Часть первая
— Ива-чан, клянусь, что найду тебе самого крутого омегу во всём Токио! — Не надо крутого. Достаточно тихого, милого и богатого. И чтоб никаких заёбов.
И всё бы ничего — практически, как заказывал! — но где к этому «тихому, милому и богатому» приписка «заёбы прилагаются»?! Впрочем, одно радовало — переплюнуть тараканов Ойкавы заёбам Кенмы пока не удалось. Но знал бы заранее Ивайзуми, что за конфетка ему попадётся, бежал бы… хм… нет, слишком вкусный. А к чудачествам (да, пусть будет именно так) ему не привыкать. Ивайзуми окончательно разворошил собранные в пучок на затылке волосы и уткнулся Кенме в макушку. Вдыхать одуряющий карамелью и шоколадом запах до колик в паху приятно. Как и обнимать изящное тело, целовать нежную кожу и скользить членом в промежности, раззадоривая себя тем, что в любой момент можно надавить, вставить и задвигаться в слаженном темпе.***
Всё, начиная со знакомства, в их отношениях оказалось странным. Ещё в тот вечер, когда охранник Кенмы протянул визитку с номером телефона и Ойкаву затрясло от бешенства, въевшийся под кожу аромат конфет крепко-накрепко привязал Ивайзуми к этому необычному омеге. Но… В тот раз он так и не позвонил. Ойкава отнимал всё время, а проблемы друга слишком близки сердцу и привычны, чтобы Ивайзуми вдруг и сразу стал думать о себе, ещё со времён школы забыв, что это вообще такое — личная жизнь. Зато о нём не забыл Кенма. Разругавшись с Ойкавой, но по-прежнему глубоко переживая за душевное и физическое состояние друга, Ивайзуми бездумно перекидывал мешки с платформы на погрузчик. В порту, как обычно, шумно, людно, солнечно и солёно. Ивайзуми нравился порт, нравилось заниматься физическим трудом и наслаждаться свободой, не ограниченной стенами офиса. Откуда-то сбоку заорал стропальщик — вредный мужик, которого Ивайзуми обходил стороной; где-то что-то взвизгнуло и лопнуло — техники из соседнего ангара ломанулись в сторону кранов; а у погрузчика, куда Ивайзуми скидывал мешки, неожиданно замер поддон, зависнув посреди опорных консолей… Порт жил своей, особой, ни на что не похожей жизнью… Грязный, потный и уставший Ивайзуми, решив немного прогуляться, пока общая душевая занята разношёрстной толпой докеров, лениво шагал меж бесконечных рядов контейнеров, наслаждаясь гаснущим солнцем вечером. Короткий сигнал клаксона выдернул из любования небом. Ивайзуми в ступоре уставился на чёрный лимузин с распахнутой задней дверью. — Ты не позвонил, — первое, что сказал Кенма, когда Ивайзуми заглянул в салон. — Это странно. Странно было разговаривать с уткнувшимся в игровую консоль парнем, порхающим по кнопкам пальцами с такой скоростью, что в глазах зарябило. Ивайзуми прикипел взглядом к этим тонким холёным пальцам, неожиданно представив, как бы они потрясающе смотрелись на его члене. — Садись, — мотнул головой Кенма, на миг сверкнув глазами в его сторону. — Я не… — Садись. Кенма отложил консоль и приподнял рукой закрывавшие шею прядки, выбившиеся из низкого пучка. Ивайзуми задохнулся, безостановочно сглатывая слюну и мечтая съесть как минимум килограмм конфет или… облизать Кенму. Чёрт. В салоне прохладно, но облегчения это не принесло — всё в машине пропиталось манящим ароматом. — Трудный день? — Кенма резко наклонился вперёд и положил руку на колено Ивайзуми. — Так почему не позвонил? — А должен был? — Ивайзуми не понимал сути проблемы, зато отлично понимал, куда тянется рука. — Все звонят. — Кенма буквально перетёк со своего сидения, устраиваясь на коврике у ног Ивайзуми и наконец-то вжимая руку ему в пах. — Все хотят. И ты хочешь. — Ну да, трудно не заметить бетонный стояк. — Но не звонишь. — Ты что творишь! Мы же только позна… мн-м… Змеёй изогнувшись, Кенма оказался у него на коленях, по-прежнему вжимая одну руку в пах, а второй обнимая Ивайзуми за шею и затягивая в такой глубокий засос, что, казалось, они сейчас языки друг у друга проглотят. Растревоженные напором и смелостью гормоны взбунтовались в крови штормом — карамельным, шоколадным, ванильным, вкусным-вкусным. Ивайзуми на остатках силы воли попытался образумить расстёгивающего робу сумасшедшего омегу. — Кенма… притормози. Я же грязный! И я не готов… — Не собираюсь. Меня устраивает. Врёшь. И всё это в промежутках между рывками одежды, изгибами тела и попытками одновременно целовать Ивайзуми и стягивать с себя штаны. Мир рехнулся! Иначе Ивайзуми не лежал бы сейчас на кожаном сидении лимузина, не отсвечивал в полураздетом состоянии потной грудью и торчащим членом и не сжимал бы грязными, мозолистыми и шершавыми ладонями белые и тугие ягодицы оставшегося в одной футболке Кенмы. — Но почему здесь и сейчас?! — вопль непонимания, пока в скоростном режиме по его члену раскатывали презерватив. — Ловлю момент, — лизнул его в горло Кенма, прикусывая кадык и глубоко втягивая воздух, уткнувшись носом в подбородок. — Всё равно ты меня бросишь. — Логика от Ивайзуми ускользнула, зато неплохо проскользнул в смазанный и явно растянутый анус член. — Все бросают. А я хочу секса. — Кенма с каким-то трепетом провёл сверху вниз пальцами по груди-животу Ивайзуми и приподнял свою футболку, открывая вид на идеальный в своём совершенстве член. — С горячим альфой, который, я надеюсь, не будет долго тупить. Ивайзуми готов тупить всю оставшуюся жизнь, лишь бы судорожными вдохами выгрызать из воздуха этот запах, лишь бы позволять рукам бесконечно долго гладить спину, бока, бёдра… Лишь бы Кенма вечно лежал на нём, нежно целуя и неуверенно начиная двигаться. Возбуждение перекрыло доступ к кислороду, застелило пеленой взгляд и в один миг вырвало и вставило обратно ударившее пульсом по вискам сердце. Ивайзуми приподнялся и притиснулся ближе к Кенме, удерживая того за поясницу. Первый же толчок выбил из омеги довольный стон — тихий-тихий; второй согрел сла-а-адким тягучим выдохом; к третьему толчку Ивайзуми уже приноровился и ритмично задолбился в крепко стискивающую член задницу. Как Кенма умудрялся безупречно точно ловить момент в их рваном темпе, не понятно, да и плевать — это безумно кайфово: чувствовать, как всё сжимается и обволакивает, когда член внутри, и ощущать, как на выходе расслабляется не только анус, но и сам Кенма, обмякая всем телом. Напряжение зашкаливало, секс с «незнакомцем» на скорую руку искрил виной и непониманием, но остановиться — смерти подобно. И хотелось глубже, глу-у-убже… и прикасаться — везде, и облизывать — взглядом, губами… хватать зубами розовые соски и посасывать или прикусывать тонкую кожу на ключицах и водить носом по вибрирующему стонами горлу. Наверное, он слишком груб и нетерпелив — резко трахает, сильно сжимает, недовольно порыкивает, когда член выскальзывает из горячего нутра… Но Кенма не возражал, он жался к нему телом, обнимал за плечи и выпивал душу своим золотистым взглядом — жаждущим, подначивающим, умоляющим. Э-э? Точно! Протиснув руку между их телами, Ивайзуми ладонью накрыл член Кенмы и прижал к его животу, подушечками пальцев дразня влажную головку. Какой же Кенма гладкий, лёгкий и гибкий. Его бы на кровать огромную да подушки мягкие, чтобы любить долго, правильно и горячо. А не этот перепих — терпкий, бесстыдный… ещё немного, толчок-рывок, вздрогнуть… плавая в оргазме, зажать в кулак член Кенмы и быстро подрочить, гоняя шкурку у выступающей краями головки. Ивайзуми показалось, что даже сперма Кенмы пахнет конфетами, настолько резко шибануло в ноздри обожаемым ароматом и защипало в предвкушении язык. Он не удержался — лизнул пальцы, пересекаясь с Кенмой взглядами. Ну и зачем удивляться? Подумаешь, захотелось проверить теорию. Кое-кому вон тоже секса захотелось, и ничего, отлично же всё получилось. Главное, чтоб водитель-охранник не пришиб… Твою мать! Ивайзуми подорвался, спихивая с себя Кенму, и заозирался, с облегчением замечая тонированное стекло-перегородку. — Вовремя спохватился, — хихикнул в кулак Кенма, натягивая штаны и открывая подлокотник. — Держи. В Ивайзуми полетели салфетки. И пока он оттирался и комкал их вместе с презервативом, Кенма успел хлебнуть из бутылки чего-то газированного и вновь зависнуть над консолью, сразу превращаясь в безучастного и безынициативного паренька. Ивайзуми проморгался и потряс головой — это точно тот самый развязный омега, минут двадцать назад залезший малознакомому альфе на колени? Странные метаморфозы. На память тут же пришли разговоры Кенмы о том, что Ивайзуми его бросит. И неприятно царапнуло по сердцу утверждение, что все бросали. Какие такие все? И сколько их было? И кто вообще посмел… Ивайзуми задержал дыхание и сжал кулаки. Спокойно, спокойно. — Мы куда-то едем? — Он только сейчас заметил, что машина движется по проспекту. — Подброшу тебя до дому, — пожал плечами Кенма, вновь потянувшись за газировкой. — Только не начинай с идиотских вопросов. Вот, — небрежный тычок бутылкой в сторону кожаной папки, — досье на тебя. Я с кем попало не сплю. — А мы и не спали, — безжизненно проговорил Ивайзуми, откидываясь на спинку сидения и складывая руки на груди. — Примитивно, заезженно, скучно. — Кенма запнул пустую бутылку под сидение и тряхнул головой, позволяя тонким и шелковистым, как успел убедиться Ивайзуми, волосам прикрыть лицо. — Если будешь скучным, я первым тебя брошу. — И тихо-печально: — Хоть какое-то разнообразие. Ивайзуми промолчал. Всю дорогу он ловил на себе взгляды исподлобья, но никак не реагировал, бездумно глядя в окно на бесконечные ряды домов и машин. Слишком многое навалилось разом, разбивая более-менее упорядоченную жизнь непонятной «желтоглазой конфеткой». Демонстративно фыркнуть и послать его куда подальше? Предложить ещё раз встретиться? Пригласить домой? Но даже почти закрыв за собой дверь лимузина, Ивайзуми так и не определился с выбором. — Я напишу, когда мне можно будет позвонить, — как бы между делом обозначил Кенма, не оставляя ясности и не помогая с выбором. Бесит. Распахнув дверь, Ивайзуми нагнулся в салон, одной рукой скрутил Кенму за грудки и рванул на себя, дерзко глядя в глаза и крепко целуя. Зачем? Что он хотел этим сказать? Ивайзуми не знал и мучился над ответами всю ночь, сумев задремать лишь под утро.***
К Ойкаве его настойчиво не пускали. Но, вдрызг разругавшись с Тендо, Ивайзуми всё-таки умудрился договориться с Ушиджимой и обменяться контактами. Настроение ни к чёрту, ещё и подработку вечернюю проворонил — сменщик позвонил и сказал, что на сегодня договорился с каким-то новеньким (да-да, Ивайзуми уже и сам догадался, что с подработкой можно распрощаться). Гадство. А на выходе из клиники его встречали. Как раз за воротами, откуда небольшая тенистая аллея провожала посетителей до автостоянки, засунув руки в карманы широких штанов стоял Кенма. А ведь точно! Ивайзуми получал сообщение, что может позвонить… — Ты опять не позвонил, — в унисон мыслям вкрадчиво проговорил Кенма, склоняя голову набок и выражая всё недовольство одним лишь пристально-изучающим взглядом. Ну до чего же хорошенький! Сжать бы его сейчас в объятиях и, задыхаясь от жары, расплавиться в поцелуе. — Мне это начинает надоедать. Но, вопреки логике и собственным словам, Кенма неожиданно полез целоваться. Короткими прикосновениями жаля губы, ладонями упираясь в грудь, он настойчиво подталкивал Ивайзуми в сторону окружённого разлапистыми кустами дерева. Ивайзуми улыбался и охотно отвечал на заигрывания, предвкушая более серьёзные обнимашки среди утопающих в яркой листве цветов азалий. — Камеры, — на всякий случай напомнил он. — Здесь слепая зона, я проверил, — скороговоркой пробормотал Кенма, ныряя ближе к дереву и утягивая Ивайзуми за собой. Удивительно, но ворчание Кенмы изменило настроение Ивайзуми в лучшую сторону. И не только настроение. Вязкое возбуждение пока ещё медленно, но верно подбиралось к паху, нервируя острыми ощущениями от «доступности» места их уединения. Ну что за бзик у Кенмы? Почему не дома, не в гостинице, а… Да и хрен с ним. Самое главное уже в руках — зачётная задница, будто специально созданная для широких ладоней Ивайзуми. А целовался Кенма и без всяких там кроватей настолько улётно, что Ивайзуми всё чаще хотелось назвать себя дилетантом. Вкусняшка, м-м! Перехватив инициативу, спиной и локтями царапаясь о жёсткую кору, Ивайзуми, мелкими поцелуями покрывая порозовевшее от удовольствия лицо Кенмы, задрал его футболку и заскользил пальцами по липкой от пота коже. Кенма тоже столбом не стоял, за какие-то секунды расстегнув ему брюки и приспустив их вместе с трусами. Ох-х уж эти нежные и настойчивые пальцы! Член чуть ли не из кулака рвался, наливаясь кровью в демонстративной эрекции. Кенма-Кенма, что же ты творишь… Почему так смело и бездумно-страстно? Почему от этого так хорошо? — Сдурел?! — Ивайзуми не узнал собственный голос. — Кенма-а-а… Зацелованные и припухшие губы сомкнулись на головке, заострившийся кончик языка ткнулся в устье, слизывая смазку, член неглубоко погрузился в мокрый от слюны рот, пара фрикций и… Кенма выпрямился, откровенно пошло присосался к губам Ивайзуми и потёрся голым животом о его член. А в следующую секунду, ужом извернувшись и поправив одежду, он буквально просочился сквозь кусты, исчезнув из поля зрения Ивайзуми. — Ты наказан, — тихий смешок по ту сторону реальности. — Больше не смей меня игнорировать. И если б не гордость, видит бог, Ивайзуми как есть — полуголый, с торчащим членом и перекошенным лицом, — ломанулся бы вслед за Кенмой! Потому что трахнуть этого чокнутого омегу хотелось до боли в яйцах. Ивайзуми зажмурился и потряс головой. Успокоиться не получалось, да и как тут успокоиться, если дыхание сбито, во рту привкус Кенмы, а член так обильно течёт смазкой, что ещё немного, и Ивайзуми незапланированный графиком гон заподозрит. На ладонь даже сплёвывать не пришлось — член в кулаке прекрасно заскользил по пальцам, в такт воображению глубоко проникая в тугую задницу, а не развлекаясь наедине с хозяином примитивной дрочкой. Ивайзуми кончил с такой силой, что его в спазме вперёд качнуло, а брызги спермы тягучими каплями осели на красно-розовых цветах. Тяжело, с присвистом вдыхая-выдыхая, Ивайзуми поклялся самому себе больше никогда — никогда-никогда! — не игнорить самую отвязную мечту всей своей жизни. Но с собственническими замашками и бзиками Кенмы надо что-то делать. С него и Ойкавы хватает; и пусть друга удалось пристроить в надёжные руки, руки Ивайзуми — не менее надёжные, — требовательно тянулись к сладкому. К Кенме. Вибрация телефона в заднем кармане отвлекла от планов на будущее. «Ты бы в следующий раз не разбрасывался биологически материалом по моим азалиям. То что тебя кинули, не означает, что поимели. Догоняй и трахай!». Гр-р-р. Ушиджима таки поделился его номером с Тендо.***
С того дня Ивайзуми бдительно отслеживал смс-ки от Кенмы, впоследствии созваниваясь и обговаривая место встречи. Но дальше простого перепиха их отношения не заходили. Казалось, Кенма намеренно избегал углубляться в эту тему, довольствуясь жаркими встречами где попало. У Ивайзуми уже воображения не хватало насчёт предположений, что выберет Кенма в следующий раз: крохотную кабинку туалета, тёмный угол в тупике, лавочку парка или излюбленный лимузин. Попытки назначить полноценное свидание проваливались на стадии «давай сходим в…», а продуманный марш-бросок к дому Ивайзуми закончился на подходе к крыльцу — в тесном салоне старенькой «тойоты». И ни малейшей возможности возразить на «вау, вот это раритет!», хотя на улице конец зимы. Весна выдалась совсем нервной. У Ойкавы подходил к концу срок беременности, и находиться рядом с ним больше получаса мог только непробиваемый Ушиджима. На работе чуть ли не сутками приходилось вкалывать без продыху, заработав от Кенмы столько «наказаний», что проще самому от недотраха удавиться. И никаких подвижек в отношениях. Поцелуи, объятия, секс и разбежались — идеально выверенная схема от Кенмы. Это сильно обижало, ведь Ивайзуми уже давно признался себе, что привязался к своей конфетке столь сильно, что впору падать на колени и кольцо протягивать. А вот признаться Кенме не получалось. Стоило раскрыть рот, как губы накрывали холодные пальцы и глаза Кенмы превращались в океан всевозможных предупреждений. Ивайзуми устал. От недомолвок, от одиночества в собственном доме, от тяжести в сердце и от скатившегося после родов в новый заёб Ойкавы. Ивайзуми даже сообщений от Кенмы ждать перестал, но всякий раз вздрагивал, когда ни с того ни сего мерещилось — забыл! не перезвонил! Вон даже Ушиджима о Кенме напомнил (откуда только знает?). Вконец углубившись в себя, Ивайзуми не заметил, как добрёл до любимой раменной. В последний раз они тут с Ойкавой ужинали и дурачились в лабиринте домов и бесчисленных тупиков, казалось, вечность назад. Небезопасный райончик, но Ивайзуми с Ойкавой давно примелькались местным, и никакие подозрительные личности к ним не лезли. Правда, в раменной их обдирали втридорога, жмоты. Ивайзуми по-доброму усмехнулся и внезапно вспомнил, что именно здесь впервые встретил Кенму — немного потерянного и озадаченного, вежливого, тихого и безумно милого в своей безразмерной одежде. Вот прям как сейчас. Ивайзуми в ступоре уставился на жмущегося к стенам домов Кенму, мелкими перебежками пересекавшего улицу туда-сюда и что-то снимавшего на камеру телефона. Заступить путь — дело пары секунд. Негромкое «ой», растерянный взгляд и слабая полуулыбка. — Ты совсем спятил ошиваться в такое время по этому району? — Ивайзуми нахмурился и сжал Кенму за плечи. — И что ты вообще тут забыл? — Я-а… — По глазам видно, что собирается соврать, но тут Кенму что-то отвлекло, он вывернулся из захвата и потянул Ивайзуми за собой. — Бежим! Куда и почему, Кенма объяснить не соизволил, а Ивайзуми просто не успел сориентироваться, автоматически задавая стрекача и держась рядом с неожиданно прытким Кенмой. Вот только стоило заранее сообразить, что местности Кенма не знает, потому неудивительно, что минут через десять они забежали в захламлённый тупик. Развернувшись, на миг мысленно возмутившись, что Кенма всё это время продолжал снимать, Ивайзуми по визгливым и яростным голосам понял, что их действительно преследовали и сейчас технично отрезáли пути к отступлению. Пятеро. Биты Ивайзуми тоже успел заметить. Хреново. Ещё и Кенма яростно сопротивляется, не позволяя запихать себя в кучу мусора. Понять его, конечно, можно, но какое тут понимание, когда и дураку ясно — Ивайзуми в одиночку не справиться, а попавшему под руку разгорячённым отбросам омеге на приятный исход надеяться вообще не стоит. Вести разговоры с полыхающими гневом альфами и бетами Ивайзуми не собирался, как и выслушивать их «остроумия». В голове паникой хлестало беспокойство за Кенму и сжигало безнадёгой понимание расклада не в их пользу. Драться нельзя, Кенму сразу же оттеснят и свяжут руки угрозами, а следом — примитивное избиение, и бог знает, что с Кенмой… Значит, прикрыть. Ивайзуми сграбастал Кенму в объятия, прижал к ближайшей стене, подставляя под удары свою спину, напрягся и приготовился к худшему.