Часть вторая
— Уебались, нах, тут драку устраивать?! — зарычал Яку, швыряясь попадавшейся под руку мелочёвкой, но разумно не влезая в разборку. — Сука-падла! Трахнул его, да? Трахнул?! — демоном взъярился Куроо, размахивая кулаками и даже умудряясь попадать. — Да, блядь! — ответно скатился в псих Ивайзуми, на полном серьёзе отбиваясь и отправляя Куроо в полёт к ближайшей стене. — А надо было кофейку попросить, — продолжил он орать, удерживая брыкающегося Куроо, — когда передо мной голую задницу оттопыривали?! — Друг, сука, называется! — Куроо затрясло от бешенства: настолько, что Ивайзуми не справился, не удержал и, получив смазанный удар в скулу, грохнулся на пол. — Убью! — Съебись наружу, Тецу, — всё-таки вклинился между ними Яку, без шуток угрожая крепко сжатой в руках битой. — А ты не рыпайся, — взгляд мельком на пытавшегося подняться Ивайзуми. — Ну? Я жду. Костеря Ивайзуми на чём свет стоит и яростью плюясь в сторону Яку, Куроо выскочил за дверь, что-то тяжёлое пнув по пути — по ступеням грохотало так, что уши закладывало. Посмотрев на схаркивающего кровь Ивайзуми, Яку выдохнул, отложил биту и, не сдержав презрения в голосе, спросил: — Знал же, что Тецу конкретно на этом очкарике подвис. Чего сунулся? — Отвали. Не тебе мне указывать. Сам бы разобрался… — Колкие болью слова Ивайзуми в запале просто не сумел остановить, хотя и понимал, что виноват перед Куроо (не хер членом было думать!) и незаслуженно срывается на Яку. — Я не… — Да пошёл ты. Яку пристроил биту в углу и выскочил за дверь. Торопливые прыжки по лестнице подсказали, что он явно собирается догнать Куроо. Чёрт, чёрт, чёрт. Да какого!.. Ивайзуми поднялся, растирая по губам и подбородку кровавую юшку, нагнулся над раковиной и включил воду. Идиотская ситуация. И что дальше? Быстро прошвырнувшись по ящикам узкого стола, пошарив на криво прибитых полках и даже заглянув в скрипучий шкаф, Ивайзуми окончательно сник, поняв, что заначки с куревом не обнаружит. Блядский день.***
Проснувшись утром в одиночестве, Ивайзуми понял, что Куроо с Яку не возвращались — сдвинутые рядом футоны оставались не расправленными. Дерьмово. Но помириться надо. Вяло умывшись, без аппетита закинув в рот горсть раскрошенных чипсов, Ивайзуми проверил старенькую кнопочную «раскладушку» на предмет сообщений-вызовов: пусто. И от Некоматы тоже ничего. Но на работу Ивайзуми всё-таки пошёл, надеясь именно там встретиться с друзьями. Но, уткнувшись в знакомый каталог, там обнаружился только Яку. На удивление улыбчивый и странно — мечтательно и довольно — подвисающий в каких-то радужных мечтах. Нехорошие подозрения предчувствием беды заскребли по сердцу. — Чего лыбишься? Дед помер и наследство оставил? — Какой дед? — недоумённо сморгнул Яку. — Нет у меня никакого… Да ну тебя! — Ты это, Мори, извини, — покаянно вздохнул Ивайзуми и присел рядом, настороженно косясь на сверкавшего счастьем Яку и пытаясь понять, в какое дерьмо тот умудрился влезть за вечер-ночь. В голову, кроме выигрыша в лотерею, ничего не лезло, но про такое Яку молчать уж точно бы не стал. И тут внимание Ивайзуми привлек яркий засос на шее. — Да ла-а-адно?! — Как видишь, разобрался, — хмыкнул Яку. — Может, ты и прав был — давно следовало это сделать. Но радоваться за друга Ивайзуми не спешил. Слишком хорошо знал Куроо. И чутьё подсказывало, что на этот раз членом думал Куроо, не заботясь о последствиях. А ведь Яку… Да твою ж мать! Таким взглядом на партнёра на ночь не смотрят! Куроо, дебил, ты что натворил? — Красавец, — с извечной ухмылочкой нарисовался тот на пороге, рассматривая припухший нос и разбитые губы Ивайзуми. Сам Куроо, отделавшись царапинами на щеке и чуть заплывшим глазом, выглядел явно получше Ивайзуми. — Лови. Смятым комком в руки прилетела медицинская маска; второй маской, разгладив и потянув за вязочки, Куроо прикрыл собственную рожу, по которой кулаки так и чесались двинуть. Но Ивайзуми успел себя одёрнуть, посчитав, что не вправе вмешиваться. Только не он и не сейчас. Хрупкое начало примирения не стоит разбивать недовольством, на которое он не имеет ни малейшего права. На секунду прикрыв глаза и выдохнув, Ивайзуми молча выслушал переданные Некоматой через Куроо указания по поводу разгрузки товара, размял шею и плечи и поспешил следом за буквально на крыльях порхающим Яку. Чёрт с ним, пусть своей головой думает, но за Куроо Ивайзуми ненавязчиво присмотрит.***
И недели не прошло, как Ивайзуми, проходя мимо памятной многоэтажки, заметил спиной подпирающего угол здания Куроо. Что он тут делает? Неужели… Нахмурившись, Ивайзуми изменил маршрут и открыто зашагал навстречу встрепенувшемуся в попытке побега Куроо. Поздно. Мгновенно осознав, что да — поздно, Куроо расслабился, засунул руки в карманы и вызывающе посмотрел на Ивайзуми. Молча обменявшись с ним взглядами, Ивайзуми поджал губы и уже приготовился высказать этому дурню всё доброе-вечное, как неожиданно в голову пришла гениальная, мать её, идея. — Пошли. Мотнув головой в сторону подъезда, Ивайзуми постарался вспомнить цифры на приклеенном к дверям квартиры Тсукишимы стикере — он лишь мельком посмотрел, но на плохую память никогда не жаловался! Понятно дело, что код домофона сменили, но Тсукишима оказался слишком неосторожным в приклеенных где попало напоминалках. Сработало! Довольно хмыкнув, убедившись, что Куроо тащится следом, он вызвал лифт и обернулся. — Выясняешь всё с Тсукишимой и идёшь признаваться Яку. — Ивайзуми выставил вперёд руку, напрочь отметая любые возражения. И Куроо понятливо их проглотил, понимая, что если кому из них Тсукишима дверь и откроет, то точно не ему. — На хер там тебя пошлют или в любви признáются, мне всё равно. Но прекрати Яку мозги парить. От Куроо так и полыхало злостью, но он на удивление спокойно держался, даже выслушивая от Ивайзуми рекомендации и собственные умозаключения по поводу «правильного подката» к Тсукишиме. Для чего он это рассказывал, Ивайзуми не знал: грехи замаливал? за Яку переживал? сочувствовал Куроо? — чёрт его знает. Но он искренне надеялся, что всё обернётся к лучшему. К лучшему, м-да. Судьба то ли подшутить решила, то ли поиздеваться… Дверь в квартиру Тсукишимы открылась аккурат перед их удивлёнными рожами. Ступор, пауза и… задорный смех самого прекрасного парня на свете! И в тот момент Ивайзуми на все сто готов был поклясться, что любовь с первого взгляда существует. Он не слышал возгласа Тсукишимы, не видел ужом просочившегося в квартиру Куроо и не позволил сияющему карими глазами и белоснежной улыбкой наваждению двинуться с места, руками перекрыв по бокам пути отхода. — Э-э, нет, — красивым голосом выдернуло из омута хаотичных чувств «наваждение». — Со мной такое не прокатит. Не так резво, симпатяжка. — Свидание? — с места в карьер рубанул Ивайзуми, не узнавая собственного голоса. — В «Макдональдсе», что ли? Ивайзуми словно ото сна очнулся, когда его оттолкнули и смерили демонстративно-насмешливым взглядом. Чёрт. Этого он не учёл. Судя по всему, в жизни Ивайзуми случился очередной «звёздный мальчик». Ну что за непруха! А тут ещё и дверь в квартиру открылась, и Куроо, держась за челюсть, оттуда вылетел. И злющий Тсукишима статуей застыл на пороге. — Тоору? Ты почему… Так это небесное создание зовут Тоору? Красивое имя, ему подходит. — Меня на свидание зовут, Кей-чан. — В «Макдональдс», надо полагать. — Тсукишима! — Ойкава! Борьба взглядов и ехидных усмешек. Что-то непонятное между этими двумя сейчас происходило — но что, Ивайзуми уловить не смог. — А чем вам «Макдак» не угодил? — угрюмо набычился Куроо, до сих пор потирая челюсть. — Калориями, — несколько неестественно расхохотался Тсукишима и приблизился к Куроо. — Если мне понравится твоё предложение, возможно, и я… — К нам в район на фестиваль? — встрепенулся не верящий собственному счастью Куроо. — Моти жевать и жареными кальмарами баловаться… — показательно закатил глаза Ойкава. — Угу, — обломал всех Ивайзуми, — в шмотках от «Прада» среди местных светиться. — Мы можем и попроще, — скривился Тсукишима, но тут его перебил Куроо, понявший всю глубину проблемы: — Да-да, — вчитался он в лейб на футболке Тсукишимы, — «Версаси» нацепить и… — «Версаче», тц, — в лимон скривился тот, вновь окутываясь аурой превосходства, но, поймав насмешливый взгляд Ойкавы, оттаял. — А-а, не важно. В общем, придумать лучше… — Аквапарк? — Ивайзуми решительно взял дело в свои руки. Лица всех присутствующих вытянулись. Понятно. — Караоке? Океанариум? — У Тсукишимы натурально отвисла челюсть, а смешинки в глазах Ойкавы засверкали ярче. — Планетарий? В отчаянии Ивайзуми уже и станцию метро готов был предложить, но тут заметил слабый интерес со стороны Ойкавы и воспрял духом, тыча кулаком под нос Тсукишимы. — Ха-ха-ха, Кей-чан! Не будь таким привередой! Неожиданная поддержка Ойкавы ошпарила счастьем: Ивайзуми сию секунду готов был лично собрать звёзды с неба и высыпать ему под ноги. Но вместо этого пришлось выслушивать лёгкую перебранку Тсукишимы с Ойкавой, обсуждавших какие-то расписания и графики. Да и хрен с ними. Главное, что определились, и теперь оставалось лишь терпеть — до субботы… четыре дня…. вечность! Ивайзуми как в тумане хвостиком за Ойкавой тащился, провожая до машины, на пробу наглея и пытаясь вызнать номер телефона. Но Ойкава тем ещё увёртливым хитрецом оказался — на провокации не вёлся, отделываясь неизменной улыбочкой и милыми шутками. Оставалось только вздыхать и украдкой пытаться прикоснуться к казавшемуся тёплым солнышком Ойкаве. Ивайзуми даже не заметил, когда тот уехал. В душе творился ад от разлуки, в сердце царил рай от новых чувств, а рядом стоял Куроо и хмыкал. — Ничего так задница. Тоже, что ли, на пробу трахнуть, а потом тебе доложиться? — Ты-ы-ы… — Ивайзуми затрясло. — Что, больно? Неприятно? Давай забудем, дружище? Так? — Кур-р-роо! — Кулаки сжались, тело напряглось; рычало, кажется, всё существо Ивайзуми. — Думай, где денег взять, любовничек, а я… к Яку.***
Яку так и не объявился. После разговора с Куроо он весь вечер просидел в подъезде, на ночь глядя зашёл перехватить парочку бутербродов, забрал последнюю бутылку с водой и ушёл. Даже витающий в облаках Ивайзуми не стал его задерживать или лезть с вопросами: от Яку ощутимо веяло тоской, но не тот у него характер, чтоб с моста бросаться — по этому поводу Ивайзуми не переживал. Но и с Куроо тоже разговор не клеился. Даже на работе они лишь общими фразами перебрасывались, сплотившись только на волне возмущения Некоматы, уволившего прогульщика: уговоры не помогли, Яку остался без работы. И суббота приближалась, заставив Ивайзуми из всех заначек выудить последние сбережения. Это грозило в будущем оказаться не хилой такой проблемой. Но крошившее разум счастье не желало озадачиваться будущим, любую свободную секунду окуная нетерпение Ивайзуми в мечты об Ойкаве. Реальность окатила холодным душем уже в первые мгновения встречи, когда искреннее недоумение на лицах Ойкавы и Тсукишимы заставило переглянуться с Куроо и выскрести наличку на такси. Обратно они точно пешком пойдут. Да пиздец! И на мелкие радости денег тоже практически не оставалось. Но ни Куроо, ни Ивайзуми отменять двойное свидание решительно не хотели, с видом абсолютного пофигизма игнорируя подначки Тсукишимы. Да и на сам Планетарий им глубоко начхать, главное, что можно находиться рядом со своим крашем. Теперь Ивайзуми в полной мере мог понять Куроо. Невозможно. От этого просто невозможно избавиться: когда внутри всё поёт, обжигает, крутит не только светлым и радостным, но и низменным, желанным. К чёрту звёзды! О чём Тсукишима с Ойкавой вообще говорят? Кассиопеи какие-то… Попытавшись вникнуть, Ивайзуми внезапно сообразил, что поддержать разговор не может — просто не знает, как! Он совершенно оказался не в теме. Как и Куроо. — …обычный оптико-механический прибор «планетарий» и цифровая проекционная система. Здóрово, правда? Тут ещё и купол вакуумно-каркасный, за счёт этого экран принимает идеальную сферическую форму… Хренотень какая-то. Да зачем Ивайзуми всё это знать, когда «идеально-сферической» формой перед глазами маячила задница Ойкавы! Да, Куроо? Немой вопрос отразился во взгляде, Куроо согласно кивнул и скривился — началась лекция по астрономии. Скучно, скучно, скучно. Хм. Ивайзуми ещё немного подождал, а потом схватил Ойкаву за руку и потянул к выходу — где-то там он туалеты видел. — Ты серьёзно? — возмутился Ойкава, отпихивая от себя Ивайзуми. — Чтобы я и в туалете?! — Тц, у дураков мысли сходятся. Кого объявившийся следом за Куроо Тсукишима имел в виду, Ивайзуми знать не хотел. Он хотел Ойкаву. Здесь, сейчас, немедленно. И с настойчивым поцелуем прижался к его губам. — Воу, воу, воу! Притормози, горячий парень! — завертел тот головой, уклоняясь. — А меня спросить? Может, я шампанское и розы в постели хочу? Да где Ивайзуми их тебе возьмёт?! Рядом засмеялся Тсукишима, сбрызгивая с пальцев воду в лицо рыпнувшегося к нему с поцелуями Куроо. — Может, в кафе сходим? — обречённо протянул Ивайзуми, хмурясь и внутренне психуя на безденежного себя, динамо-Ойкаву и долбаного язву-Тсукишиму. — Пожалуй, от кофе не откажемся. А домой мы уж как-нибудь сами доберёмся. Свидание оказалось провальным. Никогда ещё Ивайзуми не ощущал себя настолько идиотом. Нищим, влюблённым идиотом, для которого на лице Ойкавы крупными буквами высветилось недовольное — без шансов.***
Но как оказалось, шансы были. Обнаружив уже не только Куроо, но и себя подпирающим угол дома Тсукишимы, Ивайзуми окончательно сник — докатился. Зато дождался. Домофон пиликнул, из подъезда вылетел злой Ойкава, следом — пытавшийся его остановить Тсукишима. — Тоору! Да хватит уже… — О-о! Привет, Ива-ча-а-ан, — помахал рукой Ойкава, быстро приближаясь и заключая Ивайзуми в объятия. — Соскучился? Ага. И офигел. От объятий, от радости, от короткого поцелуя в губы. Э, нет. Больше Ивайзуми своего не упустит. И — о чудо! — Ойкава не стал сопротивляться или дурачиться: ответил на поцелуй не менее страстно и старательно. Ох. Это ж сколько по жизни стараться надо, чтоб так охуенно целоваться?! М-м. — Тоже, смотрю, соскучился, — ядом сыпануло по спине колкое замечание Тсукишимы, но Ивайзуми и не подумал отвлекаться, уповая на Куроо; и тот не подвёл — прижал Тсукишиму к себе и затянул в поцелуй. Вселенная сошла с ума? Тсукишима даже не цыкнул. Ивайзуми гладил Ойкаву по волосам, пропуская сквозь пальцы мягкие пряди, медленно лизал обалденно-вкусные губы, но нет-нет да посматривал на эту нелепую парочку, надеясь, что не выглядит со стороны таким же нетерпеливым придурком, как Куроо. Чёрт. Если они не остановятся, то устроят оргию посреди улицы. Но Ойкава забыться не дал: отстранился, улыбнулся и предложил поехать всем вместе на вечеринку.***
Какого хрена они согласились? Это и есть вечеринка?! Да Ивайзуми с Куроо тут хуже бельма на глазу! Народ интеллигентный, расфуфыренный, богатый, судя по шмоткам и цацкам… И все смотрят с таким недоумением и презрением, что до мурашек пробивает. И это битых-то жизнью «трущёбников»! Тьфу, бля. Ивайзуми старался не отходить далеко от Куроо. Крутиться рядом с Ойкавой оказалось невозможным — тот вечно куда-то испарялся, приветствовал знакомых, что-то хватал со столов из выпивки и бесконечно подначивал Тсукишиму, казалось, напрочь забыв, что пришёл сюда не один и не только с ним. Куроо мрачнел с каждой минутой, пытался вывести на разговор Тсукишиму, но, видимо, кроме поцелуя ему сегодня точно ничего не обломается: Тсукишима много пил, быстро пьянел и постоянно искал Ойкаву. Ну уж нет, жрать улиток Ивайзуми не подписывался, хотя бутерброды — ах, это канапе? извинения просим! — с икрой отлично зашли. И мидии тоже. Запить бы ещё чем… Ивайзуми заозирался в поисках выпивки, взглядом наткнулся на фонтан и с удивлением заметил, как две удушливо воняющие парфюмом фифы набирают оттуда что-то жёлтенькое и пузырящееся. — Чтоб им всем тут облысеть! — раздался за плечом голос Куроо. — Как пить дать — шампанское. Куроо оказался прав. Небольшой фонтан с глубокой чашей на уровне чуть выше колен искрил тонкими струйками и заманивал сладостью аромата. Ивайзуми хмыкнул и зачерпнул. Кислятина. Но прикольно. Куроо мрачно пялился в фонтан, закусывал губы и перекатывался с пятки на носок. Согласен, всё отстойно. Ивайзуми на миг прикрыл глаза, сглотнул и повернулся к Куроо, но тот уже куда-то испарился. Зато Ивайзуми увидел заходившего в дом Ойкаву. Отлично! Им всё равно надо поговорить. По пути расталкивая манерных хлюпиков и наступая на туфельки размалёванных девиц, Ивайзуми влёт добрался до веранды (или террасы? или как-там-ещё-эта-хрень-называется?), но Ойкаву не догнал. Плевать. Будет методично искать по комнатам. И уже в пятой, похожей на кабинет, напоролся на Куроо, вертевшего в руках блестящую позолотой статуэтку. — Ты чего? — Но тут же всё понял. — Охренел? Нет, Куроо, нет! — Тебе какая, бля, разница? — огрызнулся тот. — Можешь до конца жизни надеяться, что твой Ойкава сменит «Саппоро» на «Макдак», а мне деньги нужны. — Это уже переходит всякие границы! — раздался за дверью голос Тсукишимы. Чисто инстинктивно Ивайзуми с Куроо рванули к тяжёлым портьерам и спрятались каждый на «своей» половине. Дверь распахнулась и с грохотом закрылась. Послышались бессвязный лепет Ойкавы и раздражённое цыканье Тсукишимы: — Кто говорил: «Нам надо взять паузу, пожить раздельно, попробовать новое»? Не ты ли?! — Я же не думал, что ты всерьёз воспримешь! И ты с ним спал! — Слишком громко сказано. Перепихнулся по-быстрому и… — Тогда зачем всё это… с поцелуями, свиданиями? — Ты первый начал! Мне что, спокойно смотреть надо было?! — Так ты не собираешься с ним встречаться? — Спятил?! С этой нищетой? Скандал затих, сбавив обороты с тихим вздохом Ойкавы. — Не надо было тащить их сюда… — Да пусть хоть нажрутся в кои-то веки… Непонятный шорох, шаги. — Кей-чан, прости. Возвращайся ко мне, а? Звуки глубокого засоса ни с чем не спутаешь. Ивайзуми едва дышал за шторой, мысленно умоляя богов и демонов, чтоб «мириться» эта парочка прямо здесь не надумала. И, видимо, лимит невезения Ивайзуми в этот вечер оказался исчерпан. Послышались вздохи, короткие стоны, грохот упавшего стула, скрип двери… Блядская жизнь. Ну за что же так больно?! Чем Ивайзуми провинился, где накосячил так, что заслужил столь жестокую реальность? Штора резко распахнулась. Смотреть на Куроо не хотелось. Ивайзуми подозревал, что и тому не легче, но видеть отражение собственных чувств на чужом лице — выше его оставшихся сил. — Ну что, нищета. — Как и ожидалось: утопиться в желче можно. — Давай нажрёмся, что ли? Ивайзуми согласно кивнул, заторможено передвигая ногами к выходу. — Как насчёт шампусика? …Покачиваясь у фонтанной чаши, Ивайзуми с Куроо, наплевав на возмущённые вопли и негодующие взгляды, с облегчением выплёскивали из себя «шампусик» в тару по назначению и меланхолично плевались недожёванными улитками, пытаясь попасть по струйкам. Прикольно, чё.***
А утром следующего дня объявился Яку. Ивайзуми с Куроо только-только проснулись, с похмелья дурея и расслабленно валяясь на футонах, а потому не сразу поняли, что Яку собирал вещи. — Ты куда? — хрипло выдавил из себя Ивайзуми, осознав стоявшего над ними Яку с сумкой в руках. — С парнем одним познакомился. У него ферма, рабочих рук не хватает. Поеду… — На ферму?! — затрясся, задавился сухим смехом Куроо. — Арбузы трахать? — Ну не всё ж на тебя по ночам дрочить, — пожал Яку плечами и развернулся к выходу, напоследок слабо улыбнувшись Ивайзуми: — Напишу потом. Пока. И тут память гнётом обрушилась на Ивайзуми, мгновенно заставив забыть про Яку. Ойкава! Чёртов Ойкава со своей лучистой улыбкой! М-м-мать… И что… и как… Как справиться с чувствами? С болью и отчаянием? Как?! Хотелось завыть, но Ивайзуми будто бы перегорел, будто в нём выключили что-то очень важное. Рядом зашевелился Куроо, сел, схватившись за голову, взлохматил чёлку и уткнулся лицом в ладони. Что-то звякнуло. Ивайзуми скосил глаза и тупо уставился на вывалившиеся из карманов Куроо блестящие цацки. Тот сгрёб их в горсть и поднёс к глазам, заворожённо рассматривая. Пиздец. Но Куроо, видимо, так не думал. И сейчас он по-настоящему пугал хлынувшей от него кровожадностью вперемешку с уверенностью и одержимостью. — Куроо, — осторожно, с опаской, но твёрдо. — Не дури. Тот ничего не ответил, распихал барахло по карманам, встал, наскоро ополоснул лицо водой и свалил: куда? вернётся ли? — не сказал. Ивайзуми закрыл глаза и откинулся на подушку. Хуже и не придумаешь — остаться наедине с собственными демонами. За окном шелестом обрушился на город первый осенний дождь.***
И так получилось, что просто однажды он заметил, как и вещи Куроо исчезли. Полиция приходила, спрашивала, но ничем помочь Ивайзуми не мог. Странно только, что обыск проводить не стали, ну да и чёрт с ними. Что думать и где искать Куроо, он понятия не имел. Да и надо ли? По большому счёту, они так и не помирились, а на звонки и сообщения тот не отвечал. Месяца через два случайно столкнувшись с Куроо у магазина, Ивайзуми и спросить ничего не успел — в ступоре замер, мгновенно взглядом прикипев к запястью, «украшенному» тёмно-красной татуировкой банды Безумных Отморозков. Твою мать, ну что же ты наделал, дурень?! И взгляд пустой, и губы в усмешке не кривятся, и даже не притормозил, не кивнул… Что ж, им явно больше не по пути. А дома Ивайзуми, помимо выстроившейся под столом батареи пустых банок из-под пива, ждал Ойкава. Какой-то встрёпанный, кусающий губы и заламывающий руки. Хотелось спросить, как он сюда попал, но, вспомнив про замок, который и пальцем открыть можно, Ивайзуми не стал озадачиваться глупым вопросом. Да и какие могут быть вопросы, когда Ойкава перед ним на колени грохнулся и предложил настолько безумное, что на секунду Ивайзуми чуть было не поддался. Пока условие не осознал: сказать, где Куроо. Ивайзуми опешил — зачем это Ойкаве? Нет, Куроо же не мог… ну не мог ведь?! Но в глазах Ойкавы стояли слёзы, а его решимость поступиться собственной гордостью — да чем угодно! только верните Кея! — убивала. Ойкаву хотелось обнять, утешить, уговорить забыть… Или хотя бы просто к нему прикоснуться! Вот только остатки гордости ещё теплились в душе Ивайзуми. Кивнув на дверь и отвернувшись, он до побелевших костяшек пальцев вцепился в край стола, мысленно умоляя Ойкаву исчезнуть из его жизни. С Куроо он помочь не мог и обманывать больше себя не собирался. А чувства?… Время лечит. Наверное. — Я всё равно найду! Найду, слышишь?! С землёй ваш клоповник сровняю, но найду! Отголоски ярости Ойкавы ещё долго бередили сердце, пока даже воображаемое эхо не перекрылось гулом крови в ушах. Ивайзуми понял, что ему в срочном порядке требуется смена обстановки. Да, Куроо потерян, но ещё где-то там, на ферме, оставался Яку. Надо бы съездить, проведать.***
На удивление в подвале сухо и тепло, правда воздух спёртый, пыльный. Да и удобства примитивные: ведро в углу, футон посередине, пакет с едой у двери — старой, покрытой ржавчиной, но надёжной. Не открыть, не выбраться… не выдернуть из кольца в полу крепившуюся к лодыжке цепь. Как давно он здесь? Время в бетонной яме остановилось. Отчаяние уже не просто царапало кривыми когтями разум, но и грозило вот-вот окончательно перерасти в безумие. И если б не его мучитель, раз за разом пытавшийся доказать собственное превосходство, наверное, он нашёл бы способ… уйти. Но последнее в нём ещё не умерло. Надежда. И назло всему миру он будет смеяться. Тяжёлая пощёчина обожгла лицо. Смеяться и ждать. Пока не свихнётся.***
Сразу чувствовалось, что город далеко. Дышалось просто обалденно! И это несмотря на перевалившую за середину осень. Зябко передёрнув плечами — всё-таки уже холодно — Ивайзуми приподнял воротник куртки, огляделся и разулыбался в ответ на весёлые крики бежавшего к нему вприпрыжку Яку. …Хозяин фермы, Кита Шинске, оказался молодым парнем — серьёзным, сдержанным и симпатичным (чего уж там!). Правда, чувствовалась в нём какая-то напряжённость, но неловкость первого знакомства исчезла сразу после того, как Ивайзуми представился. Хм. Впрочем, всё мгновенно отошло на второй план — всем вниманием завладел Яку. Ивайзуми давно не видел его искренней улыбки, и ещё никогда Яку не выглядел настолько ухоженным, умиротворённым и довольным. Вроде бы даже подрос немного и в плечах раздался. Наверное, работа на ферме — не самоё лёгкое занятие, но Ивайзуми ни одной жалобы не услышал. А уж столько еды за раз (нормальной еды, а на улиток в шампанском!) он вообще никогда не видел. На душе потеплело, впервые за долгое время Ивайзуми окунулся в радость, лёгкость и предвкушение перемен. Яку безостановочно тараторил, хвастался, таскал его по всем закоулкам в доме и даже в поля вытащил. Ладно, ладно, Ивайзуми уже согласен — всё здорово! И насчёт предложения перебраться к Яку обязательно подумает. Они засиделись до глубокой ночи, болтая ни о чём, делясь планами и воспоминаниями. И старательно обходя тему Куроо. Вот только нет-нет да замечал Ивайзуми, как ловил себя Яку на выдохе, заминался, проглатывал несказанное и переключался на другую тему. М-да. Видимо, глубоко в нём Куроо засел. Но Ивайзуми счастлив за Яку — за то, что тот не просто пытался избавиться, плывя по течению жизни, как сам Ивайзуми, а предпринимал реальные шаги и работал над собственными чувствами. Молодец, Яку. Дай пять, дружище! …Дом давно спал, а Ивайзуми всё никак не отпускали раздумья. Глубокая затяжка и длинный выдох. Может, и правда переехать? Вон как Яку отпустило — красота. Глядишь, и Ивайзуми полегчает. — Прошу вас, уезжайте. Видимо, не только он страдал бессонницей. Кита приблизился, опёрся на перила и посмотрел на Ивайзуми. В темноте их лица не разглядеть, но Ивайзуми кожей чуял, как строгий и внимательный взгляд прошивает насквозь. — Мне с трудом удалось вытащить Яку из депрессии. Он только-только по-нормальному жить начал. Уезжайте. Прямо сейчас. — Кита плавно развернулся и бесшумно растворился в тенях. — Если он вам дорог, оставайтесь в прошлом, не надо быть… напоминанием.***
Рассвет перьями облаков расчертил небо голубым и розовым. Совсем не по-осеннему. В городе таких красок за высотками и не заметишь. В ожидании первой электрички Ивайзуми поёжился от утренней прохлады, выдыхая густые облачка пара, и разочарованно смял в кармане пустую пачку из-под сигарет. Дерьмово. И пивка под рукой не оказалось. Жаль. Сейчас бы хлебнуть и затянуться… И неожиданно для себя он громко, с надломом, расхохотался. Покурить и выпить — помнится, именно с этого всё и началось. И, очевидно, этим и закончится.