Ветер треплет русые волосы, жёсткие и растрёпанные, спадающие из под капюшона, но еле дрожащая рука убирает прядь с лица, дабы та не закрывала обзор. Наверно, было бы лучше дрожать от ледяного ветра, пробирающий до костей даже через куртку, чем от постоянного напряжения нажать на курок.
В побитом стекле прицела виднеется голова человека. Цель, что обязана быть убитой, если план рухнет: доставить цель. Что затем последует? У главы города свои тараканы в голове, потому не ясно, зачем эта девушка так понадобилась ему. Не один Ларссон целится в неё, а человек восемь, пока шестой мирно беседует с ней до первого жеста насилия.
Палец, стоящий на курке, подрагивает, и будь у парня нервы послабее, он бы мог выстрелить раньше, чем требуется. Всё проходит, на вид, гладко, хотя видно, как дева напряжена, давно приметив стволы, направленные на неё. Она прекрасно осознает — одно слово, один шаг, и град свинца обрушится на неё. Поблизости даже нет укрытий, она беззащитна, открыта для атаки.
Капля пота стекает, и долгие минуты, тянущиеся, как час, медлительно проходят. И... Девушка достаёт пистолет стволом в свою сторону и швыряет вперёд, оставаясь безоружной. Хотя кто знает: нередко люди носят с собой несколько оружий, однако, видимо, всё хорошо, только на секунду с видом на четверть лица парень заметил снисходительную улыбку, будто усмешка... Что-то не так, но нет команды стрелять.
Поднятые руки цели, словно белый флаг, заставили дипломата подать знак, что всё хорошо. Но какое-то сомнение не покидало Торда и не его одного — ещё несколько человек, сжимающие рукоять автоматов, не сводили глаз.
Шаг за шагом, мужчина, дружелюбно улыбаясь, сокращал расстояние. Дружеское похлопывание по плечу. Однако это беспричинное волнение витает в воздухе, почему? Может, эта ухмылка показалась Торду угрожающей, но даже тот парень снизу, стоящий со спины, не мог заметить её, но ствол не отпускает.
Ларссон на пару секунд отпрянул от прицела, оглядывая окрестности. Нет, ему не показалось, какой-то шорох справа. Наводясь туда, там оказалось ничего необычного: в окне другого дома только бетонные, голые стены и мусор. Порывы воздуха заставили старые оконные рамы, напоминающие просто сцепление пластика и досок, подрагивать, ударяться и скрипеть.
Как вдруг чья-то тень мелькнула в коридоре, и Торд уже было хотел крикнуть, но его опередили: гром выстрелов разнёсся эхом. Засада удалась, их подловили, значит теперь нужно позабыть о милости и убить... Только бы не поубивали их.
Удар в район челюсти, отвлёкшегося переговорщика, запросто дал время девахе бежать, и Ларссон, занимающий позицию наверху, промахивался из-за того, что цель не бежала прямо, а зиг загами, но когда до ближайшего укрытия оставалось метров десять, пуля вошла в самое колено. Девушка взвыла, упала, но адреналин давал ей сил, чтобы ползти дальше.
Теперь он не промахнётся. Палец уже давил на курок, как вдруг кто-то попал в левую сошку, что заставило снайперку повести, и пуля просвистела над ухом. Похоже, теперь и Торду придётся принять участие в бойне.
— Что за чёрт?! — парень пригнулся, разглядывая сломанную сошку. Если стрелявший не изменил позицию, он обязан быть справа, по крайней мере Торд надеется.
Медля, Ларссон вслушивался в звуки выстрелов, не замечая неразборчивые крики и брань. Несмотря на это, казалось, что стреляют со всех сторон, но довольно редки случаи больших группировок и вылазок.
Стоило выглянуть, как кто-то попал в стену в нескольких сантиметрах от парня. Теперь нет сомнений: у них тоже есть снайпер, выцеливающий снайпера, и он находится справа, в здании. Только разница в том, что о противнике известно лишь приблизительное направление.
— Да чёрт! — выругался Ларссон, опасаясь вылезти, ведь одна ошибка — пуля в лоб. Но и без поддержки вести бой сложно, учитывая, что засада была спланированной. Враги заняли удачные позиции, в то время, как его союзники на секунду выскакивают, чтобы выстрелить очередью, а затем вновь спрятаться, пока град пуль пронзает стены.
Нащупывая пистолет, Ларссон уже задумывается о том, чтобы плюнуть на всё и вести бой снизу, но после откидывает идею, ведь выход один, а значит и ума не надо, чтобы предположить, куда нужно целиться.
Или сейчас, или никогда — Торд как можно быстрее навёлся, ища снайпера, игнорируя свист пулей. Ещё чуть-чуть, и парень бы сорвался и вновь спрятался, однако он всё же смог найти. Чёртов ублюдок скрылся в углу так хорошо, что его легко было принять за мешок с хламом.
Как забавно: два снайпера выцеливают друг друга, пока Торд вдруг не примечает что-то, от чего голова начинает кружиться. Время остановилось, а сердце бьётся в ушах, в голове; лёгкие сдавливает, и дрожь проносится по всему телу... Ему же не показалось? Нет, но и верить своим глазам невозможно. Это...
Пустые глаза глядят на него, от чего Ларссон приподнялся и скинул капюшон. Нет, сомнений быть не может, ведь оба колеблется, не смеют прикончить друг друга, хотя в прошлом с радостью сделали бы это.
— Т-Том? — еле заметная радость, затмившая чувство нависшей опасности. Неужели это правда? Если это Том, значит и Эдд с Мэттом рядом? Но, похоже, враг не разделяет его эмоции. Да, тот так и не дёрнул спусковой крючок, но на лице нет ничего. Пустота, как в тёмных глазницах.
Знакомые черты лица, та же непоколебимость, отрешённость от происходящего, и уникальность: бездна в глазах, что скрывает эмоции лучше любого актёра.
Неужели он объединится с друзьями? Он так ждал этого, теперь он будет не один, и мир, погружённый в хаос, озарится светом. Мысли об этом так и теплят его изнутри.
...Увы, не везде всё подобно сказке, и в этой истории нет счастливого конца.
Секунда. Две. Три...
Вмиг прицел разбивается, а перед глазами непроглядная темень. Ларссон даже не понял, что случилось, когда рухнул на пол. В его винтовку попали? Но... Чёрт возьми, откуда тогда взяться крови?
Пальцы прикасаются к щеке, размазывают стремительно вытекающую, вязкую, красную жидкость, и только разглядев её, острая, жгучая боль внутри черепа отдалась эхом.
Всё стихло, когда крик парня навис над полем боя. Настолько тот был громок и наполнен болью, что уши закладывало, а сердце сжималось от страха. Его союзники смотрели наверх, где от винтовки осталась одна лишь нижняя часть.
Бесчестие, не иначе, ведь пока те отвлеклись, атака не заставила себя ждать. Бедный Торд, ему никто не поможет, ведь его союзникам и самим она нужна. С каждой минутой их всё меньше и меньше, а крики потихоньку стихают.
Последний человек бросает оружие, поднимает руки, не смея поднять глаза. Может ли он сражаться в одиночку? Вряд ли, так он хотя бы может выжить, но война не терпит милосердия. Все, кто сражались, погибли. Какая жалость, не правда ли?
Боль почти ушла, а тело немеет. Неужели Том выстрелил? Они не были близки, но неужели его ненависть настолько сильная? Увы, бесполезно уже искать ответы, которых нет. Зря Ларссон пожалел его, Риджуэлл давно лишился всего человечного ещё до этого. Враги до конца, и конец стремительно наступает.
— Проиграл...
Таков судьбы узор: переплести две нити на миг, чтобы после перерезать одну из них.
Последние мысли, о чём они? Я могу рассказать. Обо всём и ни о чём одновременно. Зачем Томас выстрелил в сошку? Промахнулся или он изначально узнал и колебался? С каждой минутой в голове всё тише и тише, а внутри утихает смерч из чувств: презрения, сожаления, скорби и... бесстрастности. Ничего уже неважно. Ответы трупу ни к чему.
***
— Сжечь район. — прозвучал приказ, но всё только смотрели, делая вид, что ослышались. — ...Сжечь всё дотла! Живо!
Все оживились, хватая горючее, спирт, — всё, что может быстро разгореться. Никто не смел перечить главе шайки, ведь от него далеки моральные принципы, и любое непослушание — предательство. Сколько же раз Том жалел, что согласился примкнуть к этой группе, и теперь он связан с ними до смерти, или пока не покинет их... Хотя это одно то же. Никто не уйдёт живым.
Взгляд направлен наверх злополучного здания. Старые враги встретились, всё же поставили точку на своих отношениях, потому Риджуэлл бросает спичку, глядя на языки пламени, медленно разрастающиеся, стремящиеся всё выше и выше.
Сомнения отозвались внутри: правильно ли он поступил? Или всё же в мире хаоса ещё есть место для пощады? Том отлично видел секундную радость в серых глазах, но тогда... тогда британец чувствовал только пустоту, иначе не описать. Будто внутри всё умерло ещё давно, и между ними с Тордом нет никаких обид, прошлого, общего... Словно незнакомцы.
Что бы было, если бы он не нажал на курок? Выжил бы Ларссон в этой бойне? Вряд ли. Убили бы другие, разница лишь во времени. И сейчас дрожь проносится по телу от секундной картины: звук выстрела, разлетающийся в стороны прицел, брызги крови и блеск в серебристом зрачке. А этот крик... К счастью, мучиться пришлось недолго, бедняга.
— Наверно, надо было согласиться с тобой пересечь границу, — прошептал Томас, отпивающий из фляги алкоголь, а затем облил стены здания, дабы те сгорели побыстрее. Эх, если бы чувства и воспоминания тоже можно было запросто сжечь, как деревянную облицовку. — Надо было.
Время не воротишь, остаётся только представлять, как сложились бы события, будь Томас не таким гордым. Как же всё таки легко обжечься об корону, ослепляющую и скрывающую благоразумие, да?
— Жаль, очень жаль.
— Эй, хорош тупить! — парня окликнули, ведь тот в течение минуты просто стоял и смотрел, будто статуя.
— Да-да, иду, — кинул парень, последний раз вдыхая запах дыма и стремясь уйти в другую сторону.
***
Месяцев N назад
— Зачем мы вернулись?.. — Мэтт робко подал голос, оглядывая знакомые улицы. Эдд что-то пробурчал, затем заметно ускорил шаг, с опаской оглядываясь по сторонам.
Когда они покидали дом, то намеревались более не возвращаться из-за наплыва нелюдей и мародёров, но не прошло и двух недель, как они устремились обратно без особой причины. Харгривз понимает, что его друзей нельзя винить в этом: столько событий произошло в этих стенах, и эта привязанность к месту необычайна сильна.
— Я не буду заходить. — Мэтт поравнялся с другими, но когда оставался поворот, тот резко замедлился, примечая, что Том с Эддом замерли. — ...Вы чего?
— Дома нет. — сухо ответил Томас, однако в голосе было слышно удивление, в плохом смысле, конечно.
К ужасу, ряд зданий погрузились в одинаковые руины, в их числе и бывшей четвёрки дом. Даже фасада не осталось, одни обломки: черепица, разбитая деревянная мебель, стёкла и бетон с арматурами. Небылица, так хочется верить, но чем меньше становилась дистанция, тем больше возрастало отчаяние.
Под ногами хруст стёкол сопровождает их, пока троица в недоумении проходят вдоль старых бетонных плит.
— Ох, нет, — Риджуэлл резко устремился вперёд, игнорируя вопросительные взгляды. Руками тот приподнимает поломанную, заваленную и пыльную гитару: корпус дал десятки трещин, гриф гнётся в стороны, и даже колки не оставили после себя ничего, что уж говорить о порванных струнах. — Сьюзан, бедняжка, что же с тобой стало?..
— Ничего не осталось... — прошептал Гулд, хватаясь за прядь жирных волос. Как же было бы хорошо, если бы всё это был один большой кошмар, увы, это всё взаправду.
Прошёл десяток минут перед тем, как тройка всё же покинула родной, навеки погибший дом и гниющий газон. Сумерки всё ближе — нужно уходить, насколько бы трудно не было.
Дальний дом на углу улицы прекрасно подойдёт для ночлега: много деревянной мебели, подходящей для костра, а целые шторы прекрасно спрячут мягкий свет, не тревожа и не привлекая диких животных и людей.
— У нас запасы на исходе, — Мэтт достал всё из самодельного мешка: консервы и завёрнутые в платок сухари. — Может, дня два максимум.
— И куда нам идти? — Эдд почесал голову, смотря на слабый огонь. Он не ждал ответа на свой вопрос, ведь никто его не даст. — Торд пропал, дом разрушен... Не такое я ожидал от жизни-
— Всё в порядке, — перебил Харгривз, подбадривая высокорослого, хотя сам в это не может поверить. — Мы что-нибудь-
— Тс-с-с! — резко Томас приблизился к окну, щурясь, с целью разглядеть что-то. Парни переглянулись, напряглись и уже были готовы к новости, что шайка диких псов нагрянула.
— Что за... — Гулд вскочил и встал рядом с британцем, всматриваясь в синеву вечера. Сначала ничего необычного, но затем движение вдали привлекло его внимание. — Кто это?..
— Понятия не имею. — неизвестный двигался в их сторону, к тому же было заметно, что тот устал, но продолжал идти. Риджуэлл уже хотел начать тушить костёр и уйти, как вдруг силуэт завернул в сторону их уже разбитого дома. Нельзя утверждать, кто это, но по виду это парень, причём очень уставший и обескураженный парень.
Тот бродил, точно так же, как и они, зашёл внутрь. Минуты тянулись, а он всё был в бетонной коробке, пока не начал что-то рыскать под кусками и, кажется, что-то нашёл. Ненадолго прижимая находку к груди, тот оглянулся и рванул прочь.
— Он что-то искал? — Эдд вдруг вдохнул, лицо переменилось, будто внутри него загорелась надежда, но через секунду уже всё вернулось, как и было. — Это же не мог быть..?
— Вряд ли. — отрезал Риджуэлл. Хотя... Почему-то те некоторые детали одежды показались ему смутно знакомыми, да и почему обыскали только их дом? Причём явно искали не припасы, а что-то другое. — Завтра пойдём на запад, а сейчас нужно отдохнуть.
