***
Как в воду глядел. Мало того, что общежитие спортсменов день и ночь ходуном ходило, так ещё и Гошики оказался весьма общительным и компанейским — к нему постоянно кто-нибудь ломился. Ширабу две недели понадобилось, чтоб приучить толстолобых качков к своему присутствию. Временному. А потому терпите и лишний раз не раздражайте! Ему и так тяжко приходится. Ширабу вздохнул и уткнулся в конспект. Что да, то да. Жить посреди адской атрибутики помешанного на вампирах Гошики — то ещё удовольствие. Но у Ширабу не было выбора, он тут не хозяин. А потому заучивать симптомы волчанки приходилось в приглушённом свете за покрытым алой скатертью столом, прихлёбывая остывший чай из чёрной кружки, «измазанной» кровавыми подтёками. Хорошо хоть на ужин не свежая печень добровольно подставившейся под клыки девственницы. Ширабу хмыкнул и раздражённо закрыл конспект. Надо купить беруши. Долбивший по потолку мяч капал на нервы методичностью шлепков, музыка справа ужасала пошлой попсовщиной, а характерные звуки за стеной слева выбивали почву из-под ног разнообразием стонов. Хотелось застрелиться, утопиться и написать явку с повинной по факту массового истребления жильцов «спортивного» общежития. — Ширабу-сан! Явился — не запылился. Сверкает улыбкой, горит глазами и небрежно смахивает набок чёлку. Красотулька. Так бы и съел. Ширабу потёр лицо ладонями, подумывая о холодном душе — совесть с желанием побарахтаться с этим «вампирёнком» в постели больше не справлялась. — Я пиццу принёс. Лучше б себя на столе разложил. Ширабу даже на плащ Дракулы согласен. На голое тело. И так уж и быть — обложенное треугольничками пиццы. Флегматично уставившись в окно, Ширабу вяло жевал и делал вид, что внимательно слушает ежевечерний доклад на тему «волейбол, гениальный Ушиджима, и завтра я им всем покажу!» Нет, Гошики не то чтобы хвастался или завирался — Ширабу и так уже понял, что тот реально крут! — но он почему-то вбил себе в голову, что моральной поддержки лучше, чем невольный сенпай, в его жизни просто не существует. Впрочем, Ширабу сам виноват. Явная увлечённость, напористость и желание совершенствоваться невообразимым образом пленили Ширабу, взахлёб глотавшего юношескую пылкость Гошики всеми своим существом. Гошики не был голословным, загоняя себя тренировками до такой степени, что Ширабу силком приходилось его вытаскивать из спортзала. Заботился, да. Сам от себя такого не ожидал. Но и Гошики в долгу не оставался, умудряясь бдительно следить, чтоб Ширабу вовремя спать ложился, хорошо питался и не особо заморачивался с домашними хлопотами. И лишь в одном Гошики оставался категоричным. Его вампиры — это святое: плакаты стикерами-напоминалками не заклеивать, усы Тому Крузу не подрисовывать, коллекционные фигурки обходить стороной, на журналы-диски даже не дышать и каждое воскресенье соглашаться на совместный просмотр очередного шедевра кино-вампирского творчества. Что так Гошики привлекало в этих мифических кровососах, Ширабу понять не мог, но постепенно привык и втянулся, уже без содрогания подтирая куском хлеба карри с тарелки, украшенной принтом клыкастой пасти или мерзкой морды летучей мыши. Бóльшую проблему Ширабу доставляли собственные желания. Секса хотелось до одури, но привычно идти в бар и искать партнёра на ночь — претило. Потому что косплеивший вампира Гошики — в гриме и дурацком чёрно-красном костюме — мечта всех его мокрых снов. И невозможность затащить того в постель бесила, заставляя Ширабу нервничать и огрызаться по пустякам. А потом полночи загибаться в раскаянии, погребая разум призрачными видéниями надувшегося от обиды Гошики. Но какой же он классный. Чёрт. — Да-да, конечно, сможешь, — автоматически кивнул Ширабу, проглотив последний кусочек пиццы, и не удержался от колкости: — Только над «супер прямой» поработай, прежде чем делать такие смелые заявления. Гошики ожидаемо замер, прикусил нижнюю губу и часто-часто заморгал. Ширабу тяжко вздохнул, позволил себе вольность похлопать чуть ли не разреветься готового Гошики по плечу и слабо улыбнулся. — Нормально всё, я в тебе уверен. Спать? — Не могу, — мгновенно оттаял Гошики (нет, ну как он это делает? за секунды меняется в настроении!). — У нас сегодня вечеринка, там даже костюмы оценивать будут! Бокуто-сан приз обещал. — Вечерника, вампиры, — ворчливо забубнил Ширабу. — Лучше б девушку себе нашёл. Гошики покраснел, замялся, но отвечать не стал, лишь взгляд отвёл и настороженно поинтересовался: — Поможете, Ширабу-сан? Любоваться переодевающимся Гошики? Поправлять ему одежду, зачёсывать волосы, помогать с гримом и прикасаться, прикасаться, прикасаться? Конечно, нет! Иначе Ширабу рехнётся. И незачем смотреть на него потрясающе щенячьим взглядом! Зачем вообще этот плащ? Убери от лица руки, Ширабу сам подводку поправит и цвет помады подберёт. Нет-нет, никаких клыков. Что значит, образ не полный? Ты себя с этими клыками в зеркале видел? Вампирам не положено в зеркале отражаться? Тьфу на тебя, дурень. Пихаешь в рот всякую дрянь, а Ширабу потом такие кошмары снятся, что скоро при слове «минет» вздрагивать будет. Чего не понял? А-а, не бери в голову, это так… мысли вслух. Всё, готов. Проваливай к своим призам и Бокуто-санам. И потише там! И не пей много… ах да, ты ж непьющий, а только кровососущий. Бр-р, мерзость. Выпроводив Гошики, Ширабу сгонял до душа, чуть было не увлёкшись с дрочкой — ну и что? он просто хотел сбросить напряжение! Но быстро понял, что — мало. Лучше на кровати, когда и изогнуться можно, и пальцами помочь, и помечтать о том, как руки Гошики сжимают бёдра, раздвигают ноги… М-м. Ширабу добавил смазки и постарался засунуть пальцы поглубже. Но до чего же обидно — всего лишь пальцы! Ширабу тихо всхлипнул, содрогнулся, кончая в кулак, и разочарованно простонал — всё не то. Дотянувшись до салфеток и вытерев руку, Ширабу, забросив испачканные салфетки и смазку под кровать, так и заснул, поленившись привести себя в порядок или хотя бы трусы натянуть.***
Разбудил шёпот и метавшаяся у драгоценных полок с дисками-журналами тень. Ширабу напрягся, но тут же постарался успокоить взбесившееся сердце — опознал Гошики. Тот явно что-то искал, невнятно бормоча себе под нос и время от времени оглядываясь на кровать, где спал Ширабу. Каким-то образом — вампирским чутьём, не иначе! — Гошики понял, что Ширабу проснулся, подошёл, прижимая к груди стопку журналов, и неуверенно спросил: — Сенпай? — Дождавшись от Ширабу многозначительного вздоха и убедившись, что тот внимает и даже не ругается, Гошики опустился на колени рядом с кроватью, отложил журналы, подался вперёд и окончательно добил: — А почему именно девушку? Да твою ж мать. Чтоб тебе при подачах икалось, сволочь! Нашёл когда идиотские вопросы задавать. Впрочем… Терпение Ширабу лопнуло: с треском, звоном и под гремящие в ушах фанфары. Проведя пальцами по губам Гошики, Ширабу убедился в отсутствии помады и клыков, переместил руку ему на шею и надавил. Резко, безжалостно и наплевав на последствия. И поцелуй вышел таким же — голодным, собственническим, многообещающим. Ширабу пил своё наваждение, отчаянно надеясь, что это не сон. Руки сами собой потянулись обнять, прижать, не отпускать… Хм-м. Хреново, в общем-то, Гошики целуется. Зато старательно и не сопротивляясь, а большего Ширабу и не надо. Хотя нет. Надо. Грохот за дверью напрочь смёл кипятком плеснувшее по жилам возбуждение. — Какого хрена?! — злобно проорал Ширабу, щурясь от полыхнувшего в распахнутую дверь света. — Тиши, парни, тише. Это мы… — …вампиры! Судя по голосам, Куроо с Бокуто: два психа в одном наборе. Ширабу зарычал, оттолкнул растерянного Гошики и вскочил. Схватив со стола первое, что под руку попалось — бутылку с «Колой», как оказалось, — он со всей страстью принялся давить на пластик, расплёскивая липкую жидкость по бестолково заметавшимся «вампирам». — Ты это чего, Ширабу? Ван Хельсинга косплеишь? Куроо фыркал, крутился, путался под ногами, но Ширабу бдительно не пускал его дальше порога. — Гошики, ты куда исчез? Мы ему приз, а он испарился! Бокуто размахивал какой-то продолговатой штуковиной и тоже пытался прорваться к «призёру». Ну уж нет. Пошли вон! Ширабу, запустив пустой бутылкой в лоб Куроо, пнул Бокуто по ноге, схватил обоих за плащи, развернул и тычками в спины выставил из комнаты, грохнув дверью так, что штукатурка с потолка посыпалась. Всё ещё в запале, на волне кипевшего в крови адреналина Ширабу в один заход дотащил до двери стол, припёр вплотную и даже стул сверху поставил. Убьёт всех, кто сунется! — М-м… м-мой приз! — подал голос Гошики и ринулся на баррикаду. — Ширабу-сан! — Твой приз, — скрутил его за грудки Ширабу, толкая к кровати и на ходу сдёргивая плащ, «с мясом» выдирая крючки-завязочки. — Доигрался, вампирёныш. И с девушкой тоже обломайся. Свет забыл включить, ну и ладно, он и на ощупь готов развлекаться. Хотя какое там развлекаться? Ломало от перевозбуждения так, что крышу напрочь сносило. Быстрее, быстрее. Заткнуть рот поцелуем, чтоб не вякал, дрожащими пальцами расстегнуть ремень, вытащить заправленную рубаху и потянуть вверх. Гошики затрепыхался, пытаясь то ли помочь, то ли… А вдруг?.. Ширабу, чуть ли не воя, притормозил с напором, поправил рубаху, обхватил руками Гошики за шею и уткнулся ему в плечо, выравнивая дыхание. Не мог он так… без согласия. Ну не мог! — Сенпай? — едва слышный выдох макушку. — Почему вы остановились? — Потому что не спросил разрешения. — Помирать, так с музыкой и откровенными признаниями. — С ума по тебе схожу, но вряд ли ты захочешь… — Вы уверены? — Гошики сел на кровать и откинулся на подушку, утягивая Ширабу за собой. И бесчувственным бревном Ширабу уж точно не был, прекрасно ощутив, что кожу ему царапает полурасстёгнутая «молния», а в живот упирается твёрдый член. — Целоваться мне понравилось. Только я… не знаю… как дальше… Спасибо, господи! С него храм, молитвы и подношения. Но только не по воскресеньям. Заходясь восторгом, Ширабу медленно провёл губами по горлу Гошики, целуя, вылизывая, прикусывая подбородок. — Сенпай покажет, — шептал он чуть ли не в горячечном бреду. — Сенпай научит. — Выдох в губы и слившийся со стоном короткий поцелуй. — Но потом. Сейчас мне надо… Очень-очень надо, м-м… Вздрогнув от незатейливой ласки — ладони Гошики, казалось, ошпарили спину, — Ширабу отстранился, быстро стянул с него штаны и трусы до колен, лизнул член, не забыв подразнить губами головку, перегнулся и нашарил под кроватью смазку, забив на заныканные где-то в сумке презервативы. Хорошо хоть задница с вечера растянута — он бы просто не выдержал долгой игры, порвав всё на хрен. Чёрт. Смазка пролилась, закапав сквозь пальцы. Фигня. Главное, успеть растереть по члену, оттолкнув руку Гошики — не лезь, у Ширабу сейчас агрессивно-сосредоточенный настрой. Новая порция в ладонь, нервно-короткий подход к растяжке, стон облегчения и первый толчок. Придерживая член Гошики у основания, Ширабу медленно-терпеливо проталкивал его внутрь, наслаждаясь каждой секундой, смакуя дурманящие разум чувства единения и наполненности. Глу-у-убже… Боже, спасибо ещё раз. И за дрожащего под ним Гошики, и за сорванные вздохи, и за мозолистые пальцы, осторожно обхватившие член. Мечты сбываются. И обламываются противным скрипом ножек стола по полу. Ширабу, вновь зверея, повернулся на звук: дверь приоткрылась, чья-то рука просунула и приставила к стене штуковину-мать-его-приз, а потом загадочный некто голосом Бокуто перед тем, как закрыть дверь, обиженно произнёс: — Так бы сразу и сказал, что забрал на покаяние. А то «Колой» облил, на хер послал… Гошики, ты там это, не посрами вампирскую честь. Ширабу глубоко вдохнул, но высказать доброе-вечное не успел — Гошики сжал его бёдра, дёрнулся, устраиваясь поудобнее, и на пробу толкнулся. О-о-о! Сдерживаться Ширабу не собирался — завидуйте, суки! Протяжно выстонав палящий наслаждением кайф, он практически рухнул на Гошики, широко расставив колени и прижавшись губами к губам. Ещё. Вот так, да. Умница, хороший кохай, м-м-м. Напряжённым телом подстраиваясь под хаотичные толчки, Ширабу шептал какую-то ерунду, сыпал поцелуями по типу «куда попаду», признавался чёрт знает в чём и умолял Гошики не останавливаться. И безжалостно продавившие ягодицы пальцы, и трущийся по кубикам пресса член, и заходившийся в сорванных выдохах Гошики — всё, помноженное на собственное неверие в происходящее, экстазом спалило Ширабу так, что он кончил буквально за пару минут. Первый, самый сладкий, спазм шибанувшего по восприятию оргазма, отправил глубоко в небытие, заставив захлебнуться слезами. До чего же хорошо, правильно, идеально. Спасибо-спасибо-спасибо! За что и кому — Ширабу начхать, но Гошики он больше не отпустит. Будет кровь ему на блюдечке приносить, ругать за трупы девственниц в шкафу, соглашаться на вечные клыки и даже терпеть косплей с Бокуто и Куроо на пару. — Нет-нет, — встрепенулся Ширабу, когда движение в заднице прекратилось. — Всё хорошо, Гошики, хорошо. Вампиры ведь ночные существа, да? Хочешь… — …я убью соседей, что мешают спать! — раздался справа за стеной громогласный рёв Ивайзуми — друга любителя отстойной попсы Ойкавы. — Не обращайте внимания, Ширабу-сан, — неожиданно смело и зло первым откликнулся Гошики, приподнимаясь, обнимая и глубже проталкиваясь. — Ночь только началась…