Часть вторая
Он знал! Знал, что Кагеяма будет первым. До столкновения — рывок. Стоявший на трёх лапах Ойкава внезапно упёрся на все четыре и в низком пригибе тараном ломанулся на Кагеяму, сшибая того на бегущий сзади молодняк. Атака захлебнулась в мешанине тел, но по бокам напирали старшие и более умные. Не дождётесь! В бешеном темпе завертевшись по кругу, бдительно проследив, что потерявшая инициативу стая послушным комком откатывается к кормушкам, Ойкава нашёл свою цель. Он отмахнулся задними лапами от одного из старших, в подкате увернулся от другого и укусил за морду подвернувшегося рыжего, от души полоснув его когтями по хребтине. Кагеяма взвыл и рванул в их сторону по телам барахтавшихся на земле волков. Но Ойкава всё чётко просчитал, уведя бой к стене ямы и не позволив всеобщей свалке распасться. Ещё. Ещё. Забыть о боли в лапе, развернуться, зарычать, цапнуть, порвать когтями и следить, следить за Кагеямой. Ну же! Сцепив зубы на горле очередного волка, которым Ойкава успешно прикрывался, он мотнул головой, извернулся, протиснулся и… оказался у кормушек позади всех. Оценить обстановку, чуток передохнуть и… Кагеяма шёл к нему по спинам. Вот он — шанс! Разбежаться, скакнуть навстречу, обманкой уйти вправо и, ни на миг не останавливаясь, запрыгнуть на спину не успевшему сориентироваться Кагеяме. Собрать оставшиеся силы и прыгнуть — наверх, цепляясь за стену ямы когтями и активно работая лапами. Ойкава не брезговал и зубами царапать спрессованную землю, лишь бы не останавливаться и продолжать карабкаться. Стена казалась бесконечной, силы утекали со скоростью водопада, боль становилась невыносимой. Нет. Он не сдастся! Надо потерпеть. Потерпеть. Потер… Почему так плохо видно? Это что — слёзы?! Прочь. Ойкава замотал головой, с трудом осознав, что он уже наверху — на свободе, там, где нет ревущей от бессильной злобы стаи. И ничего у ползущего по стене с налитыми кровью глазами Кагеямы не выйдет. Ойкава просчитал и это. Упорный, методичный и уверенный в себе, он годами работал над слишком многим, добиваясь таких результатов, которые подающим надежды талантливым новичкам и не снились. Позволив себе последние мгновения передышки, Ойкава потрусил в лес, напоследок злорадно оскалясь в морду Кагеямы и подняв круг-ограничитель ямы, невероятным ментальным усилием взломав ключ лордовских установок. Теперь только время его противник. Время и лапа. Но адреналин всё ещё кипел в крови, толкая Ойкаву на безумный бег в обход боли. Он не давал себе поблажек, даже мельком не смел опускаться до жалости, игнорируя настойчивые требования тела отдохнуть и подлечиться — всё-таки местами его успели порвать-покусать, ещё и лапа эта… Ойкава отвлёкся от тяжких дум, вернувшись к недостатку продуманного плана побега — он просто не знал, куда ему податься. Сколько у него форы: час? меньше? Не важно. Если он не будет знать, куда бежать, проще с обрыва кинуться. И он так и сделает, если только… Ойкава на бегу завыл. Тоскливо скуля, он впервые за последнее время скатился в отчаяние. Впереди его ждали. Знакомый запах в мельчайших подробностях нарисовал чёрного волка с невозможно-зелёными глазами. Ищейка. Ивайзуми. Выследил, шавка блохастая, предугадал! Ну, тогда готовься к последнему бою. Ойкава все жилы порвёт, но заберёт невесть что возомнившего о себе бирюка в могилу. Ивайзуми не собирался драться. Он спокойно стоял у дерева и не менее спокойно смотрел на приближавшегося к нему Ойкаву. Мгновенно оценив его физическое состояние, Ивайзуми вздохнул, задумался, а потом прыгнул в сторону и побежал куда-то к холмам, ментально утягивая Ойкаву за собой. Чисто инстинктивно тот подчинился, даже не успев сообразить, с чего бы вдруг? Но он не мог позволить себе остановиться, а потому бежал. Бежал и постепенно осознавал: слабые, больные, раненые — такие всегда прикрываются спинами сильных и уверенных. А сейчас сильным и уверенным был Ивайзуми. Ойкава бежал, больше ни о чём не думая, на одних не сломленных воле и упрямстве. Жутко мешала задняя лапа — она то бессильно опускалась, задевая землю-траву-кусты и слепя болью, то неуклюже поджималась, не позволяя нормально бежать. Ойкава заметно сдал, практически едва ковыляя и уже не видя перед собой хвост Ивайзуми. Шикарный, кстати, хвост, кха-кха! Вместе с кашлем-смехом из пасти брызнула кровь, пузырясь в защипавшем железом носу. Замечательно! Значит, у него ещё и рёбра сломаны. Хоть прям тут ложись и помирай. В лоб Ойкаве кто-то ткнулся мокрым носом. Он приоткрыл глаза. Ивайзуми. Зовёт и настаивает, доказывает, что осталось совсем немного до края Стены. Край? У полыхающей «жидким огнём» Стены есть край?! Но всё мигом оказалось несущественным, как только вдалеке послышался радостный вой. Погоня! Ивайзуми подобрался, прислушался, а потом активно стал подталкивать Ойкаву, провоцируя хотя бы на шаг, если не бег. Ойкава кивнул, прислушался к себе и выгнулся, раскрывая пасть и смыкая зубы на раненой лапе — отгрызть помеху! По голове шарахнула тяжёлая чёрная лапа. Ойкава, пытаясь усмирить замелькавшие перед глазами круги, шокировано уставился на сменившего облик Ивайзуми, который ловко сдирал с какого-то дерева кору. Зажатые в кулаке неровные полоски свисали длинными лохмотьями, почему-то заставившими Ойкаву сосредоточиться именно на них. Хотя… Он перевёл взгляд на Ивайзуми, чей человеческий облик вызывал намного больше любопытства. Оказывается, не только Ойкава любит нарушать запреты, но и весь такой из себя правильный Ивайзуми — тоже. Обалдеть. Р-р-рау! Больно! Он слишком увлёкся и не заметил, как присевший рядом с ним на корточки Ивайзуми сжал больную лапу и стал быстро перематывать корой-полосками. Ойкава поскулил-похныкал — что это с ним? так сильно по голове ударили? — немного подёргался, но позволил Ивайзуми закончить начатое. Удобно подвязанная лапа хоть и болела, но бежать особо не мешала. Вот только провозились они с ней слишком долго. Настолько, что практически позволили себя догнать стае гончих. И это хорошо ещё, что кроме Ивайзуми в их загоне не было ищеек. Зато этот недостаток отлично компенсировался парочкой ловцов, чей запах секунду назад принёс ветер. Переть двум низшим против элиты — бесполезное занятие. Ойкава не знал, почему Ивайзуми ему помогает, но прекрасно понимал, что и тому теперь обратный путь заказан. Значит, надо продолжать бежать. Бежать куда? Вперёд их не пустят — ловцы перекрыли путь. Тогда… Ивайзуми сменил направление и понёсся к Стене. Спятил? Или это такой оригинальный способ самоубийства? Но Ойкава мог возмущаться сколько угодно, всё равно лапы и инстинкт вели его за ищейкой. На встречу со смертью. Ивайзуми с разбегу врезался в Стену, заставив жёлто-голубые потоки «пламени» порскнуть во все стороны от точки соприкосновения с рехнувшимся оборотнем. Точнее, с двумя рехнувшимися оборотнями, потому что следом в то же самое место врезался Ойкава. Больно!!! Больно-больно-больно-больно. Безумно, жаляще, обжигающе больно! Ойкава разбежался и вновь ринулся на «жидкий огонь», мгновенно сменяя отправившегося на разбег Ивайзуми. Что они делают? Зачем?! За спиной уже очень близко слышится лай и вой, но впереди — Стена. Удар. Удар. Ещё. А на следующей попытке Ивайзуми вдруг не стал отскакивать, навалившись всем телом и попытавшись продавить постепенно поддающуюся Стену. Ойкава пристроился рядом и налёг изо всех сил, подражая Ивайзуми. Запахи обострились — стая рядом, но тут нос скрутило оплавленной кожей: Стена, словно трясина, расступалась, прогибалась, втягивала в себя двух отчаявшихся оборотней, расплавляя их тела, выжигая шерсть, разрывая мышцы и перемалывая кости. Океан бездонной боли. Рядом захрипел облезший до мяса и костей Ивайзуми — последнее, что увидели лопнувшие от жара глаза. Наверное, и сам Ойкава выглядел не лучше, но они не будут останавливаться. До конца пройдут вместе. Даже сквозь огонь.— Эй, Кейшин. Гляди-ка — Дикие. Из-за Стены. — Вот чёрт! Давненько у нас тут гостей не появлялось.
***
Ойкава скучал. Задание на сегодня он выполнил, тиснутое в закладки аниме досмотрел, а шариться по Сети было откровенно лень. Ну или, если быть честным, хреново он умел поисковиком пользоваться, да и вообще не ладил с компьютером, постоянно нарываясь на сайты с шарлатанами или бесконечную рекламу, откуда умудрялся притащить разнообразную коллекцию вирусов. Конечно, можно попытаться ещё раз, но… Что-то Ойкаве подсказывало — Укай опять ядом плеваться будет, а Куроо обсмеёт так, что удавиться захочется. Эх. Жаль, что нельзя выйти и погулять по городу без сопровождения. Ойкава в голос вздохнул и откинулся на спинку стула. Даже спустя полтора года, после того, как они с Ивайзуми вывалились из «жидкого огня» — в человеческом обличье, голыми и подгоревшими, — им не разрешалось самостоятельно покидать центр адаптации. Бесконечные дни учёбы, казалось, никогда не закончатся. И всё же, Ойкава признавал, пусть уж лучше так — чужой мир, чужой язык и обычаи, чужие правила, — а не жестокие пытки и посмертная яма. Да, по началу было страшно и непонятно, и если б не Ивайзуми, которого наконец-то догадались к нему привести, Ойкава, наверное, рехнулся от паники. Он не отпускал от себя Ивайзуми ни на шаг, устраивая такие истерики в моменты его отсутствия, что сбегали даже назначенные им в наставники Укай с Куроо. Вообще, характер у Ойкавы-человека оказался не ахти, превратив уверенного и привычного к лидерской позиции оборотня в тряпку. Но постепенно эмоциональные всплески сошли на нет, а перестройка организма окончательно заставила смириться с тем, что сущность волка похоронена в Стене и оборотничество больше недоступно. Как пояснил Укай — последний из Диких, кто до их появления пробился сквозь Стену, — вернуться в животный облик не поможет ничто и никто, так что нужно это принять как данность. Ойкава не видел сути проблемы, он обожал себя таким, какой есть, и с лёгкостью отпустил вторую ипостась. А вот Ивайзуми надолго замкнулся в себе и ни с кем не желал разговаривать, хоть и прилежно изучал язык и письменность местных на пару с Ойкавой. И если бы не последний, вконец изничтоживший терпение Ивайзуми беспрестанной болтовнёй и восторгом по любому поводу, «заткнись, придурок, достал, сейчас врежу» ещё не скоро бы прозвучало. Именно после этого взрыва Ивайзуми оттаял и пошёл на контакт, с поразительной любознательностью впитывая в себя всё новое. Ойкаву тоже в этом мире поражало многое: от высоченных зданий и самолетов-поездов до разнообразия человеческих рас; от простой еды до денег, на которые её надо покупать; от законов, свободы личности, права на собственность до культурных ценностей и искусства. Столько поразительных слов и загадочных предметов! А наука и магия? Про первое и шептать страшно — настолько невероятно, а магия, проявлявшись только около Стены, очень напоминала привычный ментал. Но истинным откровением для Ойкавы стало то, что у них с Ивайзуми, оказывается, не имена, а фамилии! И с одной фамилией в этом мире не живут, поэтому надо выбрать себе имя. Ивайзуми (гад блохастый!) долго не заморачивался и к вечеру уже определился: Хаджиме — по существу и в тему. Ойкаве понравилось, но он никогда в этом не признается, тем более что у него самого имя круче: Тоору — звучит как музыка (от неё Ойкава тоже в восторге) и очень ему подходит (не зря неделю страдал и мучился). Ойкава закрутился на стуле, вытянув ноги. Обилие информации сшибало с ног! Как и непривычные для любого оборотня в этом мире вещи. Пожалуй, именно от старых предубеждений они с Ивайзуми избавлялись дольше всего. Помнится, Ойкава разревелся как дитя, когда узнал, что за съеденный им без разрешения лишний кусок курицы никто не накажет и даже голос не повысит. А вот для Ивайзуми бóльшим шоком оказались женщины. Нет, тот факт, что здесь, оказывается, можно просто познакомиться с любой на улице и создать пару, добил и Ойкаву, но в понимание Ивайзуми это долго не могло уместиться. Ну да, ну да. Ойкава хихикнул. Вряд ли там, за Стеной, полукровке дозволялась сцепка с самкой. Неожиданно заразившись весельем, Ойкава соскочил со стула и помчался в комнату к Ивайзуми — может, удастся его уговорить на ма-а-ахонькую шалость в виде побега в город, чтоб поесть рамен и позаигрывать с девушками. Увидев сосредоточенно пялившегося в монитор Ивайзуми, обломавшийся в лучших побуждениях Ойкава понял — шалость не прокатит. Что он там такое серьёзное — вон как брови хмурит! — читает? Ойкава бесшумно приблизился, остановился у него за спиной и заглянул через плечо. Ивайзуми даже не вздрогнул. Так-так, что тут? Э-э… Раскол, соединивший два мира? Ойкава вчитался в мелкие строчки: безуспешные попытки контакта и взаимопонимания; похищения и убийства; армия оборотней на Той Стороне; учёные всего мира, с помощью технологий и магии создавшие Стену; первые беженцы и центр адаптации… Что за скукотища, они это уже проходили! Ойкава бесшабашно улыбнулся, протянул руку и быстренько пощёлкал по хрен-знает-чему — вдруг чего поинтересней отыщется! Что бы там Ойкава не хотел отыскать, но он, как всегда, явно опять нажал не туда. И мало ему зарычавшего Ивайзуми, так ещё и на пол-экрана высветилась картинка с голыми мужиками, зачем-то обнимавшимися и прикасавшимися друг к другу губами. — Смотри, смотри, Хаджиме! — Ойкава настойчиво подтолкнул его, кивнув на монитор. — Там треугольник посередине, значит, видео. Жми. — Я тебе сейчас так нажму… — Ну Ха-а-аджиме, ну пожа-а-алуйста! — Гори в огне, придурок. Достал. Ивайзуми кликнул «мышью». Мужики ожили и зализались языками, руками оглаживая друг друга по бокам, спинам, задницам и, хм-м — как их там? а! — членам. Ойкава задумался. С утренним стояком, как это называл Куроо, он уже сталкивался, и по его же совету избавлялся от «проблемы» дрочкой в дýше (забавные у них тут всё-таки слова!), поэтому мог понять, чем занимаются те двое на видео. Ивайзуми, судя по взгляду, тоже был в теме… Ровно до того момента, пока один из мужчин не опустился перед другим на колени и не вобрал член в рот. Зачем?! Ойкава зажмурился — сейчас точно откусит! Из динамиков полились стоны, мало напоминающие вопли боли. Ойкава приоткрыл глаза и офигел: один мужчина придерживал другого за голову и толкался бёдрами ему в рот, то погружая, то вынимая член, и коротко постанывал, постоянно облизывая губы. Ойкава заворожённо наблюдал, не замечая, как постепенно собственное дыхание прерывается, а жидкий огонь низменного желания волнами скатывается к паху. Крепко стиснув плечо не обратившего на это внимание Ивайзуми, он продолжил пялиться в монитор, не понимая, чтó за прозрачную штуку один из мужчин натягивает на член и поливает чем-то жидким из бутылочки. А потом… Челюсть Ойкавы отвисла: второй мужчина расставил ноги, нагнулся и выпятил зад, позволив первому выдавить жидкость из бутылочки себе на промежность, подхватить её пальцами и протолкнуть их в… Ойкава опять зажмурился. Это всё-таки пытки! Так кривиться и стонать можно только от — Ойкава распахнул глаза — члена в заднице. Что-о-о?! Зачем? И почему гримасы второго мужчины напоминают страдания, но стонет он сладко и возбуждающе, да ещё и подмахивает навстречу первому? Оторвать взгляд от таинственного действа на мониторе Ойкава был не в силах. Как и подавшийся всем телом вперёд Ивайзуми. Они молчали, сопели и смотрели, смотрели… как дёргается от явного удовольствия замерший внутри второго мужчины первый, как через пару минут вытаскивает член и снимает с него прозрачную штуковину, переворачивает второго и помогает ему рукой со стояком, в конце концов добиваясь очередного стона и выплеснувшегося на живот семени. — Странный способ размножения, — первым высказал общую мысль Ивайзуми, когда видео вернулось к неподвижной картинке с треугольником посередине. — Ещё и ритуалы какие-то, — согласно закивал Ойкава, закусив нижнюю губу. — В рот-то зачем брать? — Не знаю, — несколько заторможено проговорил Ивайзуми, развернулся и вперился потемневшим взглядом в лицо Ойкавы. — Но почему-то хочу попробовать. Ойкава с удивлением посмотрел на покрасневшего Ивайзуми и лишь спустя пару секунд понял, что дышит так же тяжело, как и тот. Да и в штанах тесно стало — так, что захотелось в душ и подрочить. А перед глазами, словно живые, продолжали мелькать кадры из видео, маревом отражаясь во взгляде Ивайзуми. — Мне не нравится, как ты на меня смотришь, Хаджиме. — Ойкава громко сглотнул и отступил на пару шагов от стола. — Всегда хотел сделать с тобой что-нибудь… эдакое, — медленно поднялся со стула Ивайзуми, притягивая взгляд Ойкавы к топорщившимся в паху штанам. — Просто не знал, что конкретно. Но тепер-р-рь… — Хаджиме. Хаджи… — продолжил пятиться от него Ойкава, выставив вперёд руки. — Ивайзуми! Давай будем разумными вол… людьми и не пороть горячку. — Он предпринял последнюю попытку, уперевшись ногами в непонятно как оказавшуюся за спиной кровать. — Ты как меня вообще беременным представляешь? — Никак, — спокойно ответил Ивайзуми, приближаясь и тяжёлым взглядом припечатывая Ойкаву к полу. — Но вот с членом в заднице и подо мной — прекрасно. — Почему сразу я?! — с ощутимой паникой в голосе выпалил Ойкава и плюхнулся на кровать, отклоняясь от Ивайзуми. — Ну не я же, — хмыкнул тот, упираясь руками в стену и нависая над Ойкавой. — И потом, ты мне должен. — За что?! — выдохнул он, поудобнее устраиваясь и неосознанно всхлипывая от потёршегося о ткань штанов всё ещё стоявшего колом члена. — За мои нервы и за то, что регулярно вытаскивал твою задницу из неприятностей. — Ивайзуми навалился, наконец, на Ойкаву и затеял возню на кровати, снимая с них футболки и стягивая штаны, постепенно переворачивая Ойкаву на живот и придавливая своим телом. — Эй! — рыпнулся тот, почувствовав, как в поясницу упирается твёрдое, гладкое и горячее. — Там штука прозрачная была и бутылочка! — Обойдёмся, — буркнул Ивайзуми, наслаждаясь непривычными ощущениями и загораясь таким желанием, что стало больно от ожидания. — Расслабься, сладкий, — вспомнил он слова мужчины с видео, немного отстранился, внимательно оглядел белую спину и чуть порозовевшие ягодицы Ойкавы и скользнул пальцами в промежность, мгновенно осознав, зачем нужна была бутылочка с жидкостью. Быстро оглядевшись по сторонам и не заметив в пределах видимости ничего подходящего, Ивайзуми раздражённо рыкнул и… сплюнул на пальцы, тут же возвращая их к стратегически важной точке. Ойкава задёргался, но, вопреки ожиданиям, больно не было даже от нетерпеливо ткнувшегося в сфинктер члена. Разве это можно назвать болью? Привыкшее к изощренным пыткам тело и не подумало сжиматься под ненавистными вспышками, а напротив, последовав совету, расслабилось — Ойкаве дико захотелось ощутить Ивайзуми у себя внутри. Интересно же! И возбуждающе. Ивайзуми ещё пару раз сплёвывал, пока ему наконец-то не удалось протиснуть внутрь головку члена и замереть, привыкая и давая привыкнуть. Но что-то Ойкаве подсказывало, не нужно им никаких привыканий! И он без предупреждений прогнулся в спине, чуть подтягивая к животу согнутые в коленях ноги, открыто намекая Ивайзуми действовать. Рывком вставленный в задницу член заставил зашипеть обоих: наверное, надо было поискать нужную бутылочку у Куроо, в чей комнате всегда много чего занятного находилось. Но не сейчас, не сейчас, ох-х. — Хаджиме, это так… — Заткнись. Вот просто возьми и заткнись. Ойкава, до одури желая поделиться впечатлениями, всё-таки благоразумно решил заткнуться. И весьма вовремя, так как первый же толчок выбил из головы все мысли, запалив внутри такой огонь, что захотелось сгореть… расплавиться, растаять, поддаться жжению, исходившему от полыхавшего жаром Ивайзуми. Тот вздёрнул Ойкаву на колени, перехватил сильной рукой под животом, придавил и методично стал вбивать в разворошённую постель. Войдя во вкус, приноровившись к позе и поймав удобный ритм, Ивайзуми с каждым мгновением погружал Ойкаву в мир неизведанного и настолько приятного, что… О-о, вот здесь ещё раз, пожалуйста! Но заговорить Ойкава не смел, только телом попытался показать, попросить, подстроиться, но тут же получил недовольный рык над ухом и болючий укус в шею. И, видимо, на этом моменте сработали вшитые в подкорку оборотнические инстинкты — Ойкава громко простонал, полностью расслабился под Ивайзуми и дрожа всем своим существом, приглашающе заскулил, признавая поражение и подчиняясь более сильному. Крышу снесло у обоих. Животная страсть затопила остатки разума, наплевав на осторожность и осознанность действий. Пальцы Ивайзуми сжали бёдра Ойкавы до продавленных ямочек, ногтями вспарывая кожу; зубы так и остались сжатыми на холке, с каждым толчком прихватывая всё новые участки и усиливая нажим, грозя нехилыми кровоподтёками и синяками; тонкая ткань простыней трещала и рвалась в кулаках Ойкавы, а подушка уже намокла от выдохов и закусываний. Громкое дыхание сбилось хрипами, звуки резких шлепков перемешались с тихим скулежом и гортанными стонами. Остановиться — ни за что! Они вместе пройдут и через этот огонь. Член в заднице уже не казался чужеродным, став неотъемлемой частью того комка нервов, в который превратился Ойкава. Лишь бесконечное «ещё» взрывало каждую клеточку тела, выливаясь разочарованным стоном, когда зарычал-захрипел Ивайзуми, особенно глубоко проникая и коротко вздрагивая и вдавливая Ойкаву в постель так, что ставший необычайно чувствительным член действительно заныл болью от невозможности взорваться вслед за тяжело дышавшим Ивайзуми, лениво зализывавшим искусанную им же шею. Отпихнувшись плечом, Ойкава повернул голову, умоляюще посмотрел в сверкавшие влагой глаза Ивайзуми и попытался из-под него выбраться. Тот не стал чинить препятствий, скатываясь и садясь на пол. Облокотившись на кровать, Ивайзуми потянулся к Ойкаве приласкать-погладить, не понимая выражения глубокого страдания на его лице, но мигом сообразил, в чём проблема, заметив торчавший член. В памяти всплыла картинка с ритуальным погружением члена в рот. Для чего, Ивайзуми так и не понял, но ведь можно проверить. Встав на колени и рывком притянув усевшегося на постели Ойкаву к себе, он устроился между его раздвинутых ног и, наплевав на удивлённо распахнувшиеся глаза, осторожно накрыл ртом член, на пробу мягко лизнув и пососав головку. Видимо, получилось удачно — Ойкава дёрнулся и вскрикнул, вплетая пальцы в жёсткие волосы Ивайзуми и надавливая на затылок. Понятливо прогудев что-то невнятное, Ивайзуми задвигал головой, стараясь одновременно не задевать член зубами и сглатывать скопившуюся слюну. Ойкава кипел восторгом от вида Ивайзуми с его членом во рту и до последнего оттягивал момент экстаза, но бьющее через край наслаждение победило с разгромным счётом, буквально через пару минут поглотив Ойкаву оргазмом, счастьем и томным беспамятством. Сколько он провалялся в оглушающей отключке, Ойкава не знал, но первое, о чём он подумал, очнувшись — срочно повторить! И, кажется, Ивайзуми был того же мнения — вон как жадно его разглядывает и облизывается. — Мы ещё не всё попробовали. Как-то так… Ойкава и без того с трудом соображал, что происходит, а тут вдруг Ивайзуми потянулся к нему и прижался к приоткрытому в готовности выпалить вопрос рту губами, да так и замер. И что дальше? Срочно промотав в памяти видео, Ойкава вспомнил и губы, и языки и… в следующую секунду столкнулся с Ивайзуми зубами, чуть не прикусив собственный язык. Отпрянув, они посмотрели друг другу в глаза и согласованно пошли на второй заход, потянувшись уже не только губами, но и языками. Лизнувшись и одновременно склонив головы вправо, они стукнулись лбами и разочарованно выдохнули. — Ерунда какая-то, — нахмурился Ивайзуми, признав поражение и поднявшись с кровати. — Давай приведём себя в прядок — всё равно скоро на ужин, — и попробуем ещё раз, — не пожелал отступать Ойкава, упрямо поджав губы и тряхнув головой, убирая мешавшуюся чёлку. — И почему я всегда и во всём с тобой соглашаюсь? — едва слышно пробурчал Ивайзуми, следуя в душ. — Если бы всегда, — не менее тихо прошептал прекрасно его расслышавший Ойкава, а потом хитро подмигнул спине Ивайзуми и радостно улыбнулся. — Но я обещаю над этим поработать.***
— Так и знал, что найду здесь обоих, — с порога заявил Укай, удивляясь непривычно тихим подопечным, почему-то в обнимку сидевшим на кровати и выглядевшим немного помятыми. — Куроо… — Глаза, мазнув по изображению на мониторе, выпучились, челюсть отвисла. — Это что ещё за порно?! Вы где его откопали? — Укай рванул к компьютеру и вчитался в адресную строку. — Куроо!!! — Да иди на хрен! — подскочил к нему тот, быстро осознал масштаб катастрофы и перешёл в нападение: — Я понятия не имею, как это чудовище, а я уверен, что это он, — обвинительный тычок пальцем на Ойкаву, — влез в мой комп! Дистанционно! — Куроо-сан, что они делают? — прервал разгорающийся спор Ойкава, выразительно посмотрев на монитор. Наставники переглянулись, скорчили забавные рожи, но злобный укайский взгляд однозначно приказал провинившемуся Куроо отмазываться в одиночку. — Ну-у-у, э-э… Они целуются. — Куроо внезапно расцвёл широкой улыбкой и вошёл во вкус: — Я сейчас включу видео, посмотрим немного, но дальше не будем… — Дальше мы уже посмотрели и попробовали, — небрежно отмахнулся от него Ойкава, — а вот с це-лу-ют-ся не совсем понятно. Не получается. Куроо поплохело. Укай плюхнулся на стул, схватившись за сердце. — К-к-как это — попробовали? — прохрипел разом растерявший весёлость Куроо. — Как показано, — пожал плечами Ойкава, не понимая сути проблемы. — Нормально получилось, правда, Хаджиме? Не знали, что у вас тут так можно. — Кстати, — вскинулся Ивайзуми, — получается, Ойкава теперь беременный? Нарушая все правила и запреты, Укай достал из кармана мятую пачку, сунул сигарету в рот, прикурил, глубоко затянулся и шумно выдохнул. Куроо молча на него посмотрел, дрожа всем телом от ужаса и предполагаемого количества объяснительных для начальства, а потом не выдержал, рухнул на пол и заржал, стуча кулаком и суча ногами. Настала очередь Ивайзуми с Ойкавой переглядываться, пожимать плечами и… — А что это вы делаете, наставник? — засиял любопытством Ойкава, по-детски восторженно пялясь на Укая и принюхиваясь. Истеричный хохот Куроо набрал новые обороты. Ну, слава богу! Ни ему одному придётся отчитываться за непрофессиональный подход к обучению диких недо-оборотней, в одночасье ставших геями и гипотетическими курильщиками.