Знакомство
Какая громадина! Расплатившись и отпустив такси, Ойкава тихо присвистнул, разглядывая здоровенный комплекс агро-фирмы. Как она там называется? А-а, пофиг. Для выполнения поставленной задачи знать подобные мелочи совсем не обязательно. Но масштабы всё равно впечатляли: головной офис в двадцать этажей и прилегающие к нему ряды бесконечных однотипных зданий и теплиц даже Ойкаву повергли в трепет. Поправив галстук и одёрнув пиджак, он привычно нацепил на лицо маску вежливости, перехватил поудобнее кейс и бодрым шагом направился к центральному входу. …Сотню раз успев мысленно проклясть жару и необходимость выглядеть презентабельно, Ойкава взмокшим куском недовольства уже сорок минут искал лабораторно-экспериментальный отдел, постепенно начиная сомневаться в умении читать и нерационально приходя к выводу, что насмешливо мигающие стрелки указателей заколдованы. — Да на какие грядки они засадили этого грёбаного Ушиджиму! — психанул Ойкава, пнув угол стены очередного тупикового поворота. — Нельзя было устроить встречу в офисе, что ли! — Вы не там свернули, — глубокими интонациями спокойствия обжёг спину незнакомый голос. Надеясь, что его не четвертуют на месте за поругание начальства, Ойкава развернулся и, добавив к образу неизменную улыбочку, вопросительно уставился на хмурого альфу. М-да. С такой-то аурой и внешностью — бетой или омегой этот тип точно быть не мог. И хотя на собственные рост и телосложение Ойкава никогда не жаловался, в уголке сознания почему-то шевельнулась зависть. Мысленно рявкнув на толпу мурашек, заледенивших позвоночник, Ойкава на корню задавил инстинкты, всем существом продемонстрировав уверенность на грани с неистребимым в натуре нахальством. — Я, знаете ли, частенько не там сворачиваю, — коротко хохотнул Ойкава, предлагая перейти на шутливый тон. — Пожизненный тупиковый кретинизм. Незнакомец то ли юмор не понял, то ли встал не стой ноги, но ответно улыбаться и не подумал. На его каменном лице ни единый мускул не дрогнул, даже в глазах искринки не блеснуло. Вот же непробиваемый попался! Да и чёрт с ним. Ойкаве некогда разводить политес, он и так уже безбожно опаздывал, а потому, наверное, стоит всё-таки уточнить… Но удачно подвернувшийся незнакомец оказался на удивление догадливым, снабдив Ойкаву инструкциями до того, как тот успел раскрыть рот. — Налево и по переходу, — взмах рукой в нужном направлении. — Лабораторный блок изолирован от остальных помещений. — Спасибо, — изогнув губы в намёке на благодарную улыбку, Ойкава выдохнул, кивнул и поспешил к пропущенному повороту. Странный незнакомец пошёл следом. Странный, потому что в грязной робе и заляпанных землёй сапогах это генное совершенство выглядело до смешного нелепо. Ойкава прекрасно разглядел и ровный загар на чистой коже, и практически безупречную укладку коротких тёмных волос, и ухоженные ногти… и выпирающие бицепсы, несмотря на свободную рубашку. Качок хренов. Преследование нервировало. Последние минуты Ойкава активно боролся с желанием прижаться к стене и пропустить незнакомца, но признаваться в столь низменном поражении он не собирался даже самому себе. — Уверяю, не стоит волноваться, — не вытерпев, обернулся он к незнакомцу и остановился. — С вашими рекомендациями я доберусь без приключений. — Мне туда же, — пожал тот плечами и, коротко выдохнув, потёр-размял шею. Ойкаве захотелось громко и матерно завопить. Туда же?! Он сердито засопел, недовольно поджав губы. Странный тип тут же обзавёлся ярлыком идиота и окончательно упал в глазах Ойкавы до отметки «тупой альфа». Зачем раздавать инструкции, если можно предложить сопровождение! Или это тонко продуманная месть за поименованное «грёбаным» начальство? Но с каких это пор работники не зубоскалят в сторону боссов? Если только… Ойкаве резко поплохело. Незнакомец давно уже прошагал мимо, пришлось догонять, в срочном порядке продумывая стратегию извинений. Если Ойкава, конечно, прав. Прикипев взглядом к широкой спине, он методично взвесил все «за» и «против» и решился проверить теорию. — Ушиджима-сан. — Чёрт. Ойкава на миг зажмурился, до последнего надеясь, что обернувшийся незнакомец ему померещился. Чёрт-чёрт-чёрт! Но признавать свои ошибки Ойкава умел. Приблизившись и смело встретившись взглядом с тёмно-зелёными серьёзными глазами, он вздохнул и спокойно сказал: — Думаю, нам стоит начать заново. И… прошу прощения за неоправданную грубость. — Ничего страшного. Могу понять. — Обалдеть! Этот тип умеет улыбаться. — Ойкава-сан, я полагаю? — Ве-е-ерно, — протянул тот, не в силах унять невольное восхищение: казалось, лёгкий намёк на улыбку не просто преобразил лицо Ушиджимы, слизнув хмурость, но и придал какую-то мальчишескую бесшабашность, так похожую на его собственную. — А откуда… — Мне позвонили. — Ушиджима искоса на него посмотрел, дожидаясь разрешения пропускной системы и предлагая первым пройти в лабораторный блок. — Подождёте ещё немного? Мне необходимо переодеться. Ответить Ойкава не успел. Нечто тощее, блондинисто-взъерошенное и в съехавших на кончик носа очках заступило Ушиджиме путь и, высунув руки из карманов белого халата, возмущенно зашипело: — Долго ещё ждать? Сколько раз я буду просить, тц… — Проблему решаем, — отрубил Ушиджима, поджав губы. — А ты на кого свои пробирки оставил? — Чёрт, — всплеснул руками блондин и испарился из приёмной. Впрочем, как и сам Ушиджима, напоследок кивком указавший Ойкаве на пустующее рабочее место в приёмной. Покрутившись на стуле и на пробу пошевелив мышкой, Ойкава убедился, что комп мёртв, и в голос вздохнул. На столе тоже не оказалось ничего интересного, а соваться в коридор, куда свалил очередной странный тип, он не рискнул — хватит на сегодня приключений. — Пройдёмте в кабинет. Быстро он. Или это Ойкава потерял счёт времени? Хотя неудивительно: жара плавила, разжижая мозг, а тело отказывалось нормально функционировать, обтекая ленью. Встряхнувшись и настроившись на деловой разговор, Ойкава всё-таки позволил себе расстегнуть пиджак и ослабить узел галстука: что-то ему подсказывало — Ушиджима возражать не будет. В кабинете работал кондиционер — ка-а-айф! Ойкава вновь возлюбил весь мир, лето и даже Ушиджиму, который с видимым наслаждением заваривал себе мятный чай. Ойкаву перекосило от отвращения — он ненавидел запах мяты! До дрожи в пальцах, до скрипа зубов — не-на-ви-дел. — Не жела… — Нет. Никак не прокомментировав очередную грубость, Ушиджима спокойно отпил и присел за стол рядом с Ойкавой, проигнорировав «шефское» рабочее место. — Вам обрисовали проблему нашего отдела? — без дальнейших прелюдий перешёл к главной теме Ушиджима. — В общих чертах, — мгновенно переключился на деловой тон Ойкава. — Меня направили к вам как специалиста по подбору кадров. И я вас заверяю, лучшего в этой сфере просто не найти. — Я читал отзывы и рекомендации. — Ушиджима откинулся на спинку стула и сложил руки на груди. А ему идёт белая рубашка с закатанными рукавами и расстёгнутой верхней пуговицей. — Но проверять вас буду по факту. И чтобы вы понимали всю серьёзность положения, сразу уточню — результаты нужны были ещё вчера. — Как ни странно, но это я уже понял, — позволил себе шальную ухмылочку Ойкава, пристально всматриваясь в ауру Ушиджимы: ровно-яркая, пурпурная и веет от неё мощью гор с их недосягаемыми снежными вершинами. Ойкава даже попытался принюхаться, но тут же себя одёрнул. Индивидуальных запахов альф и омег он уже давно не чувствовал, но впервые за долгое время пожалел об этом. Вполуха слушая наставления и требования к кандидатам, Ойкава как заворожённый продолжал смотреть на Ушиджиму, не понимая, что в нём такого притягательного? Лишь на слове «омеги» он вновь вернулся к реальности, растерянно моргнув и приподняв брови. — …наша фирма попадает под государственную программу обязательств, — по-своему понял его Ушиджима, очевидно, повторив последнее. — Штат давно укомплектован, но в отделе кадров недавно произошли перестановки, вот кто-то и напутал с процентным соотношением… — Подождите, Ушиджима-сан, — остановил его Ойкава, быстро прокрутив в голове факты. — Я правильно понял: требуется помощник-лаборант, курьер и два управленца, способных контролировать-распределять ежедневную текучку и следить за порядком? — Кивок. — И это должны быть омеги и беты. — Два на два, — очередное утверждение. — Анкеты соискателей вам предоставят, за дополнительной информацией и помощью обращайтесь ко мне. Условие о том, что вам требуется личное присутствие кандидатов, не проблема — устроим. Ойкава и не сомневался. Конечно, устроят, а иначе как он будет работать? Секрет успеха в том и заключался. Пусть Ойкава не чувствовал личных запахов, а купированные таблетками инстинкты зачастую даже разграничение полов не подсказывали, но его способность видеть ауры никуда не делась. Откуда это взялось и почему до сих пор не исчезло, он не знал и выяснять не собирался. Ойкава просто видел. Яркие альфы, матовые омеги, прозрачные беты. Цветные, переливающиеся, красивые. Разные. Ойкава невольно посмотрел на свою руку — бирюзовая, будто припорошённая снегом аура. Если бы все её могли видеть, определить в Ойкаве омегу не составит труда. Пелена ненависти помутила взор, но он быстро взял себя в руки — давно привык к подобным вспышкам и выработал определённые рефлексы. Хватит отвлекаться. Пора включаться в работу.***
На чём основывалась чрезмерная самоуверенность Ойкавы, он не понимал. Но чувствовал, что тот истово верил собственным словам, да и резюме врать не будет — ни одного провала в карьере и прекрасные отзывы. И почему-то Ушиджима тоже поверил. В такт мыслям он покачал головой, успокаивающим жестом отмахнувшись от Ойкавы, взявшим паузу в прочувствованном монологе. Продолжив чётко излагать план действий, Ойкава вновь зарылся в бумаги, а Ушиджима допил чай и довольно прищурился: чужие целеустремлённость, хватка и профессионализм вызывали уважение. Как и умение признавать ошибки. «Грёбаный» Ушиджима улыбнулся — сердцем и едва-едва глазами, — ничем не выдав своей слабости. Да, выставленные напоказ эмоции он считал излишком в общении, но сегодня с ним происходило нечто необъяснимо-невероятное. Он не знал, что именно, но где-то глубоко внутри уже начинал осознавать необратимость процесса — летящей под откос со скоростью синкансэна жизни. С того самого момента, когда фальшивая улыбочка и прилипшие ко лбу каштановые пряди притянули взгляд. Ушиджима нахмурился. На него непохоже. Да и вообще, с чего вдруг подобный интерес вызвал незнакомый альфа? Своими манерами и внешностью Ойкава раздражал, и именно таких вот броских красавчиков Ушиджима не особо приветствовал в своём окружении. Тогда чем объяснить невнятное томление в груди и неосознанное стремление быть ближе? Ведь Ушиджима заметил, что сел рядом с Ойкавой, только тогда, когда в карих глазах на секунду мелькнуло удивление. Странно. Может, он хотел ароматом мятного чая перебить стойкий запах другого альфы? Свежий, хвойный, манящий величием леса… ни на грамм не подходящий Ойкаве. — …файлы. За вечер ознакомлюсь, а завтра с утра сверимся с вашими пожеланиями и моими предварительными выкладками. Протянутая флэшка вырвала из раздумий, заставив действовать. Но даже копируя файлы Ушиджима не мог отделаться от разочарования — Ойкава находился слишком далеко. И лишь манящий аромат давно выпитого чая нежной мятой продолжал тревожить обоняние. Мистика. — Отлично, — забрал флэшку Ойкава. — А теперь, познакомьте меня с коллективом, Ушиджима-сан. — Ойкава, — внезапно решился он на шаг-сближение. — Давай… — Согласен, — задорный смех и игривое подмигивание. — Официоз надоел до ужаса.***
И всё? Двое альф, которым Ойкава через пять минут общения прилепил ярлыки «зануда» и «бука», и больше никого? Но непонимающий вопроса взгляд Ушиджимы подтвердил — всё. Приплыли. И вот этим неформатам он должен подобрать адекватных бет и непридирчивых омег? Да от них любой сбежит через полчаса после многократного цыканья и королевского пренебрежения! Внутренне рычащий Ойкава приклеил к лицу кислую улыбочку и старательно продолжил игнорить блондинистого очкарика — Тсукишиму Кея, с деланным интересом пытаясь разговорить что-то тихо и недовольно бурчащего себе под нос Кагеяму Тобио — второго «ботаника» в этом царстве пробирок и пищащих приборов. Бесполезно. Социальности — ноль целых ноль десятых. У обоих. Прости, Ушиджима, по сравнению с ними, ты — идеал разговорчивости. Твою ж мать, что за непруха! Учёные агрессивно восприняли его присутствие, ни капли не веря в гения Ойкавы. И подобное хамство настолько взбесило, что он твёрдо решил проучить «ботаников», подобрав им таких омег, что мало не покажется. Ну держитесь!***
От Ойкавы просто хлестало гневом и… предвкушением. Ушиджима прекрасно знал о тяжёлом нраве Кагеямы и ехидстве Тсукишимы, но в упор не мог понять душевного подъёма Ойкавы. Да что же такое с этим ненормальным альфой? Азарт охоты растёкся по венам жидким огнём. Чертовщина. С пинка ворвавшаяся в его жизнь чертовщина под именем Ойкава Тоору! Ноздри защипал едва уловимый аромат мяты. Ушиджиму залихорадило. Дверь лабораторного блока с тихим шипением закрылась за Ойкавой.Обычное утро
Горячее тело придавило к стене и сонно пробурчало, что будильник уже в третий раз срабатывает. Да знает он! Но вставать лень. И пусть Ойкава давно уже проснулся, шевелиться и втягиваться в ритм нового дня не хотелось. Он потянулся, облапал прижавшегося к нему Ивайзуми и… позорно взвизгнул от безжалостного щипка в бедро. Громко высказав своё возмущение духоте в комнате, больно ударившей локоть стене и не потрудившемуся разлепить глаза Ивайзуми, Ойкава наконец-то стащил вялое тело с кровати и поплёлся в ванную. Прохладный душ разбудил, освежил и привычно запустил процесс планирования рабочего дня. Но Ойкава не торопился выходить, мстительно ожидая стука в дверь. Правда, в этот раз терпение Ивайзуми лопнуло довольно-таки быстро — стучаться он и не подумал… чем заслужил подстроенное Ойкавой столкновение и болючий толчок в грудь. — Кх-ха! Разгорающееся бешенство в зелёных глазах бальзамом погладило покрасневшую после щипка кожу на бедре. Но так просто Ивайзуми всё равно не отделается. Ойкава быстро прижал его к стене и обнял за шею, зарываясь пальцами в жёсткие волосы на затылке. — Где мой законный утренний поцелуй? — насмешливые нотки в голосе. — Не вопрос, — и не подумал принимать игру Ивайзуми, резко выдыхая Ойкаве в лицо. Ауч. Тот факт, что зубы Ивайзуми ещё не почистил, он как-то упустил. Поморщившись и в прыжок отскочив подальше от скалящегося в усмешке закадычного друга, Ойкава замахал на него руками, стратегически верно пятясь в сторону кухни. — Фу, как мерзко, Ива-чан! Тебе кофе сварить или хватит конфет? Вопрос первостепенной важности. В зависимости от сложности грядущего дня Ивайзуми по утрам либо выпивал здоровенную кружку кофе, либо заправлялся сладким — непонятный метаболизм, но Ойкава привык, научившись по верным признакам определять, насколько поздно тот вернётся домой. — И то, и друго-о-ое, — не потрудился прикрыть зевок Ивайзуми и закрылся в ванной. Очень плохо. Значит, он опять потерял работу. А ему не сказал! Ойкава на автомате включил кофеварку, достал вазочку с конфетами и полез в холодильник за молоком — свой кофе он всегда разбавлял и никогда не завтракал. Но сейчас главное — успеть выпить таблетки, пока Ивайзуми не заметил и не занудил по поводу дозы. Да, к четырёхразовой ежедневной порции Ойкава добавил по одной таблетке, но Ивайзуми знать об этом совсем необязательно — он и так чрезмерно беспокоится, незачем его расстраивать ещё больше. Пластиковый пенал-контейнер с омега-блокаторами и альфа-гормонами опустел на одну секцию. Ойкава запил таблетки из открытой пачки молока, давясь застрявшей в горле капсулой — поторопился. Приглушённо откашлявшись и достав кружки, он поставил их на стол и вернулся в комнату, зарываясь в шкаф и выбирая среди вещей Ивайзуми свои — по запаху неотличимые от «еловых дебрей» друга-альфы. Давно установленный порядок совместного проживания их не беспокоил, а посторонних, которых мог заинтересовать непонятный уклад странной парочки, они в свой дом не пускали. Да и кого? Ивайзуми и Ойкава — только они сами были друг у друга. Сердце закололо неприятным напоминанием, что в одиночестве Ивайзуми виноват непосредственно Ойкава. Ведь именно ради него Ивайзуми отказался от нормальной альфа-жизни, из-за него поступился собственными принципами и будущим. Он ведь даже в университет поступить не смог, так и оставшись без образования на пáру с Ойкавой, за которым требовался постоянный присмотр. И если Ойкава со своим даром видеть ауры ещё мог хоть как-то стабильно себя обеспечивать, то Ивайзуми, не обладая особыми талантами, оказался обречён на вечные скитания по случайным заработкам. Приложившись лбом о дверцу шкафа, Ойкава легонько подолбился головой, пытаясь изгнать из мыслей вину и сожаление. Он не мог. Ни под каким предлогом не мог отказаться от Ивайзуми. Он — его жизнь. Его фальшивая альфа-жизнь. Ойкава выдохнул и сцапал первые попавшиеся летние светлые брюки и рубашку. Никаких костюмов-пиджаков! Сутки париться в приёмной без кондиционера он не собирался. Мокрые шлепки босых ног по полу окончательно отвлекли от ненужного самобичевания. Ойкава с улыбкой развернулся к Ивайзуми, тут же попадая в плен крепких объятий и свежесть глубокого поцелуя — равнодушного, технично точного, но необходимого. Метку Ивайзуми не мог поставить, но сберечь тайну Ойкавы, маскируя право обладания своим запахом — без проблем. Учитывая, что личная «омежья мята» у Ойкавы давно атрофировалась из-за непомерного употребления блокаторов, выявить в нём омегу на фоне аромата Ивайзуми посторонним весьма проблематично. И то обстоятельство, что окружающие до сих пор принимали Ойкаву за альфу, лишь подтверждало правильность давно и тщательно продуманных действий. Позволяя твёрдым губам скользить по подбородку, шее и ключицам, Ойкава внезапно подумал о том, что по первости сильно возбуждавшийся от нехитрых манипуляций Ивайзуми последнее время не реагировал на превратившиеся в рутину поцелуи так, как полагалось. — Ива-чан, — получилось плаксиво, но плевать, и так уже в носу от подступающих слёз защипало, — клянусь, что найду тебе самого крутого омегу во всём Токио… — Господи! О чём он? Врёт и не краснеет. Ведь прекрасно знает, что никогда не отдаст своего Ивайзуми другому. — Не надо крутого. Достаточно тихого, милого и богатого, — с лёгкой насмешкой в голосе оставил последний поцелуй у него за ухом Ивайзуми и нарочито сердито подвёл итог: — На меньшее я не согласен. Хотя нет! И чтоб никаких заёбов. — Звучный щелбан по лбу заставил Ойкаву часто заморгать. — Мне и твоих тараканов хватает. Всё, Дуракава, свободен. Какой же он всё-так замечательный — его Ива-чан! И глаза у него красивые — зелёные-зелёные, честные и открытые. Такие же, как у Ушиджимы, только у того цвет, скорее, тёмно-оливковый, а не… Так. Какого хрена?!***
Проводив непонятно почему хмурого Ойкаву, Ивайзуми, жуя конфету и некультурно сюрпая кофе, бездумно смотрел в окно на распаляющееся солнцем утро. Потеря предыдущего места работы не тревожила, но искать новую нужно. Ойкава, конечно, неплохо зарабатывал, но Ивайзуми претило сидеть иждивенцем на чужой шее, пусть эта самая шея и обязана ему по гроб жизни. Нет, предъявлять Ойкаве он никогда и ничего не будет — это их общий выбор, не стоивший разрыва крепкой дружбы. А работа… Ерунда. Поедет сегодня в порт и обязательно хоть что-то да найдёт — несмотря на автоматизацию производства, грубая физическая сила всегда востребована. Допив кофе и смяв в руке обёртки от конфет, Ивайзуми открыл дверцу под раковиной и швырнул мусор в ведро. Засиявшие солнцем блистеры привлекли внимание, но сразу понять — чем, Ивайзуми не смог и ещё долго на них пялился, пока не сообразил — семь, блистеров было семь. Чёртов Тупокава! Ты что творишь, придурок?!Цветá и мята
Чтоб не светить перед кандидатами небрежным внешним видом, совершенно не подходящим серьёзному учреждению, Ойкава, вовремя вспомнив, что учреждение не только серьёзное, но ещё и научное, накинул сверху белый халат и с видом ботаника с двумя образованиями и стажировкой в Европе внимал очередному претенденту. Внимал и готов был застрелиться. О своём даре, кроме Ивайзуми, он никому не рассказывал — опытами чревато, знаете ли! — вот поэтому и приходилось на каждого страждущего уделять хотя бы по полчаса: выслушивать, спрашивать, кивать или сокрушённо мотать головой… и жалеть о глупо потраченном времени. Ойкаве хватало одного сосредоточенного взгляда, чтобы определить совместимость кандидата с устоявшимся коллективом: жёлтую ауру Тсукишимы и синюю Кагеямы он прекрасно запомнил, а пурпур Ушиджимы вообще по оттенкам и переливам разложить мог. Вот только… За последние четыре дня этим светилам, мать её, науки не подошёл ни один омега! Втайне злорадствуя, Ойкава всё же постепенно впадал в уныние, успокаивая себя тем, что админов-бет он одобрил практически с первой попытки. Ойкава искренне улыбнулся. Прозрачно-розовые ауры, щемяще-красиво бликуя и переливаясь, вызывали неподдельное восхищение — гармонией, совершенством и… любовью. Да-а, вот так вот текуче совмещаться ауры могли лишь у влюблённых истинных! И порой Ойкава загибался в безысходной тоске от невозможности рассказать всему миру, что и беты тоже люди. От размышлений отвлёк вопрос совсем сникшего омеги. Ойкава вздохнул. Он сидел в кабинете Ушиджимы и пялился на робкого соискателя остекленевшим взглядом, мечтая, чтобы этот рохля провалился сквозь все этажи и сдох от обезвоживания в пекле парящих асфальтом улиц: омежья сущность щуплого паренька выпирала с такой нарочитостью, что отупевшее состояние Ойкавы постепенно переросло в бесячее раздражение. — Ойкава-сан, — заглянул в кабинет Ханамаки, — кофейку или чего холодненького сообразить? Вежливый какой, куда бы деться. Но приличия важны и соблюдать их необходимо. Ойкава адресовал стушевавшемуся омеге елейную улыбочку. — Предложите что-нибудь нашему посетителю. — Я… мне… — замямлил тот, пряча взгляд и втягивая голову в плечи. Ещё секунда, и Ойкава начнёт убивать. — Так у вас уже время вышло, — разулыбался Ханамаки, заботливо помогая омеге отодвинуть стул, — да и обед… пять минут назад как. Ещё секунда, и Ойкава полезет целоваться с Ханамаки. — …мы вам позвоним. Ага, в следующей жизни, если только эта омежья амёба удостоится перерождения. — Ты чего злой такой? — Проводив посетителя, Ханамаки вернулся в кабинет и развалился на ближайшем стуле, подставляясь по струи холодного воздуха исправно работавшего кондиционера. — Соскучился по Ушиджиме? Резон был и в действиях, и в словах. Приёмная кондиционером ещё не обзавелась, а потому Ханамаки со своим напарником Матсукавой тухли и варились в духоте, каждые полчаса забегая охладиться к Ойкаве, самым наглым образом приватизировавшим кабинет начальства в отсутствие оного. Где шлялся Ушиджима, Ойкаве не известно, но грязные чашки из-под мятного чая всякий раз подтверждали, что тот где-то рядом. Странно, но у Ойкавы создалось впечатление, будто после короткого утреннего согласования действий три дня назад Ушиджима стал его избегать. И это казалось столь неправдоподобным, что постепенно Ойкава всё больше и больше убеждался в правильности невероятного предположения. Ханамаки что-то болтал, активно жестикулируя и постоянно заправляя за ухо отросшие светло-каштановые прядки, а мысли Ойкавы всё никак не покидал Ушиджима. Чёрт. Наверное, стоит его поискать. Это хоть как-то отвлечёт от бесконечного потока кандидатов, цветá аур которых уже туманили взгляд сплошной пеленой. Так и до ошибок недалеко: пропустить нужного омегу — да он сам себе не простит подобного! — Ханамаки, отмени оставшиеся визиты на сегодня, — принял решение Ойкава, поднимаясь с места и потягиваясь. — И закажите себе, в конце концов, кондиционер. — Час назад, — заглянул в кабинет Матсукава, подмигивая Ханамаки и подзывая того к себе. — Что? — с ходу не врубился Ойкава. — Отменили и заказали, — небрежное передёргивание плечами и хитрый взгляд из-под выразительных бровей. — Кстати, — подал голос непонятно с чего довольный Ханамаки. — Ушиджима в теплицах. Телепаты хреновы! С независимым видом Ойкава, поджав губы, продефилировал мимо колоритной парочки, боясь не сдержаться и выдать себя громогласным хохотом. — Мы тебе и спецодежду на складе подобрали. — Матсукава махнул рукой в сторону раздевалки, где Ойкава, как ни странно, ещё ни разу не был. — Твой размер, не сомневайся. Ойкава не поверил. Эти два гада могли ему скафандр притащить и всю оставшуюся жизнь уверять, что это «его размерчик». Чутьё не подвело. Отвратительно-коричневый комбинезон под горло, красные сапоги и такого же цвета поцарапанный шлем со стеклом-забралом могли являться чем угодно, только не… — Мы всё проверили. В теплицы пускают только так. — Ханамаки вытянул вверх указательный палец и задрал подбородок, отчего и без того узкий разрез глаз превратился в лисьи щёлки. — Переодевайся. Тренькнул напоминанием телефон. Забывшись от растерянности, Ойкава вынул из кармана контейнер с таблетками и высыпал очередную дозу в рот. Махом сообразив, что запить нечем, а вдобавок ко всему на него удивлённо пялятся админы, Ойкава, выпучив глаза, рванул обратно в кабинет Ушиджимы. Запив таблетки и сконцентрировавшись на оправданиях, он спокойно вернулся в раздевалку и принялся напяливать широкий комбинезон прямо на смявшиеся штаны, делая вид, что присутствие молчаливых Матсукавы с Ханамаки его ни коим образом не затрагивает. — Помогите уже, — разрезал спокойным голосом тишину Ойкава, не в силах сообразить, как надеть шлем. — И прекратите кипеть вопросами. Ну пью я витамины и добавки, что с того? — Он тряхнул головой, красуясь и задорно улыбаясь. — Моё великолепие требует не только жертв, но и вложений, ясно? — Да, о Великий Король! — манерно склонился Ханамаки, а Матсукава в шаг приблизился к Ойкаве и протянул руки: — Позвольте корону, вашличество. Всё сделаем в лучшем виде, вашличество… — Пшли вон, плебеи, — притопнул на них Ойкава, грозя кулаком, нелепо смотревшимся в тряпично-тепличной перчатке. — Дальше я сам. Подхихикивая и перебрасываясь сочными замечаниями по поводу внешнего вида Ойкавы, «плебеи» ретировались из раздевалки, а Ойкава продолжил поправлять неудобно сидевший на нём комбинезон, неожиданно вспоминая, что в их первую встречу Ушиджима таким дебилом не выглядел. Хм. Он вообще по-другому одет был. Вот же га-а-ады! Внезапно Ойкава замер и прислушался. Неподдающиеся определению ритмично-хаотичные звуки поманили за кабинки — те, что слева напротив душевой. Интересно, зачем здесь дверь? Проход в душевые Ойкава сразу заприметил, но этого входа-выхода не видел. Странно. Звуки доносились именно оттуда. И лишь жарой и усталостью можно объяснить тот факт, что на разведку Ойкава попёрся при всём «королевском параде». Короткий коридор, с десяток ступеней, поворот и… Странными звуками оказались отскоки мяча от искусственного покрытия баскетбольной площадки — небольшой, но способной вместить трёх рассекающих её пространство альф. Ойкава не заметил, как приоткрыл рот, в немом изумлении пялясь на отличнейший дрибблинг, выполненный Кагеямой с таким изяществом, что хотелось зарядить тому по морде. Что уж говорить про высоченного Тсукишиму, с разворота небрежно перехватившего мяч, но тут же его лишившегося. Чёрт. Как только Ушиджима вместе с мячом и руку Тсукишиме не оторвал, непонятно. А его бросок левой, простигосподи, просто ве-ли-ко-ле-пен! — Цирк уехал, тц? — утёр лицо подолом футболки Тсукишима, не преминув прокомментировать шикарное антре. — Ойкава, — остановился и кивнул Ушиджима, — что слу… За спиной искрами веселья вспыхнули смешки и характерно щёлкнули телефонные камеры. Ойкава почувствовал, как к щекам прилила краска. Скрежетнув зубами, он развернулся и рванул обратно в раздевалку, успев уничтожить взбешённым взглядом Ханамаки и размазать по стене Матсукаву. На спринтерской скорости скинув комбинезон и сапоги-перчатки-шлем, он столь же быстро вернулся на площадку и подошёл к Ушиджиме, только сейчас осознав, что не обулся. Да и чёрт ним. — Сыграем?***
Ойкава жёг мятой, холодил загадочным взглядом и выбивал почву из-под ног одним лишь фактом своего существования. Впервые в жизни Ушиджима от кого-то сбегал, прячась в обожаемых теплицах и действуя на нервы своим присутствием в лаборатории. Хотелось, чтобы подбор кадров чудом свершился за один день, но, видимо, судьба решила окончательно добить своего любимчика, в кои-то веки обломав по всем статьям. Острое обоняние альфы сыграло с ним злую шутку, казалось, навечно запечатлев ассоциацию с мятой и Ойкавой. Стоило Ушиджиме облизнуть губы, как язык перчило ментолом, стоило сделать глоток любимого чая, как перед глазами мгновенно материализовался образ усмехавшегося Ойкавы. Ушиджима ненавидел состояние полного разброда в душé, не понимал, почему стал чувствовать, как бьётся сердце, и не видел выхода из положения, кроме как с головой окунуться в работу. Да, он избегал Ойкаву, пресекая малейшие попытки случайно оказаться рядом с ним, потому что это… неправильно. И он даже мысленно не собирался давать определение тому неправильному, что кислотой разъедало изнутри привычно-стабильный мир. — Ты достал, — в очередной раз шлёпнул его по руке Тсукишима, — сколько раз повторять: не лезь к реактивам! — Он внезапно замолчал, поправил очки и отодвинул от себя журнал наблюдений. — Послушай, Ушиджима, мы не первый год работаем вместе и прекрасно знаем, — Тсукишима сложил руки на груди и выпрямился, — что в лаборатории тебе делать нечего. Иди к своим любимым кабачкам или проверь, что там с виноградом творится… — Пошли, — прервал его Кагеяма, пихая в плечо. — Перерыв. Тсукишима возмущённо выдохнул, но неожиданно согласился и повёл плечами, разминая мышцы и настраиваясь на игру. Ушиджима загорелся. Отличный ход, Кагеяма. Возможно, именно этого ему и не хватало — давно не играли! Пальцы задрожали от предвкушения, тяжесть и шероховатость мяча хотелось ощутить прямой здесь и сейчас. Но насмешливый взгляд Тсукишимы предупреждающе сверкнул недовольством — не в лаборатории! Что ж… …Прочь сомнения! Вытравить броском, уничтожить блоком, развеять обходом. Трёхочковый от Тсукишимы идеально лёг в кольцо. Подхватить мяч, сцепиться с Кагеямой в азарте гонки; на секунду отвлечься и упустить; используя возможность — вернуть утраченную позицию… Шокировано уставиться на Ойкаву, зачем-то напялившему на себя робу техперсонала… Осуждающе посмотреть на хихикавшего Тсукишиму… Вновь встретиться взглядом с Ойкавой, самым возмутительным образом отобравшим у него мяч… Радостно оскалиться и разделиться два на два — они с Ойкавой в паре. Отличный пас.***
Ушиджима открылся с неожиданной стороны. Какая страсть, какая сила! А его полное погружение в игру и самоотдача поражали в самое сердце. Чёрт. Ойкава не мог не завидовать, но эта зависть, скорее, больше походила на восхищение, которое он неохотно признавал. Но до чего же здорово играть с Ушиджимой в паре — они разделали Тсукишиму с Кагеямой под орех и даже глазом не моргнули! Недовольные «ботаны», немного поворчав для проформы и оправдавшись окончанием перерыва, шустро свалили в раздевалку. А вот Ойкаве не хотелось возвращаться к работе, да и встречи уже отменены. Он вёл мяч, отгораживаясь рукой и боком от Ушиджимы, — намеревался забить последний и не собирался уступать. Но коварный съём у кольца разбил надежды, почему-то вызвав смех, а не досаду. Интересно, что бы по данному поводу сказали «вашеству» провинившиеся «плебеи»? Ойкава расхохотался пуще прежнего. — Ты чего? — Ушиджима смахнул со лба пот и забросил мяч в корзину. — Да так, — с трудом успокоился Ойкава и всё же пояснил: — Вспомнил Матсу-Маки. — Кого? — склонил голову к плечу Ушиджима с таким умилительным непониманием на лице, что Ойкава вновь захихикал. — Ну чего ты заладил! — Он небрежно помахал рукой в сторону раздевалки и направился по им же указанному маршруту. — В офисе чаще надо появляться, тогда хоть с новичками поближе познакомишься. — Был занят в теплицах, — пристроился следом Ушиджима. — Некогда с бумагами возиться. — Вижу я, как ты был занят, — лёгкий смешок. — А насчёт бумаг не переживай. — Ойкава расслабленно уселся на лавочку, не преминув подставить подножку вернувшемуся из душа Тсукишиме. — Матсу-Маки гениальные админы, разрулят даже поставку колбочек-мензурок твоим «ботаникам». — Не смей лезть в мою лабораторию! — мокрой кошкой зашипел на него Тсукишима, с силой захлопывая кабинку и направляясь на выход. Ого. Вот это скорость по напяливанию одежды на влажное тело. — Почему это сразу твою? — на ходу натягивал халат ещё один живчик, возмущаясь в спину Тсукишиме. — Они у тебя всегда такие… оригинальные? — хмыкнул Ойкава и запрыгал на одной ноге, пытаясь вытащить вторую из собравшейся «гармошкой» штанины. — Мне всё равно, что о них думают другие. — Ушиджима медленно раздевался, повернувшись к нему боком. — Главное, что мои проекты и их идеи находят своё реальное воплощение, принося доход фирме. — И часто вы так расслабляетесь? — кивок в сторону невидимой отсюда площадки. — Неужели начальство безропотно терпит подобное? — Ойкава. Пауза заставила обернуться и… забыть о теме разговора. Обнажённый Ушиджима выбивал воздух из лёгких, тонким слоем размазывая восприятие и каждым флюидом буквально умоляя к себе прикоснуться. А его аура настолько ярко засияла пурпуром, что у Ойкавы глаза заслезились. И захотелось разбавить её своей бирюзой — чтоб только притушить, успокоить, заверить… В чём? — Это моя фирма. Фирма? Какая фирма? И чёрт знает, до какой степени гипноза дошёл бы Ойкава, если б не шагнувший к нему Ушиджима. Ойкава мутным взглядом уставился в потемневшие глаза с расширенными зрачками и вздрогнул, осознав, где и с кем находится. Но не мог же… — Это невежливо, Ушиджима. — Защитная реакция включилась мгновенно. — Знаю, что не розами благоухаю. — Мята, — заторможено и тихо; у Ойкавы поджилки затряслись от вида затрепетавших ноздрей и потяжелевшего взгляда. — Пристрастился к твоему чаю. — Нервная усмешка и манёвр обхода: бочком-бочком, через лавочку и рывком в душевую. — Заваривать пока не научился! Отгородившись от Ушиджимы дверью и нырнув в крайнюю из двух кабинок, Ойкава быстро включил воду и потянулся к высоко закреплённому шкафчику: там нашлось всё необходимо-одноразовое для мытья. Чёрт. Его «визитку» даже Ивайзуми не чувствует, так каким же образом умудряется Ушиджима?! По ногам мазнуло прохладой — дверь открылась-закрылась; шум воды разбавился двойным напором. Спешно растирая гель по коже, Ойкава постарался выкинуть из головы образ голого Ушиджимы, по широкой смуглой спине которого сейчас, наверное, соблазнительно стекает пена. Твою мать. Что же делать? Но вся степень сложности ситуации лавиной обрушилась на Ойкаву, когда, отбросив мокрое полотенце на скамейку, он потянулся к одежде — мятой, грязной, потной. Тупо разглядывая непригодные к нóске шмотки и морщась от стойкого запаха пота, Ойкава опять проворонил появление Ушиджимы. — Можно взять что-то из моих вещей или… — Не проблема. — Ойкава решительно встряхнул штаны (не такие уж они и грязные, фу-у). — Всё равно домой, как-нибудь доберусь. — В смысле — домой? — Ушиджима оказался неожиданно близко, но Ойкава из последних сил крепился, не собираясь оборачиваться. — У тебя на сегодня работа не закончена. Тсукишима уже конкретно достал, так что… — Всё-всё, я понял. — Ойкава швырнул сверху на полотенце одежду и потянулся за халатом. — Так прикроюсь, всё равно за столом сижу, никто ничего не заметит. — Он быстро застегнул пуговицы, обулся и направился к выходу. — Вещи мне из дома привезут в течение часа. Надеюсь, ваше чувство прекрасного этим не особо оскорбится, Ушиджима-сан. Он сорвался. Всё-таки не вытерпел и сорвался на ни в чём не повинном Ушиджиме. А тут ещё Матсу-Маки под руку попались. Что значит — пиццу курьер принёс? Как он на закрытый объект попал? Система охраны — детские игрушки для Матсукавы? Да вы охренели! Во-о-от, правильно, пусть Ушиджима сам с ними разбирается, а Ойкава пока в кабинете подождёт. Час у него точно есть. Так сразу Ханамаки не успеет организовать собеседования, а потому сейчас срочно надо созвониться с Ивайзуми и… Ивайзуми! Ойкава схватился за голову. Ну что за непруха? Ивайзуми с ним третий день не разговаривает, что уж говорить о звонке — ни за что не возьмёт трубку и не ответит. — Ну Ива-чан, ну пожа-а-алуйста, — плаксиво взмолился Ойкава. — У меня остался только ты-ы-ы. Я обещаю быть хорошим мальчиком, только… — С трудом верится, — ввинтился в ухо ворчливый (самый-родной-и-любимый) голос. — Чего тебе? — Ива-чан! Тут такое дело… Господи, как же я рад тебя слышать! Захлёбываясь эмоциями и жалуясь на «не мой день», Ойкава таки уломал Ивайзуми привезти ему сменную одежду, в противном случае угрожая предстать перед посетителями во всей красе — в тонком белом халате на голое тело. Повинившись перед Матсу- Маки и договорившись, что они его проведут до подземной парковки без проблем и встреч с посторонними, Ойкава нервно заметался по кабинету, дожидаясь Ивайзуми и… заваривая мятный чай. Да-да. Привыкший изворачиваться в самых необычных ситуациях мозг подкинул гениальную идею — кружка с мятным чаем всегда должна быть под рукой. Неприятно — да, но отмазка отличная! Теперь Ушиджима не прикопается. Звонок от Ивайзуми искрой счастья кольнул сердце.***
Радуясь, что он додумался завести машину, пока знакомился-разбирался с Матсукавой и Ханамаки, Ушиджима блаженно откинулся на сидении, наслаждаясь прохладой салона и отрешённо вслушиваясь в болтовню Тендо. Разговаривать по телефону за рулём он не любил, а заткнуть Тендо с его извечными заковыристыми подначками практически невозможно, проще дослушать и со всем согласиться. Да и как тут не согласиться, если Тендо даже на расстоянии способен определить душевное состояние Ушиджимы и сходу выдать кучу рекомендаций. Вот и сейчас он, как всегда, прав — Ушиджиме просто надо расслабиться. Вспомнить свою жизнь до Ойкавы и привычно набрать знакомый номер, назначая встречу. Правда, про Ойкаву Тендо пока не знал. Рассказать, конечно, придётся, но не сейчас. Первым попрощавшись и сбросив вызов, Ушиджима записал в ежедневник время встречи с Тендо и отправил сообщение Гошики. Лучшего способа справиться с идиотскими желаниями и физическим напряжением в ближайшее время не предвидится, а секс уж точно должен привести его в норму. Надо ехать. Но Ушиджима даже за ручник взяться не успел — проехавшая мимо «тойота» своим плачевным видом и тарахтением привлекла внимание. С ума сойти, откуда подобный раритет выискался? «Тойота» припарковалась через две машины напротив, и Ушиджима смог разглядеть водителя: крепкий брюнет с волевыми чертами лица и крупными руками — такими бы штурвал в бурю удерживать, а не «баранку» хлипенькой развалюхи. Улыбнувшись собственным мыслям, Ушиджима собрался наконец-то тронуться с места, но опять не успел. И на этот раз виноват оказался Ойкава. В халате на голое тело — это Ушиджима помнил прекрасно! — он белым приведением проскользил по парковке и занырнул в салон той самой «тойоты». И если бы Ушиджима не видел, что водитель сидит на месте, наверняка заподозрил бы, что в ходуном раскачивающейся машине нашла себе пристанище нетерпеливая парочка. Но, зная ситуацию, он быстро догадался, что Ойкава, скорее всего, просто одевался. Догадка подтвердилась через пару минут, когда чистый-опрятный Ойкава переместился на переднее пассажирское сидение. Что именно заставило Ушиджиму и дальше наблюдать за встречей, он впоследствии так и не смог объяснить — просто не помнил. Зато прекрасно помнил другое — как хотелось убивать. Намертво вцепившись в руль, он ледяной глыбой, задыхаясь от пожара ненависти, впитывал в себя чужой поцелуй. И никакого понимания и осознания реальности в мыслях на тот момент не мелькало, лишь первобытное желание с корнем выдрать водительскую дверь «тойоты», за горло вытащить этого нелепого омегу из салона и придушить. Нелогичный порыв остановил звонок Гошики. Не ответить Ушиджима не мог — сам же написал, — но что он там отвечал и согласовывал, в упор не помнил. Потому что в тот миг именно его язык мазнул по приоткрытым губам, его губы скользнули по горлу, его зубы прикусили мочку, его дыхание сбило волосы у виска. Это он целовал Ойкаву, а не какой-то потасканный омега в выцветшей рубашке с закатанными рукавами. Ушиджима закрыл глаза, глубоко и мерно задышал, сосредотачиваясь на внутренних конфликтах, титаническим усилием воли справляясь с убийственными инстинктами и возбуждением. Сколько он так просидел, неизвестно, но в реальность выдернула с визгливым хлопкóм заглохшая перед его машиной проклятущая «тойота». Ушиджима молча наблюдал, как выбравшийся из салона водитель открыл капот и закопошился в моторе, время от времени откашливаясь и матерясь. — Вам помочь? — Ушиджима вышел из машины и подошёл ближе. — Ерунда, — мельком глянул на него оказавшийся не особо высоким парень, — не стóит вашего беспокойства. — Он как-то по-хитрому изогнул руку, чем-то щёлкнул и выпрямился, закрывая капот. — Не впервой, поверьте. Сейчас всё заработает. — Он сел за руль, провернул ключ, и «тойота», вздрогнув, как от удара кнутом, фыркнула выхлопными газами и завелась. — Ну вот! Простите, что задержал. Хорошего дня. Ушиджима автоматически кивнул в ответ и проследил, как поднимается шлагбаум, выпуская многострадальную машину из чрева подземной стоянки. И всё бы ничего — плевать даже на подсмотренные поцелуи! — но в голове Ушиджимы никак не желал укладываться неоспоримый, лично зафиксированный обонянием факт. Управлявший «тойотой» парень оказался альфой.