Искуситель любви 3: Выживут только влюбленные

      Этой ночью сон все никак не хотел к нему приходить. Антон лежал в кровати на спине уже полчаса и пытался разглядеть потолок в абсолютной темноте. Лингвист закрывал глаза, считал овец сначала на английском, потом уже перешел на немецкий, а под конец и вовсе вспомнил латынь и окончательно сбился. Сна же как не было, так и нет. Надо было дать еще несколько проверочных, чтобы проверять их всю ночь напролет, а не лежать в полном одиночестве с дебильными мыслями. Шастун слишком давно не проводил выходные в школе и, видимо, отучился засыпать не от эмоциональной или физической усталости, хотя чаще всего в будни это случалось сразу по двум этим причинам. А вот эта суббота прошла довольно-таки спокойно. Лингвист легко и непринужденно отвел свои уроки, после обеда скрылся в своей комнате. Благо сегодня дежурным учителем был не он, и поэтому можно было со спокойной душой спрятаться ото всех и зарыться в листочках с отвратительными ответами. Вот только проверочные трех классов кончились ближе к отбою, и, кроме как лечь спать, ничего не оставалось. Но, видимо, спокойно уснуть Антону было не суждено. Либо у молодого учителя были проблемы со сном, либо виноват был его воспаленный мозг, что по кругу гонял одни и те же мысли. Однако факт остается фактом, на часах почти двенадцать, а Шастун ни в одном глазу.       И вот когда он уже подумывал встать с постели и найти какую-нибудь книгу, чтобы хоть как-то занять себя, раздался негромкий стук в дверь. Лингвист тут же повернул голову в сторону двери, уставился на нее привыкшими к темноте глазами, немного нахмурившись. Ему точно не могло послышаться, хотя второго ожидаемого стука не последовало, и это настораживало еще больше. Антон резко откинул одеяло, подскочил с места, включил светильник на столе и тут же оказался напротив двери, сразу же ее распахнул. На его удивление на пороге стоял не пресловутый физик, а Остапов, выглядевший, мягко говоря, неважно, и это натолкнуло лингвиста на слишком тревожные мысли.       Шастун попытался узнать, почему это подросток не в кровати в такое время, но все было тщетно. Андрей, кажется, даже не слышал, что он к нему обращался, стоял напротив слишком потерянный, а потом и вовсе резко шагнул навстречу, встал на носочки и накрыл его губы своими. Поцелуем это было назвать сложно, потому что Антон стоял как вкопанный и не шевелился, особенно губами. По сути они просто стояли рядом и слегка касались губами, но явно не целовались.       Из-за поворота легкой походкой вышел Арсений, но как только он заметил их двоих, сразу остановился на месте и вылупился на них. Шастун наткнулся на его взгляд, кажется, физик даже не моргал, поэтому он тут же обхватил подростка за плечи и отстранил от себя. Сквозь шум в ушах, послышались чьи-то удаляющиеся шаги и шестеренки в мозгу лингвиста стали медленно двигаться, но он все еще продолжал смотреть прямо в глаза Арсению. В голове у Попова был страшный кавардак, хотя при этом не было ни одной адекватной мысли, и все это из-за неожиданно увиденной картины. Физик почему-то успел подумать, что все это опять было разыграно специально для него, что срочно нужно бежать как можно дальше и не оглядываться. Но что-то мешало ему сдвинуться с места, Арсений так и продолжал стоять на месте, смотря прямо в зеленые глаза. Шастун вышел из состояния оцепенения, когда подросток попытался вырваться из его рук. Он быстро повернул голову в сторону Остапова, а затем сразу повернул её обратно к физику. — Вы как всегда вовремя, Арсений Сергеевич, — достаточно громко произнес Антон. Услышав его голос, Попов еле заметно дернулся всем телом, — Появляетесь именно в нужный момент. — Да уж, — выдохнул Арсений, делая шаг вперед, — Есть у меня такая привычка, — ровным голосом сказал он. — Андрей, ты что, пьян? — Шастун обратил свое внимание на девятиклассника, от которого разило алкоголем за километр. — Я не…я не… — Остапов пытался сформулировать хоть что-то и как можно дальше отстраниться от классного руководителя, но тот достаточно крепко удерживал его за плечи. — Ясно, — холодно произнес Антон, ослабляя хватку, — Заходи живо, — лингвист мотнул головой в сторону своей комнаты и чуть отошёл от прохода, подтолкнув в комнату ученика. Андрей понимал, что легче было сдаться, и шагнул в темную комнату, а Шастун вновь посмотрел на физика, — Арсений Сергеевич, будьте так любезны, — Попов вопросительно посмотрел на него, — По школе где-то шляются еще четверо моих девятиклассников примерно в таком же состоянии, не могли бы их отыскать и привести ко мне…для воспитательной беседы, — наконец, смог сформулировать Антон. — Разумеется, — выдохнул Арсений, качая головой. Хотел бы добавить, что делать ему больше нечего, как шляться по школе в двенадцать ночи в поисках пьяных подростков, но промолчал. Потому что это был первый раз на его памяти, когда они с Шастуном спокойно разговаривали, пусть тому и было что-либо нужно.       Как только Антон услышал положительный ответ, то тут же скрылся в своей комнате, не забыв закрыть дверь. А вот Попову оставалось лишь отправиться на поиски девятиклассников. Шастуну было особо не до мыслей о физике, поэтому он отложил все в дальний ящик и переключился на подростка, который потерянно стоял в центре комнаты. — Садись, — устало выдохнул Антон, наблюдая как девятиклассник присаживается на стул, где тот обычно сидел на дополнительных занятиях.       Невооруженным взглядом было видно, как смущался Андрей, опускал голову и не стремился смотреть в глаза, как тер ладони друг об друга и боялся лишний раз вздохнуть. Только как бы Шастун ни пытался смотреть на него непристальным и суровым взглядом, это было абсолютно безуспешно. Кажется, этот взгляд действует на подростка хуже любой воспитательной беседы или нравоучений. — Я не хотел, — очень тихо произнес Остапов, еще больше опуская голову.       Антон нахмурился и напряг слух, в надежде, что ученик повторит еще раз свои слова, но, видимо, для него это уже было не по силам. Если так задуматься, то ситуация была выходящая за все грани дозволенного, а самое главное, что такое с лингвистом уже случалось. Шастун смотрел на этого ребенка, что так отчаянно был в него влюблен и мечтал получить хоть капельку его внимания. Смотрел и понимал, что он сам был таким же. Наивным, чистым, влюбленным, сопливым и верующим во взаимность, в чудо, а самое главное — в любовь. Антон тоже таким был когда-то, тоже во все это верил, а потом все быстро закончилось, с ног на голову перевернулось, лопнуло как мыльный пузырь. Одним словом, большое спасибо за жизненные уроки одному отличному учителю. Только с Шастуном было все понятно, уже пройденный этап, а вот дело сейчас было в парне, который сидел перед ним и глаз не поднимал. — Я не хотел, — все также повторил Андрей, все так же тихо, но явно громче, чем в первый раз, потому что в этот раз лингвист все услышал, — Я не хотел вас… Это был мой фант, и ничего не…– под конец фразы подросток окончательно замялся. — Ну да, я так и понял, — хмыкнул Антон, сложив руки на груди, — Хорошая игра, но не на пьяную голову, — добавил он уже холоднее, и ученик опять низко опустил голову.       Шастуну было больше нечего сказать, вернее сказать и объяснить ему нужно было так много, но сейчас слов было не подобрать. Оставалось только в полном молчании ожидать, когда физик приведет его одноклассников. К слову, тот не заставил себя долго ждать. Уже через пару минут без стука раскрылась дверь, и по очереди зашли четверо девятиклассников, все как на подбор. Последним в комнату зашел довольный Попов, хотя всем видом радость успешной поимке подростков старался не показывать. Он закрыл за собой дверь, немного вальяжно облокотился на нее и в ожидании посмотрел на всех. Антон сразу понял, тот никуда не уйдет и точно останется в его комнате, что бы он физику ни сказал или сделал. — Что скажете? — спросил Шастун, осматривая по очереди каждого ученика, что избегали его взгляда. — Ну, что сказать, — негромко начала говорить Марина, встретившись взглядом с лучшим другом, — Смотря, что именно вы хотите от нас услышать, — она посмотрела прямо на классного руководителя. — Хотелось бы услышать историю, почему это вы решили напиться и поиграть в игры, — ответил Антон, выгибая одну бровь дугой, — Хотелось бы услышать внятную причину вашего поведения, и что еще вы сделали. — Разве запрещено отдыхать? — не очень громко спросил Руслан, делая маленький шаг вперед, тем самым закрывая плечом Корюк. — Вы нарушили как минимум половину школьных правил! — чуть ли не крича произнес Шастун, — Мало того, что вы шлялись по школе после отбоя, так вы еще заливаете в свой молодой организм алкоголь. И все же хотелось бы узнать, что вы еще сделали во время своей игры? — Вы так говорите, Антон Андреевич, никогда в нашем возрасте не пили алкоголь? — устало произнес Николаев, чуть пошатавшись на месте. — Понятно, — равнодушно произнес Антон, — С вами сейчас бесполезно разговаривать, — уже разочарованно добавил он, покачивая головой в разные стороны, а после мельком глянул на притихшего физика, — Сейчас мы сопроводим вас по комнатам, где вы отдадите нам оставшийся алкоголь и ляжете спать, — подростки недовольно взглянули, но промолчали, — А ваше поведение и наказание мы обсудим завтра, — Шастун кивнул головой своему коллеге, и тот сразу раскрыл перед всеми дверь, но ученики не успели выйти в коридор, потому что классный руководитель перегородил им путь, — Вас кто-то из других учителей видел? — Нет, — тихо ответил Гоша, отрицательно покачав головой. — По школе передвигаемся тихо, — спокойно проговорил Антон, ответ его явно устроил, — Сначала к девочкам, потом уже к вам, парни.       В коридорах школы не везде горели лампы, но никому особого неудобства это не доставляло, все они прекрасно ориентировались в этих стенах. Тишина вокруг настораживала, только никто из подростков не пытался заговорить. Их классный руководитель шел впереди всех уверенно и быстро, а Попов замыкал эту колонну, и казалось, что вот-вот наступит девятиклассникам на пятки. Адреналин переставал бушевать в их крови, поэтому плавно возвращалось алкогольное опьянение. Лично Андрей очень радовался, что сейчас сможет лечь в кровать и забыться во сне, а, может быть, уже утром он ничего не вспомнит и не умрет от стыда. Кажется, друзья были солидарны с ним.       Шастун резко остановился и открыл дверь в комнату девочек. Не сказав ни слова, он качнул головой и взглядом проводил Марину и Лизу, пока те медленно занимали свои кровати. В таком же молчании они уже чисто мужской компанией отправились в комнату мальчиков, где по мнению лингвиста и развлекались подростки. Его предположение оказалось верным, на столах стоял недопитый алкоголь. — Знакомая комната, — прошептал Попов, когда находился за его спиной.       Антон от этих двух слов дернулся, как от удара током, потому что это когда-то давно была его комната. И они оба это прекрасно знали. Когда физик встал рядом с ним, Шастун лишь недовольно посмотрел на него, сами школьники этой реплики не услышали. — Это все? — спросил Антон, оглядывая почти пустую бутылку водки, — Или есть еще? — Все, — выдохнул Руслан, присаживаясь на свою постель. — Не заставляйте меня обыскивать комнату, — холодно произнес Шастун, специально поворачивая голову в сторону Андрея.       Остапов тяжело вздохнул, рывком встал с места, быстро подошел к тумбочке Руслана и достал оттуда еще не начатую бутылку виски. Николаев был недоволен этой выходкой, даже зло засопел, сжал ладони в кулаки и с какой-то ненавистью посмотрел на Андрея. — Отлично, — выдохнул Антон, забирая бутылку виски из рук подростка, — Всем спать! — рявкнул лингвист напоследок перед тем, как развернуться на пятках и уйти. Физик тут же последовал за ним. — Он бы не ушел, пока не получил бы желаемое, — произнес Остапов, возвращаясь к своей кровати, — И не надо так на меня смотреть, ты первый начал, — негромко добавил он перед тем, как отвернуться к стене. — Арсений Сергеевич, — начал говорить Шастун, когда они вдвоем поднимались на свой этаж. Лингвист всучил ему алкоголь, — Вылейте водку, а виски, если хотите, оставьте себе. — Благодарствую, — хмыкнул себе под нос Арсений. — И еще, я бы хотел вас кое о чем попросить, — сказал Антон, останавливаясь в коридоре, — Мне бы очень хотелось, чтобы никто из вышестоящих коллег не узнал об этой выходке моих девятиклассников. Хотелось бы разобраться без директора и завуча, — он говорил это спокойно, не как с подростками, а физик с интересом смотрел на него, — Я же буду вам очень благодарен. — И как будет проявляться ваша благодарность? — спросил Попов, заглядывая в его глаза, что тут же прищурились. — А что бы вы хотели получить? — вопросом ответил Шастун, осознавая, что у него не может быть все просто. — Я много чего хочу, — ответил Арсений, наслаждаясь данной ситуацией, — Но в данном случае я бы хотел одно маленькое желание, которое вы безукоризненно исполните. — Только при условии, что оно будет в пределах разумного и приличного, — добавил Антон, слегка улыбаясь. Надежда в душе играла, что физик согласится на такие условия. — Идет, — радостно выдохнул Попов, широко улыбаясь, а вот улыбка лингвиста померкла, — Не переживайте, я умею держать язык за зубами, и желание мое не будет таким страшным, — добавил он, чуть ли не сияя от радости, — Спокойной ночи, Антон Андреевич. — Спокойной ночи, Арсений Сергеевич, — негромко ответил Шастун перед тем, как физик стремительно ушёл к себе в комнату. Смотря на затылок удаляющегося, лингвист подумал, что теперь он точно не сможет уснуть до самого утра.

***

      Сейчас в светлой голове Антона было только два вопроса: «Куда именно едут столько людей в первой половине воскресенья?» и «Почему им всем не сидится дома?». Кто-то наступил ему на ногу, и варианта было только два, либо это дед, что, видимо, не мылся полвека, либо это мужик с карнизом на перевес. Сзади Шастуна поджимала какая-то тучная женщина с огромными формами и такими же сумками. А в правое ухо ему дышал странного вида молодой человек, который слушал в больших наушниках жесткий рок. Вот Антон уже несколько раз зарекался больше не ездить на общественном транспорте, только на зарплату обычного учителя на такси особо не разъездишься. Именно поэтому сейчас лингвист толкался в автобусе на пути к лучшему другу, чтобы помочь с домашними хлопотами. Если точнее, то Илье сегодня должны привезти новый диван, который нужно им будет поднять на седьмой этаж, а еще выяснить, почему это Макаров не оформил доставку прямиком до квартиры. — Триста рублей этаж, Шаст! — уже в третий раз повторил Илья, пока они вдвоем торчали на улице в ожидании нового дивана, — Триста рублей, совсем уже обнаглели! На мой седьмой это больше двух тысяч, можно купить целое кресло. — Ворчишь как старый дед, — хмыкнул Антон, поднимая голову к небу, которое было опять покрыто свинцовыми тучами, — Скоро снег пойдет, — негромко добавил он, но друг не заметил этой фразы, продолжил, как ни в чем не бывало, — Ты вроде не такой старый, — опять хмыкнул Шастун, кинув взгляд на него. — Я старше тебя всего на один год, — проговорил Макар, поворачиваясь к нему корпусом. — Старикашка, — с улыбкой произнес Антон, поежившись от холода, — Ну, где твой диван? — Скоро будет, — выдохнул Илья, достав свой телефон, чтобы посмотреть время, — Давай рассказывай, что там у тебя случилось. Когда ты приехал, вид был у тебя неважный. — Ненавижу общественный транспорт, — покачал головой Шастун, — В целом ненавижу людей, особенно тупых, жадных и лицемерных. — Только в этом причина? — уточнил Макар, внимательно наблюдая за ним. — Нет, — устало выдохнул Антон, — Вчера мои любимые придурки напились и решили поиграть в фанты, в результате чего Остапов пришел ко мне в двенадцать часов ночи, чтобы поцеловать, — быстро, но членораздельно проговорил лингвист. — Это тот мальчик, что влюблен в тебя? — осторожно спросил Илья, на что друг сразу же кивнул головой, — Ты поговорил с ним об этом? — Нет, — тихо ответил Шастун, отводя взгляд в сторону, — Вчера это было не к месту. — Но тебе нужно поговорить с ним, — сразу же сказал Макаров, — Разве этот случай с поцелуем не был крайним, чтобы обсудить всю эту ситуацию, или ты ждешь, когда это усугубится, — Антон закатил глаза, — Ты ждешь, когда он залезет к тебе в кровать? — Надеюсь, до такого не дойдет, — так же негромко ответил Шастун, — Просто я знаю, что сейчас происходит с ним. Знаю, что он чувствует и переживает. Знаю это, и все, — отчаянно проговорил он, — И больше всего на свете мне бы не хотелось причинить ему боль, поэтому я откладываю этот разговор как можно дальше. Нужно ведь подобрать слова, чтобы этот ребенок понял хотя бы половину того, что происходит. — Разговор будет сложным, но чем больше ты тянешь, тем больше даешь надежд этому мальчишке, — спокойно произнес Илья, когда тот замолчал, — А вон и диван привезли.       Старенькая газель кое-как протиснулась в узком дворе, что был сейчас забит автомобилями местных жителей и не вычищен от снега, но грузовой автомобиль сумел подъехать прямо к подъезду. Пока Илья подписывал какие-то бланки и общался с доставщиками, Антон принялся разглядывать привезенную мебель. Диван оказался самым обычным, вроде как назывался «книжкой» и легко раскладывался. Также у него были три большие подушки, за которыми спустился по телефонному зову Сережа и, уходя обратно в квартиру, пообещал поставить чайник. Двоим друзьям же оставалось только поднять диван на седьмой этаж. Ничего сложного. Макар явно был в отличном настроении и особо не беспокоился, а сам Шастун пытался прикинуть шансы, при которых он не надорвет себе спину. Собственно, как и предполагал лингвист, диван оказался адски тяжёлым, уже на пролете между третьим и четвертым этажом он решил потребовать первый перерыв. — Я не хочу знать, что случилось с прошлым диваном, — начал говорить Антон, присаживаясь на левый край дивана, отлично поместившемся в пролете, — Но сделайте все возможное, чтобы это был последний раз. — Да, тебе лучше не знать, как сломался прошлый диван, — хмыкнул Илья, спокойно усаживаясь рядом с ним, — Но так и быть, этот мы побережем. — Да уж, — выдохнул Шастун, прикрывая глаза, — Сделай одолжение. — Что еще нового? — лениво спросил Макар, лишь бы заполнить паузу. — Абсолютно ничего, — негромко ответил Антон, все еще не открывая глаз, но уже размеренно дыша. В голове пробежала мысль, что надо бы спросить у друга про его работу или его команду, но он не успел и рта открыть. — Что там Попов? — опять спросил Илья, повернув голову в его сторону. — С чего ты спросил? — настороженно поинтересовался Шастун, распахнув глаза. В ответ тот лишь пожал плечами, — Все то же самое, — все же ответил на вопрос лингвист. — Вы так и не поговорили? — негромко спросил Макаров, сложив руки в замок. — О чем? — нахмурившись, спросил Антон, — Просто лично я не знаю, о чем нам говорить. Про то, что было семь лет назад или что было девять лет назад? — их взгляды встретились, и Илья понял, что сейчас его понесет, — Может быть нам поговорить, что он самый последний мудак на земле или как он же сбегал несколько раз, не забыв насрать в душу? Может ты мне скажешь, о чем нам поговорить! — О многом, — выдохнул Илья, облизав губы, — Вам нужно поговорить о многом. — Не о чем нам говорить, — зло проговорил Шастун, — Пускай проваливает обратно, я его видеть не желаю. — Ты прекрасно понимаешь, что он приехал не просто так, — сказал Макар, опять поворачиваясь к нему лицом. — Да, мне плевать! — рявкнул Антон, окончательно разозлившись, — Мне плевать! — он закричал так сильно, что эхо прошлось по всему подъезду, — Мне плевать на него и на то, почему он приехал! — В глубине души ты ждал его возвращения, — произнес Илья, покачав головой. — Что ты такое несешь?! — прокричал Шастун, рывком поднимаясь на ноги, — Да ты вообще не знаешь, о чем говоришь! — опять послышалось эхо. — Да все видно по твоему состоянию, — громко сказал Макаров, поднимаясь с дивана, — Что тогда, что сейчас! А бесишься ты только потому, что я прав. Что? Скажешь нет? — лучший друг сжал губы в тонкую полоску, — Ты ждал его все эти годы, ждал и верил, что когда-нибудь он вернется. И вернется не просто в Россию, а вернется именно к тебе. Поэтому ты не заводил никаких отношений, даже в сторону других не смотрел, даже когда я предлагал тебе варианты. — Отношения это не для меня, — тихо проговорил Антон, закрыв лицо ладонями, — Все это не для меня, — прошептал он, не убирая рук и Илье пришлось прислушиваться, чтобы понять, о чем тот говорит, — Может быть, я и ждал, может быть на что-то надеялся, но я точно знал, что этого никогда не случится. К тому же, мне было так невыносимо больно и эта боль со мной до сих пор, — голос лингвиста стал еще грустнее, будто он сейчас заплачет, — Меня душат эти обида и злость по сей день. Душит каждый божий день. Я просто не могу его видеть, слышать, ощущать рядом, потому что он — это ходячее напоминание о том, что было, и о том, как мне было больно, — Шастун убрал ладони от лица и посмотрел на старого друга, — Я смотрю на него и просто не могу понять, что это за чувство такое. Это я его так сильно ненавижу и хочу задушить вот этими руками, или это я его так сильно люблю, что, кажется, готов простить абсолютно все, — слишком отчаянно сказал он, — Я вообще ничего не понимаю. Ни того, что происходит со мной, что я чувствую, что я хочу. Ни того, что происходит вокруг, что ему от меня надо. — Поэтому вам надо поговорить, — тихо проговорил Макар, погладив его по плечам, — Иначе ты просто съешь себя изнутри, — друг опустил голову, — Не бегай от этого, слышишь? — Я не хочу с ним говорить, — прошептал Антон, — Не хочу его видеть, не хочу его слышать, не хочу знать, что он существует. Я не хочу опять погрязнуть в этом всем. — И что же ты будешь делать? — спросил Илья, все еще не убирая рук от его худых плеч.       Хотелось бы сказать, что Шастун ведет себя, как ребенок, просто капризничает, и что нужно поступить, как взрослый человек. Только Макаров отлично осознавал, что сейчас тот, как самый настоящий баран, уперся рогом. Если так подумать, Антону нужно самому прийти к этому решению поговорить с физиком, а сейчас все было тщетно. — Я не знаю, — выдохнул Антон, шагая вперед, чтобы лучший друг обнял его, — Я просто не знаю.

***

      В самый разгар обеда столовая была на половину пуста, все потому, что большинство учеников еще не вернулось в школу. Всем хотелось покинуть стены пансиона хотя бы на выходных, но не у всех была такая возможность. Только пятерку девятиклассников вряд ли можно было бы отнести к основной массе. Особенно сейчас, когда за другими столами обсуждали домашние задания или выход новых шедевров киноиндустрии, за их круглым столом шел совершенно другой разговор. — Итак, что мы имеем, — решила подытожить Марина, смотря по очереди на своих друзей, — Вчера Шастун почти не читал нам никаких лекций и обещал сообщить наказание сегодня, но куда-то уехал еще утром. — Еще отобрал наш последний алкоголь, — добавил Руслан, подпирая левой рукой свою голову, а в правой держал уже почти пустой стакан с водой, — Денег у нас больше нет, и скоро вряд ли появятся, — он кинул взгляд на Андрея, что головы не поднимал от своей тарелки, правда он ничего не ел, всего лишь размазывал картофельное пюре вилкой. — Самое главное, что никто, видимо, не в курсе, — спокойно сказала Корюк, качая головой в сторону стола учителей и директора, которые спокойно обедали и что-то обсуждали. — Бориска бы такую бучу подняла, — согласилась Лиза, что буквально лежала на плече у своего парня. — Еще с утра, — добавил Гоша, — Одним мытьем полов мы бы точно не отделались. — Классный и так и так нас бы не сдал, — произнесла Марина, потянувшись за своим вишневым соком, — А вот физик вполне мог, но не сделал. — И что? Мы теперь должны сказать ему спасибо? — спросил Руслан, видимо, с целью пошутить, но все присутствующие восприняли сказанное всерьез, и тут же посмотрели в сторону Попова, что, кажется, не заметил лишнего внимания к своей персоне. — Мы никому ничего не должны, но идея хорошая, — выдохнула Корюк, закивав головой, — Заодно спросим про лизкин лифчик, — добавила девушка, замечая, как физик поднимается с места и плавно, но быстро покидает столовую, — Погнали, — скомандовала Марина, рывком поднимаясь со стула, и друзья сразу же последовали за ней, — Арсений Сергеевич! — закричала она уже в коридоре. — Да, — произнес Попов, резко развернувшись к школьникам, — А, это вы, любители нарушать школьные правила. — Еще мыть полы и действовать на нервы, — добавил Руслан, который бежал самым последним и чуть не врезался во впереди стоящих, но отлично услышал сказанное физиком. — А что, Антон Андреевич, уже озвучил вам наказание? — спросил Арсений с какой-то нервной улыбкой на лице, — Разве он уже вернулся? — Мы не видели его со вчерашней ночи, — выдохнула Марина, встретившись взглядом с лучшим другом. — Думаю, ваш классный пустит в ход фантазию и придумает вам наказание поинтересней, чем мытье полов, — уже абсолютно спокойно проговорил Попов, — А я вам зачем понадобился? — решил уточнить учитель, сложив руки в замок. — Сказать спасибо, — пожала плечами Корюк, и физик явно не ожидал такого ответа, — За то, что не сдали нас директору или Бориске, — пояснила девушка, на что Арсений растянулся в улыбке. — За это скажите спасибо Антону Андреевичу, — сказал Попов, все еще улыбаясь, — Кстати, а чей это бюстгальтер был найден мной утром в учительской? — спросил учитель, смотря по очереди на двух девушек. — Это был фант, — ответила Марина, когда поймала на себе умоляющий взгляд подруги. — Как и интересные надписи на доске в моем кабинете? — решил заодно уточнить Арсений, в ответ были лишь кивки головой, — Интересные у вас игры, — хмыкнул физик. — А можно получить предмет нижнего белья обратно? — спросила Корюк, тяжело вдыхая. — Заберете у своего классного руководителя, — ответил Попов перед тем, как кивнуть головой и быстро уйти в сторону лестницы. — Потрясающе, — выдохнула Марина, разворачиваясь к своим друзьям, — Не беспокойся, Лиз, я заберу твой лифак, — добавила она, глядя на свою подругу, — Мою репутацию уже ничего не испортит. — Вам не кажется, что между нашим классным и физиком происходит что-то странное? — негромко спросил Андрей, смотря в сторону, куда ушел физик. — Нет, нам не кажется, — холодно проговорил Руслан, сразу же проходя мимо него. Андрей лишь посмотрел в сторону лучшей подруги, что пожала в ответ плечами.

***

      Арсений уверенно и быстро двигался в сторону спального корпуса, сразу же на третий этаж, прямиком к своей личной комнате. Душа буквально пела, даже хотелось пуститься в пляс или же всех вокруг сделать счастливыми. Надо же, как все удачно складывалось. Вчера ночью именно он был дежурным учителем. Так как Попов работу свою привык выполнять добросовестно и качественно, то отлично знал, что в одной из комнат для мальчиков, принадлежавших девятому классу, началась самая настоящая пьянка. Сложно было не заметить радостных подростков, что тащили что-то явно звонкое и алкогольное в пакетах, когда те вернулись в школу субботним вечером. Тут даже не нужно было думать, все было очевидно. Но Арсений не стал сразу пресекать нарушителей, решил понаблюдать со стороны. Сначала подростки не спешили покидать комнату, физик даже успел не один раз выловить любителей покурить в туалете. А вот потом детишки решили поиграть в игру. Больно громко они трепались в коридорах, подслушивать не пришлось. Пока Попов занимался парочкой одиннадцатиклассников, что решили поцеловаться и, видимо, заняться чем-то еще в кабинете химии, юные алкоголики куда-то делись из его кабинета. Но довольно быстро нашлись, вернее, нашелся один — Остапов, что так отчаянно целовал своего классного руководителя.       Конечно, Арсений знатно приофигел от увиденной картинки, все как в былые времена. Перед глазами сразу же пронеслось несколько случаев, когда он так же стоял и наблюдал различные любовные действия между лингвистом и кем-то еще. Каждый раз, как по накатанной физик проходит одни и те же стадии злости, отрицания, ревности, смирения и желания сбежать. Только в этот раз он стоял на месте, что-то помешало двинуться с места, какая-то одна мысль, что билась и скреблась. Антон на поцелуй не отвечает, наоборот быстро и уверенно отстраняет от себя подростка, при этом все еще смотрит прямо ему в глаза. Кажется, именно в этот момент мир Попова перевернулся окончательно и бесповоротно.       А дальше все сложилось еще лучше. Шастун сделал одолжение, не выгнал его из комнаты, и они нормально поговорили. Под конец этого диалога Арсению удалось выбить себе желание, которое он уже знал, как использовать в своих целях. Разве это не повод для хорошего настроения? Впервые за последнее время.       Уже на третьем этаже физик заметил в окне, как к школьной территории подъехало желтое такси. Он специально остановился в надежде увидеть на месте пассажира одного молодого учителя. Из задней дверцы медленно вылез Шастун, что вызвало очередную улыбку на лице. Пока лингвист поднимается на нужный этаж, Арсений вполне успевает заглянуть к себе и забрать очаровательное нижнее белье. Как говорится, не с пустыми же руками в гости идти. — Арсений Сергеевич, какими судьбами? — спросил Антон, когда раскрыл дверь перед физиком. На шее Шастуна болтался шарф, но зимней куртки уже не было, значит, он буквально недавно ввалился в комнату. — Передать один важный предмет, — проговорил Арсений, протянув сложенный вдвое бюстгальтер. — Я такое не ношу, вы ошиблись адресом, — произнес Шастун, посмотрев на предмет в его руках. — Вряд ли я ошибся адресом, — сказал Попов, широко улыбаясь, — Это принадлежит вашей ученице, что вчера оставила его в учительской, и как я сегодня выяснил, это являлось одним из фантов. — Хорошо, я передам, — устало выдохнул Антон, немного резко выхватил часть нижнего белья. Он хотел, не попрощавшись, закрыть перед ним дверь, но физик положил руку прямо на дверной косяк, — Что-то еще? — уточнил лингвист, посмотрев на него. — Да, — выдохнул Арсений, на что тот приподнял одну бровь в ожидании продолжения, — Хочу озвучить свое желание, — в ответ Шастун закачал головой, но опустил взгляд, — Вы пойдете со мной на свидание, например, в следующее воскресенье, — Антон удивленно уставился на него, — Это не противоречит вашим условиям, поэтому не вижу смысла для отказа, — и не дождавшись какой-либо реакции, Попов развернулся на пятках и скрылся из виду, оставив лингвиста в полнейшем шоке.