Интенция

— Почему у тебя бессонница именно в грозу? Неужели из-за страха? Сара, лёжа на животе, ехидно и игриво поглядывает на Вишню, чуть свесившись с края кровати и покачивая ногами в воздухе. — Может быть. Внешность обманчива, к такому выводу мы ведь когда-то пришли? — Вишня, тем временем, вальяжно расположился в кресле, начищая дуло пистолета и скрупулёзно проверяя прицел. Мельком он оглядывает девушку фирменным лисьим взглядом, скользя им по её растрепанным, не без его активного участия, волосам, ниспадающим на бледное нежное плечо — на нём задерживается на пару секунд — и ниже, по слегка вьющимся тёмным локонам, едва касающимся пола. — Кровь прильёт к голове и начнёшь творить глупости, ляг нормально. — Я бы попросила оставить командирские замашки для своих подопечных, сэр, — хмыкает Сара, с неподдельным интересом наблюдая за ловкими пальцами мужчины, перебирающего свой мини-склад оружия в небольшом чемоданчике. Вишня сидит в одних дорогущих на вид брюках, с заманчиво расстёгнутым ремнём, вытянув длинные ноги и всем своим видом непроизвольно (хотя кто ж его знает?) заставляя подвыпившую Сару снова и снова прокручивать в голове всё между ними случившееся. И сегодня, и в прошлом. С ума сойти можно, после стольких лет! Возбуждение подкрадывается на своих мягких, кошачьих лапках всё ближе, бежит мелкими мурашками вдоль позвоночника, медленно, тягуче оседает и скручивается клубочком внизу живота. Сара встряхивает головой и всё же чуть отодвигается от края скрипучей кровати, потягиваясь и жмурясь от непривычной для её жизни расслабленности. — У тебя пальцы такие красивые, — продолжает она невпопад, стараясь фокусировать взгляд на лице Вишни, а не на его торсе, мерно вздымающейся груди, выступающих венах на сильных руках… И в который раз вызывает у него улыбку, отвлекая от перебирания оружия. — Ты пробовал играть на чем-нибудь? — Мои пальцы созданы для другого, — предсказуемо скалится вор, вызывающе вскидывая брови. — Да ну тебя! — О’Нил, сама ведь пытаешься меня соблазнить, так к чему же эти надутые губы, а, Принцесса? — он подаётся корпусом вперёд, упираясь локтями в колени, и тепло смотрит на эту как будто и вовсе не изменившуюся девчонку… В голове всплывают будоражащие воспоминания. Весна. Короткая школьная юбчонка. Её цветочно-ягодные духи. И наверняка самые сладкие на вкус губы, хоть и убедиться в этом доведётся только спустя целый десяток лет. Вишня едва ли не облизывается, раздевая Сару глазами, и та сразу понимает, о чём он думает, в лёгком смущении откидываясь на подушки, и теперь мужчина разглядывает её стройные ноги, скользит взглядом чуть дальше и улыбается задумчиво. Смакует картинку, убеждая себя, что теперь это не сон. Она — только его. — Ты плохо развёл мой бурбон. Я взрослая женщина! Просто тот стакан точно был лишним, — Сара закрывает раскрасневшееся лицо ладонями, продолжая что-то бубнить себе под нос. Вишня рассеянно и как-то даже влюблённо отмечает про себя, что подобная капитуляция вечно стойкой О’Нил выглядит очень мило и до невозможного соблазнительно одновременно, даже когда бушующие гормоны у них обоих уже давно отыграли своё. — Тебе нужно было расслабиться. Ни о чем не жалею, — Вишня обезоруживающе улыбается и с трудом, но возвращается к оставленному ножу, умело затачивая лезвие и проверяя кончик на остроту. В брюках тесно, но ему нравится оттягивать момент их бурного воссоединения. — И когда ты превратился в ходячий оружейный магазин? — девушка вновь приподнимается на локтях, вдыхая спасительный порыв ветра из приоткрытой форточки и отдавая ему несколько градусов из крови. — Современные проблемы требуют современных решений. Особенно в моей профессии, — выразительно подчёркивает Вишня, после вдруг серьёзно добавляя: — Твой рассказ про тех циркачей, да и твоё состояние в целом меня здорово напрягли. Я хочу, чтобы ты знала и видела: теперь я могу тебя защитить. Что бы нас ни ждало. И я ведь обещал тебе когда-то, что всё будет хорошо. Сара немного бледнеет и невольно вздрагивает, то ли от прохлады, то ли от подступившего к горлу страха. Но всё же улыбается, хоть и немного вымученно, последней его фразе, тянет к мужчине руки. — Прости, что напомнил, — Вишня тут же откладывает оружие и присаживается на край кровати, мягко притягивая Сару к себе и кладя ладонь на её шею, успокаивающе поглаживает кожу большим пальцем. — Всё нормально. Это, в любом случае, самый спокойный вечер за все десять лет, — О’Нил прикрывает глаза, задумчиво вслушиваясь в чуть ускоренное сердцебиение Дракона. — Знаешь, когда я ехала сюда, отчётливо чувствовала, что вот и всё, это точно конец, но так и не повернула назад. Потому что, наверное, хотела наконец посмотреть смерти в глаза и прервать этот круг мучений, паранойи и бесконечных воспоминаний. Хоть и звучит это ужасно пафосно, знаю, — она немного хрипло и нервно посмеивается, отчего Вишня сильнее прижимает её к себе, стиснув зубы, точно от боли. — Светлые воспоминания, связанные с этими местами, немного оживили меня, как и встреча с друзьями. И ты… — она запинается, тяжело дыша и, болезненно зажмурившись, трется щекой о сильное плечо сосредоточенного брюнета, после этого чуть успокаиваясь от ощущения его близости и безопасности и продолжая уже более ровно: — Но я оставалась равнодушной как к страху, так и к радости. Старалась такой быть, чтобы не доставить ему удовольствия любыми своими эмоциями. Чтобы дойти до цели — освобождения от самой себя навсегда. Но теперь я вновь чувствую… по большей части мерзкий, липкий страх, потому что втянула в свои проблемы и тебя. Поставила под угрозу всех, кто в этом доме сегодня. Снова я тащу всех вокруг за собой в болото, хотя, видит Бог, хочу утонуть в нём в одиночестве. — Я сам втянулся, — поправляет Вишня, мягко обхватывая её лицо ладонями и заставляя взглянуть на себя. В воспалённых карих глазах нет и намёка на слезы, одна лишь усталость. — Взрослый дядька, а все эти годы — нет-нет, да и думал о тебе. И ничего тут уже не поделать. Так что, считай, сама судьба привела тебя ко мне этим вечером. И я благодарен ей за второй шанс, что бы это мне ни сулило. Более того, тебя я на дно тоже не отпущу, сил на это хватит. Так что выброси эти мысли из головы, они не твои. — Не понимаю, как ты за такой большой срок никого себе не нашёл, — скрывая лукавую улыбку, качает головой Сара, уводя тему, и кладёт ладонь на его колено, с нажимом поглаживая. — Ну, всякое бывало. Хотя и сам удивлён. Не скажу, что был несчастен, да и не было времени толком обдумать, но этот город… Он связал всех нас. Ты и сама это чувствуешь, верно? Даже за сотни километров Сентфор не отпускает и, думаю, всё, что в нём случается, все появившиеся чувства, мысли, отношения — они такие же аномальные и необузданные, как и он сам. Поэтому иначе и быть не могло. А ты, моя храбрая принцесса, всегда в самом эпицентре урагана, и я рад, что могу быть рядом среди этого хаоса. Просто не смог сбежать, даже когда хотел, это что-то, возникшее на бессознательном уровне, заставляющее меня возвращаться сюда снова и снова и… ждать. Может быть, именно этого вечера? Именно тебя. Сара внимательно смотрит в его задумчивые, бледно-голубые, почти прозрачные глаза, едва ли не затаив дыхание. — Но выходит, что всё происходящее между нами — неестественное и какое-то больное, не наше… Я не хотела, правда никогда не хотела тянуть кого-то за собой в эту пропасть, ты ведь веришь? — Я это точно знаю. И думаю, что всё так, как должно быть. Что же касается меня, если это важно, то я больше никуда не денусь, только если сама не попросишь уйти. Поумнел, клянусь, — Вишня ласково улыбается и едва-едва касается губами её шеи, по-хищному вдыхает запах и ведёт кончиком носа по сонной артерии, довольно отмечая, с каким трепетом её тело отзывается и льнёт ещё ближе. — Тебе, Сара О’Нил, нужно наконец смириться с тем, что ты другая, а значит, ничто в твоей жизни не будет простым и обыденным. Но это не делает наши чувства плохими. Они такие, какие есть. И я благодарен, чёрт, правда благодарен за них. Взглянуть бы тебе на себя моими глазами. — Мягко стелешь… — вымученно улыбается Сара, закрывая глаза и вслушиваясь в его тяжелое дыхание, стараясь запомнить каждое мгновение этой обжигающей близости и насладиться желанной тяжестью сильного, гибкого тела, когда Вишня очень медленно склоняет её к кровати, прижимаясь разгоряченной грудной клеткой и слегка вдавливая в матрас сильными бёдрами. — Мне нравится узнавать твои мысли, — продолжает, выдыхая куда-то ему в плечо и после осторожно касаясь губами. — Жаль, что так много времени упущено. Но это лишь моя вина. — Я это допустил. Нужно было просто поехать за тобой, — Вишня качает головой и сжимает зубы, контрастно мягко и спокойно поглаживая изгиб талии О’Нил. Она молчит какое-то время, трётся согнутой ногой о его бок, и Дракон ненадолго отстраняется, чтобы поймать её ногу и оставить на ней череду медленных, дразнящих поцелуев, выразительно поглядывая на лицо девушки. — Цитируя великих: всё так, как должно быть! — Сара с искренней нежностью улыбается ему, тянет обратно к себе и гладит ладонью широкую напряжённую спину, лопатки и поясницу, изучая огрубевшую местами кожу и вдыхая лёгкий шлейф табака, алкоголя и противоположный им мягкий, естественный аромат тела и волос. Цепляется пальцами за край ремня, оглаживая по кругу его поверхность и останавливаясь спереди, на тяжелой металлической бляшке, в опасной близости от ширинки строгих брюк. — Расскажешь про шрамы? Ты точно какая-то военная энциклопедия. Она чуть надавливает на его плечи, чтобы он вновь с неохотой отстранился, и разглядывает торс, поделённый между собой шрамами и большой татуировкой. Оглаживает пальцем задумчиво, после поднимая глаза и ловя на себе такой же изучающий, пронзительный насквозь взгляд Вишни. Сверху вниз, чуть склонив голову, точно от любопытства. — Я надеюсь, когда-нибудь твои взгляды перестанут меня так смущать. Мне ведь уже не шестнадцать, — признается Сара, сглотнув и невольно задышав чуть тяжелее, но всё же мужественно не отводя глаз от лица Чёрного Дракона. Он улыбается краешками губ, потрясающе небрежно ведёт плечом, бросая самодовольное «кто знает». — Негодяй, — бормочет девушка под аккомпанемент его до жути привлекательного смеха, позволяя наглым ладоням плавно скользнуть под рубашку, к слову, с его же, Вишни, плеча. Каждое его движение, взгляд, улыбка имеют поразительную харизму и непринужденность, он просто был т а к и м, полностью попадающим под все её вкусы и предпочтения. Или, может быть, этот Дракон стал её эталоном задолго до того, как эти вкусы в принципе стали формироваться, не оставляя взрослой Саре ни малейшего выбора. — Тебе должно быть стыдно, Вишня, — она бессознательно вытягивает руку, настойчиво тянет за его армейский жетон, и мужчина показательно послушно склоняется ближе. Проводит пальцем по линии его челюсти, скулам, контуру губ, глядя жадным, туманным взглядом. — Я ужасно сильно хочу тебя. Не могу понять, как обходилась без тебя все эти годы. Какое-то безумие. Вишня чуть вскидывает бровь и всего на долю секунды теряется, но О’Нил хватает и этого для победного возгласа. Она возбуждённо подскакивает, ловко выныривая из-под Вишни, и хитро бормочет уже прямо в его губы. — Ты так очаровательно засмущался. — А вот и нет. — Не отмазывайся. —…Ладно. Ладно! Я бы хотел сказать, что у меня встал в этот момент, но, к счастью или сожалению, рядом с тобой он и не падал, малышка. — Льстец! Вишня демонстративно и обиженно поджимает губы, ловко разворачивая Сару спиной и, обвив руками, тесно прижимает к себе. Очень тесно. — Чувствуешь? — спрашивает с улыбкой в голосе, поворачивая голову вслед за девушкой и сталкиваясь с её взглядом в зеркальной дверце шкафа. — Боже, да мы как подростки, — качает головой О’Нил, выгибаясь под его ладонью и, очарованно затаив дыхание, наблюдает за ним в отражении. Вишня же, в свою очередь, смотрит только на неё, скользит рукой по изящной спине, к шее, заставляя опускаться всё ниже, пока окончательно не ставит на четвереньки. Впивается взглядом в едва прикрытые рубашкой ягодицы, опускает ладони на них, но лишь на пару мгновений. — Сара, милая, у нас не было секса десять лет! И, впрочем, десять лет назад его тоже не было, по многим причинам, — Вишня с усмешкой склоняется над подрагивающей девушкой, чтобы очень медленно покрыть поцелуями её спину, придерживая одной рукой под животом, а второй с нажимом гладя нежную, внутреннюю сторону её бедра. В зеркале это смотрится болезненно возбуждающе. Ощущается, в общем-то, так же. — Мне хочется убить тебя за то, какой ты, — хрипло выдыхает О’Нил, до боли в глазах вглядываясь в его отражение, так напоминающее склонившегося над добычей грациозного хищника. Каждая его мышца напряжена, делая очертания тела ещё более фактурными, выразительными, манящими. Они вновь сталкиваются взглядами в зеркале и, замерев, молча вглядываются друг в друга, как в бездну. Тогда, десять лет назад, она редко видела его таким серьёзным и… взволнованным? А он её — такой влюбленной и доверчивой. Вишня указывает пальцем на один из шрамов на ребре. — Это была небольшая стычка с бандой конкурентов. В Санта-Монике. Керамбит, вошёл довольно глубоко, благо, Драконы вовремя подоспели и отсекли руку нападавшему отморозку. А вот этот — огнестрел от «Гризли», хотя использовать охотничий пистолет — это не уважать ни себя, ни противника, но да чёрт с ним, кость раздробило знатно. Этот — милые собачки порвали мне руку, двадцать швов наложили. Рассказывая, он не прекращает неторопливо поглаживать тело Сары кончиками пальцев, сдерживая себя и смакуя ощущения от прелюдии. О’Нил расставляет ноги шире под давлением колена Вишни, настойчиво вклинившегося между её бёдер. Инстинктивно прижимается к ноге мужчины сильнее, получая возможность потереться об него и чуть облегчить напряжение. — Знаешь, я… безумно благодарна, что ты дожил до этого вечера, мистер мафиози, — Сара выдавливает из себя усмешку, храбрится и уверенно смотрит в глаза отражению любовника, прихватывающего губами ухо и всё так же неторопливо сминающего ладонью её грудь. — Ни разу в те моменты мне не было так страшно, как рядом с тобой. Это смешно и глупо, ведь я сам искренне хочу утонуть в тебе, но мои инстинкты пытаются сдержать меня. — И как, удачно? Вместо ответа Вишня одним движением расстегивает брюки, но и этого секундного отвлечения хватает, чтобы Сара стремительно перевернулась обратно на спину, играючи упершись ногой в солнечное сплетение Дракона и чуть отталкивая его. Он хмыкает и, не встретив дальнейшего сопротивления, смыкает пальцы вокруг тонкой щиколотки, отводя ногу в сторону. Какое-то время разглядывает обнаженное и очевидно возбужденное тело. Наконец, вновь склоняется ближе, трется гладкой щекой о вытянутую навстречу ладонь девушки, точно большой, мурчащий котяра. С интересом наблюдает, как О’Нил закусывает губу и с нажимом запутывается пальцами в его волосах, опуская голову немного ниже. Вишня выдыхает уже ей на живот, скалится ухмылкой и водит по нему и выступающим тазобедренным косточкам языком, гладит бёдра, закидывая одну из ног партнерши на своё мощное плечо, чувственно целует нежную кожу и наконец припадает ртом к влажным половым губам. Очень плавно скользит языком между, постепенно наращивая темп и поднимаясь его заостренным кончиком выше, вынуждая Сару дёрнуться и вцепиться в его волосы чуть сильнее. Вскоре дыхание обоих сбивается: О’Нил исступленно стонет, Вишня — на контрасте приглушённо порыкивает, то ускоряясь, то нарочито медля и касаясь без языка, одними лишь губами. От собственного изнывающего возбуждения он на рефлексах сильнее впивается пальцами в мягкое бедро Сары, рывком подтягивая ближе и заставляя расставить ноги ещё шире, раскрыться так, как никогда, нетерпеливо и просяще приподнять бёдра навстречу его горячим губам, чувственно, жадно ласкающим, умело кружа кончиком языка по нужным эрогенным точкам. Они сталкиваются горящими взглядами в самый уязвимый для Сары момент, когда она в полубессознательном состоянии зовёт его по имени, крупно дрожа в напряжённых руках Вишни, заполняющего для неё всем своим существом целую Вселенную на эти несколько секунд. — Принцесса, — Дракон вновь оказывается прямо перед её лицом, не давая ни мгновения на то, чтобы укрыть эмоции и привести себя в сознание, сходу прихватывая её губы своими и втягивая в самый томный, волнительный поцелуй в жизни Сары. Время теряет свою силу в пределах этой маленькой, прохладной комнатки, и кажется, будто так теперь будет всегда. Они целуются бесконечно долго, хватаются друг за друга, вжимаются телами, тянут ближе за волосы, не скрывая друг от друга ни единой эмоции, ни единого стона и шепотом протянутого нежного, слишком откровенного признания, неясно, кем из них, слившихся в одно целое, сказанного. Вишня, под аккомпанемент скрипучей и нетвердо стоящей кровати, двигается быстро, но достаточно плавно, чувственно, иногда замедляясь внутри, заглядывая в глаза и провоцируя на просящий стон и активное ёрзанье под его плотно вжатым в чужое тело пахом. Всё это провоцирует возобновить и ужесточить темп, вжаться до искр в глазах, после давая секундную передышку, прежде чем упереться рукой в изголовье кровати и, имея точку опоры, суметь ускориться до невозможного, с наслаждением вслушиваясь в надрывные постанывания и наблюдая за тем, как Сара чувственно ласкает себя, вновь возбуждаясь и пытаясь это унять. Она приподнимается, и мужчина жмурится от настойчивых, подрагивающих губ, прихватывающих сначала за серьгу, после скользящих ниже по шее, покрытой испариной, чтобы оставить на ней влажные поцелуи и след помады. Руки так же хаотично хватают его, ласкают и царапают, неспешно подводя всё ближе к границе наслаждения. Вишня на миг застывает на этой грани, шумно втягивает воздух, пропитанный их близостью, утыкаясь в грудь Сары и жмурясь как от боли, только после наконец позволяя себе упасть в эту бездну. Раствориться в ней. На несколько секунд умение дышать покидает, оставляя вместо себя лишь исступленное удовольствие в каждой клетке тела. Он дрожит, все так же припав к чужой, часто вздымающейся груди, своим сбитым разгоряченным дыханием пуская от неё и по всему телу О’Нил мурашки. Трепетно целует, собирая губами капельки пота и затихая. Неопределённое количество времени они вслушиваются друг в друга, думая каждый о чём-то своём, пока Вишня наконец не подтягивается выше, укладываясь удобнее, и сонно, утробно мурчит в шею девушки, растягивая губы в довольной, клыкастой улыбке. — Признайся, тебе дали такую кличку, потому что ты лучше всех завязывал языком черешок вишни? — хрипло спрашивает Сара, гладя его влажные волосы и обвивая торс одной ногой. Вишня молчит пару секунд. — Я могу счесть это за комплимент? — наконец спрашивает он игривым шёпотом и посмеивается где-то под ухом, после коротко целуя в мочку. — Ага. Как и то, что тебе лучше не смеяться рядом вот так, если не хочешь новой волны моих приставаний! — Дорогая, я уверен, что даже если бы я тут чистил зубы или, скажем, разделывал трупы, ты бы всё равно набросилась на меня, как чёртова тигрица. Что же мне, не существовать? — он приподнимается и, ехидно сощурившись, смотрит на Сару, пробегаясь кончиком языка по своим губам, точно фантазируя о чём-то. — О, нет, пожалуйста, существуй как можно дольше, — качает головой О’Нил, мягко потершись кончиком носа о чужой. Вишня вновь на миг теряется от этого жеста, сжимает челюсти, словно крепясь, но после всё же расплывается в глуповатой, почти мальчишеской улыбке. — Не будь такой милой. Я ведь начну фантазировать о свадьбе и детях, все эти суровые мужские штучки, знаешь… Дочку назовём Маргарет! — Сара со смехом закрывает его болтливый рот ладонью, но Вишня продолжает что-то бормотать, целуя её руку и сверкая глазами. — Ох, кажется, это приближающаяся старческая сентиментальность. Именно поэтому я сжалюсь и не буду заставлять тебя удовлетворять меня больше одного раза за ночь. А то мало ли. — И то верно. Всю душу вытрясла, вертихвостка, — Дракон фыркает, укладывается поудобнее и прикрывает глаза, по-хозяйски опуская ладонь на грудь Сары и поглаживая большим пальцем. Сара разглядывает его с необычайной нежностью, гладит вьющиеся волосы, чувствуя разливающееся по всему телу тепло от цветущих в сознании чувств к этому мужчине. О'Нил вспоминает их первую встречу тогда, больше десяти лет назад, когда она была такой потерянной и в душе — глубоко одинокой девчонкой. Как её пугал его изучающий взгляд и флирт, казавшийся уловкой, чтобы непременно обвести вокруг пальца и использовать. Но сейчас она уверена — даже тогда он бы не поступил с ней подло. Вишня уже был взрослым, хоть и прятался за маской весельчака и раздолбая, на деле наверняка нуждаясь в безусловной, принимающей любви. Ей нужно о стольких вещах его расспросить, столько узнать, начиная с любимого блюда и заканчивая… да не заканчивая вовсе! Но будет ли у них время? Сердце болезненно сжимается. Вишня ровно, спокойно дышит ей в плечо, крепко прижимая к себе даже во сне. О’Нил смотрит в темноту за окном, вслушивается в завывания ветра и с трудом сглатывает ком в горле. За стеклом ей мерещится та-самая-маска главного антагониста всей её нелепой жизни. Но Сара не отводит взгляда, до боли сжимая пальцы в кулак. Яростный, недобрый огонёк вспыхивает на дне темнеющих глаз. — Я жива. Я наконец снова чувствую себя живой, а не собственной жалкой тенью, ты слышишь?! Жи-ва-я! И я не отдам тебе его. В ней просыпается смелость и стойкость той шестнадцатилетней девчонки, которую Сара, как ей казалось, давно в себе похоронила. Но теперь, пройдя этот путь обратно к себе и тому, кого она готова пустить в своё сердце, она точно знает, что будет бороться до самого конца.