black moon blue sun.

Тихий морской бриз волнует сердце, пока на водной глади, пересекаясь, блистают солнечные лучи. Волны бьются о деревянную пристань, превращаясь в пену и брызгами обдают двоих, которые снова засиживаются там допоздна, ожидая когда солнце сядет за горизонт, похолодает совсем и взойдет полная луна. Прошло много времени с тех пор когда Сэюн и Чан покинули Тэран. Их путь «куда глаза глядят» был долгим и тернистым, ведь в поисках своего оазиса всегда чертовски непросто, особенно, когда на сердце тяжесть и нигде не нравилось совсем. Спустя недели скитаний они нашли свой маленький приют, небольшой городок на берегу моря, где заброшенная хижина стала для них теплым родным домом и последней остановкой на пути. Хотя Ким и шутил, что Чана тянет куда-то дальше морей, океанов и может даже самих небес, младший знал, он никуда больше не пойдет. Океан и его шум. Его зов заставляет остаться тут. Вот ради чего все в семье Пак были готовы променять королевскую жизнь на обычную, пусть и бедную, зато чертовски счастливую, как и думалось сейчас Ючану. Парень никогда не хотел королевской жизни, но был обязан и этим же привязан к одному месту, с которого сдвинуться без причины грехом считалось. Но у него были причины и даже слишком много, хотя одной хватало—той, которая обнимает тепло всегда и согревает сейчас. Для младшего Юн всегда был одной единственной и действительно важной причиной оставаться сильным и продолжать жить несмотря ни на что, вот только ему стоило многих лет и сил, ну и ещё чуть-чуть везения, чтобы выиграть в войне за свой рай на земле. Сидеть и наблюдать полнолуние раз в месяц стало их традицией, так же как и традицией Сэюна напиваться в этот день до беспамятства, чтобы причин слез своих на пристани не помнить и спать спокойно дальше, до следующего полнолуния, пока кому-то там далеко каждый солнечный день даётся пережить с трудом. И пусть. Кима мало что тревожит, пока в городе у него есть работа на день и семейная жизнь на самые лучшие вечера и ночи. Пока есть совместные ужины, занятия готовкой вместе по выходным, прогулки по городским ярмаркам и разделённые секунды свободного времени, всё хорошо. Всё хорошо. Чан начал заниматься вышивкой, а ещё записывать каждый день из своей жизни в подаренный Юном блокнот, иногда собирал ракушки и делал из них украшения, которые любил дарить жителям их небольшого городка, где все знают друг друга и чертовски благодарны за это. Пак, впрочем-то, больше благодарит небеса за то, что хоть где-то в этой жизни его тепло приняли и рады видеть в любое время дня и ночи. И пусть он часто вспоминает, бросая якоря в прошлом на несколько дней бывает, всё равно отпускает, ведь терять ему пусть и есть что, но он счастлив. Чертовски счастлив, что каждый день может провести как последний и ни о чём не жалеть совсем. Всё, чего он желал и всё, чего так хотел, теперь совсем рядом, в его объятиях уставшее тихо сопит и шепчет что-то сквозь сон. Чан гладит Юна по волосам, перебирая прядки и обнимает крепко, целуя в макушку. Ему плакать хочется в последнее время, потому что жизнь как сказка, до того что не верится слишком. Генерал его маленького хрупкого сердца, каждый божий день трудиться для него и улыбается ярко. Конечно, Ючан догадываться, что по прошествии полутора лет Сэюн по Тэрану тоскует: по своему дому на холодном склоне, где растет сакура; по Киму младшему, что надоедает своей вечной заботой и отцу, которого не смог навестить в этом году из-за работы и семьи, что даже для него звучит неправдоподобно. По истечению полутора лет Чан удивляется тому, что жив и улыбается глупо, он знает всё, но иногда не перестаёт удивляться, что старший тратит свою жизнь на него. На самом деле ещё три далеких года тому назад, когда Ючан впервые упал в обморок и на пару дней слег с лихорадкой узнал от придворного лекаря самые неприятные за всю его жизнь новости. Генетическая болезнь его отца, из-за которой он покинул братьев так рано передалась не Джунхи, а ему. И тогда впервые на лице мальчишки появилась горечью пропитанная улыбка. « — Как хорошо что не ему. » Тянулись месяцы и его приступы с обмороком и лихорадкой становились постоянными, очень обыденными для него, как повседневная рутина, только тут скорее еженедельная, а потом и вовсе приступы появлялись каждый раз, когда кто-то заставлял его волноваться, а с покрытым трещинами сердцем, на то время, это давалось очень тяжело. Из месяца в месяц ему становилось только хуже и перед самым отъездом, перед ссорой и тем, чтобы порвать с прошлым, лекарь сказал Чану, что его максимум ещё два года, дольше он не протянет. И сама жизнь снизошла благословением дав Ючану веские поводы бросить всё и умереть, проживая остатки дней в собственном раю, настолько собственном, что создавали они его с Кимом вместе, восстанавливая дом и разбитые сердца друг друга. Только около полугода назад Пак младший услышал разговор Юна с самим собой на пристани, когда тот снова напился и смотрел на луну. Он говорил о том, что знает о болезни. О том, что специально увёз Чана подальше от глаз остальных и любит его искренне, потому что это самое сокровенное желание младшего. Пока по лицу Ючана слёзы катились, старший продолжал говорить о том, что никогда не пожалеет времени на то, чтобы отблагодарить младшего за всю заботу и сделать остатки его жизни самыми счастливыми. Чан ощущает как по лицу катятся слёзы ровно так же, как и тогда, от этого его руки слабеют и слегка дрожат. Он дорожит этим до боли, но спасибо говорит только пока старший спит сладко, ведь не хочет портить его идеальный план. Потому что всё должно идти своим чередом, и только когда настанет то самое время, Пак откроет все карты, припрятанные в рукавах, и скажет всё, что так хотел, но никогда не мог. Теперь он считает дни, часы и даже минуты, чтобы сказать «спасибо» и отправиться дальше. Дальше морей, океанов и может даже небес.