Почему тебя люблю

      Под утро позвонила Вика и Максим едва не придушил телефонную трубку, жалея, что в пальцах хрустит именно пластик, а не кое-чья шея. Дурная привычка семейства Матёровых, повадившихся будить его по ночам, уже даже не выбешивала, хотя и мириться с подобным произволом он не собирался. Поэтому демонстративно вырубил телефон, показав таким образом, что звонок был замечен, но вызывающе проигнорирован, и лёг спать.       А утром Вика разбудила его уже собственноручно — пришла и звонила в дверь до тех пор, пока он, заспанный, всклокоченный и злой, не вылетел из квартиры с единственным желанием — таки сжать пальцы на её шее.       — Какого хрена?! — даже успел проорать он, а Вика уже повисла на его шее.       — Ма-а-акс, — проныла она, от чего Максима покоробило. Он уже давно вырос из этого обрубка имени, возмужал и давно привык, чтобы звали его по полному имени и отчеству — там, где он работал, не было «Максов», «Колянов» и «Вованов», а если и попадались, то по другую сторону решётки.       — Ну чего тебе? — недовольно буркнул он, когда отлепил Вику от себя. Что бы там ни было, и как бы его не раздражала слежка за собой бывшей, на глаза Вика попадалась не часто.       — Славик пропал! Уууу…       — Как пропал? — опешил Максим. — Вчера ж только ночью тебе приволок паршивца.       — А он ко мне не пошё-ё-ёл, — навзрыд прохныкала она. — Он вообще у меня в квартире перестал появляться, с тех пор, как… ну, когда нас там видел…       Укол совести. Максим загнал его поглубже, запорошив злостью на вредного мальчишку, даже своим отсутствием портившего ему кровь.       — Ты в общежитие звонила?       Максим навскидку вспомнил, где может быть поганец, но знаний о пацане ему катастрофически не хватало. Мир был проницательным, откровенно гадким и любил сестру, но чем мальчишка занимается в свободное от нервомотания ему время, он не знал. Телефон, конечно же, не ответил. Плюнул, посадил Вику в машину и слетал к Мировому общежитию. Внутрь его не пустили, а высмыкнутые на разговор студенты недоумевающе хлопали ресницами: «Мир? Какой Мир? А, тот чудик?», и шли дальше, забыв о странном допросе. С непонятной тоской до Максима дошло, что Мира не было в их жизнях. Этот странный мальчишка, перевернувший его собственную жизнь вверх дном, мелкая колючка с острыми иголками — Максим не мог представить, чтобы кто-то мог пройти мимо Мира и не заметить его — для остальных он был просто «чудиком».       Набрал на автомате ещё раз номер пацана, не слишком надеясь, что ему ответят, но трубку сняли почти сразу.       — Да? — голос на том конце провода был хрипатый и неприятный. Максим внутренне подобрался, сразу же зачислив незнакомца в противники. — Кто это?       — Это я у тебя хотел узнать? — не сдержался и рявкнул Максим, заставив шарахнуться идущих мимо людей. Мужик явно был намного старше неугомонного пацана и никак не мог быть вредителю другом. Тогда какого чёрта они ошиваются в одной компании?!       — Сергей Антонов я, — любезно оскалились в ответ.       — Да всё равно! — вспыхнул Максим от насмешливого повелительного тона. — Что телефон парня у тебя делает?       — Просто тут высветился какой-то «конь педальный», вот я и решил проверить, кто это, — добродушно, но всё равно обидно хохотнула трубка.       Максим скрипнул зубами. Ладно, чёрт с ним, у самого «прыщом» подписан.       — Дайте к телефону Мира, — потребовал уже куда спокойнее. Нельзя показывать мелкому, как он выбешивает, и вообще на людях нужно быть собранным и сдержанным.       — Прости, не могу, — немного смутился собеседник, — пацан спит.       — Так разбуди, — глухой рык.       — Да меня врач пришибёт, если его растолкаю…       — Какой врач? — враз осипнув, опешил Максим. Вика стояла с другой стороны автомобиля и последней фразы не расслышала. Она вообще рассеянно рассматривала общежитие, словно выискивая пропавшего брата в толпе студентов. Словно это не её придурочный братец потерялся, а потерялась именно она. Максим смотрел на этих двоих и не понимал, как можно настолько зависеть друг от друга… зависеть, но не пересекать границы… даже не приблизиться к ней… Эти братик с сестричкой его бесили!       — Ну, наш, — недоумённо ответил собеседник. И словно само собой разумеющееся:       — Мы же в больнице.       — В какой?..       Голова у Максима пошла кругом, он словно в тумане выслушал название, кое-как вспомнил адрес, сел в машину и сорвался с места, уже по дороге вспомнив, что оставил Вику у общежития. Виновато потянулся к телефону, обнаружил несколько пропущенных вызовов от неё.       — Алло, Вик, тут такое дело… — на ходу выдумывать правдоподобную ложь тяжело, поэтому Максим просто смягчил, — в общем, я сам пацана заберу.       — Откуда? — тут же насторожилась бывшая. Максим мысленно ругнулся и просто отключил трубку, предварительно пошипев в неё, имитируя плохую связь.       В больнице вызвонил бывшего клиента, работающего здесь терапевта, которому недавно вёл дело о наследстве, и тот окольными путями вывел его к нужной палате, заодно раздобыв по пути карточку больного.       — О, знакомый мальчишка, — ухмыльнулся мужчина. Максим тут же недовольно зыркнул на проводника, гадая, откуда его Мира может знать самый обычный терапевт самой обычной больницы. — У нас уже вся больница про него знает, — довольно поведал тот. — Его утром скорая доставила с рассечённой рукой.       — И что примечательного в этой истории? — недовольно буркнул Максим, украдкой радуясь, что повреждение у мелкого несерьёзное и его действительно можно доставить сестричке и наконец избавиться от этой чёртовой семейки.       — Скорую вызвала девица, которая его в плечо пырнула…       — Э?       — Угу. А пырнула, потому что он её изнасиловать пытался.       — Э?!       — Угу! И это при том, что, как я слышал, она и сама с ним собиралась, вполне себе добровольно.       — Э… — Максима заело. Он пытался уложить в голове сумбурную информацию, но никак не мог и смешок терапевта о том, что приехавший участковый схватился за голову — оба отказались обвинять обидчика — его только раздражал и не давал сосредоточиться. Мир, упрямый, прямой, алогичный… не сделавший ни одного необдуманного поступка… его действия всегда утягивали за собой следующие, выстраивали сложную последовательную цепочку, которую Максим мог увидеть только в самом финале, как он мог вляпаться в подобное?       Парень уже не спал, когда Максим вошёл в палату. Ощутимо напрягся, увидев мрачного посетителя, но при посторонних прикусил язык и не стал его гнобить, буркнул только:       — Какого припёрся?       — Полюбоваться на придурка, которого любая девка заколоть может, — в тон ему ответил Максим.       Мир сощурился, но не отгавкнулся — устало откинулся на подушку, стараясь незаметно забиться под одеяло и скрыть от пристального карего взгляда перебинтованное плечо. Сосед Мира по палате — невольный свидетель — недоумённо косился на недружелюбного посетителя, даже что-то неодобрительное пробормотал, но Максим только отмахнулся, тем более, что и Мир не сильно возмущался такому обращению с собой.       — Ну, и чего разлёгся? — Мир недоумённо покосился на него. — Собирайся, я тебя забираю — нечего место занимать, ничего у тебя там опасного нет — залатали, забинтовали и свободен.       Мир молчал.       — С врачами я уже поговорил, — закипая, процедил Максим.       — Это они тебе сказали или ты сам им сказал, что забираешь?       — Сам.       — Тогда я останусь.       — Это ещё почему?       — Потому что так хочу!       — Да кто тебе позволит?!       — А кто мне запретит?!       — Слушай ты…       — Мужик, ну чего ты к нему пристаёшь? — всё же встрял сосед Мира, и правда немолодой лысоватый дядька, каким Максим его себе и представил. Но лицо оказалось вполне добродушное, а не наглая уголовная харя, как тот же Максим навоображал.       — А он меня своей собственностью считает, — вякнул Мир, драконя ещё сильнее. И неожиданно высунул из-под одеяла нахальную рожу, злорадно покосился на Максима. — Всего-то разок отдрочил…       В палате стало тихо-тихо.       — Собирайся. Живо, — прошипел Максим, едва ли не впервые в жизни чувствуя, как начинают гореть от стыда уши. Мелкий паршивец видать и сам понял, что перегнул палку — молча сполз с кровати и даже больше не вякал, пока собирали его нехитрый скарб.       — Славк, — неуверенно позвал сосед по палате. Мир, побледневший и опавший с лица, стоило подняться на ноги, повернулся к нему. Мужик подозрительно посмотрел на Максима. — Я тебе позвоню попозже.       Так и подмывало предложить третьим, но уши и без того ещё горели, а мужик ему, в общем-то, ничего плохого не сделал, он просто переживал за эту языкастую язву.       …Уже когда машина выруливала с больничной стоянки, Максим наконец заметил, что в салоне слишком тихо. Мир прижухался на соседнем сиденье, поблёскивая на него горячечными ртутными глазами.       — Тьфу! — снял пиджак и накинул на пацана, накрыв того вместе с головой. — Скройся из виду, вредитель!       Мир слабо зашевелился.       — Максим…       Взвыла рванувшая с места машина.       — Максим?..       — Ну чего ты там скулишь?       Из-под пиджака высунулась бледная физиономия.       — А можно я у тебя побуду?       — Чего?       Нога едва не сломала педаль газа, так вдавила.       — Можно я у тебя пару дней побуду, пока рука не заживёт?       — Нет!       — Я не буду мешать…       — Слушай, ты… — Максим долго подбирал слово, но в голову лезли исключительно неприличные, потому он просто сцепил зубы и прорычал:       — Какое, к чёрту, «не мешать»? Ты что устроил в палате, гад?       — Ну, вырвалось.       — Да у тебя всегда «вырывается»!       — На себя посмотри, можно подумать, ты — образец учтивости, — вяло отгавкнулся щенок. Максим против воли ухмыльнулся.       — Ну и на кой ты тогда ко мне просишься?       — Потому что мне помощь нужна. Я с одной рукой не управлюсь, балда. А Вику расстраивать не хочется.       — Соседей по комнате разжалобишь — со всем помогут, лишь бы скулежом не допекал.       — Завтра суббота, все на выходные разъедутся.       — Ну так к друзьям вали!       Он думал, Мир опять съязвит или пошлёт его лесом, как обычно и делал, не имея возможности дать адекватный ответ, но тот на удивление спокойно хмыкнул:       — А у меня их нет.       — Что, совсем? — даже опешил Максим. Пацан кивнул с каким-то злорадным вызовом, но почему-то Максим не захотел язвить.       — А Вика думает, что они у тебя есть, — осторожно заметил он, упустив, что сам думает точно так же.       — Ага, — как-то рассеянно согласился парень. Обессиленный, он засыпал на ходу, всё глубже зарываясь в Максимов пиджак. Сонный, тихий, впервые он не бесил и не действовал на нервы. Обычный ершистый мальчишка… Саша был точно таким же — едкий, дикий, нахрапистый.       …Максим так и не признался, что в тот день, когда познакомился со своей бывшей, в кафе он подошёл не к ней. Рядом с девушкой заливался солнечным смехом её младший брат. Весёлый. Озорной. Со жгучей непонятной тоской в оленьих глазах…              День полетел в тартарары. Нет, Максим не собирался оставлять этого бесёнка, но предложение Мира было слишком соблазнительным — ему позволено нарастить пощипанные пёрышки у Максима, а он в благодарность наконец исчезнет с горизонта и больше не будет трепать нервы. Никогда. Слишком сладко, чтобы было похоже на правду.       — И не боишься сам ко мне лезть? — в последний раз уточнил Максим, даже не зная, радоваться ли подобной перспективе или ждать очередного подвоха от этого вредителя.       — А ты реально собираешься меня поиметь? — так искренне удивился и возмутился Мир, напряжённо косясь в сторону Максима, что тому стало стыдно.       — Вот ещё, — угрюмо буркнул он, открывая дверцу и стараясь не смотреть в самодовольную мордашку навязавшегося попутчика. — Сам ко мне лезешь.       Дома они позвонили Вике и бодро наврали про ночную попойку, после которой у Мира якобы был жестокий отходняк, вследствие чего он немножко и пропал с глаз сестрички. Кажется, Вика не поверила — она долго что-то выспрашивала у братца, но тот только угрюмо отмалчивался в телефонную трубку.       — Присмотришь за ним, пока я у родителей буду? — под конец спросила Вика у Максима. Тот только скрипнул зубами.       — А ты не можешь его просто забрать с собой? — не удержался он.       Вика замялась.       — Он не ездит домой.       И явно желая замять скользкую тему опять повторила вопрос.       — Он же не маленький ребёнок! — вспылил Максим. Пускай именно это он и собирался сделать, но одно дело — уговориться с пацаном, и совсем другое — выполнять роль заботливой наседки, как просит бывшая.       — Просто не упускай его из виду, — упрямо попросила Вика и первой положила трубку, чего себе обычно не позволяла.       Максим ругнулся и пошёл к себе. На пороге ругнулся ещё раз — Мир нагло развалился на его кровати, совсем забыв, что в чужих домах посторонние должны вести себя несколько скромнее.       — Чего? — недовольно буркнул он, разлепив один наглый голубой глаз.       — Это моя спальня.       — Это ты так прозрачно намекаешь, чтобы я?..       — Ага, выметайся.       — Э, мне в гостиной спать?       Максим не сдержался и ехидно осклабился.       — Ты где-то видел у меня гостиную?       Сонный, Мир плохо соображал, а Максим не мог сдержаться и немножко не поиздеваться над этим мелким чертёнком. У него действительно не было гостиной, вернее, гостиная была же и спальней. Москва — дорогой город, а он вырос и вдруг понял, что человеку не так уж и много надо места — было бы где поесть и поспать. Куда делся тот юношеский максимализм и полная лоска и ночных клубов жизнь? Как странно иногда меняет жизнь, Максим без сожаления распрощался со всем, что в ней когда-то было — клубы, шумные приятели, длинноногие подружки; деньги он зарабатывал сам, квартиру снимал за собственные деньги и взятую в кредит машину тоже оплачивал из своего кошелька. И неожиданно подобная независимость пришлась ему по вкусу, хоть и сильно обрезала праздность.       — И где мне тогда спать?       — Можешь на полу, — великодушно разрешил Максим, любуясь вытягивающейся физиономией «гостя».       Мир неуверенно покосился на пол. Блин, даже не интересно над ним, больным, издеваться — ни юмора не понимает, ни отгавкнуться не может.       — Хрен с тобой, дрыхни. В холодильнике вроде бы пельмени были — разогреешь в микроволновке, с нею и одной рукой управишься. В ванной краны перепутаны — на синей ручке горячая вода, на красной холодная. Что ещё? Не лезь к ноутбуку — он всё равно запаролен. А если сунешься — обязательно узнаю.       — Э, стой, а ты куда?       — На работу. Я по твоей милости только к концу рабочего дня в офисе покажусь.       — Максим, стой…       Тот остановился, ожидая услышать хотя бы «спасибо».       — Ещё одну подушку дай, эта неудобная.       Щенок неблагодарный. На пакостной физиономии расцвела нахальная ухмылка — Мир явно знал, чего ждёт от него Максим.       — Больше нет!       Уже за порогом, грюкнув погромче дверью, он мог поклясться, что слышал, как довольно захихикало это адское создание.       …Не отчитали его только потому, что начальник уехал в отпуск, а его зам сегодня и сам не явился — приходил в себя после празднования совершеннолетия дочки. С секретаршей же Максим был в хороших отношениях, так что его самовольный прогул прикрыли.       Не работалось и не думалось. Максим гонял в руках бумаги очередного дела, костеря себя за то, что пошёл-таки на поводу у сопляка и позволил остаться у себя. Стоило закрыть глаза, как всплывали нарочно затёртые воспоминания: задыхающийся поскуливающий Мир под ним, напряжённое трясущееся тело, затравленный взгляд, глаза, напуганные, обиженные и злые, пряный мускусный аромат разгорячённого тела.       Когда в пальцах сломался второй карандаш, плюнул и удрал с работы. Домой малодушно не пошёл — свернул в попавшийся по пути бар. Смазливая девица за стойкой скользнула по нему пристальным близоруким взглядом, нахмурилась и без заказа булькнула в стакан чего-то алкогольного.       — Я не просил, — попробовал было покочевряжиться Максим, но девушка только цинично ухмыльнулась.       — Можно подумать, сюда молочные коктейли ходят хлебать.       Максим усмехнулся в ответ — девушка ему неожиданно понравилась, она не была похожа на привычные молчаливые тени за стойками.       — А ты, как погляжу, бойкая на язычок.       — Могу притвориться невидимкой, — как-то странно улыбнулась собеседница. Мордашка чистая, тёмные волосы по плечам рассыпаны, высокая, стройная… красивая. Девушка. Девушка. И смотрит на него откровенно и маняще, с такой любой вменяемый мужчина захочет провести вечер. А то и не один.       — Нет, не надо невидимки…              Утро наступило ярко и больно: острый локоть влепился в скулу, явно намереваясь угодить в глаз. Максим дёрнулся, спиной почувствовал край кровати, но вывернуться не успел — кто-то подло двинул ногой под колено и он кубарем полетел на пол.       В памяти смутно всплыли женская фигура и затянутый винными парами бар — можно не напрягаться, кто это так лягается.       — Ты охренела?!       — Сам ты «охренела», — мрачно рявкнули с кровати злым мальчишеским голосом. — Нехрен пить, раз не умеешь.       Максим проморгался. Спальня была его, кровать — тоже, и сидела на ней вовсе не вчерашняя красотка, а злющий, как оса, Мир… почему-то кутающий обнажённый торс в одеяло. Дурные мысли заполнили пустую с похмелья голову: пацан, голый, в его кровати. Тпррру! Ну и что, что в его кровати? И что, что голый? Пацан!!! Одно это не должно вызывать никаких смутных беспокойств.       Предплечье перебинтовано, повязка растрепалась с ночи и из-под неё выглядывает припухшая повреждённая плоть, щедро залитая зелёнкой. Точно, он же отсиживается у Максима дома из-за этой раны.       — Ну и с какого перепугу ты пинаешься? — недовольно вопросил Максим, поднимаясь с пола. Ныл ушибленный копчик, гудела голова, да ещё и этот зверёныш шипит, как рассерженный кот. Странно, а ночью, когда Максим, пьяный и уставший, вернулся домой, мальчишка не показался ему таким уж демоническим упырёнком. Возможно, во сне это сокровище прятало свои колючки и становилось обычным смертным. Но стоило ему разлепить ресницы, как тут же хотелось придушить пацана и прикопать в кадушке с фикусом.       — А какого ты валяешься рядом?       — Потому что это моя кровать!       — Но на ней сплю я!!!       — Я, кажется, говорил, что у меня нет больше дивана, и где прикажешь тогда спать мне?       — На полу!!!       Максим мрачно ругнулся и поплёлся в ванную. Мир потопал следом и молча застыл над душой чистящего зубы Максима, пока тот не выдержал.       — Что?       — Зубы почистить хочу.       — И?       — Чем???       — Блин, ты что, зубную щётку не взял?       — Ага, вот каждый день с собой в кармане таскал, а тут выложил!!!       Максим страдальчески поморщился — ну не было у него гостей никогда! Уж не таких, которым надо щётку припасать и думать, где раздобыть хотя бы раскладушку, чтоб по утрам пинки не собирать. Начинать утро с ссоры он не хотел, поэтому просто покорно вымелся из квартиры в соседний супермаркет, оставив пацана кромсать бутерброды.       А по возвращении обнаружил этого монстра трескающим отломанный кусок батона и такой же поковерканный кусок колбасы.       — Ты чего делаешь? — даже как-то растерялся Максим.       Мир посмотрел на него уже сытыми благодушными лисьими глазами и прочавкал:       — Ем.       — Ты вообще в курсе, что в природе существуют такие полезные приборы, как ножи?       — Что-то такое припоминаю, ага.       — И хватит изображать из себя обезьяну.       Пацан раскачивался на задних ножках стула, опасно балансируя, чтобы не упасть назад и не удариться головой о холодильник.       — Ага, — чавк-чавк…       Стул, хоть и наполовину металлический, скрипел, мальчишка раскачивался сильнее.       — Ну и?       — Слуш, ну чего ты пыхтишь? — Мир потянулся ко второму куску батона и помародёрствованому огрызку колбасы на столе. И неожиданно протянул их Максиму. — Сам попробуй. Так намного вкуснее.       Странный, дикий… Словно кривое зеркало изменяющий реальность вокруг себя… С ним даже циничный Максим терял волю и поддавался какому-то бесшабашному безумию.       …А такой бутерброд и правда оказался вкуснее…