black moon blue sun.

      Пыльная библиотека и тихий шелест страниц, на которых писались романы, единственное, что окружало Ючана очень долгое время. Всматриваясь в буквы, слоги и слова, он всегда пытался найти какой-то потайной, совсем иной смысл, но, ломая голову, понимал лишь то, что многие из прочитанных им книг были похожи на его рай, в котором он и не мечтал оказаться.       Рай, в котором герои, находятся в отдалённых от людей местах, один на один, и сплетают в замочек не руки, а души, в унисон напевая выдуманную ими песню, подобную весеннему ветру. Чану было смешно, до сильной боли в груди и слез на щеках, вспоминая, что у них со старшим есть такая же, очень важная для них песня «звёздное затмение», которую они придумали сами, когда оставались одни у озера слез до самой поздней ночи и смотрели на луну.       В то время, когда слушая колыхание цветов, шелест листьев и стук собственного сердца, когда голоса Сэюна и Ючана сливались в один, младший понял как сильно дорожит этим, но не знал, что в очень скором времени, почти сразу после этого, слово «луна» приобретёт только губительный смысл для его самого любимого хёна и ещё более болезненный для него. Ведь тогда, когда сидя в беседке, услышал слова Джунхи о луне и солнце, услышал, что Ким называет его так каждый чёртов раз, когда они остаются одни, понял простую истину. Так, как тогда, они больше никогда не смогут насладиться друг другом и тем прекрасным полнолунием тоже, видимо, больше никогда.       Никогда — пронзающая сердце боль, которая закончилась так же неожиданно, как и началась, будто нож из спины вынули, а рану залечили тем самым нежным прикосновением губ старшего, оказавшихся даже не чёртовым сном, от чего младший долго не мог отойти, смотря в глаза Юну, пока тот тепло улыбался и поглаживал Пака-младшего по щеке. — Можно я буду любить теперь только тебя, Ючан? — раздаётся хриплый и тихий, но наполненный нежностью голос, от которого младший вздрогнул, а когда до него дошла суть сказанного, по щекам потекли слёзы. — Да, — кратко ответил он, придвинувшись ближе к старшему и тепло обняв его, уткнулся в шею, чтобы тому не доводилось видеть, как младший плачет.       На самом деле Ючан не верил в происходящее, ему хотелось ущипнуть себя так сильно, чтобы проснуться и протерев глаза понять, что это лишь сон. Почему? Потому что он всегда думал, что не заслуживает любви старшего. Считал, что даже взгляд Кима дорогого стоит, особенно когда он такой ласковый и заботливый. И он не мог так просто поменять своего мнения, особенно когда видел генерала спящим, не может. В его голове не укладывается, что он, ничего толком не сделавший за свою короткую и никчёмную жизнь, мог заслужить, нет. — Я знаю, о чём ты думаешь, Чан-и. Но поверь, это не так. Ты заслуживаешь всего самого лучшего в этом необъятном мире, всего света, тепла и любви собранных воедино. И я хотел бы отдать тебе их все, чтобы ты был самым счастливым, слышишь, потому что ты заслужил это, — будто читая мысли, произносит Ким, но на самом деле просто слишком хорошо знает Ючана, — Говоря по правде, без тебя я бы не справился со всем этим. Ведь я всегда возвращался с границ не только с мыслями о том, чтобы увидеть его, но и увидеть тебя, прийти в библиотеку, обнять и получить то, что исцеляло любые раны. Твою самую драгоценную заботу. — А я всегда хотел дарить её только тебе, Сэюн-а, — дрожащим голосом, сквозь не останавливающиеся вновь слёзы, отвечал ему младший, — Я хранил тепло только для тебя и заботился так трепетно только о тебе, и даже когда читал книги, думал только о тебе, хён. Каждую пройденную минуту мне так сильно не хватало тебя, так давно не хватало тебя…       У них обоих уже нет сил и всё что остаётся — это лишь сидеть в тишине, пока старший не замечает, что Чан-и просто уснул на его плече. Малыш пережил ужасное эмоциональное потрясение, увидев, как его родной брат чуть не убил своими же руками его возлюбленного, а потом этот дурак с открытой раной на шее, ответил его чувствам своими, тёплыми, пусть и истощёнными, но светлыми и искренними.       Сэюн берет Чана на руки и неспешно встаёт, чувствуя, как собственные ноги отказываются держать его, но преодолевает боль и спокойно направляется в покои младшего, неся его сквозь длинные коридоры и совсем не обращая внимания на служанок с округлившимися от шока глазами. Те, хлопая ресницами замерли как статуи и смотрели вслед, не осмеливаясь сказать ни слова, пока Ким не зашёл в комнату.       Уже там, Юн укладывает Чана и закрывает двери в комнату, а потом становится на колени рядом, укладывая голову на кровать и держа руки младшего в своих, смотрит на его умиротворённое личико. Сэюну становится тяжелее думать и даже улыбаться, ведь рана на шее все ещё кровоточит, и противные мысли лезут в голову, но ничего в мире не сможет изменить важного решения старшего о том, что за все годы страдания Ючана, он отплатит самой искренней любовью и заботой, которые только сможет достать из осколков своего разбитого сердца. — Я заберу тебя из этого ада и отвезу в далёкий от мира рай, чтобы нас никто больше не смог побеспокоить, и никто не смог причинить тебе вред или боль, которые пришлось переживать мне, Чан-и, — тихо произносит он, скорее давая отчёт самому себе, но все-таки надеясь, что сквозь сон его слова будут услышаны, после чего сразу покидает комнату, направляясь к себе. Пройдя через шептавшихся между собой служанок, но не обращая на них не капли внимания, парень оказывается в своих покоях и лениво закрывает двери, после чего подходит к шкафу. Открывая дверцы, он взглядом находит что-то удобное и повседневное, попутно скидывая с себя грязный парадный наряд, который полетит только в мусор, вместе с ближайшими выкинутыми им восьмью годами, казавшимися не таким уж и адом, хотя последние четыре были даже хуже. Но мысли об этом уходят из головы очень легко, когда снимая верх Ким достаёт с верхней полки аптечку и садясь за стол, начинает обрабатывать свои раны. И все-таки ловит себя на том, что раньше он бы не стал этого делать, потому что раньше он ненавидел заботиться о себе, а теперь придётся, ведь у него наконец-то есть тот, кто чертовски сильно переживает за него. Наконец-то есть тот, ради кого он хочет и будет жить, а не собирать воедино осколки каждый божий день. Но парень не засиживаясь заканчивает свои размышления от того, как же сильно ему хочется спать, по этой причине складывает аптечку и переодевается гораздо быстрее, а потом сразу же ложиться на кровать, прокручивая слова, застрявшие в и без того тяжёлой голове, которую он укладывает на подушку поудобнее и почти моментально проваливается в сон. И теперь Луна, возвышающаяся в небе, теряет свою силу и все души могут спать спокойно.