Воспоминание 8: Грусть.
26 января 2020 г. в 12:46
«Никогда бы в жизни я не подумал, что стану вспоминать своё детство, причиняя себе столько боли, никогда не думал, что буду её испытывать, вспоминая моменты, которые должны были быть самыми счастливыми в моей жизни. Должны были, а стали чертовски одинокими, мрачными и навевали только грусть, и далеко не светлую, а самую тяжелую из существующих, вероятно. Я мог бы предполагать, что в мире есть та грусть, которая невыносима совсем, но при таких мыслях вспоминается только Сэюн, от чего думать не хочется совсем.
Был прекрасный весенний день, когда солнце выходило из своего пика, и ветер, блуждающий по улице, становился чуть прохладнее, дышать становилось легче да и приятнее. Бродя на ярмарке весь день, ходя сквозь толпу и слушая приятный шум веселящегося народа, к обеду хотелось уже отдохнуть, побыть где-то, где будет более тихо и мирно. Там, у озера Слёз, хотел уединиться, чтобы спокойно съесть только что приготовленный мной обед, но наткнулся на картину, которая не только отбила желание поесть, но и заставила слёзы наворачиваться на глаза. Заставляла тихо отойти в сторону и наблюдать.
На берегу, обнимая свои колени, сидел Сэюн, взгляд которого был устремлен в темную глубину озера, и казалось бы все хорошо, но нет. На его щеках уже застыли слезы, а руки, лежащие на плечах, царапали их до крови. Хёна трясло ужасно и нельзя было даже понять из-за холода или вот такого состояния, которое вызывало дрожь в моём теле, заставляло закрывать рот рукой чтобы не выдать ни звука, ведь Юна таким я не видел никогда до этого.
Вечно серьезный до чертиков, но привычно теплый и улыбчивый Ким Сэюн, который зажигал в людях надежду, поддерживал, давал советы и заботился обо всем окружающем с таким трепетом, сидел как раненый зверь, ждущий, когда эта жизнь добьёт его окончательно. И я не хотел, но увидел его опустошенные блестящие глаза, а они ведь зеркало души, но не верилось. В тот момент мне не верилось, потому что в них отражалась только боль, и её было столько, что ноги переставали держать, и я, прислонившись спиной к дереву, просто стоял там не в силах сделать хоть что-то, ведь уверен, если Сэюна увидят в таком состоянии, то легче ему не станет, а только наоборот.
И мне хотелось видеть его таким только единожды, но в тот злосчастный день, когда произошло все то, чего происходить не должно было, я… Кажется видел то, что перевернуло мой мир раз и навсегда. Когда я зашел в зал, то без единой мысли бросился к нему, пока в глазах хёна мир рушился, на части трескался, падал и осколки его впивались в растерзанное сердце. Его взгляд был точно таким же, когда я остановил Джунхи, когда спрашивал все ли в порядке но.
В один момент я понял, когда меч прорезал шею почти до артерии, на его лице была улыбка.
Улыбка.
Еле заметная, передающая все его отчаяние и ожидание смерти. Наверное, после стольких лет стараний, он правда думал что сейчас, если он умрет от руки Джуна, все будет куда легче. Но только верить в то, что Сэюн ждал смерти, не хотелось, как генерал, он её не боялся, но в этот момент я понял почему именно.
С этого момента переосознал всё то, какой на самом деле Сэюн и то, почему все это время он скрывал эту боль, понял, почему все время хотел быть рядом с ним и утешать каждую секунду, понял что мир это ад, через который все мы проходим перед тем как открыть для себя рай.
Понял, что чувства это болезненно сжигающий изнутри огонь, и только взаимность может спасти от того, чтобы остаться в гореть в этом аду вечно.»