***
— Иду я уже, иду, — буркнул в трубку Кагеяма, подпрыгивая на одной ноге и пытаясь вытряхнуть из кроссовка неведомо как туда попавший камешек. Да, он особо не торопился — а кому охота в жаркий солнечный денёк просиживать над учебниками? — но понимал, что надо. Иначе, как сказал капитан Савамура, на тренировки их не пустят, да и, как сказал Сугавара-сенпай, дружеский визит Некомы в их с Хинатой отсутствие пройдёт. Нельзя этого допустить! Ни за что. А потому — математика, математика и ещё раз… — Тсукишима?! Челюсть Кагеямы неэстетично отвисла. — И я тоже рад тебя видеть, тц, — скривился тот, вскинул подбородок и поправил сползшие по переносице очки. Кагеяма перевёл растерянный взгляд на Хинату, но тот лишь умильно похлопал своими невероятными глазищами, выдавил из себя широкую лыбу и украдкой потыкал пальцем на свободный стул. Шаг до ада — это очень тяжело. Но Кагеяма и на ад согласен, вот только с Тсукишимой такое не прокатит — чистилище, чистилище и ещё раз… — Я надеюсь, — глубокий вздох, — что вы хотя бы сегодня продемонстрируете в математике тот же уровень интеллекта, что и в волейболе. Хотя-а-а… — многозначительный смешок и вскинутая бровь при лицезрении испачканного в пасте (ручка потекла!) лица Хинаты. И вообще, чего это вдруг Тсукишима на его губы уставился? Кагеяма и сам понимает, что взгляд магнитом притягивает мелькающий кончик языка, но нельзя же столь откровенно! Пусть валит отсюда и на своего Ямагучи пялится! Какого… ауч. Подарив Тсукишиме улыбку — гр-р-р! — Хината соскочил с табуретки, схватил Кагеяму за руку и уволок в дальний угол комнаты, жарко зашептав на ухо: — Представляешь, я смог уговорить Тсукишиму помочь нам с учёбой! Давай покажем себя с лучшей стороны. — Хината заглянул Кагеяме в лицо, убедился, что тот слушает, и вернулся губами к покрасневшему уху: — Надо с ним подружиться. — Хината вновь отстранился, уловил тень сомнения в глазах Кагеямы и уже более неуверенно зашептал (ухо сейчас точно расплавится!): — Ладно. Попытаться. — Взгляд на невменяемого Кагеяму (губы, между прочим, уха коснулись!) и — полная капитуляция с едва слышным шёпотом: — Хорошо. Сильно попытаться. — Моё время не бесконечно, тц. Нет, настолько хорошо Кагеяма не сможет. Тсукишима — человек другой вселенной. Потому что нормальный землянин не должен уметь обращаться с формулами и уравнениями на таком уровне. И только законченный садист будет мурыжить их в душной комнате, когда за окном поёт лето. И какая цикада укусила Хинату? Зачем так выпендриваться перед этим занудным очкариком? — Тсукишима! Ты такой умный, это так здóрово! Хината повторялся, явно не зная, как ещё вывести Тсукишиму из «цыкательного» состояния. Чего он пытается добиться? Тсукишима в жизни с ними на контакт не пойдёт. И это ещё расследование провести надо, чтоб установить с точностью до ста процентов, что уговорить Тсукишиму удалось именно Хинате, а не выразительному взгляду Сугавары-сана. — Да-да, точно! Тут плюс, конечно! Тсукишима, ты такой…. Он просто не имел права улыбаться вот так кому-то ещё, кроме Кагеямы. — Ты уже закончил? Покажи, покажи! На что Хината хочет посмотреть? На записанное условие задачи и отсутствие решения? — Бакагеяма!!! — Бесишь, тц. Плевать. Кагеяма поджал губы, зыркнул исподлобья и потянулся к сумке: собрать учебники, тетради и свалить подальше от математики и учителя-садиста. Мячом бы ему по затылку, чтоб забавно-конопатые рожицы Ямагучи перед глазами до вечера крутились! — Тсукишима, а хочешь… Кагеяма заледенел, в секунду мысленно договорив: «…Посмотреть с нами записи матчей, почитать мангу, прогуляться до магазинчика Укая, съесть в парке на лавочке горячий никуман…» — Не хочет, — отрубил настолько резко, что вместо цыканья Тсукишима издал невнятное чмоканье. — На сегодня всё. — Не больно-то и хотелось… Король. — Чё сказал?! — взъярился Кагеяма. Но Тсукишима, не обращая внимания ни на пытавшегося его удержать Хинату, ни на сжавшего кулаки Кагеяму, с кислой миной и раздражённым хмыканьем собрался и ушёл, демонстративно хлопнув дверью. Хината набычился, обиженно посмотрел на Кагеяму и отвернулся, сложив руки на груди. Плохо. Дуться Хината мог целую вечность (в его, Хинаты, понимании). Но Кагеяма знал, что уже к вечеру тот же сменит гнев на милость и потащит его к… … — Почему сразу к Нишиное-сану? — У него сегодня Танака-сан с сестрицей Саеко. — Хината вприпрыжку бежал рядом, задорно отбивая мяч и насвистывая в ответ птичьим переливам. — Обещали помочь. Надо доделать математику. Лови! И перебросил мяч, аккурат попадая Кагеяме по кончикам пальцев. — Ой, прости! — И задал стрекача. — А ну стой, придурок!***
У Нишинои в доме музыка, включенный на кухне телевизор, шум, смех и общий настрой веселья. Ну и какая тут математика? Да они только битый час пропущенную тренировку обсуждали! Правда, сестрица Саеко про них не забыла: надавала брату подзатыльников и мягко пожурила Нишиною, отобрав у того спрятанный под задницу журнал. И да, Кагеяма успел прочитать: Playboy (разумеется, английский он знал хреново, но не до такой же степени!). Вообще, Нишиноя с Танакой частенько скатывались в громогласно-хвастливых обсуждениях на девчонок, заставляя краснеть от двусмысленных фразочек. Зато Хината так прикольно полыхал ушами, что Кагеяма готов был простить сенпаям собственное смущение, лишь бы любоваться, и любоваться, и… Да-да, икс в квадрате, а не в кубе, он понял. Не тупой. Хотя по истечении двухчасовых головоломок с формулами Кагеяма себя не то что тупым, полным дебилом ощущал. Господи. Да пустите его уже на тренировку! Так хочется мяч покидать, с Хинатой попрепираться и хотя бы три на три сыграть! Но Хината, видимо, по волейболу совсем не скучал (это точно Хината? может, его Тсукишима подменить успел?). Вместо этого он внимательно прислушивался к взрослым разговорам, губкой впитывая уроки флирта и покорения женской части населения Японии. Неужели ему это интересно? Пусть между ними и сенпаями небольшая разница в возрасте, но… тех в большей степени интересовало совершенно другое. А Хината — да что с ним такое?! — строил из себя непонятно кого, отчаянно пытаясь выглядеть взрослым и вписаться в неподходящую ему компанию. Когда Кагеяма понял, что следующим подопытным в идиотском (именно так!) эксперименте рыжей занозы вот-вот станет Нишиноя, его терпение лопнуло. Хватит. Поднявшись и благодарно кивнув сенпаям, он многозначительно посмотрел на Хинату и нахмурился. — Ты куда, Кагеяма? — прикинулся тот невинным младенцем, сделав вид, что молчаливого приказа не понял. — Давай ещё… — Нет, — угрожающе оскалился Кагеяма. — Гляди, Ноя, гляди! Какие страсти, ха-ха-ха! — Танака завалился на пол, держась за живот и откровенно хохоча. — Прям как жена с мужем, засидевшимся в гостях! — Жена — Кагеяма? Прикольно, Рю! — поддержал тот веселье, хитро поглядывая на Хинату. — Надо будет ребятам рассказать… — Не на-а-адо! Сенпа-а-ай!.. Что там дальше вопил Хината, Кагеяма слушать не стал и пулей вылетел из комнаты, по пути чуть не столкнувшись с сестрицей Саеко, подносом с чаем и бросившимся под ноги питбулем. Невнятно пробурчав извинения, Кагеяма покинул гостеприимный дом и с удовольствием вдохнул пахнувший вечерней прохладой и цветами воздух. Хорошо на улице. Так хорошо, что хочется убить Хинату. И если тот и дальше будет отмалчиваться, Кагеяма свернёт ему шею, не отходя от дома Нишинои. — Ну ты чего? — потянул его за карман спортивных штанов Хината, заискивающе глядя в глаза и часто-часто моргая. — Нет, это ты чего? — Кагеяма навис над Хинатой и угрожающе зашипел: — Что с тобой происходит?! Хината замялся, покраснел, удивительно став похожим на Ямагучи (Кагеяму аж передёрнуло!), а потом единым духом выпалил: — Понимаешь, мне завидно! Почему мы только вдвоём с тобой дружим? Почему у нас не может быть третьего? — Выдох и вновь глубокий вдох. — Посмотри на наших сенпаев: Савамура-сан, Сугавара-сан, Азумане-сан — три друга навек! У них такая сплочённость, они так хорошо знают и понимают друг друга… И можно много всякого разного обсуждать, да и веселиться втроём прикольнее. — Очередная порция воздуха в лёгкие. — Тсукишима с Ямагучи, но у них Ячи есть, а у Нишинои-сана и Танаки-сана — сестрица Саеко. А нас всего двое! Кагеяма слушал этот бред и охреневал, мужественно сражаясь со страхом и диким смущением. Но Хината оказался безжалостным — добил, так добил: — …а я хочу втроём! Чтобы как у сенпаев! — Ты… хочешь… как у сенпаев?!***
Даже у Кагеямы имелись слабости, и даже он заморачивался милыми детскими глупостями вроде смешного брелока-воронёнка с зажатым в клюве мячиком. Талисман. Дорогой сердцу памятный талисман, который он забыл в душевой. И сегодня, как назло, дежурить остались сенпаи, с категоричным «нет» выставив их с Хинатой из спортзала. Под строгими взглядами Кагеяма так сильно торопился, что забыл безделушку! И не дай бог кто-нибудь найдёт, спросит… Рыбкой просочившись сквозь предательски скрипнувшую дверь спортзала, на миг удивившись отсутствию сенпаев, но вопросом не озадачившись, Кагеяма добежал до раздевалки, завернул к душевым кабинкам и решил, что талисман-воронёнок ночь в гордом одиночестве на полочке уж как-нибудь переживёт. Потому что сенпаи нашлись. Все трое. В одной кабинке… Кагеяма медленно брёл к остановке, но ощущение того, что у него покраснели даже пятки, не отпускало до самого дома.***
И теперь Хината заявляет, что… Он действительного хочет этого?! Кагеяма громко сглотнул, задумчиво уставился на Хинату и попытался (честно! он пытался!) представить между ними третьего. Но хорошо представлялся только Хината на месте Сугавары-сана. Пятки опять покраснели — он уверен! — и никакого третьего в их дуэте Кагеяма по-прежнему видеть не желал. Может, Хинату удастся отговорить? Пусть только они будут друг у друга. Кагеяма приблизился к распалённому прочувствованной речью Хинате, положил руки ему на плечи и серьёзно посмотрел в глаза. Кивнув собственным мыслям и залипнув на покрасневших губах Хинаты, он обхватил его лицо ладонями и заставил чуть приподнять голову. Без колебаний склонившись, Кагеяма осторожно поцеловал: всего лишь соприкоснувшись губами и долго не отрываясь. Но и это оказалось приятным — колким в чувствах и солнечным по вкусу. И почему Хината сразу не сказал? Глупый. Кагеяма отстранился. — Третий лишний, — с чётким убеждением в собственной правоте. Чего это Хината глаза выпучил и рот приоткрыл? Сам же говорил! — Ты ведь хотел как сенпаи, — пожал плечами Кагеяма, привычно нахмурившись и склонив голову набок. — Я не против, только… не надо третьего. Неожиданно улыбнувшись, Кагеяма обнял почему-то схватившегося за сердце Хинату и притянул к себе, уткнувшись носом в лохматую макушку. Три друга — это, конечно, хорошо, но всего один Хината в его личном пользовании — намного лучше.