***
— Как я и сказал ранее, — начал Мудзан.— У меня есть к тебе предложение. Выгодное для нас обоих, — он перекинул взгляд на Незуко. — Троих. Что же демон-убийца, безжалостный, не ценящий людские жизни, может предложить? Ничего, кроме боли. В этом Камадо был уверен. Если бы не Незуко, безвольно повисшая в когтистых лапах чудовища, Танджиро напал бы без раздумий, хоть голыми руками. Но пока сестрёнке грозит опасность — нельзя. — Я обращу Камадо Незуко в человека. Охотник после этих слов потерял дар речи. Любой бы на его месте. Жаль, что никто не слышал сего заявления. Словно Мудзан и рассчитывал на это, нанося точные удары охотникам, после которых те теряли сознание. Пришедший в себя Томиока отключился сразу после того, как предупредил Танджиро — последние силы покинули его. И не было никаких свидетелей их разговору. Может, так даже лучше. Камадо чувствовал себя так, будто оказался под толщей воды. Поле боя погрузилось в мертвую тишину: не было слышно даже стрекота насекомых или шума падающих обломков. Все звуки затихли, кроме одного — голоса Мудзана, который был глубоко внутри и эхом раздавался в голове. Запахи также отступили на второй план, единственное исключение — приторный, кроваво-сладкий запах Кибутсуджи. Не ослышался ли парень? Сам прародитель предлагает обратить сестру обратно в человека. Вот так легко? Все поиски и расспросы других демонов не дали никаких результатов — все старания были впустую. И тут, верховный демон лично, посреди боя, предлагает вернуть Незуко её облик. Неладное охотник заметил ещё с самой попытки Мудзана заговорить, но такого странного предложения он явно не ожидал. — Ты хочешь что-то взамен, — тихо подал голос Танджиро, на случай, если очнувшиеся или выбравшиеся из-под обломков охотники услышат его «готовность торговаться». — Зачем нам вообще соглашаться? Какой тебе с этого толк? Мудзан не удивился, что парень заинтересовался: — Не было ещё ни одного демона, вернувшего себе человеческое обличие. А Тамаё, хоть и была близка к созданию лекарства, но с треском провалилась.— Взгляд Камадо потемнел. Госпожа Тамаё отдала свою жизнь ради победы, а он стоит и выслушивает её убийцу. Повинуясь разуму, он всё-таки решил промолчать — голова Незуко нужна была целой и желательно на её плечах. — Я смогу вернуть твоей сестре жалкую человеческую форму, однако, на создание и испытание вакцины уйдет какое-то время, её личное участие в этом необходимо. — Не пытайся меня провести, — ответил Танджиро. — Тебе нужна её кровь, чтобы сделать лекарство от солнца. Я тебе этого не позволю. — Не помню, чтобы отрицал то, что возьму образцы и себе. Не важно. Не веришь мне, значит, что есть вариант лучше? — Убить тебя, — сказал Камадо. — Как ты думаешь, что произойдет в этом случае? — безучастно спросил Мудзан. — Все демоны будут свободны, они станут людьми, — твёрдо ответил Танджиро. Ухмылка появилась на лице демона: — Какой идиот тебе сказал, что демоны после моей смерти обратятся назад? — Кибутсуджи не понимал, как можно так глупо доверять людям и как же легко запудрить мозги дитю Солнца, раз уж это смогли сделать даже недалёкие и слабоумные охотники. В какой-то степени не хотелось разбивать детские надежды на светлое будущее. — Они умрут. Все до единого. — Ложь, — отрезал Камадо. Одно «но» — запаха лжи он не чувствовал. Чутье раньше никогда не подводило. — Ты пытаешься запудрить мне мозги. — Демонизация — это не магия. Это биохимический процесс, — объяснил Мудзан. — Когда моя кровь попадает в человеческий организм, начинается мутация, слабое существо становится сильнее за счёт моих клеток, ведь они заменяют слабые и ненужные. Если организм не способен приспособиться к изменениям — он умирает. Другими словами… Как ты думаешь, что произойдет, если первый этаж многоэтажного дома будет снесён? — Всё здание рухнет, — сомневаясь ответил Танджиро. — Что будет с мутированным организмом, если огромная часть строительного материала, мои клетки, исчезнут? Останется огромное множество пустых дыр. Тело попросту развалится и превратится в лужу. Камадо не мог поверить своим ушам. Неужели столпы, охотники и господин Убуяшики лгали, что все демоны будут освобождены после смерти этого монстра? Нет, они не могли. От них не исходил запах лжи, но от Мудзана его тоже нет. Может ли быть так, что товарищи не знали обо всех тонкостях? Выяснить кто прав, а кто — нет, можно только убив демона, но рисковать жизнью сестры я не стану. Ни тогда, когда я знаю о возможном неприятном исходе. — В какой-то степени они действительно будут свободны, — дополнил демон. И Танджиро понял, что именно все вокруг имели ввиду под «свободой». Смерть — освобождение от оков, избавление от демонической сущности и шанс на перерождение в лучшем мире. — Что ты хочешь взамен? — спустя секунды задал вопрос Камадо. — Знай, что я ни за что не предам своих товарищей и не прощу тебя за то, что ты сделал. За каждого убитого, за каждого обращённого. Я… — Твоя сестра и ты, — прервал заезженный монолог Мудзан. У него не было желания слушать бред который раз за одну ночь. — Когда я создам лекарство и обращу твою сестру в человека, она сможет идти куда пожелает — мне от неё никакого проку. Ты же останешься подле меня. — Этому не бывать. Это — предательство! — повысил голос Камадо. — Будет ли предательством пожертвовать собой ради спасения товарищей? — Кибутсуджи было искренне противно толкать речи, но именно этот язык, а не язык боли, Камадо понимал лучше. Танджиро не знал, как сказанное Мудзаном имело отношение к спасению товарищей, потому нахмурился. Демон понял, что пусть человек и хорош в импровизации на поле боя — острым умом не отличается, но Кибутсуджи был щедр и объяснил: — Если ты пойдешь со мной без сопротивления, то сегодня никто больше не умрёт. Попытаешься что-то выкинуть — убью всех, как можно более жестоко. — Такой вид манипуляции в большинстве случаев работает на мягкосердечных людях и демон не постыдился им воспользоваться. — От твоего решения зависит их жалкое существование. Юноша злился. Очень сильно. Так просто говорить о лишении кого-то жизни — жестоко, неправильно. Он оглянулся по сторонам: многие охотники или серьезно ранены, или без сознания, или под завалами, или мертвы. Что же делать? Нет никаких гарантий, что Мудзан обратит Незуко в человека. Нет и гарантий, что он не убьёт друзей. Что не даст другим демонам приказ об их устранении. До рассвета так далеко… Ужасно признавать, что я ничего не могу сделать, что моих сил недостаточно. Но ради ребят, моей семьи и всех погибших… Я должен принять решение, которое обойдется в меньшее количество жертв. Я пожертвую собой взамен на счастливое будущее сестры и других людей — это лучший исход. — Если мы с сестрой пойдем с тобой, — мальчик опустил глаза в пол. Как же ему было больно, больно уступать врагу, но он искренне не хотел, чтобы ещё хоть кто-то погиб этой ночью. — Если ты выполнишь все свои условия, без гадких уловок… Я согласен. Но не забывай, что в один день я обязательно убью тебя. Мудзан одержал безоговорочную победу. Все детские угрозы — пустой звук. После того, как охотник будет обращен в демона, он не будет знать никаких чувств. Кроме голода и преданности, конечно. — Договорились. Парнишка станет полезным. А Мудзан любит полезные вещи. Внезапный удар по затылку и Танджиро теряет сознание. Всё, что он успевает заметить перед тем, как провалиться во тьму — ту наигранную улыбку, которую он видел, когда впервые встретил демона на улицах Токио. Но в этот раз она была… естественнее? Танджиро и Незуко Камадо будут с рассветом объявлены пропавшими, а на их поиски будут отправлены все силы охотников.***
Очнулся Камадо на простеньком футоне. Вокруг было темно и лишь в дальнем углу горела маленькая лампочка. Её света было недостаточно, чтобы осветить всю комнату. Юноша сравнил это со светом одного маленького светлячка на поляне. Танджиро попытался встать и успешно начал недолюбливать свою идею. Кости ужасно болели, а раны стали ощущаться сильнее — адреналин больше не держал организм в тонусе. Он осмотрел своё тело и был приятно удивлен: раны были обработаны и перевязаны. Но кто и когда оказал ему медицинскую помощь? Где он? Камадо схватился за волосы, когда вспомнил в какой ситуации он оказался. Что же он наделал? Дал врагу то, чего тот так сильно хотел. Он предал охотников, он предал друзей и предал свою погибшую семью. Он не искал себе оправданий, не хотел и считал, что у него нет права на это. Парень не знал, что теперь делать. Восстановив дыхание, он начал думать: Это не Мудзан использует Незуко и меня — мы его. Как только он разработает лекарство для сестры, освободит её и я буду уверен в её безопасности — он обратит меня. Будучи демоном у меня появится шанс похитить рецепт вакцины, передать её, а после того, как организация вернёт человеческий облик как можно большему количеству демонов, я убью Мудзана. Но если, обратившись, я стану чудовищем? Пусть шанс есть и он велик, но я ни за что не поддамся демонической сущности. Как бы там ни было, я — старший сын. Это мой долг — защищать семью и тех, кто мне дорог. Любой ценой. С этими мыслями Камадо наконец смог встать и подойти к двери. Она была не заперта. До сих пор не может поверить, что здесь он — не пленник. Что он лично подписался на это. Освещение в длинном коридоре было лучше, чем в комнате, в которой он находился. Явно дорогие бордовые обои были украшены разными золотыми замысловатыми узорами, а пол из тёмного дерева очень красиво с ними сочетался, длинный алый ковёр на нём — мягок и очень приятен стопам. Танджиро открыл дверь напротив — кладовая. Огромная комната вмещает в себя множество шкафов с цветными сосудами, склянками, сухими растениями, растворами, разными предметами и устройствами, которые парень видел впервые в жизни. Камадо вышел, закрыл за собой дверь и пошел дальше по коридору. Дверь правее от склада выглядела значительно роскошнее, резные узоры растений украшали её. В этот раз он постучал, вспомнив о манерах, которые мать прививала с таким трудом. Голос из-за двери принадлежал Кибутсуджи: — Входи. Мурашки пробежали по коже. Мешкая пару секунд, Танджиро всё же вошёл. Ему нужно было знать, где сестра и как она себя чувствует. Взору открылась просторная комната, посреди которой стоял очень длинный стол из красного дерева со множеством ящичков внутри. На самом столе находилось огромное количество колб, в которых что-то бурлило или меняло цвета, сухие растения, а также книги. Много книг. На углу стола сидела Незуко, мотая ногами вперед-назад. Она выглядела хоть и недовольной, но весьма расслабленной. Пускай и находилась так близко к врагу, но даже и не думала предпринимать никаких агрессивных мер. Увидев брата, демоница спрыгнула и побежала тому в объятия. Танджиро был счастлив, что с ней всё в порядке, что она не ранена и не посажена на цепь в каком-нибудь тёмном месте. Не понимал он лишь одного — как же она могла сидеть совсем близко с убийцей их семьи, показывая лишь лёгкое недовольство от его компании. И почему сам Кибутсуджи так спокоен. Всё, что он сделал — бросил на Танджиро взгляд и вернулся к своим разноцветным бутылькам. Парень погладил Незуко по голове, про себя говоря: Прости меня, сестрёнка. Но я не видел другого выхода из ситуации. Потерпи ещё немного. Я знаю, знаю, что прошу слишком много, но доверься брату. Я позабочусь о тебе. Мысленные извинения прервал Мудзан, щёлкнувший пальцами, и в ту же секунду появившийся в дверях демон. — Они мешают, — сказал он, помешивая раствор в колбе. — Накорми человека, иначе помрёт. Демоница не ест человечину. До заката не хочу их видеть, займи чем-нибудь. Немногословен и абсолютно безэмоционален. Ничего человеческого. Камадо ожидал совершенно другого отношения. Представлял страшную картину, как сидел в холодном, грязном, сыром подвале, где сносил каждодневные пытки, побои и голод. Но демону будто бы было до лампочки, что по его обители свободно бродит тот, кто с радостью отрубил бы ему голову, только появилась бы возможнось и катана. Неужели Мудзан не думает, что парень сбежит, имея полную свободу передвижения? Слишком самоуверенный для того, кто чуть не умер от рук охотника из-за этой самой самоуверенности. — Как прикажете, господин, — поклонился демон и, взяв брата с сестрой за плечи, срочно покинул комнату. Он глубоко дышал, пока они шли по коридору. И когда находились уже далеко от кабинета Кибутсуджи, он смог тяжело выдохнуть. Демон искренне считал, что ему вот-вот за что-то оторвут голову и бросят ту под солнце. Было так страшно, казалось, что ноги откажут. Он перевел взгляд с пола на странных гостей: парнишка с неподдельным интересом рассматривал убранство коридора, болтал с сестрой, извинялся перед ней за что-то, а она только местами дула щёки. После длинной тирады и множества извинительных поклонов Незуко взяла Танджиро за руку и улыбнулась, говоря: «Я всё понимаю и не злюсь.» О демонице, победившей Солнце, было известно почти каждому. Многие людоеды хотели заполучить её, сожрать и стать тем самым «бессмертными». Но господин дал чётко понять: Покушение на этого демона — мучительная смерть. Никто в здравом уме не решился бы даже подойти к собственности Мудзана. Никто, кроме этого странного человека. Спокойно себе идёт и рассказывает ей какие-то истории, отвлекая от скучного пути и ситуации, в которой они оказались. Безумие какое-то. Почему Кибутсуджи вообще пустил сюда человека, а не обратил того сразу в демона? Так ещё и запретил всем даже пытаться пустить ему кровь или сожрать, но ведь парень сам на это провоцирует — от него исходит такой приятный, вкусный, сладкий запах редкой крови. Покушение на этого человека — мучительная смерть. Страх перед господином пересилил голод демона-слуги. Он молча накрыл на стол и подал человеку еду. Танджиро не забыл сказать слова благодарности демону, который показал им, где они могут спокойно находиться, не боясь гнева господина: библиотеку, кухню, комнаты и даже просторные ванные. Рассказал о террасе и саде, в который они могут выходить после заката. Так ещё и накормил. Слуга, мягко говоря, был поражен доброжелательности человека, но ничего не сказал и молча отошёл в сторону. Понюхав еду и убедившись в отсутствии ядов или демонической крови в пище, он принялся за трапезу. Сестра села рядом, положила голову тому на плечо и заснула. Камадо погладил её по голове: — Ты, наверное, очень устала. Мне жаль, что тебе приходится терпеть всё это, — прошептал он ей на ухо. — Но мы победим зло, не волнуйся. Я найду способ. И он найдёт. Но не такой, на который надеялся изначально.