black moon blue sun.

      С момента, когда Бёнкван и Сэюн встречали кровавый рассвет с болью, да ещё и не одни, прошла уже неделя. И что вы думаете? Старший Ким даже не подумал про отдых и на следующий же день сел на своего верного гнедого и отправился на границу, чтобы наверстать упущенное и узнать обстановку всех дел по поводу того самого королевства, чей король спятил, а генерал был самым здравомыслящим. Сэюн не принимал того факта, что это все без подвоха и выжиданий, поэтому и прибыл к черте разделяющей земли Тэрана и Гларии. А там его уже ждали.       В своих доспехах и при оружии, спрятанном в весьма искусные ножны с тонкой росписью ручной работы. Выражение лица этого мужчины, что был годов чуть за сорок, было весьма странным, растерянным и немного напуганным, кажется, хотя сам Ким никогда не сказал бы, что он может вселять в людей хоть долю страха, но так и было. Он теряет голову, когда выходит на поле битвы. Дерётся он там или нет — неважно, все мысли уходят в туман, как и сейчас, когда он слезает со своего парнокопытного товарища и идёт перед ним. Генерал Лунной армии спокойно подходит к мужчине и протягивает руку, а тот пожимает. И как чудесно, что все проходит хорошо. Они обсуждают их небольшой секретный договор, даже продумывая такие мелочи, как привозить раненых в ближайшие города, хотя все, кто страдает сейчас — это любители отточить навыки на товарищах и превратить их в мишень, которой достаётся по самое не хочу. Продумывают ломать некоторые мечи и запрашивать новое оружие и медикаменты время от времени, распускать сплетни о захвате новых земель или раскрытых планов вражеской армии. Они как будто играют в шахматы, без фокусов и мухлежа, черными идут против королей в белом и, кажется, выигрывают.       Подумывая, что эту партию уже можно считать выигранной, Ким отправляется обратно в столицу, закупает чего-нибудь вкусного по дороге в королевский особняк и уплетает в обе щеки любимую еду, пока гуляет по лесу и вдыхает свежий воздух. Ноги идут туда, куда ведёт сердце, и выводят к озеру слёз, на котором не так уж и давно они отдыхали вместе с Чаном. Это место кажется ему слишком красивым и великолепно подходящим для отдыха, поэтому он садится под дерево и в теньке наслаждается тихим спокойствием, которое в один момент становится не тихим. Всхлипы дальше по берегу и разбивающиеся солёные что нарушают спокойствие водной глади, но кто?       Задаваясь этим вопросом и до глубины души надеясь, что это не Чан, Сэюн проходит дальше по берегу и почему-то совсем не удивляется, когда видит Донхуна, вытирающего слёзы, так и не желавшие остановиться, пока присутствие Кима не вынуждает. — Что… — Нет, — перебивает его генерал, — Это я должен спросить, что ты тут делаешь, когда у тебя на носу свадьба. Как ты вообще находишь время чтобы отдыхать? — Отдыхать? Генерал, вы случаем понятия не перепутали? Вы же видите, — он снова не успевает договорить фразу. — Это вы мистер Ли перепутали значения слов, вы сидите и мучаете себя, занимаясь ровно лишь тем, что лишний раз беспокоите своё нестабильное состояние, и чтобы не тревожиться лишний раз, лучше всегда предпочитать загруженный график, — усмехнулся он, — Простите что помешал вам, но в последнее время вы и так выглядите очень плохо, кажется, лишь мой донсен спасает вас своим присутствием.       Ли понимает, что Сэюн не такой уж и суровый каким кажется, а довольно заботливый, особенно когда садится рядом с Хуном и кладёт руку ему на плечо, слабо улыбаясь. — Ах, Бёнкван. Мы правда сблизились с ним в последнее время. Он слишком трудолюбивый, успевает работать до темноты, а потом навещает меня, и мне правда становится лучше, когда мы разговариваем по душам, да и даже когда просто ни о чём, это отвлекает от плохих мыслей, — он смотрит на водную гладь, а потом опускает взгляд ещё ниже, будто пытаясь разглядеть что-то в своём отражении, или просто в воде, — А выходит, что вы правы, когда я занимаю всё свободное время, то не отвлекаюсь на то, что так сильно давит. — Вы не поверите, я сам проходил через подобное уже сотни раз, поэтому знаю, что прав, — он тяжело вздыхает и убирает руку с плеча Ли, — Так что же вас так сильно беспокоит? Расскажите, представляя, что рассказываете не мне, а озеру, что меня тут нет и тогда вам станет легче, поверьте. — Нет, это вы не поверите, но я женюсь на человеке, который признался мне, что не любит. Он сказал, что в нём начали зарождаться чувства, но они так же быстро угасли, как и разгорелись, но Джун, как и я, не можем разорвать помолвку, ведь это слишком выгодно для союза Ориса и Тэрана, а остальное совсем не важно, — в этот момент Ким хотел сказать что-то, но Хун не умолк надолго, — Но, мне не мешает это. Сначала я задумывался, любит или нет, почему и зачем, но получив ответ в штыки, перестал. Мне сложно смириться, да, но раз решил идти до конца, значит пойду. Я заполучу его сердце и разожгу в нём любовь снова. Правда меня все ещё беспокоит его страшное состояние. И я предсказываю ваш вопрос, поэтому расскажу сразу. Джун кажется совсем сходит сума из-за этой ответственности, из-за трона, на котором он помешался, творит ужасные вещи, которые даже я бы не сделал в гневе, — Ли не верится, что это правда, но отрицать уже нельзя поэтому он рассказывает дальше, — Он постоянно срывается на прислугу, что слышно за пределами тронного зала, кричит и винит их в чем-то вечно, что не нравится никому, люди хотят уйти с такой работы, но не могут только из-за денег. Однажды даже, был прекрасный ужин в беседке, на небе были звёзды, и все было великолепно ровно до того момента, как он сорвался на бедную молодую девушку, за то что она налила не тот чай и принесла не сервиз для ужина, а для обеда, хотя я разницы не видел, но точно знаю одно, эта девушка очень трепетно заваривает чай и любой получается бесподобным, но даже тут ему было не все равно, хотя раньше вся прислуга любила его за доброту, а теперь… — А теперь все наоборот, простите, — Сэюн почувствовал свою вину за то, что мало находится рядом с Паком и допускает то, что он сходит сума, хотя самая первая из всех обязанностей в его работе, самая приоритетная — защищать Джуна, даже от трона, даже от самого себя, потому что он должен, — Это все моя вина, простите, я позабочусь о том, чтобы он пришёл в себя, и уже скоро все вернулось на свои места. — Не извиняйтесь, вы явно не виноваты в том, что он не справляется, любой на его месте без должной поддержки сума сходит, особенно когда Джун её просто отвергает, но разрешите поинтересоваться, почему вы так опекаете его? До недавнего времени вы всё свободное от работы время находились рядом с ним, ни на шаг не отходя, если можно так выразиться, — спрашивал Ли, с таким заинтересованным лицом смотря на Кима, но даже не догадывался о том, что он ответит.       А Ким… Этот вопрос задел его очень сильно, задел и прошёлся по всем самым тонким струнам души, обрывая эти тонкие ниточки, обрывая их полностью и вырывая с корнем. Сэюн встаёт с земли и вдыхает, когда Хун встаёт тоже, и они медленно идут вдоль берега. — Знаете мистер Ли, мой отец был прошлым генералом, а также опекал отца короля, везде и всегда он сопровождал его и был рядом. Настали времена, когда прошлый король скончался, тогда мой отец не смог держаться очень долго. В тот момент, когда он умирал я пообещал ему защищать Джуна любой ценой, даже собственной жизни и защищать от всего, даже если это будет он сам или трон, все равно, — он даёт паузу, потому что злиться на самого себя, но спокойно выдыхает и продолжает, — Все равно, ведь последние восемь лет защищаю не потому что обещал, а потому что люблю его.       На этих словах Ким сворачивает на тропинку, ведущую в какую-то тёмную и покинутую часть леса, оставляя наследника Ориса один на один с тем, что ему только что сказали. Он не может принять услышанное за правду и погружается в мысли, пока Ким погружается во тьму и отчаяние, переваривая то, что сказал, снова выходит к этому проклятому месту, ложится возле костра, который он не желает разжечь и смотрит на звёзды.       Сегодня, как и всегда, они мерцают слишком ярко, заставляя его уснуть. Но Луна возвышается на небе, а значит этой ночью никто не сможет спать спокойно.