***
Кагомэ и Кикио не приходили в себя почти два дня. Всё это время Инуяша не мог и места себе найти, постоянно принюхиваясь к девушкам, к окружающим запахам, и часто сбегая в лес — то ли проверить округу, то ли наловить ещё еды. Ведь с пустыми руками полудемон не возвращался. И, к большому сожалению Мироку и Санго, не подавался на уговоры хотя бы полчаса вздремнуть. Под его глазами залягли круги, а вид был достаточно усталым, но когда это волновало упрямого Инуяшу?.. Кагомэ, держась за ладонь Кикио, плыла в каком-то белом тумане. Кикио уверенно шла по дороге, когда на них выскочили демоны. Штук пять, наверное… Кикио привычным движением скинула с плеча лук и наложила тетиву, и Кагомэ осознала, что поступила точно так же — как будто каждый день сражалась не один раз! Две стрелы сорвались в полёт, каждая со своей тетивы. Очищающее сияние осветило дорогу и разорвало клочья тумана, открывая им ещё большее количество демонов. Кагомэ только испуганно пискнула — когда поймала себя на том, что тело действует отлично от того, к чему она привыкла. Как будто отдельно от разума! Стрелы срывались с тетивы одна за другой. Кагомэ стояла спина к спине с мёртвой жрицей, и чувствовала, как с каждым выстрелом возвращается контроль над телом, а движения и правда становятся всё привычнее и привычнее. Тетива пела в руках, пальцы чётко отличали стрелы по оперению — одну от другой. Очищающая, связывающая, подчиняющая, запечатывающая, барьерная… Кикио за спиной ощущалась как самый верный и надёжный товарищ, с которым как будто были пройдены и огонь, и вода, и те самые медные трубы… Наконец, стрелы закончились. Демонов осталось совсем ничего, но они наступали, а убить их было нечем. И тогда, в точности повторяя жест Кикио, бывшая школьница сложила левую руку в привычном жесте молитвы, выставляя правую с перехваченным посредине луком перед собой. Лук мико сиял привычной розоватой аурой очищения. Первый демон напал на Кикио — и почти тут же был развеян уверенным «Ками!». Кагомэ отмахнулась от чего-то — мгновением позже дошло, что от ядовитого облака — и полоснула луком крест-накрест воздух перед собой. Крестик из энергии очищения впечатался в демона, как будто опутал его, впитался в него… и взорвал демона Кагомэ только отстранённо заметила, что кровь с одежды плохо смывается, когда что-то побудило её дёрнуть Кикио на себя, и выставить вперёд не правую руку — с луком, а левую — молитвенно сложенную — перед собой. Полусфера накрыла их с Кикио, защищая, и в следующее мгновение сутра изгнала демона, — последнего на этой ужасной тропе. Путь продолжился в том же молчании, в котором и начинался, — в конце концов, обе мико понимали друг дружку, словно близнецы… Инуяша с тревогой смотрел, как лица девушек хмурятся, как вытекает из них толчками духовная энергия, и ничего не мог сделать. «Надо было пойти за ними, чёрт!» — думалось ему. Полудемон чувствовал долю вины от того, что девушки вернулись в таком состоянии, а он даже не знает, чем это вызвано! И ничем не может помочь. И ладно бы только с Кикио такое случилось — она уже мертва, и сильнее Кагомэ, выдержит и не такое, а вот Кагомэ… — мысли путались. Такая мысль, о том, что Кикио выберется что бы там ни было, а вот школьница Кагомэ… Инуяше было страшно, стыдно и неприятно от таких мыслей, но и избавиться от них он не мог. Он корил себя за преданную любовь к старшей мико, и равно так же — корил и ненавидел себя за то, что в очередной раз ставит свои интересы выше, чем интересы Кагомэ, что снова бросает её и заставляет грустить в угоду уже мёртвой возлюбленной. Инуяша метался между двумя огнями — между старшей и младшей жрицами — и не мог понять не только мотивов их поступков, но и самого себя. Вспыльчивого полудемона такое состояние пугало до дрожи в коленях… Тем временем запахи девушек смешивались между собой, пусть и не полностью. Далеко не сразу, но Инуяше показалось — а потом и подтвердилось — что от Кагомэ теперь пахнет не только нею самой, но и горячей глиной, прахом, могилой и лавандой, как от Кикио. То же самое можно было сказать и о мёртвой жрице: к её запаху примешивался, постепенно растворяясь, и запах Кагомэ: летний, свежий, с нотками горечи. Как это объяснить, полудемон не знал. Свалив заботу о третьей бессознательной даме в их небольшом отряде на Санго (Мироку доверия не было), он то часами сидел возле девушек, держа то каждую из них, то обеих сразу, за холодные ладошки; то бродил по округе, выискивая дичь или же проверяя, не забрёл ли какой демон в эти места. Кагомэ шла по дороге вслед за Кикио. Вокруг уже не было тумана, только луга с травами, подлески, леса и горы сменяли одна — другую. Она невольно отмечала: эта трава от кашля, это — корень женьшеня, он помогает сразу при многих заболеваниях… Это — от отёков, а эта трава пригодится чтобы закрыть кровотечение. Это — поможет от яда, заваренное вместе с туселаго. Эта жёлтая травка с белыми прожилками поможет от головной боли, а вот эта — от расстройства желудка… Кагомэ всё больше и больше уверялась, что Кикио мимолётно отмечает то же самое, и улыбалась, чувствуя непонятную близость со старшей жрицей. Сколько это продолжалось, было трудно сказать. Лесные травы и кустарники, целебные травы и съедобные ягоды, ядовитые и не очень… Веточки хвои для целебных отваров… Горные травы и замёрзшие под снеговыми шапками ягоды, что снимали жар или помогали восстановиться… сколько же всего, оказывается, можно было найти, если смотреть внимательно! Кагомэ потеряла счёт пройденным путям и всплывшим, будто сами собой, травам и кореньям, целебным и ядовитым, съедобным и нет… Ей даже казалось, что она порой чувствует отголоски эмоций Кикио… наконец они вошли в знакомый уже лес, и Кикио заговорила. — Ты же чувствуешь нашу связь, не так ли? — Кикио испытующе смотрела на младшую жрицу. Та только немного нервно кивнула, ощущая всей кожей серьёзный настрой мёртвой. — Тогда запомни. Большую часть времени тебе необходимо будет блокировать её, потому что она будет мешать… нам обеим. Почувствуй ту нить, что связывает наши сердца, и возле своего сердца завяжи на ней узелок. Я, со своей стороны, сделаю то же самое… Это должно будет пусть и ненадолго, но заблокировать нашу связь, ослабить её. Что-то серьёзное мы будем чувствовать не зависимо от этих узелков, но с ними будет… проще. Кивая, Кагомэ честно пыталась выполнить сказанное. Пусть не с первой попытки, но у неё всё же получилось. И только тогда деревья расступились, и они будто вышли на ту же поляну, с которой уходили в лес для этого странного обмена. Всё было почти так же: пила чай Санго, играл с Кирарой Шиппо, монах любовался охотницей, пока думал, что та не видит. Нежданная помощница в битве на горе Хокурей всё так же без движения лежала среди листьев и корней. Вот только что было странно: осунувшийся Инуяша сидел подле них, и чутко водил носом от одной мико к другой, а сами они… Да, Кагомэ не показалось: их тела, едва дыша, располагались в тех же самых корнях, и обе мико крепко держались за руки. Не сговариваясь, девушки подошли к своим телами и присели подле них. «Удачи, сестра» — подумала Кикио, проваливаясь в мглу и холод глиняного тела, уже успевшего впитать в себя немного тепла и радости Кагомэ. «Удачи, сестра», — подумалось Кагомэ, перед тем как она упала в вязкую мглу своего уставшего разума, слегка разбавленную прохладой и каким-то каменным спокойствием Кикио. Инуяша дёрнулся вперёд, когда с тихим полувздохом-полувсхлипом сначала Кагомэ, а затем и Кикио открыли глаза. — Эй! Вы как? Что с вами случилось? Почему вы так долго не приходили в себя? — Тише, Инуяша, — сказала младшая жрица. — Помолчи, Инуяша, — одновременно с ней высказалась и мёртвая мико. Инуяша с возрастающим недоумением смотрел на двух таких разных, но таких похожих девушек, что сейчас абсолютно синхронно и не сговариваясь, выдали одновременно абсолютно одинаковые мысли. — Э-э-э? — только и вырвалось у него. С некоторым трудом, но девушки всё же смогли расцепить намертво сплетенные, как будто сведённые судорогой ладони, и, с некоторым усилием, но всё же встали. Разговоры было решено отложить до того момента, как обе девушки станут нормально себя чувствовать.Единая цель?...
17 декабря 2019 г. в 03:08
Не так далеко от святой горы Хокурей было найдено отличное место для стоянки. Прохладные тенета леса расступались, и небольшая тропинка выходила к залитой солнцем поляне. По поляне, как будто деля её на две части, бежал ручей, а немного ближе к противоположному краю поляны стоял огромный дуб, чья крона частично давала защиту от солнца. В его корнях горками были собраны опавшие листья, а запах луговых трав и ключевой воды вселял в сердце какое-то умиротворенное спокойствие и тихую радость. По-другому никто из весьма странной компании не мог описать то, что чувствовал, хотя каждый к этому мог добавить что-то своё.
Женщину устроили на пледе, между корней дуба, на немного расправленной горке из опавших листьев. Неподалёку Кикио, внимательно разглядывая Кагомэ, когда та не замечала, рассматривала луговые травы. Сама Кагомэ занималась обработкой ран — Санго сильно досталось, Мироку был ранен и сильно отравился, используя «воздушную дыру». Инуяше досталось больше всего — у него было несколько серьёзных ран, так что, заставив его снять и верхнюю куртку костюма, и рубашку, девушка бинтовала его раны и тихонечко ругалась на неосторожность полудемона. Инуяша только фыркал на это в ответ. Рядом возились почти не пострадавшие Кирара и Шиппо, на которых было приятно смотреть.
— Кагомэ! — окликнула школьницу Кикио. — Как закончишь с ранами Инуяши, пойдём со мной.
— Хорошо, Кикио, — улыбнулась Кагомэ, и, затягивая узелок потуже, дала последние наставления полудемону. Тот только дёрнул собачьим ухом, разваливаясь на траве. Сражение с Нараку на горе Хокурей оставило по себе двоякие, очень странные впечатления, которыми полудемон мог поделиться даже с Кагомэ… и Кикио. Каждый на поляне думал о своём, в то время как Кикио и Кагомэ отходили всё дальше в лес.
— Что ты хотела сказать мне, Кикио? — первой не выдержала Кагомэ.
— Скажи, Кагомэ… Ты хочешь стать сильнее? Предать силы своим стрелам, научиться сражаться не только стреляя, но и орудуя луком? — Кикио испытующе смотрела на свою реинкарнацию и не могла понять, зачем же она это делает. С одной стороны, ей было не выгодно помогать Кагомэ, но с другой… Вот так, внезапно, до Кикио дошло — в одиночку с Нараку не справиться. Даже если они объединят свои силы… Это вряд ли сработает, потому что они слишком разные. Лучше будет — действовать порознь, — так Нараку будет труднее подловить их и уничтожить… Тем более что Кикио не чувствовала, что готова всё так же оберегать Инуяшу и любить его. Это чувство таяло в её груди с самого момента воскрешения чёртовой старухой, и появляться вновь никак не желало. Видимо, такова была воля Ками, и раз она не способна любить Инуяшу — то она сделает сильнее ту, что не только способна, но уже любит его. Пусть и сама не осознаёт этого.
— Я бы хотела, Кикио, — пока мёртвая мико предавалась размышлениям, Кагомэ тоже думала. Кикио не всегда будет рядом, и не всегда есть возможность спрятаться за Инуяшу. Он нравился ей, этот шебутной и шумный полудемон с наглыми глазами и милыми ушками. Вот только она была для него обузой — Кагомэ уже неоднократно думала об этом. И, как бы ей ни было плохо от этой мысли, она не знала, что можно сделать с этим. Какие тренировки ей надо было пройти, что сделать? И, главное. — где найти на всё это время?..
— Что же, — Кикио остановилась и немного помолчала. — Ты говоришь уверенно, я не чувствую в тебе ни тени сомнений. Мёртвым, — таким как я, — доступно кое-что, чего не могут живые. Но ты должна понимать, что сделать так… я смогу лишь раз.
— Что ты имеешь в виду, Кикио? Это опасно для тебя?
Кикио грустно улыбнулась. Глупая девочка, её не интересовала опасность для неё самой, — нет. Эта школьница, попавшая из рая в феодальный Ад, — она беспокоилась о давно уже мёртвой мико, которую могла бы даже и возненавидеть — из ревности, например. Видимо, душа Кагомэ была чище, чем душа самой Кикио, и потому то, что задумала Кикио, могло сработать. Именно поэтому.
— Есть способ передать мои знания тебе. Я отдам тебе копию кусочка своей души — и взамен заберу немного твоей. Это может быть больно, но, наши духовные силы увеличатся, вступив в резонанс. Ты как будто вспомнишь все те молитвы и названия, что знаю я. У тебя может несколько дней болеть голова, кружиться и тошнить, — но это пройдёт. Ценнее будет то, что… — Кикио вздохнула. Смотря на широко распахнутые глаза Кагомэ и приоткрытый рот. Девушка слушала её, и… восхищалась? — …то, что ты вспомнишь названия трав — и для чего они. Вспомнишь, как создавать не только очищающие, но и запечатывающие, блокирующие, связывающие стрелы. Как напитать их большей силой… И, то, что тебе будет интереснее всего — как лечить полудемона.
— Инуяшу? –Кагомэ показалось, что что-то в отношении Кикио к Инуяше поменялось. Но вот так, сходу, она затруднялась сказать.
— Да, его. Ты согласна пойти на это? — Кикио малодушно умолчала о том, что при таком обмене неизбежно некоторое… братание, так сказать.
— Да… Да, Кикио, я согласна! — девочка вскинула голову и, вглядываясь в лицо Кикио, несмело улыбнулась. Старшая жрица только покачала головой. «Наивный ребёнок…»
Присев у корней какого-то дерева, Кикио сосредоточилась на своей духовной силе. Прежде всего — нужна именно она.
— Сядь рядом и сосредоточься на своей духовной силой.
— Но…как? — девчонка явно ничего не знала! Кикио раздраженно цикнула, теряя концентрацию.
— Просто сядь. Так, теперь — закрой глаза…
Кагомэ послушно выполняла всё, что говорила Кикио. Она расслабилась, прислушивалась только к голосу старшей жрицы, отгоняя от себя все прочие мысли. Впав в подобие транса, Кагомэ нащупала то, о чём говорила Кикио — тёплый комочек где-то в груди, который пульсировал в такт её сердцу. Кагомэ сосредоточилась только на нем…
Кикио устало выдохнула. Параллельно с обучением этой девчонки, что называется, «в поле», приходилось проделывать то же самое с собой. Не смотря на то, что Кикио была достаточно опытной жрицей, и что её всё давалось легче — было тяжело не столько физически, сколько морально. Поддерживая мягким голосом младшую девчонку в состоянии «созерцания», Кикио потянулась к их душам, переплетая и восстанавливая причудливую связь. Кусочек души самой мико откололся легко, и по тонким паутинкам связи заскользил к Кагомэ. С самой девочкой пришлось труднее — она изначально была сильнее, чем Кикио, и воздействовать на её могучую душу получалось плохо.
Наконец, затея увенчалась успехом. Сопровождаемые сиянием духовной силы, два кусочка души чудом разминулись на тонких, хрупких нитях связи между мёртвой и живой мико, и, словно влитые, заняли места друг друга. Кагомэ тихо охнула, и схватилась за голову. Кикио же, сцепив зубы, заставила себя остаться в сознании, хотя боль, что затопила её глиняное тело, была практически невыносимой. Перед глазами всё плыло и двоилось, руки мелко дрожали, а тихо стонущая Кагомэ будто ввинчивалась в голову, и её тихие всхлипы стучали в голове, как набат.
— Эй… ты… можешь идти? — слова давались мёртвой жрице с большим трудом.
— Д-да, мо-могу, — немного заикаясь, Кагомэ нашла в себе силы ответить. В голове как калейдоскоп, роились сотни мыслей и обрывков знаний. Опираясь друг на друга, женщина и девушка пошли обратно к поляне.
И, через некоторое время, абсолютно обессиленные, они упали на самом краю поляны, потревожив оставшихся друзей.
— Кагомэ! Кикио! Чёрт, да что с вами?! — первым отреагировал Инуяша. Кикио, более бледная и холодная, чем обычно, без чувств валялась на земле, закинув руку на плечо школьницы. Кагомэ, из носа которой стекала солёно пахнущая кровь, тоже не реагировала на слова Инуяши, крепко вцепившись в ладонь Кикио и перекинув руку через талию старшей жрицы. Для всех остальных это было не только странно, но и, откровенно говоря… Пугающе. Ведь Кикио никогда не ладила с Кагомэ, хоть та и пыталась пойти на контакт! А такого… как будто бы тёплого отношения друг к другу они не проявляли никогда до этого! Инуяша тихо выругался, пытаясь поднять сразу обеих девушек. Увы, не расцепив их, этого нельзя было сделать, а расцепить крепко сжатые ладони двух мико было почти что невозможно.
Инуяша расстелил своё хаори на земле, меж корней могучего дерева, и Мироку помог уложить девушек на него. Теперь им предстояло тут надолго задержаться: ведь, как ни крути, а у них на руках было три раненных девушки! И пусть одна из них была странной незнакомкой, другая — мёртвой любовью Инуяши, а третья — всего лишь взрослым ребёнком, бросать их или тащить куда-то в таком состоянии… Это было выше их сил. Инуяша, что-то недовольно бурча, унёсся в лес за добычей. Девушек стоило покормить, или хотя бы напоить бульоном. Да и остальные наверняка проголодались… Полудемон рассчитывал на достаточно крупную добычу, и не заметил, как ветер унёс от него вдаль запах старшего брата…