Почему тебя люблю

      — Что это? — Мир подозрительно понюхал предложенное угощение. Максим хмыкнул.       — Гранат.       — Я не люблю гранаты.       — Тем приятнее мне будет смотреть, как ты будешь им давиться.       — Чего?       — Чего-чего? Жуй, говорю. Гранаты восстанавливают кровь.       — Спасибо, я и так ем кучу лекарств.       — Это не лекарство, балда.       — Но противное!       Максим мрачно сузил глаза. Мир в ответ громко засопел носом.       — Чёрт с тобой, ходи бледным упырём.       Пацан состроил победную рожу и учапал в ванную.       А через полчаса недовольно пыхтел на соседнем сиденье; Максим силой утащил его из квартиры и запихнул в машину — повёз на прогулку.       …- Где мы? — мрачный монстрик выполз из салона, брезгливо потоптался по осенней раскисшей земле. Насупился, ещё плотнее ввинтился в куртку, неприязненно разглядывая угрюмый предгрозовой пейзаж. Если честно, Максим не был уверен, что врачи погладят его по голове за то, что выволок пацана за город к разлившейся в небольшое озеро реке. Но этот упрямый бесёнок отказался есть гранат, не разрешил сменить повязку и таблеток в пластинках осталось столько же, сколько было вчера. Ну да — молодой наглый организм, на нём и так, как на собаке… и всё же он согласился взять эту обузу в дом, а, значит, взвалил ответственность за подрезанную шкурку мальца.       — На природе, — оскалился Максим.       Хмурый взгляд на морщинящуюся от ветра сизую воду. Второй берег утонул в тяжёлом сером тумане, оставив реку бесконечным океаном. Здесь бетонные плиты, обхватывающие Москву-реку плотным корсетом, давно поврастали в землю или были сорваны ещё во времена перестройки. Вокруг шелестели не облетевшие ещё деревья, остатки старой лесопосадки. Мир поёжился.       — Мне тут не нравится.       Врунишка бессовестный. Глаза полуприкрыл, в руке откуда-то лист с дерева, и дышать начал медленно, словно смакуя чистый воздух.       — А ты ведь не блудил, хотя тут и бездорожье… — как всегда ядовито вклинился малец в размышления Максима.       — И? — тут же подобрался мужчина.       Растресканные от температуры губы пацана скривились в довольнющей улыбке.       — Часто сюда девок возишь?       — Тьфу, придурок…       — Да брось, это место идеально для подката — природа, уединение, девицы на такое ведутся. Или… какого пацана соблаз…       Рука сжалась на тонкой шее раньше, чем он сообразил, что делает. Под пальцами дёрнулся кадык.       — Ну, давай… — самодовольная ехидная мордаха. В небесных глазах какая-то садистская радость. Маленькое жестокое чудовище. Так и тянет сжать пальцы сильнее, чтобы чёртова ухмылка сползла с лица. Просто са-амую чуточку…       Мальчишка позеленел лицом, только нахальные глаза распахнул сильнее, впился ими, пробирая чёртовым пристальным взглядом до печёнок. Отвернись, гад. Или зажмурься…       А Мир вдруг подался вперёд, заслонив лохматой шевелюрой небо с рекой, дотронулся острой коленкой до ноги ошалевшего Максима. Словно током дёрнуло.       — Твою мать!!! — отпихнул поганца, едва сдерживая дрожь в ногах.       — Понравилось? — гнусное хихиканье.       — Нет!       — Да брось. Спорим, и мыслишки у тебя левые пошли.       — Нет!!!       — Ты кулаки разожми — костяшки аж побелели, гы-гы-гы. Трясёёёёт?       — НЕТ!       Мир бесстрашно подступил к Максиму, Максим непроизвольно отступил. Пацан озорно блеснул глазами из-под упавшей чёлки.       — Я же говорил, ты меня боишься.       — Ты много чего говорил — например, что я гомик. Но из нас двоих соблазняешь только ты.       — Ха-ха, не переводи стрелки. Из нас двоих хочешь парня только ты. Ну и как тебе ощущение?       Максим мученически закрыл глаза, выдохнул сквозь сцепленные зубы, подтянул что-то вякнувшего поганца за ворот куртки, с удовольствием дал рыпнуться в хватке, злорадно оскалился.       — Ты чего…       Жалобный скулёж Мира ударил в самые губы, отдавшись сводящей скулы истомой. Сопротивляющееся тело выгнулось дугой, Максим грубо дёрнул за больную руку, чтобы сломить сопротивление. Мальчишка попытался отвернуться, ойкнул и Максим тут же накрыл его губы своими — ни вырваться, ни отстраниться. Тонкий, гибкий, желанный. Мир замер, даже дышать перестал, пойманный между машиной и Максимом. Тем лучше… осторожно отпустил больную руку, взял в ладони лицо. Мир вжимался в капот. Глаза у него стали большие-большие, никакая чёлка не могла их скрыть.       — Нет…       Максим осторожно убрал волосы с глаз, провёл пальцем по опухшим губам. Медленно склонился, давая возможность отвернуться, но Мир, завороженный медленными плавными движениями, даже не зажмурился.       — Да.       Вкус у губ был терпкий, отдающий осенней сыростью с примесью граната.       — Съел всё же, упырёнок, зачем тогда кочевряжился?       Мирная тишина лопнула в то же мгновение. Загипнотизированный Мир сморгнул, глаза опять стали колючими и дикими, между бровей сложилась хмурая складка.       — Отпусти, придурок!!!       Короткая перепалка. Припечатать мальчишку к машине, зажать одну ногу ногами, вторую, вырвавшуюся и брыкающуюся, перехватить в колене, подтянуть к своей талии, чтоб не дёргалась и не мешала, словить руки, насильно переплести пальцы… дать пленнику побарахтаться в своё удовольствие.       Максим опять поймал непокорный рот мальчишки, куснул за губу, чуть потянув на себя, не разрешая отстраниться. Мир рассерженно скривился, но послушно подался к своему мучителю. Горячий, ершистый, так и тянет обнять за плечи, прижать и не отпускать, наслаждаться теплом и вынужденной покорностью. И, повинуясь порыву, Максим сжал острые плечи, обнял напряжённое сердитое существо, и, теряя остатки здравого смысла, скользнул языком между недовольно сжатых губ. Всего на мгновение забылся, опьянённый горячим влажным дыханием, как Мир зло зашипел и грызанул за губу.       — Пусти, гад…       Максим не злился, ему было не до того, сжал сильнее свою несговорчивую добычу, мазнул языком по скуле, спускаясь губами ниже. Шея, горло, ключицы. Руки пробрались под расстёгнутую куртку, обхватили за талию, вжимая в себя. Мир выгнулся и согнулся. Жаркое живое тело билось под руками, не желая повиноваться. Тело напряглось, тело натянулось, как струна, тело выгнулось… и, млея, покорно обвисло в объятиях, позволяя себя зацеловывать.       В себя Максим пришёл только от короткого судорожного всхлипа. Мир лежал под ним, распластанный на капоте автомобиля. Куртка стянута с плеч, волосы всклокочены. Парень шало смотрел мутными глазами и жадно глотал ртом воздух. Максим медленно перевёл взгляд на открытую шею, где наливался кровью оставленный им засос.       — Вот только скажи, что тебе не понравилось, — кое-как выдавил он из себя, желая провалиться под землю.       Мир не ответил. Он молча собрался в кучку, кое-как отлип от капота, размахнулся и бацнул слабо сжатым кулаком Максиму в живот.       Назад они ехали в гробовой тишине. Пацан куксился, возился, пытаясь подобрать удобную позу для ноющего плеча, Максим просто следил за дорогой, усиленно выкидывая из головы посторонние мысли и стараясь не сильно явно коситься на мальца. Сутки… ещё бы сутки выдержать, потом мелкий провокатор свалит в альма матер и рассудок вновь вернётся на место. Нет, он не был озабоченным психом, но Мир умел перевернуть всё с ног на голову, а Максим и так никогда не отличался ангельским терпением.       Поэтому дома он сам молча распаролил компьютер, наскоро пожарил картошки и успел удрать из квартиры до того, как Мир выползет из ванной. И пускай это было похоже на бегство, но куда проще оказалось оставить скомканную записку «Я по делам, вернусь завтра», чем дуреть от присутствия этого упырёнка под боком.       Мир позвонил, но Максим малодушно не взял трубку. Позвонил ещё раз. И ещё. И ещё раз десять, пока Максим не догадался отключить проклятую трубку.       Недалеко от офиса стояла вполне сносная гостиница с вменяемыми ценами и адекватным персоналом, там он и собирался переночевать.       — Дай угадаю, у тебя проблемы с девушкой, вы рассорились и ты решил переночевать в гостинице?       Максим обернулся на хихикающий смешок, узнал недавнюю барменшу. Он так и не вспомнил, как они расстались, но вроде бы даже успели познакомиться — не могла же посторонняя дамочка так фривольно обращаться к мрачному мужику и не бояться при этом получить оплеуху.       — Почти угадала, — оскалился Максим. Даже если она ему приглянулась, в данный момент он не желал общения. — У меня проблемы с парнем.       Барменша округлила глаза, но тут же опять хихикнула.       — Братишка твоей бывшей?       Максим удивлённо икнул. Интересно, что ещё он сболтнул незнакомой девице в пьяном угаре.       — Знаешь что, Макс… — девушка фривольно подцепила его под локоть. Кошмар, она и имя его знает?! — я тут тоже с парочкой одной поцапалась, довели дурачьё. Пошли напьёмся, что ли?       — Эм… знаешь…       — Знаю, знаю, — рассеянно кивнула навязчивая собеседница, — обещаю, лезть к тебе под юбку не буду и сохраню твою девственность до нашей свадьбы.       — Ха-ха, договорились…              Просыпался Максим медленно, словно продолжал тонуть в вязкой вате сна. Запах в комнате был незнакомый — не стерильный, как в дешёвой гостинице, цветочный с раздражающей ноткой… кошатины. Сам кошак — здоровенное рыжее чудовище — вольно развалился на второй половине кровати, томно муркая и кося на Максима жёлтым глазом.       — Пошёл брысь, — неуверенно буркнул Максим. Кот равнодушно зевнул.       — Ну привет, Глеб, может, передашь трубку своему сокровищу?       Максим подскочил. Звонкий голосок барменши доносился из-за стены, но двери явно были открыты — он даже смог различить искажённый телефоном голос собеседника.       — Да, я опять буду звать его в гости, — чуть раздражённо ответила девушка на недовольное бурчание. — И тебя тоже. У вас отпуск, я точно знаю — вот и собирайте манатки. И вообще передай трубку Саше.       Имя стегнуло кипятком по ушам. Максим на ватных ногах вышел в коридор. Барменша стояла к нему спиной, но стоило ему подойти, мягко развернулась. На лице блуждала странная улыбка — она совсем не злилась, что её подслушали. Такое ощущение, что голос в разговоре она вообще специально повышала — чтобы разбудить.       — Он ушёл зубы чистить, — проскрипела телефонная трубка до боли, до судороги знакомым голосом друга и соперника.       Барменша внимательно смотрела на ошалевшего Максима, не мигая, точно тот рыжий кошак.       — Глеб, долго ты будешь его от мира прятать? Не я одна по Сашке скучаю…– тёмные глаза спокойно впивались в Максима, переворачивая всё внутри. Это были те самые Глеб и Саша, не сотни-тысячи тёзок, именно те двое, что перевернули и сломали его мир когда-то — он понял это каким-то шестым или даже седьмым чувством. И девушка тоже была знакомой. Не так много людей смотрят на него так спокойно и насмешливо. Эта женщина, эти имена — всё это было дурным кошмаром. Максим не был фаталистом, он привык к логике, но тут она потерялась, а, может, никогда и не существовала. Всё, что было связано с его опальным братом, всегда было с привкусом безумия.       — Майя?..       Её губы едва дрогнули в довольной улыбке, она приложила палец к губам, призывая к молчанию. В трубке послышалась короткая возня.       — Май!!! Привет, Май! Ты там как? Ааааааатпустименяяягаааад, Майкаааа, тебя у меня пытаются отобрать.       В трубке захрипело, послышалась гулкая возня, что-то грюкнуло об пол. Или кто-то — до Максима долетели сдавленные ругательства Глеба и победное Сашино «есс». Майя не удержалась и захихикала.       Это было так… странно, словно он подсматривал в замочную скважину. Саша, Глеб — раньше они были слишком… другими, чтобы вот так вот безалаберно дурачиться, чтобы посвятить в подобную возню кого-то постороннего, пускай и подругу. И всё же по ту сторону трубки были шум и возня. Саша опять носился от Глеба, а тот орал, что сейчас на одного Эльфа в мире станет меньше.       Возможно, в этом и есть счастье — меняться и изменять, жить без оглядок, любить без ограничений? Им вполне уютно жилось вдвоём и вряд ли кроме Майи были люди, которых они впустили в свой мирок. И вряд ли им это было нужно.       У него же сил хватило только на то, чтобы перестать общаться с отцом. Вернее, отец громко отказался и от последнего сына, когда тот расторг свадьбу и помог Глебу удрать в Новороссийск, а Максим не стал проситься в семью обратно.       — Саш, у меня тут тебе подарочек ко дню рождения есть, — когда возня утихла, мягко вклинилась Майя. — Как не сегодня? Ну и пофиг. — И передала трубку Максиму…              Домой Максим решился вернуться только поздним вечером. Мир мог скулить и вякать, что с одной рукой он самый настоящий инвалид, но, зная современную молодёжь, Максим был уверен — пацан весь день проторчал в интернете не сильно печалясь его отсутствием. Еда есть, развлечение есть, чего ещё надо?       Квартира была пуста. На коврике перед дверью валялся выдранный из блокнота листок — «ключи у т.Маши». Максим выругался. Ключи у него были в одном экземпляре и его он оставил дома, когда позорно удирал. Таинственная «т.Маша» наверняка скрывалась за одной из соседских дверей, но ни с кем из них Максим никогда не общался, чтобы хотя бы знать, кто там живёт. Трубку гадёныш тоже не поднял — более того, телефон у Мира был предусмотрительно выключен.       Нашлась «т.Маша», тем не менее, с первой попытки. Максим даже не успел покраснеть и пробормотать: «Вы тётя Маша?», как вышедшая на стук женщина облегчённо выдохнула и выпалила:       — Ну наконец-то. Я уже думала в полицию звонить.       — Э… простите?       — Вас вторые сутки нет, — честно ответила собеседница. — Слава сказал, что вы скоро придёте, но это было вчера в обед.       Максим едва вспомнил, кто такой «Слава»; ну да, мальчишка терпеть не мог, когда его звали Миром. Вот живчик — уже и с соседкой познакомиться успел! Внутри заклокотала привычная раздражительность — жутко захотелось оттягать паршивца за уши, чтобы не раздавал ключи незнакомым тёткам да и чтобы из квартиры не сваливал без предупреждения. Куда его вообще черти унесли, калеку?       — Он что-то про друзей говорил, — пролепетала соседка, видать, последнюю мысль Максим озвучил вслух.       — У него их нет, — мрачно отозвался он.       — Да ладно, — чуть осмелела тётя Маша, видя, что сосед убавил агрессивность. — У мальчишек всегда есть место, куда они могли бы удрать.       Лично он удирал только в клубы и если отец не вызванивал его, мог торчать там, пока не проматывал все деньги, лишь бы не возвращаться в неуютный дом… Клуб…       — Спасибо, — выпалил неожиданно для самого себя и слетел по ступенькам вниз.