Поворот, или Пока ты спал

*** От известия о том, что его персоны домогается еще какая-то остроухая, нехорошо засосало под ложечкой, и Роше поспешил во внутренний дворик тюрьмы, дальше которого, понятное дело, левую эльфку не пустили. Правда, прежде чем подойти к Фелосте, он все же отдал на ходу короткое распоряжение относительно Ориэль Асплен, что девчонка свободна и может идти, куда вздумается. - Что-то случилось? Иорвет? – без долгих вступлений в лоб бросил Роше. Фелосте аж вздрогнула от звука его голоса и едва не подпрыгнула, разворачиваясь, - было заметно, что ей сильно не по себе в этих стенах. - Иорвет без изменений, - быстро собралась она, - во всяком случае был, когда я уходила. Это Киаран послал меня отнести вам отчет… мм… алхимика. Девушка правильно догадалась о тревоге темерца и торопливо протянула ему несколько свернутых плотной трубочкой листов. - Хм, очень вовремя, - отметил Вернон, разворошив их и бегло проглядывая. – Меригольд это уже видела? - Да. - Ну, и что она сказала? – начал раздражаться Роше. – Что это все означает? Объясни своими словами! - Если своими словами, то это непонятно что, - расстроенно признала со вздохом травница. – Этот состав сделан искусственно с применением алхимических процессов, Алоис и ваша mannas сказали, что впервые видят такую структуру… Но это не яд. Готовый уже взорваться едкой сердитой тирадой, Вернон заинтересованно выгнул бровь на ее последние слова, и Фелосте с долей смущения пояснила: - Ну, крысы у Алоиса выжили… Роше иронично фыркнул, представив некоторые методы исследования молодого алхимика, правда, услышав от травницы продолжение, подавился очередным многозначительным хмыканьем и на несколько минут, по-видимому, онемел вовсе. - …поэтому то, что еще осталось после опытов, мы с чародейкой дали Иорвету, - осторожно сообщила эльфка, с опаской глядя на специального агента. Вернон молча прикрыл лицо рукой на мгновение, затем устало растер лоб и виски и тихо заметил: - То есть все настолько плохо, что хуже уже никак не сделаешь, так? – это был риторический вопрос, и Фелосте понятливо промолчала. Роше опустил руку, в задумчивости похлопывая заметками алхимика об ладонь, и в этот момент взгляд мужчины упал на серую фигурку, невзирая на холод потерянно мнущуюся в сторонке, - однако! Девушек обычно принято сравнивать с цветами или бабочками. Что ж, если и можно было сравнить Ориэль Асплен с какой-нибудь бабочкой, то на ночных совку или бражника она походила вполне! Во всяком случае, ее точно так же как всякую безмозглую крылатую мелочь влекло туда, где наверняка можно было обжечься, причем смертельно. Сначала «белки», теперь вот вместо того, чтобы пользоваться добротой главы «Полосок», бежать отсюда без оглядки и слиться с ветошью, - она топчется поодаль под падающим мокрым снежком по щиколотку, в одних домашних тапочках и тонкой тряпке на костях. Вздыхает и явно выжидает возможность снова обратиться к тому, кто может запросто стать ее палачом. Вот просто так, потому что надоела, подумаешь, одной ушастой девкой больше, одной меньше… Конечно, ничего подобного Вернон делать и близко не собирался, но такая доверчивость удручала. Прав ее брат и Фенн тоже, - блаженная. Чем и может быть очень полезна непосредственно здесь и сейчас. Роше категоричным жестом подозвал Ориэль к ним: - Скажи-ка, милая, - по-прежнему мягко обратился он к девушке, - а ты знаешь, что твой брат дал «белкам», когда они приходили к нему во второй раз? Или что мог дать? Тебе что-нибудь это говорит? Ориэль с готовностью ухватилась за протянутые ей записи, однако почти сразу ее личико разочарованно вытянулось: - Нет… Ильве много экспериментирует, - потерянно проговорила она и тут же испуганно вскинула глаза на спецагента, заверяя, - но не с отравой, нет! Он бы никогда не пошел на такое! Ильве старается улучшить лекарства, чтобы они действовали эффективнее. Во время эпидемии он работал в Старой Вызиме, не спал сутками, но случалось, спасал даже самых безнадежных... Вы же можете проверить сами! Итак, главное было сказано. Даже Фелосте, которая вначале капельку брезгливо отступила от городской соплеменницы, улыбнулась ее горячности в защите брата, а на последних словах широко распахнула глаза и невольно переглянулась с человеком. Роше криво усмехнулся: - Очаровательно! У нас тут внезапно нарисовался гребанный строптивый гений! И, сука, подвижник, ебись оно все в три прогиба! - он досадливо поморщился, забрал у подавленно стушевавшейся Ориэль бумаги и постановил, поочередно взглянув на таких разных девушек. - Что ж, ласточки мои… Услышав матерные обороты, Асплен нервно хихикнула, а Фелосте, безразлично проигнорировавшую ругань, откровенно передернуло от подобного к ней обращения. На что, впрочем, Роше было полностью плевать, начал он с недавней арестантки: - Ты сейчас пойдешь домой: хоть умоешься и плащ возьмешь. А ты ее проводишь, - это предназначалось Фелосте, - соберете там все, что могло остаться целым после столь шумного ареста, мало ли что пригодится… - Да-да! – ничтоже сумняшеся перебила его воспрянувшая Ориэль. – Я знаю! При воспалениях легких применяют не только питье, нужны еще компрессы, припарки, растирания… Я умею! - Вот видишь, как хорошо получается, - поддержал ее Вернон. – Фелосте тоже травница, так что общий язык найдете. Действуйте, девы! Напоследок он все же придержал оную травницу под локоть и шепнул, кивая на почти промерзшую в одном платьице, но активно забившую крылышками по направлению к тюремным воротам «серую совку»: - Ну и ты присмотри там за ней. Что мы, совсем звери, что ли… Все-таки теперь точно установлено, что она-то ни в чем не виновата и искренне хочет вам помочь. - Не стоит напоминать об очевидном, - так же тихо отозвалась лекарка, аккуратно высвобождая руку. Ну-ну, кто вас знает! – дернул уголком губ Роше, раздумывая. – Все же, разница между расами заключается не в росте, длине ушей или продолжительности жизни, а в чем-то ином, более глубинном. Уж сколько веков Старшие расы живут бок о бок с людьми? Так долго, что во многом стали почти идентичными с ними. Те же скоя*таэли, ратующие за свободу и независимость своего народа, - смысл их войны и ее методов всегда был довольно сомнителен, а нынешним, выжившим «белкам», - и вовсе не до него. Им осталась лишь жажда крови и отмщения, обреченность, по-прежнему старательно и стыдливо прикрытая штандартами собственной гордости, презрения к людям. И все тут, казалось бы, ясно, а вот поди ж ты! Ни хрена подобного. Для них выкинуть какой-то финт ушами - это естественно, как дыхание и непроизвольно, как младенцу обоссаться! Изюминка этого финта зависит только от личной степени ебанутости конкретного нелюдя. В общем, предстоявшая срочная беседа с Ильве Аспленом энтузиазма у Роше не вызывала, одно отвращение и приступ вселенской тоски, ибо он уже практически уверился, что в дружной, но немногочисленной, семейке Аспленов – Ориэль еще самая нормальная и адекватная. Сами посудите, что еще ему думать? Сестра – реально божий одуванчик, взяла сироп от кашля из шкафчика и принесла, а в шкафчике еще десяток таких же склянок для повседневных клиентов, ничего крамольного. А вот многомудрый доктор Асплен… Ну, занимается экспериментами, - так это не запрещено. Дал «белкам» что-то непроверенное? Бывает. А может, судьба у этого Иорвета такая, может, добрый доктор его спасти хотел, но немножко ошибся… Как умеют изворачиваться что люди, что нелюди, – Вернон Роше за свою не такую уж короткую жизнь и карьеру заимел весьма подробное представление! Однако Меригольд, - а вначале Рене, - подтвердили, что снадобье безопасно. И Роше мог усомниться даже в чародейке, - все-таки не все с ними так однозначно, особенно теперь. Только вот Вернон не мог усомниться в своем проверенном человеке: его подвальный самородок как-то раз такой яд в практически полубессознательном состоянии разложил и обратно противоядием составил, что Роше его мнению теперь в данном вопросе верил безоговорочно. А тут Алоизиус вполне себе здоров, бодр и опять травит своих любимых крысок, шокируя соблазнительно-опасных девушек, но утверждает, что это вещество совершенно точно не яд. Что же это все тогда может, сука, значить? Кроме того, что остроухое подпольное светило медицины врет, не моргнув глазом, даже под пытками… А значит это, что милсдарь Асплен нагло сочиняет с конкретной целью, выгораживая то или того, что ему дороже жизни, только и всего. При таком повороте с медиком уже можно работать более конструктивно и выстроить плодотворный разговор, чем и стоит заняться немедленно.