревожно-героическую музыку осторожно пошёл по льду за девочкой. Пошёл, а не пополз. «Идиотизм», — подумал Брюс. — Что за ерунда! — выпалил кто-то из зала. Несколько секунд спустя к площадке перед экраном выбралась светловолосая девушка среднего роста. — Эй, стоп! — крикнула она туда, где, по её мнению, находилась рубка киномеханика. — Остановите показ, немедленно! Живо! — Свои слова она подкрепляла энергичными жестами. Остальные зрители стали возмущаться, но предполагаемый киномеханик, похоже, был на стороне Вивиан. Или ему просто было любопытно. Фильм прервался, в зале включился свет. — Минуточку внимания! — громко произнесла Вивиан. — Послушайте меня, а потом я уйду, и вы продолжите смотреть фильм. Остальные осознали, что будет проще выслушать, чем спорить. — Спасибо, — произнесла девушка, когда установилась относительная тишина. — Меня зовут Вивиан Ферн, я работаю в Береговой охране и хочу сказать: вы сейчас видели полнейший бред! Никогда не пытайтесь повторить такое в реальности, иначе рискуете погибнуть. — Да, спасение на льду для неё было не самым частым видом деятельности, но её учили в том числе и этому. — Перво-наперво: если есть опасность, что лёд провалится, передвигаться по нему надо ползком. Легли на живот и ползёте по-пластунски. — Она пояснила телодвижением. — Ну или как вам удобно, главное, распределить вес так, чтобы на лёд приходилось как можно меньшее давление. Прежде всего, взрослые должны были крикнуть этой девочке, чтоб она медленно, очень осторожно легла на живот и ползла к берегу. Но если ребёнок слишком мал, чтоб понять, или вы видите, что из-за паники он не сможет выполнить указания, или лёд действительно на грани и может лопнуть даже от малейшего движения, тогда пусть человек стоит и не шевелится. Независимо от того, цел остался лёд под человеком или провалился, нельзя подползать вплотную к человеку или краю полыньи. Это допустимо, только если нет иной возможности. А иная — и правильная — возможность — это взять палку или, допустим, доску, весло, багор (мало ли, вдруг у вас совершенно случайно окажется под рукой), в общем, что-то, что можно подать человеку, чтоб он ухватился. Можно снять с себя шарф или куртку, взять за один конец (у куртки - рукав), другим концом (рукавом) бросить человеку. Всем понятно? Схватили палку и поползли, либо поползли без палки, остановились в нескольких шагах от человека или края полыньи, сняли с себя куртку. Приблизились настолько, чтоб человек смог схватиться за палку или куртку. Бросили ему, вытащили. Если край проруби всё время обламывается, не страшно. В смысле, страшно, да, сплошная паника, но поддаваться ей нельзя. Если не получается вылезти, продвигаться к берегу всё равно нужно, раз за разом, облом за обломом. Публика не прониклась благодарностью к непрошеному оратору, однако Вивиан несколько раз повторила основные пункты инструкции, после чего вышла из зала. Немного поразмыслив, Брюс пошёл за ней. Он нашёл её подле гардероба, уже в куртке и шапке. — Разве не хотите досмотреть фильм? - спросила она, нервно наматывая большой синий шарф вокруг шеи. — Думаю, самое интересно я уже видел, вряд ли дальше будет что-то лучше. Вивиан никак не могла совладать с шарфом, в итоге сдёрнула его и отбросила на скамейку у стены. - Чёрт! - Она глухо зарычала от ярости. - Как меня бесит, когда людям втирают такой идиотизм! Брюс хотел спросить, не слишком ли близко к сердцу она всё принимает, это же лишь кино. Он вовремя сообразил, что лучше промолчать. Однако Вивиан глянула на него так, будто он всё-таки озвучил свой вопрос. - Вы когда-нибудь видели утопленников? - Нет. - Поганое зрелище, и чем дольше тело пробыло в воде, тем поганее. Та ещё картинка, и я на неё насмотрелась вот так, - она похлопала себя ладонью по подбородку. - А возможно, кто-то из этих людей стал утопленником потому, что увидел или прочитал какую-нибудь чушь, которую создатели, ни черта не смыслящие, выдают за чистую монету. Вы хоть понимаете, что в этом фильме под видом спасения подаётся инструкция по самоубийству?! - Она зарычала снова, тряхнула головой, затем прикрыла глаза и замерла. - Извините, - посмотрев на Брюса, Вивиан покаянно улыбнулась, её голос и взгляд смягчились. - Вы ни при чём, а я на Вас сорвалась. Простите. - Вздохнув, она взяла со скамейки шкаф и снова стала наматывать, теперь гораздо спокойнее, а потому успешнее. Брюс наблюдал за ней с любопытством и задорной снисходительностью, попутно взял свою верхнюю одежду. - Кажется, я должен Вам шоколадку. Идёмте. Они отправились в ближайший магазин, где Брюс предложил Вивиан выбрать любой шоколад на её вкус. - Прямо раздолье, - с воодушевлением хихикнула она, проходя вдоль рядов. - Ого, шоколад опять подорожал. А ведь обещали, что цены на социально значимые продукты не будут подниматься. - Шоколад не социально значимый продукт, - заметил Брюс, идущий на пару шагов позади неё. Вивиан обернулась, посмотрела на Беннера, поправила свою вязаную голубую шапку и серьёзно, даже поучительно изрекла: - Для кого как. ...Следующая встреча случайностью уже не была. Вивиан позвонила Брюсу и предложила сходить в кафе. Там она дала понять, что он ей нравится, как мужчина. - Тебя не смущает, что я почти ровесник Тони? Теоретически я гожусь тебе в отцы. - Теоретически у меня самой могло бы уже быть пять-шесть детей. Лучше скажи, как ты относишься к соревнованиям по плаванию. - С точки зрения участника? - Нет, зрителя. - Почему ты спрашиваешь? - У нас внутриведомственный чемпионат на этой неделе, я уже в финале, финал в субботу. Не хочешь прийти поболеть? Заодно посмотришь на меня в купальнике — оценишь, чтоб понять, стоит ли продолжать дальнейшие отношения. У Вивиан имелась занятная черта — она хотела казаться смелее и увереннее, чем была на самом деле, но понимала, что притворяется неважно, потому смущение покрывала толстым слоем самоиронии, иногда выражающейся не словами, а мимикой. Собеседнику это давало ощущение свободы и лёгкости. Брюс словно заново вспомнил, что он мужчина и мужчина достаточно привлекательный. Что ему нравятся женщины и он нравится женщинам. Что у него есть опыт. Что он знает, как себя вести с противоположным полом. - Не стоит напирать таким образом, - наставительно произнёс он. - Мужчинам это чаще всего не нравится. Мужчине хочется самому проявлять инициативу. Или хотя бы думать, что он её проявляет. Вивиан покраснела, но не отвела взгляд. - То есть ты не придёшь? - Этого я не сказал. …Наступил момент, когда пришлось обсудить столь щекотливую тему как секс. И Брюса это наверняка смутило бы, если б Вивиан не смущалась за них обоих. Но смущалась она очень мило и непосредственно, всё с той же отменной самоиронией. Замешательство не сковывало Вивиан, она продолжала разбираться в неудобном вопросе, а не отгораживалась от него, как делает большинство людей. - Ты обязательно превращаешься в Халка, когда действительно возбуждаешься? Исключений не бывает? - Раньше не было, но после попытки избавиться от него – я тебе рассказывал – некоторые вещи… не то чтоб упростились, но стали управляемее. Сейчас у меня гораздо больше контроля над превращением, но он не стопроцентный. - Другими словами, скорее всего, инцидентов не будет, но вообще всякое может случиться? - Да. - А как быстро происходит превращение? Секунд за пять? - Обычно от трёх до семи. - Хм. – Вивиан раздумчиво нахмурилась. – Тогда для первого раза, ну, в качестве пробника и проверки, предлагаю следующее. Ты снизу, я сверху, если начнёшь зеленеть, я тут же прерываю процесс получения – тире – доставки оргазма, спрыгиваю и закатываюсь в самый дальний угол, а лучше убегаю из комнаты. Ты, кстати, сам дай знать, что озеленение пошло, ведь я в пылу могу сразу не заметить. Крикни или ущипни меня или ещё что-нибудь. – Так действуют спасатели – прилагают все силы, чтобы сориентироваться в ситуации, даже если она их пугает или, как в данном случае, смущает. – И лучше сделать это в мотеле, мне совсем не хочется, чтоб моя квартира и весь дом превратились в развалины. Было бы обидно, если б не было так весело. Брюс рассмеялся, глядя на пунцовую, но улыбающуюся Вивиан. - Ладно. Но на тебе должно быть фиолетовое нижнее бельё в серебристую крапинку. Вивиан изумлённо уставилась на него широко раскрытыми глазами. - Зачем? Брюс ухмыльнулся. - Ты поставила столько условий, надо же и мне что-нибудь выдвинуть, иначе буду чувствовать себя ущемлённым. Разговаривали они незадолго до отъезда Вивиан на работу. Через сорок минут у неё начиналась смена, и сия беседа не могла перейти из теоретического в практическое русло, потому оба её участника не были слишком серьёзны. Однако позже, отдежурив положенные сутки, отоспавшись и пройдясь по магазинам, Вивиан позвонила Брюсу. - Значит, так. Я купила фиолетовое бельё и серебристые нитки, сейчас буду вышивать крапинки. Ты свободен вечером? Они сняли номер в дальней части мотеля, который был практически пуст. Все меры предосторожности оказались ненужными.

ххх

Человек умел слушать, его родственники, друзья и знакомые это очень ценили. «Тебе всегда можно выговориться», - благодарно хвалили они. Многие из них готовы были бы выслушать его в ответ, но никто не понимал, что он из тех редких людей, которым не нужно выговариваться, а нужно иногда оставаться в покое, побыть наедине с собой, ни на что не отвлекаясь. Как назло, все подряд жаждали излить ему душу. Жена жаловалась на подружек и начальство, родители – на несправедливость и убожество современного мира («А вот в наше время…»), друзья и коллеги вёдрами выливали на него свои личные проблемы – у кого-то не ладилось со второй половинкой, у кого-то с детьми, у кого-то с деньгами… Ему хотелось вопить: «Заткнитесь вы все! Почему никто не думает, что мне тоже тяжело и плохо?! Заткнитесь, заткнитесь, заткнитесь!!!» Но он не мог. Во-первых, был слишком хорошо воспитан, во-вторых, вопреки раздражению по-прежнему боялся обидеть окружающих, в-третьих, не хотел потом чувствовать себя неловко. Чужие трудности лились на него неиссякаемым потоком, и он слушал их, зачастую стараясь вникнуть и дать пускай банальный, но совет. Он расходовал на это время, которое мог бы потратить на собственные потребности. На отдых. Да хоть на работу – чтобы не пришлось задерживаться после окончания рабочего дня, доделывая то, что не успел из-за разговоров с соседями по кабинету, без конца убивающимися о трудных детях, об эгоистичных супругах, о глупых знакомых и о недостающих деньгах. Он ненавидел их за то, что они присосались к нему, точно пиявки, и ненавидел себя за то, что не мог их оборвать. Человек рисовал, писал картины. Когда-то мечтал стать знаменитым художником. Эта мечта медленно рассосалась, растворившись в кислоте реальности. Но он всё равно с удовольствием занимался графикой и живописью, творя для себя, для души. Это давало удовлетворение и умиротворение. Однако уже два месяца человек не прикасался ни к карандашу, ни к кисти – не было времени. Творческие порывы жгли сердце и, не выплеснутые, скисали, превращаясь в отраву, которая выжгла всё вокруг себя, оставив пустоту. Пустота распирала человека изнутри, требуя заполнить её, умоляя вернуться к рисункам и картинам, но человек не успевал, хотя каждый вечер перед сном, вымотанный, обещал себе, что уж завтра-то непременно выкроит хоть час, хоть полчаса, чтобы что-нибудь набросать. Но назавтра снова не получалось. Постепенно пустота затихла. Она притаилась.