«Я так долго убегал, но теперь у меня есть кого защищать. Это ты»
Ходячий замок (Hauru no ugoku shiro)
***
Ты очередной раз сбегаешь из апартов ещё до рассвета. Даже тебе такое поведение кажется детским, но ты ничего не можешь с этим поделать. Оставаясь с мемберами наедине в неформальной обстановке, очень трудно быть сдержанной. Особенно при условии, что Чимин продолжает заваливать тебя сообщениями и мемасами по поводу и без, а ты даже заблокировать его не можешь, вдруг что-то важное. Тэхен второе утро подряд собирает пирамидки из предметов у тебя под дверью, чтобы по грохоту понимать, когда ты уходишь. Джин всё так же тщетно оставляет для тебя ужин и завтрак в холодильнике. «К чёрту всё!»— нужно на пробежку. Она прочищает мозги, заставляет отойти ненужные эмоции на задний план, заставляет дышать в нужном темпе, заставляет собраться. Ты спускаешься вниз: в холле никого. Только ночной администратор с улыбкой приветствует тебя за ресепшеном. — Всё в порядке? — ради формальности интересуешься ты. — Как всегда, — лаконично кивает тебе он. Сегодня отличная погода, поэтому пробежка обещает быть приятной. Несмотря на ночную прохладу, первые лучи солнца пригревают уже совсем по летнему. Ты считаешь в голове вдохи и выдохи, стараясь больше не о чём не думать, и через несколько минут словно погружаешься в транс. Ты часто так теряешь счет времени, и только увеличивающийся поток людей и машин на дорогах говорит тебе о том, что пора возвращаться. Почти у здания Биг Хит ты решаешь срезать угол через парковку и заодно посмотреть, приехал ли Тедд. «О, Ан Сохе!» — замечаешь ты знакомый тщедушный силуэт, девушка медленно вылазит из старенькой и ржавой KIA. Ты решаешь подойти поздороваться: — Сохе, привет! — бодро кричишь ты, подбегая к ней. Девушка нервно вздрагивает и чуть не падает, зацепившись ногой о порог собственной машины. Она затравленно таращится на тебя. Ты невольно притормаживаешь, наконец видя лицо девушки. На её скуле виднеется знатный синяк, неумело закрашенный дешевой тоналкой, да и сама она выглядит помятой. — У тебя всё хорошо? — с беспокойством интересуешься ты. — Да-да, всё хорошо, — она улыбается и старается невзначай развернуться к тебе боком, чтобы скрыть синяк. «Ну, конспиратор из неё так себе…» — думаешь ты и вслух добавляешь: — Откуда синяк? Девушка еще раз вздрагивает и непроизвольно поднимает руку, чтобы прикрыть скулу. Она несколько секунд смотрит на тебя будто решаясь, а потом быстро выдаёт: — Я упала в ванной и ударилась об угол раковины. Только не смейся, — она поднимает на тебя свои оленьи глаза, и ты из последних сил пытаешься не прыснуть со смеху. — Боже, ты прям ходячее приключение! — расплываешься в широкой улыбке ты. — Сколько раз в неделю ты падаешь или ранишься каким-нибудь изощренным способом? — ты всё же не сдерживаешься и добродушно смеёшься. — Ладно, пойдем, стырим у кого-нибудь нормальную косметику и замаскируем твой синяк. Ты ободряюще треплешь её за плечо, а твой взгляд неожиданно падает на передние сидения её авто, на котором лежит плед и подушка. Ты вспоминаешь её помятый вид, когда она только вышла из машины. «Она что, ночевала тут?!» — ты недоуменно переводишь взгляд на девушку, но та лишь смущенно улыбается. — Идем? — уточняет она, не понимая причины твоей заминки. — Да-да, идём… Через полчаса вы уже сидите в кофейне на первом этаже. Заманить туда Сохе было совершенно несложно, стоило только пообещать ей что-нибудь сладкое. И вот она уже сидит и за обе щеки уминает вилкой какое-то пирожное. Сейчас на её лице играет уже привычная тебе широкая улыбка, глаза снова сияют от счастья, а на скуле больше не светится раздражающий синяк… «Да, так гораздо лучше» — заключаешь ты и отпиваешь свой кофе. Когда тебе стало вдруг всё это важно? Всё-таки с твоими чувствами и эмоциями в последнее время творится полный бардак. Ты хмуришься и утыкаешься куда-то в окно… — А ты завтракаешь тут, потому что Вы так и не помирились? — Сохе начинает тихо и неуверенно, почти шёпотом. — Даже не поговорили… — бубнишь ты, а твоё настроение падает до нуля. — Я не хотела тебя расстроить… — ты поднимаешь взгляд на Сохе, а у той бровки домиком и глаза на мокром месте. — Господи, ты с ума сошла?! — удивляешься ты её излишней эмоциональности и тянешься за салфетками. — Чего бы тебе так расстраиваться? — Ты меня поесть вместе пригласила, а я по больному, да? Я такая глупая… — тараторит девушка. — Дурочка, угомонись, ты говоришь глупости, — ты обхватываешь кружку двумя руками, пока девушка утирает лицо. — Просто понимаешь, я не сильна в таких ситуациях «поссорились-помирились», я не знаю, что мне делать и как правильно реагировать… А тут раз за разом какая-то фигня… я просто не понимаю, как мне следует поступить…. — А как по мне, ты гораздо человечнее и глубже, чем хочешь казаться! — заявляет девушка и сама себе кивает, а ты хмуришься только ещё больше… Человечная — это не самое подходящее для тебя слово, оно плохо вяжется с твоим прошлым… — И что ты предлагаешь мне делать? — ты решаешься спросить совета, хоть и не уверена, что он тебе поможет. — Постарайся не думать об этом слишком много, — ты удивленно вскидываешь брови, а Сохе продолжает. — Ты производишь впечатление сильного и волевого человека, а потому люди неосознанно думают, что ты всё выдержишь, чтобы не случилось. От этого выражения грубее, действия резче, — она делает глоток из чашки: — Да и факторов очень много… загруженность, стресс, усталость, недосып, постоянное давление… нельзя расслабиться и на секунду. Им очень трудно, ты же должна понимать, это как…. — она заминается пытаясь придумать ассоциацию понятную тебе. — Это как марш-бросок длинною в семь лет! — озаряет её. — Семилетний марш-бросок? — ты понимающе киваешь головой, вспоминая, как тяжело приходилось во время «Адской недели». Работать приходиться на пределе физических и психологических сил. Тяжелейшие тренировки в воде и на суше, постоянно увеличивающаяся нагрузка, эмоциональный прессинг доходящий до абсурда. У тебя мороз по коже от воспоминаний. «Эмоциональный прессинг» — именно эту часть испытаний ты трижды завалила. Бессвязные и абсурдные приказы, проверки на лояльность и преданность, унижение чести и достоинства, нескончаемые провокации и попытки вывести из равновесия. Всё это было для тебя слишком. Ты всегда действовала иначе. Пререкание с капитаном, отказ выполнять приказы, не умение работать в команде, даже до драки доходило несколько раз, — каждая строка рапорта о твоих выходках забивала гвоздь в крышку гроба твоей карьеры. — Кира? — Сохе осторожно накрывает твою руку. — Прости, я задумалась… кажется, теперь я понимаю их лучше… — А ещё… я не знаю, заметила ли ты, но они сами к тебе тянутся… — улыбается девушка. — В смысле? — ты снова нахмуриваешь брови. — Весь стафф судачит о том, что ребята пытаются приручить дикого Хорани… — тихо сообщает она тебе, боясь твоего праведного гнева. А ты лишь одобрительно киваешь. «Тигр» — тебе вполне себе нравится, хотя ты ни за что не признаешься в этом. — Я работаю уже полгода, и ребята всегда вежливы и дружелюбны со стаффом, но не так близки, как с тобой… Тедд, например, на них уже лет шесть работает, но что-то Ви его не водит никуда за ручку и банановым молоком не поит… — Сохе договаривает фразу, а затем прижимает кулачки к лицу, почти пища от умиления. — Сохе, это не то, что ты подумала… — начинаешь ты, но по мечтательному лицу девушки понимаешь, что переубеждать её уже бесполезно… — Это твоё личное дело, Кир. Но я бы на твоем месте просто дала бы РМ время, он хороший, и я думаю, что ему также тяжело тебя понять, как и тебе его… — она еще немного подумала, а затем добавила: — Мне сейчас так грустно на них смотреть, они ходят такие понурые. Особенно Хосок, мне так жаль его… Ты заметила, что всех остальных мемберов Сохе называет их сценическим псевдонимом, но не Джей-Хоупа. — Хосок? — переспрашиваешь ты, а твоя собеседница краснеет до кончиков ушей. От ответа её спасает, твоя внезапно ожившая гарнитура, ты извиняясь перед Сохе, нехотя втыкаешь наушник в ухо. — Босс, приём, вы на месте? — раздается голос одного из Храняш, ты смотришь на часы. Еще полчаса до начала смены. — На месте. Что-то срочное? — передаёшь ты. — Почту принесли, Босс. — Отлично, оставьте в аппаратной, я сейчас подойду, конец связи, — ты снова отключаешь наушник. — Кажется мне пора, — ты поджимаешь губы и просишь счёт. — Было здорово, вот так вот поболтать, — Сохе благодарно тебе улыбается, а ты уходишь, оставив несколько купюр официанту на чай.***
В аппаратной, ты обнаруживаешь огромную коробку и тяжело вздыхаешь, кажется времени на это уйдет уйма. Ты вываливаешь содержимое на стол, и недовольно разглядываешь посылки и письма пока одно из них не бросается тебе в глаза. Этот конверт сразу привлек твое внимание, старая пожелтевшая бумага сильно контрастировала с новенькими разноцветными конвертиками, в которые обычно фанаты пакуют свои письма. Ты вытащила конверт из кучи и покрутила его в руках: «Сургучная печать?» — удивляешься ты, поднимая письмо над собой, стараясь на свет определить что же внутри. Поначалу ты подумала, что кто-то из фанатов начитался английских любовных романов, и именно этим обусловлен такой загадочный антураж письма, но послание на конверте явно не включает в себя обычных розовых соплей: «Your heart grew proud of your beauty; you corrupted your wisdom because of your splendor; so I cast you to the earth; I made you a spectacle before kings» (От красоты твоей возгордилось сердце твоё, от тщеславия твоего ты погубил мудрость твою; за то Я повергну тебя на землю, перед царями отдам тебя на позор.) Надпись на английском сделана изящным почерком, ты даже сначала подумала, что она напечатана на принтере, но нет, это абсолютно точно чернила ручки. Ты хмуришь брови: «Это что, что-то из Библии?» — недоумеваешь ты. Ни адреса отправителя, ни имени мембера, которому предназначается письмо. Недолго думая, ты ломаешь печать. Кто бы это не написал, и какие бы цели не преследовал, ему не стоило будоражить твоё воображение. Внутри оказалась лишь фотография. Это было фото одного из мемберов, он стоял на фоне белой стены слегка на нее опираясь, на нем была классическая рубашка и брюки темного цвета, на ногах лакированные туфли. Лишь характерная поза и широкие плечи позволили тебе угадать в мембере Джина. Лицо на фото было затёрто чем-то острым, до сплошного белого пятна. Также неизвестный отправитель прошёлся лезвием по рукам и щиколоткам парня на фото. На обратной стороне фотокарточки таким же изящным почерком было выведено: Inanis gloria. «Это не по английски, может быть латынь?» Тебе некогда это выяснять, ты кладешь карточку обратно в конверт. И поджимаешь губы от досады, ведь не лень же кому-то было так заморачиваться. В почте периодически попадаются разные странные послания и предметы, так что ничего сверхъестественного тут нет. Но за ребят очень обидно, что они вынуждены читать чей-то параноидальный бред. И людей жаль, настолько малодушных и ущербных, что тратят свое время на то, чтобы отправить подобную херню объекту своей зависти. Ты откладываешь письмо в коробку отбракованных и продолжаешь методично просматривать остальную почту.***
На часах двенадцать ночи, такси высаживает тебя у входа в башню торгового центра Lotte World. Тедди позвонил тебе полчаса назад и сказал, что ему срочно нужна твоя помощь по этому адресу. Странное место для встречи. И сегодня не его смена, да и все мемберы должны быть дома. Ты с сомнением оглядываешь огромный стеклянный фасад перед собой. Его просьба явно личного характера, поэтому ты не могла отказать. Но что, чёрт возьми, Тедду могло тут понадобиться. Ты заходишь внутрь и пересекаешь просторный холл, следуя за координатами, скинутой тебе геолокации. В недоумении останавливаешься перед стеклянными дверьми лучшего океанариума Сеула. Ты буквально нутром чуешь, что что-то здесь не так. «Что, блин, здесь происходит?!» Неординарность всего происходящего начинает тебя раздражать. Расстегнув кобуру, чисто на всякий случай, ты аккуратно толкаешь стеклянную дверь, и та поддаётся. «Открыто?» — снова недоумеваешь ты и осторожно проходишь внутрь. Внимательно оглядываешь помещение. Без привычных толп посетителей здесь очень тихо, а обычный для таких мест полумрак делает это место немного жутким. Ты озираешься по сторонам, ища глазами напарника, но помещение представляется тебе абсолютно пустым. Бродить наугад по тёмным коридорам океанариума, тебе не улыбается, поэтому ты решаешься позвонить: — Тедди, ты, блин, где? — спрашиваешь ты с напором. — О! Ты на месте! Внутри уже? — осведомляется он. — Да, я зашла… — ты прерываешь разговор на полуслове, замечая знакомый силуэт, который направляется к тебе. — Какого черта?! — ты зло шипишь в трубку. — Ну, прости, убьёшь меня попозже, а сейчас твой кавалер ждёт свою компанию… приятного вечера, — хихикает Тедд и кладет трубку. — Предатель,— шипишь ты, но абонент уже не слышит. Зато Намджун уже вышел на свет, и ты можешь его разглядеть. Вид у парня, мягко говоря, усталый, а потухший взгляд, обращённых на тебя глаз и вовсе делает его не похожим на себя. И ты прекрасно знаешь причину таких перемен: свет в студии горит ночами напролет. А о его полетевшем ко всем чертям режиме питания тебе только ленивый не сообщил… Ты невольно сжимаешься, а сердце больно колет. — Здравствуй, — он коротко кивает и замирает в полуметре от тебя. «Чёрт бы их всех побрал…» — злишься ты. «Ну и что теперь делать?» — недовольно поджав губы, ты начинаешь озираться по сторонам, неосознанно ища пути отступления. — Да, мы тебя обманули…прости… но ты бы по-другому не пришла, — резюмирует твои мысли РМ. — Давай пройдемся, всегда хотел побывать здесь ночью… — он смотрит на тебя с мольбой, искренне надеясь, что ты дашь ему шанс. Ты тяжело вздыхаешь. Оставить его одного здесь, ты всё равно не можешь. Это твоя работа. Ты картинно кланяешься и делаешь услужливый жест, приглашая его пройти в сторону экспозиции первым. Тебе надо собраться, иначе весь этот поток мыслей и чувств, который вызвало внезапное появление Нама, хлынет наружу… чёрт-чёрт-чёрт, и как тебя угораздило… Вы в молчании проходите первый зал экспозиции, ты идёшь позади Нама, который без особого энтузиазма рассматривает аквариумы с рыбами. Во втором зале он внезапно останавливается перед одним из них: — Знаешь, рыбы рождаются и живут в воде, поэтому они символизируют молчание, — негромко начинает он. — Только сейчас об этом подумал. Вообще-то, заманив тебя сюда, я преследовал совсем противоположную цель, — он смотрит на тебя через отражение в стекле. — Прости за это, — он глубоко вздыхает. — Но мне нужно с тобой поговорить, — он отворачивается от аквариума и проходит дальше. Джун неспешно идёт, комментируя всё, что видит. Он наговаривает тебе факты из известных ему статей о водных обитателях за стеклом перед вами. А ты чувствуешь себя, словно сидящей за прочтением огромной энциклопедии, продолжая идти за ним, будто тень по пустынным и темным коридорам океанариума. — Если бы мы сравнивали себя с рыбами, то ты бы точно была карпом, — он останавливается на небольшом понтоне, внизу которого неспешно проплывают японские карпы: — Про них говорят, что карп перепрыгнул Ворота Дракона и сам стал драконом. Он олицетворяет силу и храбрость, а также упорство в борьбе. Мне кажется, тебе очень подходит, — ты встаёшь рядом с ним и опускаешь глаза на ярких и неспешных рыб внизу. Так ли много у тебя общего с этими полусонными, толстенькими рыбками? — Что на счёт тебя? — ты с сомнением смотришь на собеседника. — Кто ты? — Может быть дельфин? — Нам улыбается, так что становятся видны его милые ямочки. — Я похож, ты не находишь? С давних времен известно, что дельфины обладают интеллектом, любят играть и дружелюбны по отношению к человеку. Кроме всего прочего, дельфинам приписывается музыкальный слух и любовь к музыке. — Ничего общего, — бубнишь ты, про себя отмечая, что он подобрал прекрасную аналогию. — Разве что размеры? Оба здоровые, — ершишься ты, отходя в сторону. Еще около получаса вы бродите по стеклянным коридорам, в тишине, ровно до тех пор, пока не выходите в огромный зал. Джун застывает, глядя на величественную панораму: огромное стекло от пола до потолка, незримой стеной отделяет вас от морского мира. Вы подходите ближе, и Нам задумчиво касается стекла кончиками пальцев. — Как тебе? — он говорит еле слышно, но даже так его глубокий голос отражается от пустых стен, словно в концертном зале. Ты стоишь в паре шагов за ним, внимательно следя за каждым его движением, но молчишь. Ты знаешь, зачем вы здесь. Знаешь, что он никак не решается тебе сказать, но в груди всё ещё жжёт от обиды, а мозг на повторе прокручивает его неосторожные слова. — Поговори со мной… пожалуйста… — на последнем слове его голос дрожит. Ты сжимаешь зубы и хмуришь брови, стараясь удержать эмоции. Хочется развернуться и уйти, чтоб больше не терзаться. Тебя буквально разрывает на части. С одной стороны чувство обиды, а с другой желание помочь ему, облегчить душу, избавиться от гнета сожалений. Кому, как не тебе, знать, какого это… сожалеть. Вот он сейчас стоит перед тобой, такой слабый, такой измождённый… это тот же человек, который обычно излучает уверенность и силу, который вечно защищает всех и утешает на своём плече, и к которому все ходят за советом и помощью. В работе он сильный взрослый мужчина, ответственный и собранный. А сейчас? А сейчас такой простой, такой открытый, такой… отчаявшийся. — Кира, пожалуйста… — снова шепчет он, не поднимая головы. Он словно боится, что ты уйдешь, стоит вам только встретиться глазами. — Мне здесь не нравится, — заключаешь ты слегка охрипшим от долгого молчания голосом. Намджун вздрагивает и поднимает глаза, не веря в то, что ты только что сказала. — Почему не нравится? — спрашивает он, в его вопросе сквозит отчаяние. Ты подходишь чуть ближе к нему, грустно вглядываясь в толщу воды за стеклом: — А разве тебе понравилось, если бы вместо просторов всего мира, тебя бы заперли в малюсенькой квартире? — ты разглядываешь проплывающую мимо белуху. Большое сильное млекопитающее по воле судьбы вынуждено прозябать в стеклянной коробке, которая едва ли больше ваших апартов. — Но их исследуют, о них заботятся, — не понимает тебя Джун. — Ага, представь, что тебя заперли в студии и заставляют писать песни, словно робота, конечно же, кормя периодически, — ты гневно хмыкаешь, а парень снова притихает, видя, как меняется твое настроение. Белуха снова лениво и без интереса проплывает мимо… и ты продолжаешь. — Просто посмотри на них… они такие величественные, такие невероятные. Кто мы такие, чтобы запирать их в клетки себе на потеху? Сердце болит, когда видишь такого прекрасного зверя в неволе… А зоопарки это вообще кошмар, — ты досадливо поджимаешь губы. — Хотя если мы также поступаем с собственным видом… а иногда и с самим собой, то что говорить о тех, кто противостоять нам не может… — Я не думал, что это может натолкнуть тебя на такие мысли. Жаль, что тебе не понравилось. Мы так долго с парнями гуглили, куда бы тебя сводить… — он горько усмехается, а затем с досадой отворачивается от тебя. — Зачем это всё, Нам? — твой голос непреклонный и серьезный, тебе нужен ответ. — Прости меня… — он поворачивается к тебе и смотрит прямо в глаза. — Пожалуйста, — смотрит не мигая, словно стремится взглядом проложить себе путь до самых глубин твоей души. — Нам… — начинаешь ты, у тебя нет сил слушать эти извинения, хочется сбежать. Видя твои терзания, РМ подходит ближе и берёт тебя за руки, в его взгляде, наконец, появляется решимость. Он набирает в легкие побольше воздуха: — Я идиот, Кир, я… я даже не знаю, каким словом меня можно назвать. Ничего толком не зная, я сделал нелепые выводы. Мне нет оправданий, я вспылил, не сдержался, обидел, унизил… Ты, конечно же, ни в чеём не виновата… Боже, как я мог подобное произнести… — он все крепче сжимает твои ладони. — Мне так жаль, — его голос дрожит. — Я не справился с ситуацией, хотя должен был, это моя работа. Сам себя накрутил и… сорвался на тебе,— он слегка ослабляет хватку и заглядывает тебе в глаза. — Просто всё так сразу навалилось… Это меня не оправдывает, но всё же мне надо объяснить. Это интервью с самого начала было подставой. Итык с его наездами только подлил масла в огонь, а то, что ляпнул Тэ… Я действительно испугался, а потом ещё менеджер Мин добавила в машине… и я слетел с катушек, понимаешь? Просто не смог совладать со всем этим, — он выдыхает и его плечи понуро опускаются. — Я остыл также быстро. Почти сразу, как только ты ушла. Всё гадал, как же мне извиниться… а потом Директор сказал, что ты хочешь от нас отказаться, что хочешь съехать или вовсе уйти из компании, — теперь его взгляд стал яростным, видно, что это до сих пор сильно задевает его. — И знаешь что? Я снова взбесился! Мне стало так обидно, что ты вот так решила всё бросить. НАС бросить! Ведь у нас уже действительно есть, что вспомнить… а ты без колебаний готова всё это вышвырнуть — он грустно усмехается и встряхивает головой, словно это поможет его разбегающимся мыслям встать по местам. — Но сейчас я не о том… — он на секунду замолкает, давая себе отдышаться. — Тогда я ничего не понимал. Я когда про Шивона узнал, то думал, с ума сойду. Я чуть со стыда не умер, когда пришло осознание того, ЧТО именно я тебе сказал… и как больно сделал. — Прекрати меня жалеть, — огрызаешься ты, хоть до этого и слушала его словно загипнотизированная. — А я буду! — упирается Джун и хватает тебя за плечи, тут же повышая голос: — Потому что это несправедливо! Потому что ты ни в чём не виновата! Потому что то, как он с тобой поступил, выводит меня из себя, а то, как я с тобой поступил, просто убивает меня! — он буквально кричит. — И я ненавижу себя такого. Я сделал выводы, ничего не зная о тебе, кроме дурацких слухов, напрочь проигнорировав личные наблюдения, которые получил от совместного проживания на протяжении двух месяцев… Да, ты даже жизнью ради нас рисковала… А я просто отмёл всё это в сторону и обидел тебя… —... НО я взрослый мужчина, я работаю над собой. И я корю себя за то, что не уделил твоему появлению в нашей жизни должного внимания, ты так быстро заняла важную нишу, а я даже этого не понял… не смог должным образом оценить, и моя чрезмерная загруженность этого не оправдывает. Я лидер, и я должен заботиться о каждом члене нашей большой семьи, — он делает паузу, а ты невольно вспоминаешь Шихёка, как глубоко он внедрил свою философию в сердца этих парней. — ... но ты словно буря, — продолжает Нам. — Эта твоя чрезмерная эмоциональность, несдержанность, и, прости, несносный характер… ты выводишь меня на эмоции, которых у меня быть не должно. Я не такой, я должен быть не таким… А тут всё к херам! — тебе необычно слышать, как Джун ругается, это ему не свойственно, может быть, твоё присутствие действительно плохо на него влияет. — ... в общем, я столько всего наговорил, — он переминается с ноги на ногу и, скользя руками по твоим плечам, вновь берёт тебя за руки. — Пожалуйста, если сможешь, постарайся меня простить. Я понимаю, что на это нужно время, но всё же… Я готов хоть каждый день извиняться… лишь бы ты простила, — ты чувствуешь, как дрожат его руки. — Я понял это только теперь, но я скучаю по тебе за завтраком… а ещё обязательно ищу тебя глазами, когда происходит какая-то хохма, хочу видеть, как ты улыбаешься. Я действительно чувствую себя в безопасности, когда ты рядом, пусть никогда и не предполагал, что моя жизнь будет зависеть от кого-то настолько миленького… — он грустно улыбается. — Джун, мне приятно, что ты извинился. Но решение по уходу я не изменю, я уже говорила Юнги, мы с вами не ладим, контакта нет. Я не умею так работать. Я работаю от человека… хоть у телохранителя так и не принято. — Но ты же ладишь с Суджу! — возмущается Нам. — С ними всё по-другому, они более… зрелые, что ли. Они просто взяли и приняли меня, как есть. Они не задавали вопросов, никогда не давили, мы были, словно шестеренки в едином механизме, каждый крутился вокруг своей оси, но работал над общей целью. А с вами всё иначе, вам надо во всём участвовать, обо всём знать: о работе, об обстановке, … обо мне. А я этого не хочу. В вашем механизме я, словно квадратное колесо, никуда не подходящее, я мешаю работать вам, а вы мне. А если я не сработаю правильно, обязательно приключится какая-нибудь херня, и случай с Тэ тому подтверждение… — теперь ругаешься уже ты, потому что сил сдерживаться нет. — Да, мы разные. Неужели для тебя такая жизнь единственно правильная? Разве так сложно попробовать довериться? — не унимается Джун. — Я не такой человек. Я просто не могу. Не имею права. — Ну, неужели это так сложно? Я же элементарно не знаю, когда твой день рождения! — Намджун пытается скрыть возмущение в голосе, но получается из рук вон плохо… а ты и вовсе затихаешь. — Так когда? — повторяет он вопрос. А ты и сама не знаешь… раньше бы ты без зазрения совести назвала бы дату из паспорта. Но ведь эти данные достались тебе, благодаря продажности какого-то служащего, и к тебе не имеют никакого отношения. Имя, дата рождения, боевые заслуги… вся эта легенда была куплена давным-давно, и ты исправно ей следовала, как будто в твоей жизни не было всего этого ада, через который тебе пришлось пройти. Но сейчас что-то изменилось. Тебе так хочется сказать правду… До сегодняшнего разговора ты была абсолютно уверена, что уйдешь. Снова перелистнешь страницу и впредь запретишь себе даже думать о том, чтобы к кому-нибудь привыкать. Но вспоминая слова Тэ, Юнги, а теперь РМ. Кажется, что привыкла не только ты… а значит, решать не только тебе. Хоть ты и не понимаешь, что будет бОльшим эгоизмом… остаться или уйти. Ты погружаешься в свои мысли, а Джун терпеливо наблюдает, как эмоции на твоём лице сменяют одна другую. Лишь через несколько минут решаясь нарушить молчание. — Ладно, я тебя понял, — ты слышишь горечь в его голосе: — Я наверное прошу у тебя слишком много… но …ты должна начать доверять людям, должна изменить свой образ жизни и… если это не я, то попробуй найти человека, которому ты смогла бы открыться… потому что жизнь без доверия и понимания, это жизнь вон той рыбки, — он указывает рукой на аквариум. — Запертой в маленькой коробочке, в которой она вынуждена плавать по кругу, снова и снова переживая дни, бесконечно похожие друг на друга… — он снова смотрит на тебя, ожидая ответной реакции с твоей стороны, но ты лишь молчишь. — И я всё-таки очень попрошу тебя остаться. Прошу, давай попробуем ещё раз! Ты же дала второй шанс Чонгуку… разреши и мне использовать этот счастливый билет, — он делает к тебе маленький шажок, сокращая между вами расстояние до минимума. Ты невольно вздрагиваешь: — Нам нужно возвращаться, — тяжело вздыхаешь ты и запускаешь руку себе в волосы. — А тебе хорошо бы пораньше лечь спать, завтра предзапись в студии, и ты должен быть, как минимум, в голосе, а лучше ещё, чтобы выглядел нормально, а не так, как будто тебя пытали неделю, — ты неловко отступаешь и подбадривающее хлопаешь его по плечу. — Кажется забота о вашем здоровье всё ещё будет входить в мои обязанности некоторое время, — ты тяжело вздыхаешь и улыбаешься, а Джун улыбается тебе в ответ. Проходит секунда, как он шокировано утыкается в тебя взглядом, медленно переваривая услышанное. — Ты передумала уходить?! — почти взвизгивает он и весь поджимается в ожидании ответа. — Ты дашь нам ещё один шанс?! — Давай считать, что я согласилась ещё подумать… — ты ласково улыбаешься и толкаешь парня в плечо. — Поехали, домой…