***
Уф. Вот это он вымотался. Тема того, что сердцá бывают разбитыми не только у натуралов, оказалась настолько выигрышной, что второй эфир запилить пришлось. Ойкаву передёрнуло. До чего же люди злые и агрессивные; на фоне основной массы парочка жалких звонков с поддержкой просто затерялась. Ойкава искренне посочувствовал всем недалёким и пожелал неизвестному парню всё же обрести долгожданное счастье. Наслаждаясь шумом города и прохладой позднего вечера, Ойкава и не заметил, как забрёл в незнакомый район, очевидно, сманивший его запахами выпечки и кофе. Здóрово! Поздно уже, а тут такой неожиданный сюрприз! Ведомый ароматами и скопившейся во рту слюной, Ойкава чуть ли не на инстинктах ломанулся в нужном направлении, останавливаясь перед потрёпанным, но заметно ухоженным входом непонятной забегаловки — вкусно пахло именно оттуда. Столиков не было. Лишь большая витрина с выпечкой и стойка с кофейным аппаратом. За стойкой — миловидный шатен с добрыми глазами, да и обстановка в целом весьма располагала к отдыху, навевая умиротворение. Ойкава невольно улыбнулся продавцу, в два шага приблизился и прилип к витрине. Печально. Видно, что с утра тут было больше вкусняшек, но и то, что осталось, не вызывало сомнений в съедобности. — Это, это и вон то! — восторженно тыкал пальцем Ойкава, шумно сглатывая и не забывая кивать в ответ на предложение налить кофе. — И… — Он заозирался, пытаясь прикинуть, где бы захомячить умоляющее его куснуть пирожное. — Простите, — правильно понял метания Ойкавы продавец, грустно улыбнувшись. — Только на вынос. — Мировая скорбь отразилась на лице Ойкавы. Продавец вздохнул, посмотрел на часы и лукаво подмигнул. — Ладно, можно за стойкой, всё равно через десять минут закрываюсь. Успеете? Да он даже добавку на вынос закажет. А пока… Дайте ему уже эту пре-е-елесть, м-ням! Набивая щёки и блаженно жмурясь, Ойкава обжигался горячим кофе, некультурно сюрпая и пытаясь понять, что не так с продавцом? Создавалось ощущение, что они знакомы, но вот где и когда, Ойкава, хоть убейте, вспомнить не мог. И, видимо, он слишком пристально смотрел на продавца, раз тот неожиданно покраснел, стушевался и замямлил: — Вы-ы… я-а-а… Что-то не так? — Это ты! — вскинулся озарённый догадкой Ойкава, забыв о вежливости. — Парень, влюблённый в хамовитого козла! Ну и как? Удалось сегодня хоть что-то сделать? Ответить продавец не успел. С улицы послышался рёв байков, визг тормозов, гомон и неестественный хохот. Нехорошее предчувствие кольнуло сердце. Ойкава споро дожевал оставшееся пирожное и придвинулся ближе к витрине. Вовремя. Дверь забегаловки с пинка распахнулась, явив невольным зрителям брутального самца злобной наружности. Выбритые виски обесцвеченных волос, глубоко посаженные глаза, тонкие губы… Пирсинг, кожанка, тяжёлые берцы, демонстративно выставленный кулак с кастетом… Жесть. Ойкава сглотнул и посмотрел на мертвенно-бледного продавца, пытавшегося что-то сказать. Но первым неожиданно красивым тенором рубанул «приветствие» байкер: — Яхаба. — Ойкаве показалось, что этот тип практически оскалился, наваливаясь на стойку. — Мне повторить насчёт долга? Продавец — тот самый Яхаба, как понял Ойкава — помотал головой, дрожащей рукой открыл кассу и достал наличку: всю, насколько успел заметить Ойкава. Вот только что там этой налички, когда на дворе двадцать первый век с его безналом! — Это всё. — Яхаба выглядел обречённым, но отчаянно (Ойкава поймал себя на невольном уважении) пытался трепыхаться. — Я уже говорил, Кётани, что не стану платить. И если бы не посетитель (Ойкава виновато потупился)… Забирай и уходи. Мне не нужна твоя мнимая защита. — Давно ремонтом фасада не озадачивался? — угрожающе сузил и без того сверкающие злостью глаза Кётани (и что-то Ойкаве подсказывало, что не фасад забегаловки он имел в виду). — Не посмеешь… И тут Ойкаву осенило. А сдержанностью и умением молчать в такие моменты он никогда не отличался. — Тот самый козёл?! Яхаба, как и предполагаемый «козёл», в полном охренении уставились на Ойкаву. Честно, Ойкава и сам охренел. Но тут же привычно сориентировался и добил контрольным, кивнув с заумным видом: — По башке и в пещеру. Что в этот момент произошло (Ойкава сказал бы — перемкнуло) в голове Яхабы, одним богам известно, но последствия не замедлили сказаться. Плавно вынырнув из-за стойки, Яхаба бесстрашно шагнул к Кётани, схватил за отвороты кожанки и с силой впечатал в ближайшую стену. — Достал. Видят боги, достал! — Яхаба тряс изумлённого Кётани словно куклу, с каждым рывком всё яростнее на него наваливаясь. — Почему забираешь у меня последнее? Да ты хоть представляешь, чего мне стоит на плаву держаться? — Яхаба уже откровенно рычал и чуть ли не плевался в лицо Кётани. — Сколько сил, времени, нервов… На тебя этих нервов не напасёшься! Сволочь бессердечная! Я с ума по тебе схожу, а тебе хоть бы что! «Ой-ёй, что-то Яхабу не туда понесло. — Ойкава боком-боком теснился к выходу. — Или, напротив, в самое туда, ха-ха». — За что только люблю козла недобитого?! «Совет вам да любовь, детишки», — напоследок послал забавной парочке воздушный поцелуй Ойкава, заразив очередной идеей Яхабу: тот закончил выкрикивать обвинения и на остатках смелости прижался в далеко не воздушном поцелуе к губам Кётани. Одобрительно кивнув на зрелище «Кётани отвечает на поцелуй и сминает в своих ручищах задницу Яхабы», Ойкава с лёгкой грустью о недопитом кофе выскользнул на улицу, технично минуя ошалело пялившихся в единственное окно забегаловки дружков-байкеров. Сумасшедший день! Определённо.***
В этот раз Ойкава решил не рисковать и заскочить к Яхабе перед началом рабочего дня: вкусняшки по-прежнему манили, умоляя купить-жевнуть и запить кофе. Перед эфиром — само то! За стойкой Яхабы не оказалось, но рыже-вихрастый паренёк вызывал столь же отчаянное желание улыбнуться в ответ и скупить всё, чем могла похвастаться ломившаяся от сдобы витрина. Довольный Ойкава, сжимая в руках стакан с кофе и пакет с пирожными, быстрым шагом рванул к работе — опаздывал. И чуть было не поплатился за торопливость, засмотревшись на безоблачное небо и яркое солнце. Рыча мотором и загрязняя окружающую среду выхлопными газами, мимо — едва ли не на волосок от Ойкавы! — промчался байк. Прокашлявшись и вознамерившись высказать застопорившемуся на светофоре лихачу всё доброе-вечное, Ойкава тут же передумал, лужицей растекаясь от счастья в шикарной улыбке при виде Яхабы, прижавшегося к спине Кётани. Ну вот. Уже и не такой козёл, как на первый взгляд казался! И Ойкава считал, что его заслуги в сводничестве ничуть не меньше, чем у последовавшего идиотскому совету Яхабы. Кстати! А почему бы и нет? Ойкава загорелся: сегодня он непременно докажет, что его шоу может сердцá не только лечить, но и попарно склеивать. И вообще, пора задуматься над другим названием, а то «Парад разбитых сердец» с новой темой как-то не вяжется.***
— …И у нас новый звонок… — Меня зовут Куними Акира, и я хочу, чтобы все знали… — Перестав скрежетать зубами от того, что его самым наглым образом перебили, Ойкава замер в ожидании бомбы. И она взорвалась. — Мой парень, Киндаичи Ютаро, козёл! Он решил меня бросить. — Я тебя не бросаю, Аки! — раздалось на заднем фоне весьма отчётливо. — Я переезжаю и зову тебя с собой. Но ты не хочешь меня слушать! Ойкава сладко причмокнул, слизывая остатки крошек с губ и кайфуя от предстоящего взлёта рейтинга. — Ну-у, для начала давайте успокоимся…