black moon blue sun.

      Ночь казалась до боли темной, когда её королевское светило уже даже не являлось таковым. Со словами Сэюна и всем произошедшим Джун потерял своё сияние и эту тонкую грань осознания того, что натворил несколькими часами ранее. Сидя на полу и смотря на звёздное небо сквозь мутное окно, Джунхи пытался построить причинно-следственную связь событий и выяснить почему все пришло именно к такому исходу и почему даже в полном одиночестве в голове царит лишь хаос. Буря, которая никак не стихает и смешивает чувства с эмоциями не даёт парню даже малейшего шанса на то, чтобы разобраться или же просто уснуть, хотя второе конечно же проще, поэтому откладывается на потом.       Скрип деревьев, шелест листвы, покрытой ночной тьмой, и полная тишина в комнате заставляют чувствовать тревожность и вину, ведь, вероятно, это был личный ад Пака, который он пытался скрыть от всех. Он был ранимым и не переносил на дух одиночество, а также чувство вины, которое сжирало его заживо, не переносил сложных чувств и эмоций, не переносил проблем, и все это, окружавшее его со всех сторон, заставляло сходить с ума и давить ладонями на виски, чтобы выдавить из себя хоть одну мысль, но напрасно. Грех, совершенный им самим от незнания, не освобождает от ответственности, вот только ту боль, что перенёс Ким за все восемь лет, ему придётся перенести в более маленький срок. Нет, далеко не в одну ночь и король понимает это сам, вот только смириться не может.       Как и не может смириться с пасмурным утром только что проснувшийся Сэюн. Первые лучи солнца, лениво вышедшие из-за горизонта, будили его своими тёплыми касаниями, заставляя с трудом открывать глаза. Вот только лучей этих было немного, и все они тусклые, ведь серые тучи так и норовили перекрыть весь горизонт, чтобы они исчезли вовсе. Генерал не любил такую погоду, но все что ему оставалось это улыбнуться, потому что реальность не сказка и она не идеальна. Правда плюсы найти в этом очень сложно, но после всего произошедшего, плюсом уже являлось то, что он мог проснуться и неторопливо потерев глаза, увидеть новый день.       Улыбка не исчезала с его лица ещё относительно долгое время. Он обрабатывал раны и накладывал новые повязки, умывался и приводил себя в порядок, все так же улыбаясь, но когда ему приходилось тяготить себя, уголки губ невольно опускались. До того как проснётся Ючан, ему придётся принять тяжёлое решение о том, стоит ли бросать все прямо сейчас и уезжать за пределы Тэрана или все-таки стоит просто оградить себя от всего и продолжать жить так, только с Чаном и без Джунхи. И к сожалению, решение не могло найтись так быстро как хотелось бы, да и решимость сделать это тоже, ведь каким бы безбашенным не казался генерал, он все ещё оставался человеком и не мог находить в себе силы делать все и сразу.       Скрипнув дверью и выйдя в залитый полумраком коридор, парень осторожно ступал по скрипящим доскам, словно боялся разбудить мир, все также тихо спящий вокруг. Юну не привыкать просыпаться раньше всех, просто потому что это привычка и так, вероятно, было задумано с самого начала. Ещё с ранних лет он просыпался вместе с солнцем и первым делом выходил на улицу, наполняя лёгкие холодным воздухом, улыбался и чувствовал умиротворение каждой клеточкой своего тела, будто сливался с природой в тот момент, когда она начинала просыпаться. Точно так же, как и сейчас, только подходя к любимым цветам, он чувствует горечь, досаду и обиду, от чего-то такую сильную, что сердце пропускает удар.       Благо не один он привык вставать так рано, и спустя несколько одиноких мгновений на улице появляется Бёнкван. Он лениво тянет руки к солнцу и выдыхает с облегчением, а потом подходит к мирно сидящему в беседке генералу, который задумчиво вертит в руках белый цветок. — Доброе утро, Сэюн-а, — тихо начинает тот, будто боится нарушить поток мыслей сидящего рядом старшего, — Я не хотел бы портить тебе настроение с утра, но слышал о том, что вчера произошло и думаю, что нам надо поговорить.       Бёнкван не сразу обращает внимание на цветок в руках Юна, но в его памяти вдруг всплывает история генерала о цветке, который они вместе с Джуном когда-то нашли в саду и назвали как-то по-своему. И это, кажется, был тот самый цветок, что в одно мгновение выпадает из рук Кима старшего и падает на стол. — Ты прав, Кван, нам надо поговорить, — с тяжестью выдыхает тот, — На самом деле я хотел найти тебя ещё вчера вечером, но был слишком измотан даже для этого. Тем не менее я хотел бы рассказать, что именно случилось вчера, а не то что ты мог слышать из уст служанок.       Ким Сэюн не любитель разбивать себе сердце и в очередной раз напоминать, что случилось прошлым вечером, но отдавал себе отчёт, что должен быть честен с близкими ему людьми. Все-таки он генерал и ценит то, чего он смог добиться благодаря им, а ещё, когда парень говорит, а его понимают и проявляют заботу, он чувствует себя спокойнее. И пока Юн успокаивал себя, в очередной раз деля свои проблемы с близким человеком, ещё один из таких только что проснулся после тяжёлой ночи.       Хотя по правде Ючан и просыпаться толком не хочет, ворочается с бока на бок и пытается уснуть, ведь думает, что происходящее сон и такого не могло случится с ним в такое сложное время. Слегка помятый после ночных кошмаров о том, что Джун мог убить Сэюна в ту ночь, он поднимается с кровати, пересилив себя самого и пошатываясь, поправляя рубашку на бледных хрупких плечах, подойдёт к окну наблюдая за причиной своего пробуждения. Нет, это был не Сэюн, а ветка ивы, бьющая в закрытое окно из-за утреннего ветра. Чан глупо улыбается и сам не знает от чего. Открывая окно, он впускает приятную утреннюю прохладу и тот самый ветер, который игриво развевал его волосы. Все ещё не до конца проснувшийся парень стоял у окна и, поймав тонкими пальцами ту самую ветку, спокойно начал гладить бархатные листья. Но только улыбался теперь с горечью.       Неожиданно для самого себя происходящее напомнило ему о том, как в детстве гладил его Джунхи, и его руки тогда казались такими же бархатными и холодными, как и листья ивы. Говоря без лжи, Ючан очень сильно любил и ценил своего брата, но последние несколько лет, как и последний день, очень сильно подкосили их отношения до того, что разговаривали они лишь несколько раз в неделю и чаще всего по инициативе младшего, потому что тот, как считает он сам, был все ещё глуп и полон надежд касаемо Пака-старшего. Все-таки тот вырастил его, фактически заменив отца, научил его читать внятно, красиво выводить иероглифы и защищать себя, но то, что не обращал на Чана внимание уже несколько лет, порой сильно выбивает младшего из колеи, а теперь он вообще чувствует себя не в своей тарелке, поэтому принимает импульсивное решение, основанное на сквозь сон услышанных словах Юна.       Пак-младший приводит себя в порядок, надевая на себя что-то более тёплое и спрятав руки в рукава, выходит на улицу, правда перед этим ему пришлось обойти почти весь дворец чтобы найти Юна, но тем не менее, повернув голову, младший видит его в беседке, и даже то, что там присутствует Кван, совсем ему не мешает. Как никак он не чужой, и ему тоже можно и даже нужно это знать. — Сэюн-а, мы должны уехать из Тэрана, — доносится тихий и умоляющий голос, — сегодня же.