POV Гарри Джеймс Поттер
Я один… Я один? Да, я определённо совсем один теперь, хотя нет, я практически один, Герми и её спутник жизни стали для меня всем. Но только они понимают моё положение. Боюсь ли я перемен? Да, есть такое, всё-таки неизвестность пугает, но другого выхода нет. Этот ажиотаж невозможно остановить по-другому. Как сказал Кингсли, магическому народу стало не хватать Мерлина и Морганы, как идолов для почитания, нужен новый. И, увы, выбор магов как в Британии, так и за её пределами, пал на меня. Я поступаю как эгоистичная сволочь по отношению к близким людям, но им было бы в разы труднее, прими я иное решение. К мёртвому герою спрос меньше… Его, по сути, нет вовсе, как нет и страха перед неизведанной новой силой, что появилась во мне после победы. Дары смерти неуничтожимы, к моему сожалению. Бузинная палочка появилась в руке на следующий же день после битвы. Помню, с утра, проснувшись, ничего не мог понять. Хорошо, что хватило мозгов промолчать об этом. Позже я поделился секретом Даров с Гермионой. Её всё это не на шутку встревожило, но было решено подождать и не торопиться с выводами, поискать больше информации. С этим мы не прогадали — позже всё действительно стало понятнее, особенно с появлением одного аристократа в жизни моей подруги, ну и в моей, соответственно, тоже. Идею ложной смерти предложила Миона, а ритуал перемещения помог найти её жених. Конечно, нашёл он только упоминание обряда, что впоследствии его заинтересовал, как и нас обоих. Провести его самостоятельно было невозможно; мы пытались найти хоть какое-то описание: перерыли библиотеку Малфой Мэнора и Блэк-хауса вдоль и поперёк, но тщетно — везде находили лишь упоминание, как выяснилось, одного и того же ритуала под разными названиями. Неизменным оставалось лишь напутствие: с любыми вопросами об этом нужно обращаться напрямую к гоблинам. Возможно, ритуал был слишком древним, забытым и сильным для современных магов и даже наших предков ещё со времен Основателей или, что ещё хуже, Мерлина. Всё сводилось к тому, что без низких и бесстрашных любителей золота нам не обойтись. Так, с похода в банк Гринготтс, и начались основные события моей новой жизни.* * *
Всё это так глупо… Во время войны все силы уходят на то, чтобы выжить, защитить родных и близких, а единственные мечты и мысли о будущем крутятся вокруг надежды: скоро все страдания закончатся, совсем близко падение зла и новое будущее без всех этих нескончаемых страданий и смертей. Однако никто не учитывает один важный факт: война не заканчивается сразу с прекращением битвы… её последствия могут быть страшнее всего. Когда мы вернулись в Хогвартс для завершения обучения, сдачи П.А.У.К. и получения диплома, никто не думал, что всё будет совершенно по-другому. С самого начала всё пошло совсем не так, как хотелось бы. Рон решил не ехать. Джордж с трудом справлялся с потерей Фреда, ему было очень больно и одиноко, но он держался и пытался жить дальше ради спокойствия и так неутешной Молли и всей семьи в целом. Именно ради поддержки брата Рон решил связать жизнь с магазином «Всевозможные волшебные вредилки». Оканчивали школу мы с Гермионой в атмосфере остаточной депрессии и уныния, что окутывали школу после последней битвы. Возможно, виной этой удручающей обстановке была боль, вызванная потерей родных и близких: каждый пережил смерть члена семьи или друга, и чувство скорби угнетало своей тяжестью каждую минуту, ведь всё в Хогвартсе напоминало ужас тех дней. Я помню, как удивился, зайдя в Большой зал и увидев лишь один обеденный стол, стоящий напротив преподавательского. Однако вскоре пришло понимание — нас осталось слишком мало. Обеспокоенные родители забрали почти всех младших учеников до четвёртого курса включительно, из них всех в школе осталось лишь пять первокурсников, одиннадцать второкурсников, двадцать три третьекурсника, сорок семь детей с четвёртого курса, а с пятого по седьмой, включая нас, второгодников, было не больше сотни. Кто-то умер, кто-то решил не возвращаться, как Рон и Джинни, которой предложили контракт «Звёзды Соитуотера». Последний год, несмотря на все трудности и гнетущую обстановку, прошёл очень быстро. Оглянуться не успели, как настал момент вручения дипломов на Выпускном балу.* * *
В кои-то веки, оглянувшись вокруг, можно увидеть счастливые лица, сияющие улыбки. Этот день по праву стоит считать самым ярким и живым. Именно живым! Потому что практически ни один из предыдущих не давал ощущения настоящего счастья и детской непосредственности. Мне очень хочется, чтобы с этого дня Хогвартс задышал полной грудью, освободившись от оков скорби и печали. Я надеюсь, что с уходом нашей параллели, которая больше всего напоминала о страшном дне, школа сможет начать новый виток жизни, и профессор Макгонагалл, оставшаяся заместителем директора по собственному желанию, поможет в этом. Гермиона дёрнула меня за рукав, и я отвлёкся от созерцания счастливых лиц одногруппников и профессоров. Повернув голову в ту сторону, куда был направлен взгляд подруги, увидел Малфоя в такой же выпускной мантии, как и у нас. Я расслабился и стал ждать приближения парня, чтобы узнать причину его внимания к нам. Никакой настороженности или резкого негатива мы не испытывали к Драко, прошедший год не прошёл бесследно и по отношению к нам. Негласное примирение, как ни странно, стало возможным, как бы грубо это ни звучало, при отсутствии рядом Рона и Джинни. Всё-таки никто из семьи Уизли примирения с Малфоями вынести б не смог. Кстати, Лорд Малфой успешно избежал как Азкабана, так и иного наказания благодаря директору Снейпу, который не только смог выжить (здесь стоит поблагодарить Гермиону, что тайком вложила мне в руки флакон со слезами феникса, когда мы обнаружили профессора в Визжащей хижине, и я отдал его Снейпу, пока собирал его воспоминания в свободную склянку), но и стал почётным героем, обладателем Ордена Мерлина третьей степени. Награду именно данной категории выдали не столько за, бесспорно, ключевую роль в противостоянии со злом, сколько за большой вклад в области зельеварения и чар. Профессор, ныне директор, нашёл доказательства шпионской деятельности Лорда Малфоя. Как его огромная финансовая помощь при восстановлении Хогвартса и больницы Святого Мунго, так и поддержка пострадавших в битве и их семей принесли роду только положительную славу. Я рад, что Снейп выжил. Всё-таки смерть ещё одного человека, близко знавшего моих родителей и помогавшего мне выжить на протяжении всей жизни (не стоит думать, что я настолько глуп и слеп, как утверждает тот же профессор, что не заметил этого), для меня была бы непосильна. А тем временем Малфой благополучно дошёл до своего места назначения и встал аккурат напротив нас с подругой. — Ну что, Потти, последние минуты в стенах надоевшей школы? Даже не представляю, как такой простофиля и добряк, как ты, устроится в жизни. Аж самому за тебя страшно стало. Хотя нет, не страшно. А очень смешно. Понятия не имею, когда увидимся вновь, так что заранее прощаюсь, — в присущей ему ехидной форме выдал аристократ, весело подмигивая Гермионе. — А с вами, всё ещё мисс Грейнджер, я прощаться не намерен! Жду в Мэноре, не задерживайся с этим очкариком, у нас найдутся дела поинтереснее бессмысленной болтовни, — всё ещё с ухмылкой добавил блондин и, развернувшись на каблуках и подмигнув Мионе, ушёл в присущей ему вальяжной форме, даже не думая ждать моего ответа. Я не нашёл ничего лучше, чем тихо фыркнуть, сдерживая веселье, и по-доброму, со смешинкой посмотрел на девушку, которая стояла, недовольно нахмурив брови и смотря уходящему чуть ли не вприпрыжку парню вслед. — О, как интересно, а кто вчера распинался, что ему «не с кем разделить элитное эльфийское вино за ужином, так как крёстный занят, а приятели уже не интересны, да и времени у них нет, они ведь все очень заняты» и что «стоит позвать Поттера», мол, хоть собеседник из него так себе, зато не скучно и есть с кем поболтать, душу излить, потроллить добряка, — не отрывая взгляда от удаляющейся фигуры и весело кривляясь, пародируя его голос и характерную манеру растягивать гласные, процитировала Миона. — Мне иногда кажется, что он и сам не замечает, как начинает переигрывать, — закончила она со вздохом и покачала головой. Я лишь пожал плечами — мне на это сказать нечего. Мы решили вернуться к своему столику, и, взяв с ближайшего фуршета по бокалу с шампанским, сели на свои места, продолжив лёгкую беседу ни о чём.* * *
Это вообще оказалось весьма неожиданным исходом нашего примирения. Их странный тандем начался с обычных посиделок в библиотеке до самого отбоя, но перерос затем в совместные выполнения домашнего задания, куда сперва оба тащили и меня, а потом с возрастающей периодичностью тащить забывали. Прошло не так много времени, как я внезапно обнаружил фамильное обручальное кольцо Малфоев на изящном пальчике подруги и, мягко говоря, прифигел. Оказывается, и так бывает. После войны жизнь не перестаёт удивлять. Но я рад за Гермиону, она заслужила заботу и любовь. А Хорек её любит, как ни странно, очень сильно. Рон поступил очень некрасиво, начав встречаться с Лавандой, оправдываясь тем, что той нужна поддержка и забота и одна она не переживёт свою новую суть. Никто и не спорил, все понимали, что он прав. Но Миона ведь заслужила хотя бы адекватного расставания! Однако былого уже не вернуть, а Рона точно уже не исправить, он до сих пор искренне считает, что не сделал ничего плохого. Хотя подруга и не жалуется — любовь Хорька, походу, взаимна, и это меня радует, несмотря ни на что. Собственно, уверенность в том, что поступки Рона с каждым разом всё труднее понять, как и принять его правоту, окрепла в день первого и самого судьбоносного похода в банк Гринготтс, куда мы с Мионой потащили театрально сопротивляющегося Малфоя, который, однако, вскоре показал немаленькую заинтересованность в делах рода Блэк.