You're scaring me

— Фильм такой был, там главный герой защитник-гражданских-прав-с-лицензией-на-убийство борется с мерзким прише-э-э-э-ельцем, напоминающим мошонку, мораль там как раз в том же, что и… — Рик осёкся и резко опустил ноги с кофейного столика перед телевизором. Причина смены настроения была маленькой и пиздецки выёбистой — в комнату вошёл Морти. Даже не посмотрев в сторону сестры и деда, он быстро прошмыгнул в кухню. Саммер, лениво зевнув, продолжила за дедушку: — Мораль в главном злодее-пришельце? — Нет, Сам-сам, главным злодеем в том фильме был сценарист. Завязываем, мне наскучила тема подростковой агрессии, — Рик зло скрутил крышку от фляги и сделал несколько больших глотков. — Так-так… — Саммер многозначительно поиграла бровями, у неё был нюх на драмы. — Сколько уже Морти с тобой не разговаривает? Рик не говорил, Рик прорычал: — Две недели, обсос мелкий. Саммер хмыкнула, придвигаясь ближе к дедушке. Она заговорщически понизила голос: — Морти у нас снова подвёл итоги года и всю семью?.. — Тебе бы только язвить, — скривился Рик. — Всё-таки мы родственники. — Справедливо. Морти вернулся из кухни с пакетом сока. Он поднялся к себе наверх с достоинством Королевы Андалов и Первых людей, не проронив ни слова. — Вам нужно помириться до Рождества, — Саммер деловито осмотрела маникюр. — Иначе мама будет не в восторге. — Знаю, знаю, — Рик отмахнулся, снова расслабляясь. Он откинулся на мягкую спинку дивана и закинул ноги обратно на столик. Саммер предостерегающе подняла указательный палец: — Миритесь, как хочешь, но больше не дари открытки. На прошлое Рождество была просто ужасной… Рик громко расхохотался, вспоминая зелёную карточку с изображением роскошно наряженной ёлки, на обороте было всего две строчки: «Зимой и летом Как ты живёшь с таким еблетом». — Я ничего не дарю на Рождество, — Рик приложил руку ко лбу, от выпитого его начинало вертолётить. — Вообще ничего никому не дарю на праздники. Но да, для Мо-э-э-рти я сделаю исключение. Подарю ему знатных пиздюлей по жопе. — Уоу, у нас тут «Жажда смерти-2», сиквел, — Саммер, подражая подростковой крутости, манерно тянула гласные, что-то вроде «чо ка-а-аво, бро». — Мне готовиться к семейным рождественским разборкам? Дедушка опасно сузил глаза, но промолчал. Рик Санчез не мог похвастаться углубленными знаниями в психологии, так как считал психоанализ псевдонаучным, а дедушку Зигмунда чмошным латентным пидарасом, но зато он мог передать всю сложность отношений с внуком через научные понятия и терминологические обороты. Так, например, он представлял себе Морти в виде классической ньютоновской физики: работает на простых законах, весьма прогнозируема и легко поддаётся математическим расчётам. Себя Рик сравнивал с квантовой физикой Эйнштейна. Рик существовал в тех же условиях, что и Морти, был рождён из той же плоти и крови (входил в круг воздействия классической физики), но, сука, отказывался работать по общим законам, не поддавался вычислительным произведениям и не вписывался в какие-либо формулы без участия хаотичной и нестабильной переменной. Два диаметрально противоположных мира, находящихся в плотном соседстве, находящихся практически один в другом… Окей, эта метафора зашла слишком далеко. — Философия и все её мертворождённые дети не при-э-э-годны для описания даже нашего примитивного трёхмерного мирка, — рассуждал Рик после пяти шотов текилы. — Физика заменит гуманитарные науки!.. Все Рики из всех мультивселенных топили за моделезависимый* реализм и все вытекающие из этого представления о реальности. Мало кто знает, но Рик Санчез приложил руку к некоторым главам научных трудов Хокинга, но это другая, длинная и полная невъебенно острых сюжетных поворотов история… — Ты меня избегаешь? — хриплый голос раздался у самого уха. Маленькие волоски на мальчишеской шее встали дыбом. Рик это заметил, потому что впился в затылок внука с нечеловеческим вниманием. Морти весь день старался пить меньше воды, чтобы лишний раз не выходить из своей комнаты в туалет, и шантажом заставил сестру приносить еду в свою комнату, поэтому он честно ответил: — Нет, с чего ты взял. Дверца холодильника хлопнула чуть громче, чем ей полагалось. — Не строй из себя целку, Морти: ни капли в рот, ни са-э-э-антиметра в жопу. — Рик бесился, ему приходилось ходить за мальцом по пятам. — Ты же знаешь, я не буду извиняться. — Мне не нужны извинения, — Смит осторожно проскользнул под рукой Рика, хватая со стола хлеб для бутерброда. — Я просто хочу, чтобы ты от меня отстал… — Исключено, — Рик категорично покачал головой. — Пока ты не скажешь, в чём дело. — Мне надоело. — Пиздишь. — Меня обижают твои бесконечные подъёбы. — Они обижали тебя последние пять лет, почему сейчас ты стал такой принцессой? Морти отчаянно пытался прорваться к выходу, но Рик был выше и сильнее, и пройти сквозь него было невозможно. Морти практически впал в отчаяние, прижимая два бутерброда с колбасой к груди: — Давай поговорим в другой раз… — В другой раз не получится, у нас Рождество на носу. Радость, счастье и семейная идиллия будут в обя-э-э-зательной программе. Колись! — Рик! — Морти часто и загнанно дышал. — Да? — Рик хлопнул рукой по стене в миллиметре от лица мальчишки и навис сверху, воплощая все земные угрозы. — Я внимательно слушаю… Морти закрыл глаза и наконец выпалил: — Ты меня пугаешь! Рик на секунду завис, это были неожиданные входные данные. — Доволен? — Морти пихнул его в грудь, вырываясь из западни. Уже в дверном проёме он обернулся, всё так же по-идиотски прижимая бутерброды к груди. — Иногда мне кажется, что ты меня ненавидишь, — Морти прикусил губу, будто не хотел говорить, но через секунду продолжил: — Ты мне мстишь за что-то? Рик не смог ответить. Его будто оглушил коктейль Текила-Бум. Морти давно скрылся на лестнице, но Рик так и стоял на кухне возле стены. — Да ты мастер переговоров, — возле холодильника бесшумно материализовалась Саммер. — Иди изучай свою порно-йогу, — приходя в себя, огрызнулся Рик. — Это тантрический секс, — уже на лестнице отозвалась Сам-сам. Рик подошёл к холодильнику, намереваясь за оставшийся вечер убить все винные запасы Бет. — Буду хорошим отцом, — проворчал Рик, доставая бутылки с полки на дверце холодильника. — Раз уж с внуком я проебался.