* * *
Оторваться от подруг на вокзале оказалось на удивление просто, достаточно было сказать, что мама ждёт меня на парковке. Мы помахали друг другу на прощание, я прошла через барьер и смешалась с заполнявший Кингс-Кросс толпой. Пожалуй, это было даже... скучновато. Впрочем, я не жаловалась на свою удачу, ведь на самом деле предлог был слишком неубедительным и не выдержал бы никакой проверки. Мне крупно повезло, что девочки не захотели встретиться с моими родителями, иначе мне, как в каком-нибудь ситкоме, пришлось бы притворяться собственной матерью. В следующем году надо будет придумать предлог получше. Я закатила сундук в туалет и воспользовалась одной из кабинок для инвалидов, которая оказалась достаточно большой для моих целей. Слава Богу, в Европе не было таких широких просветов между полом и дверцами кабинок, как в Штатах. Закрыв дверь, я разделась, достала найденную в Выручай-комнате «взрослую» одежду и выпила старящее зелье. Изменение на секунду дезориентировало меня, вынудив опереться о стену. Как только покалывание и головокружение прошли, я переоделась и спрятала детскую одежду в сумку. В следующем году мне, может быть, даже не понадобится одежда двух разных размеров. Моё тело уже начало вытягиваться вверх, и если взросление будет похоже на то, которое я пережила в прошлый раз, я за один год вырасту и останусь такой на всю жизнь. И, кстати, в этот раз хорошо бы подобрать какое-нибудь средство от растяжек... Наклонившись к сундуку, я шепнула: «Свинипуки» и коснулась кнопки активации. Сундук с лёгким хлопком уменьшился до размера ладони, я спрятала его в сумку, поправила подол, вышла из кабинки, остановилась у зеркала и вздохнула. Я снова была сама собой. Видеть своё отражение было словно проснуться в понедельник утром после приятного сна, в котором ты был кем-то другим. Пока ты собираешься на работу, воспоминания об этом сне всё ещё мелькают в глубине сознания, но ты понимаешь, что тебе скоро придётся отодвинуть их в сторону и вернуться к ежедневной рутине. Только на этот раз всё было наоборот: именно то, что я видела в зеркале, было не настоящим. Я вгляделась в своё новое лицо. На нём снова появились гусиные лапки в уголках глаз, кожа под глазами выглядела не такой упругой и словно уставшей. В прошлый раз я начала седеть ещё до того, как мне исполнилось тридцать, и сейчас тоже заметила в тёмно-каштановых волосах несколько серебряных нитей. Достав из сумки заколку, я соорудила из волос что-то похожее на строгий пучок, превратившись в результате в бизнес-вумен, правда, с довольно-таки старомодным вкусом в одежде. Увы, в ответ на просьбу выдать что-нибудь «взрослое», Выручай-комната предоставила мне лишь пахнущий затхлостью наряд сороковых годов, в котором я была похожа на секретаршу из чёрно-белого кино. Но я в любом случае первым делом собиралась посетить магазин одежды. Я улыбнулась своему отражению. Вперёд, старушка! Нам надо заняться кое-какой фигнёй.* * *
Литтл-Хэнглтон оказался маленьким живописным городком, расположенным в узкой лощине между двумя заросшими пышной растительностью холмами. Застроен он был причудливыми каменными английскими коттеджами, перед каждым из которых был разбит аккуратный палисадник с яркими красными, розовыми и жёлтыми цветами. Идя по мощёной улице в сторону паба, я не могла отделаться от мысли, что попала в Шир. Собственно, если бы я не встретила по дороге несколько полноразмерных людей явно не хоббитского вида, я бы и правда начала волноваться, что очутилась в Шире. В конце концов, однажды я уже попала в вымышленный мир. За спиной у меня висел рюкзак, на шее болтался фотоаппарат. Редкие прохожие провожали меня долгими взглядами, но скорее любопытными, чем подозрительными. Сейчас я выглядела как блондинка (обычное зелье для волос) с голубыми глазами (ещё одно зелье). Когда-то давно я прочла, что люди в первую очередь обращают внимание на выделяющиеся элементы внешности или одежды, поэтому добавила на щеку поддельную родинку. Я надеялась, что люди запомнят меня как «ту блондинку из Америки с родинкой», вместо того чтобы концентрироваться на длине моего носа или ямочке на подбородке. Наконец, я дошла до паба «Висельник», толкнула тяжёлую деревянную дверь и вошла. Допускаю, что большинство английских пабов выглядит одинаково, но этот был первым, который я увидела изнутри. Он тоже был похож на декорацию из «Властелина колец». Всё внутри было сделано из дерева, включая и пол, и барную стойку, и столики, и сохраняло особую красоту, присущую старым и потрёпанным, но хорошо сохраняемым предметам. Я боялась, что в четыре часа дня паб будет ещё пуст, но в зале уже сидели три пожилых человека с кружками, а за стойкой стоял такой же старый бармен. Телевизор на стойке показывал соккер... то есть, простите, конечно же, «футбол».(1) Просто отлично! Старики в маленьких городках наверняка любят сплетничать. Вопрос только в том, как навести их на нужную тему. Я подошла к стойке и осторожно опустила рюкзак рядом со стулом. Остальные посетители смотрели на меня так, словно встретили какое-то мифическое животное. Должно быть, это место было не особенно избалованно туристами. — Добрый день, — поздоровалась я с барменом, сопроводив приветствие очаровательной (как я надеялась) улыбкой. Тот открыто уставился на меня. — Здравствуйте, мисс. Чем могу помочь? — он чуть помолчал и прочистил горло. — Вы заблудились? — О нет, я думаю, что попала именно туда, куда нужно. Это ведь Литтл-Хэнглтон, верно? — осведомилась я. Бармен кивнул. Его глаза под густыми седыми бровями выражали полное недоумение. — Налейте мне, пожалуйста, того же, что и им, — я указала на занятый столик у себя за спиной. Бармен взял кружку и наполнил её из крана каким-то пивом. Я не особый ценитель этого напитка, но мне не хотелось показаться глупой, заказав в баре «Кока-колу». Удостоверение личности у меня не потребовали, уж не знаю, потому ли, что я выглядела достаточно взрослой, или потому, что в Англии можно было покупать алкоголь с более раннего возраста, чем в Америке. Взяв кружку, я подошла к занятому столику. — Здравствуйте! Меня зовут Сара Уильямс,(2) — я протянула руку. «Сара» показалось мне достаточно безопасным и неприметным псевдонимом. В прошлой жизни я знала больше дюжины Сар. Две женщины и мужчина посмотрели на меня и переглянулись между собой. Наконец, одна из женщин с вьющимися седыми волосами пожала плечами и пожала мою руку. Остальные последовали её примеру. Их руки были грубыми и мозолистыми. — Я Дот, — настороженно произнесла кудрявая женщина. — Это Морин и её муж Клиффорд. Что привело вас в Литтл-Хэнглтон? — Приятно познакомиться. Я фотограф, путешествую по Британии и снимаю английскую глубинку для иллюстрированного альбома. Ваш город очень милый, думаю, его фотографии замечательно подойдут, и... О, простите, могу я присесть? — вежливо спросила я. — Конечно, дорогуша, присаживайтесь. Морин внезапно стала выглядеть гораздо приветливее, да и Дот при словах «иллюстрированный альбом» определённо приосанилась. Мысленно я испустила вздох облегчения. Не знаю, что бы я делала, если бы они вместо приветствия предложили бы мне свалить подальше (ну то есть, кроме как неловко свалить подальше). — Могу я попросить у вас совета, с чего начать? — спросила я. — Я слышала, что в Литтл-Хэнглтоне есть несколько любопытных исторических памятников. Я думала, что намёк достаточно прозрачный, но глаза Дот загорелись. — У миссис Бауэрсон как раз зацвели чайные розы, — сказала она. — Возможно, вы видели их по дороге? Много лет назад я дала ей черенок. Конечно, её розы не такие большие, как мои, но они очень милые... Кивнув, я достала из рюкзака небольшой блокнот и карандаш и принялась писать всякую фигню. — Могу я сфотографировать и ваш сад тоже? — спросила я. Не понять, чего именно хочет Дот, было невозможно. — О, мой старый садик? — Дот улыбнулась с притворной скромностью. — Ну, если вы настаиваете... — А если вам надоест разглядывать обычные розы, у меня растёт большая гортензия, которую посадила ещё моя прабабушка, — предложила Морин, бросив косой взгляд на Дот. Та нахмурилась в ответ. — Если позволите, я хотела бы сфотографировать и то, и то, — сказала я, сделав ещё одну пометку. Обе старушки чуть покраснели. Старик с обречённым видом потягивал пиво. Могу поспорить, жизнь в этом месте не баловала разнообразными развлечениями. — А как насчёт исторических памятников? Интересные старинные дома, статуи, кладбища?.. — Увы, статуя на площади упала ещё в пятидесятые, — грустно сказала Морин. — Возможно, вас заинтересует коттедж Мортона? Ну же... — Есть ещё старый колодец Коннора, — задумчиво добавила Дот. — Он очень красиво зарос плющом. Боже, ну скажите хоть что-нибудь про Риддлов! — А ты что думаешь, Клиффорд? — обернулась Морин к мужу. Тот факт, что у него спросили совета, кажется, немало удивил старика. — Э-э-э... — он моргнул несколько раз, словно приходя в себя. — Как насчёт... старого кладбища Риддлов? Бинго! — Вам не стоит туда ходить, — осторожно сказала Дот. — Почему? — сделала я невинное лицо. — О, это определённо историческое место, но столь милой юной леди, как вы, не стоит встречаться с тамошним сторожем наедине, — пояснила Морин. В «милые» меня записали только потому, что я притворилась, что мне интересен их сад. — А что не так с этим сторожем? — спросила я. — Он убийца! — почти выкрикнула Дот, покраснев. — Дот! — ахнула Морин. — Да ладно! — фыркнула та. — Я знаю, что это правда, ты знаешь, что это правда, весь город знает, что это правда! Если бы у него была хоть капля приличия, он бы давно убрался отсюда! Интересно, почему Фрэнк правда не уехал, если ему пришлось иметь дело с подобным дерьмом? — О, так он бывший заключённый? — спросила я. — Формально он... не был осуждён... — Морин отвела взгляд. А неформально его осудили все соседи. Дот стукнула кулаком по столу, заставив всех нас вздрогнуть. — То, что они не смогли доказать его вину, не значит, что он не убийца! Риддлов не ограбили, замки не были взломаны, и только у Фрэнка был запасной ключ. Этот выродок просто вошёл в дом и убил их, это единственное объяснение! Бедняга Фрэнк. Убивающее проклятие определённо сбило с толку магловскую полицию... — Извините, я немного запуталась, — смущённо сказала я. — Что именно там произошло? Конечно, я знала больше, чем они, но мне не мешало услышать официальную версию. Морин вздохнула. — Видели старый особняк на вершине холма? В сороковых годах он принадлежал семье Риддлов. Однажды утром служанка обнаружила их мёртвыми в гостиной. Полиция не нашла никаких признаков взлома и никаких... признаков насилия. У садовника Фрэнка Брайса был ключ, и все подумали на него. Он был ранен на войне и... ну... не до конца оправился. — Как и многие из нас, — пробормотал себе под нос Клиффорд. Дот либо не расслышала, что тот сказал, либо предпочла его проигнорировать. — Дело не в войне, — сказала она. — У Фрэнка всегда был ужасный характер, он с детства отличался жестокостью. Помните, как он подрался с моим младшим братом Эдвардом? И он до сих пор живёт в доме на холме. Мой муж, благослови Господь его душу, говорил, что часто видел, как Фрэнк бродит снаружи по ночам. Кто знает, какие ужасные вещи он может там творить, когда его никто не видит! — Ему нравится спокойная жизнь... — плечи Морин поникли. — Я бы сказала, что его снедает чувство вины, но если бы это было так, он давно оставил бы нас в покое, — усмехнувшись, Дот сделала большой глоток пива. Её щеки порозовели. — Где, говорите, это кладбище? — спросила я, постаравшись не выказывать слишком сильный интерес. — Фрэнк, вероятно, не всегда находится поблизости. Морин пожала плечами. — Его коттедж стоит на самом краю кладбища. Фрэнк не часто выходит на улицу, так что вы, скорее всего, столкнётесь с ним. Чёрт! Выходит, раскопать могилу и остаться незамеченной никак не получится. Я почему-то думала, что дом сторожа стоял ближе к особняку Риддлов, а не рядом с кладбищем. Мне действительно надо будет найти какой-то способ освежить воспоминания о книгах. Я начала путаться в деталях. — Будьте осторожнее и не поворачивайтесь к Фрэнку спиной, — предупредила меня Морин. — А лучше вообще туда не ходите, — посоветовала Дот. — Ты же не любила Риддлов, — фыркнул Клиффорд. — Их никто не любил, — Дот сделала ещё один глоток пива. — Но дело в принципе! Очевидно, больше я из них ничего полезного не вытяну. — Что ж, спасибо за информацию. Вы очень мне помогли. Когда можно будет подойти, чтобы сфотографировать ваш сад? — спросила я, чтобы сменить тему. Оказалось, что лучшее время для фотографирования — ПРЯМО СЕЙЧАС, так что остаток дня я провела, притворяясь, что хоть как-то разбираюсь в фотографии и мне не наплевать на весьма посредственные цветники Дот и Морин. И стараясь не обогатить историю Литтл-Хэнглтона вторым набором загадочных убийств.* * *
Ночевала я в палатке, разбитой на поле позади дома Морин. Меня никто не побеспокоил, хотя через «маглонаблюдательный глазок» (маленькое потайное окошко, через которое можно было выглянуть наружу) я видела, как Морин несколько раз пыталась подойти к моей палатке с чашкой чая. Однако каждый раз она останавливалась с таким видом, словно о чём-то забыла, а затем в замешательстве отходила назад. Приятно было знать, что маглоотталкивающие чары исправно работают. Ночью я просмотрела все свои учебники, пытаясь решить, как лучше действовать дальше. Я не могла колдовать, но всё же надеялась найти хоть что-то, что помогло бы мне скрыться от посторонних взглядов. Увы, несколько часов поисков ничего не дали. Всё, что я придумала в Хогвартсе, было рассчитано на то, чтобы скрыться от наблюдения издалека, не накладывая при этом чар на несчастного сторожа. Существовало сонное зелье, но им надо было обязательно напоить жертву, а волшебного сонного газа не существовало за ненадобностью (вместо него обычно использовались всевозможные заклинания). Порошок перуанской тьмы, даже если бы я смогла его раздобыть, скрыл бы меня от посторонних взглядов, но я сама не могла бы в нём видеть. Наверняка что-то можно было найти в Лютном переулке, но я сомневалась в своей способности сохранить маскировку от взрослых волшебников. К тому же то, что там продавалось, было, скорее всего, далеко не безвредным. Может быть, я смогла бы найти решение, если бы у меня под рукой имелась библиотека Хогвартса, но... сколько времени у меня осталось? Сбежавший Петтигрю мог в любой момент найти Волдеморта. В конце концов я решила, что утро вечера мудренее, и отправилась спать. На следующее утро, едва взошло солнце, я убрала палатку и покинула поле, стараясь успеть до того, как проснутся Морин с мужем. Для подстраховки я остановилась в парочке «живописных» мест и сделала несколько снимков перед тем, как подняться на холм, на котором располагалось кладбище Риддлов. Я не знала, что мне делать. Если Фрэнк Брайс никогда не уходит в отпуск, и его дом стоит буквально на краю кладбища, я не смогу прокрасться туда ночью, чтобы опустошить могилу. Оставалось лишь надеяться, что меня осенит стоящая идея прямо на месте. Каменистая тропа оказалась довольно крутой, а на улице быстро теплело, и, добравшись до вершины, я вся изошла потом и чувствовала себя отвратительно. Кладбище окружала низкая полуразрушенная каменная изгородь. Я прошла под поросшей мхом аркой и огляделась. Судя по всему, время от времени кто-то всё же убирал на кладбище упавшие после ураганов ветки и скашивал траву, но за исключением этого, тут царило полное запустение. Многие надгробия покосились, мавзолеи заросли плющом, а каменные ангелы посерели и выщербились от непогоды. Некоторое время я наугад блуждала между могил. Дорожка петляла между надгробиями, то поднимаясь, то опускаясь, кое-где превращаясь в полузасыпанные землёй и выкрошившиеся ступени. Какое-то время я блуждала наугад, разглядывая могилы и читая имена и даты жизни давно умерших людей, пытаясь найти среди них имя Риддла-старшего. Некоторые могилы были довольно скромными, над другими возвышались обелиски из тёмного камня. Иногда я делала пару снимков, чтобы поддержать в случае чего свою легенду. Я никого не видела, но это не значило, что никто не видит меня. Могила Томаса Риддла, Мэри Риддл и Тома Риддла — старшего,(3) в изголовье которой стояло до жути пафосное двадцатифутовое изваяние Мрачного Жнеца, обнаружилась на дальнем южном краю кладбища. Массивная фигура с капюшоном возвышалась над могилой, отбрасывая длинную тень. В одной причудливо выгнутой руке она держала косу, а другую протянула ко мне в манящем жесте. Вау. Даже после смерти Риддлы всё ещё оставались напыщенными засранцами. Увы, могила практически примыкала к ограде, сразу за которой стоял коттедж Фрэнка Брайса. Более того, кухонное окно выходило прямо на кладбище, и из него наверняка открывался замечательный вид. Я сама, стоя возле могилы, могла отчётливо видеть внутри кухонный стол с оставленной на нём утренней газетой. Вот дерьмо! Из того же окна должен был быть виден и особняк Риддлов. Повернувшись, я принялась разглядывать вычурное строение, похожее на дом из исторического фильма. Я легко могла бы себе представить, как кто-то снимает тут киноверсию «Разума и чувств».(4) Перед особняком возникло какое-то движение, и я прищурилась, пытаясь разглядеть получше. Да, точно, на лужайке кто-то был. Может быть, сам Фрэнк? Вокруг него кружилось несколько человек на велосипедах, а поскольку Петтигрю и гомункул-Волдеморт вряд ли увлекались велоспортом, я решилась подойти поближе. Через пару минут я оказалась на месте и была изрядно удивлена тем, что увидела. Трое подростков колесили по ухоженному цветнику перед особняком, намеренно зарывая колеса своих велосипедов в землю, сбивая цветы и поднимая тучи пыли. Я заметила, как один из них наклонился, с корнем вырвал растущую подле него бегонию и отбросил её в сторону. — Прекратите! Убирайтесь прочь! — выкрикнул старик в спецовке, отчаянно пытавшийся схватить кружащих вокруг него пацанов. Ему было лет семьдесят — восемьдесят. Видимо, это и был Фрэнк Брайс. — Пошёл на хуй! — крикнул темноволосый подросток, плюнув в старика. — Давай, убийца, попробуй нас поймать! — парень-блондин снял ногу с педали и опустил её на куст петуний. Я подбежала ближе. — Я вызову полицию! — взревел Фрэнк, пытаясь достать темноволосого тростью. — Да кто тебе поверит, старый хрыч?! — хрюкнул третий парень. И голосом, и комплекцией он напоминал поросёнка. Я бы не удивилась, узнав, что он учится в Смелтингсе вместе с Дадли. — Они поверят мне! — громко сказала я, поднимая камеру и делая несколько снимков. Троица удивлённо обернулась в мою сторону. Темноволосый смерил меня дерзким взглядом, но я видела, что он чувствует себя не очень уверено. — Вы кто? — Журналистка, — ослепительно улыбнулась я. — И если этот джентльмен хочет позвонить в полицию, я готова подтвердить его слова. Я усмехнулась, изо всех сил пытаясь подражать Снейпу. — И кому они поверят? Мне или... вам? — я сделала ещё один снимок. — Кроме того, у меня есть доказательства. Разумеется, я блефовала. Я ни за какие коврижки не собиралась связываться с магловской полицией. — Да ну нахуй, — бросил блондин товарищу. — Сваливаем отсюда! Он оттолкнулся и покатил вниз по склону. Темноволосый последовал за ним, Толстяк на мгновение задумался, затем пнул цветочный горшок. — Чёрт бы тебя подрал! — Фрэнк сделал шаг вперёд, пытаясь достать парня, но запнулся о ком грязи и упал, сильно ударившись о землю. Трость вылетела из его руки и с грохотом откатилась в сторону. Пацан засмеялся, объехал нас по широкой дуге и покатился вниз по склону вслед за своими друзьями. — Вы в порядке? — я подбежала к Фрэнку. Крови видно не было, но это не значило, что у него ничего не сломано. — Помочь вам вызвать доктора? Фрэнк лежал неподвижно и только стонал, однако когда я уже собралась бежать за помощью, он заговорил. — Я... в порядке... У меня ничего не сломано. Просто... дайте мне минутку, — прохрипел он, очень медленно поднимаясь на колени. Я протянула руку, чтобы помочь. Фрэнк посмотрел на неё и, казалось, на мгновение смутился, но всё же ухватился за неё. Я приложила все силы, чтобы помочь ему встать на ноги. На удивление, он оказался очень лёгким. — Вы уверены, что с вами всё в порядке? — ещё раз спросила я, подав Фрэнку его трость. — Всё... хорошо, — не очень убедительно прохрипел Фрэнк, приняв трость из моей руки. — Может, всё же вызвать доктора? — Не надо! — Фрэнк выпрямился и посмотрел на меня. — Я не умираю. Я просто стар. Отвернувшись от него, я бросила взгляд на ребят, к тому времени уже успевших превратиться в маленькие точки у подножия холма. — Кучка мелких засранцев, — пробормотала я. — Хм-м-м, — Фрэнк безуспешно попытался оправить одежду, затем повернулся ко мне. — Так кто, говорите, вы такая? Какая-то журналистка? — угрюмо спросил он. Я протянула руку, но Фрэнк лишь посмотрел на неё, не пытаясь пожать. — Сара Уильямс, — я неловко опустила руку. — Я работаю над иллюстрированным альбомом о традиционной английской глубинке. Я снимала кладбище, когда услышала шум. — Я сам со всем справился бы, — буркнул Фрэнк, направившись прочь. Чуть поколебавшись, я пошла вслед за ним. — Извините, что влезла не в своё дело, — сказала я. Впрочем, мне не было особо жаль. На самом деле, я бы очень хотела швырнуть в спины подростков пару искр стихийной магии, чтобы слегка ускорить их спуск с холма. — Вот и не лезьте, — ответил Фрэнк. Мы дошли до лежавших подле сарая граблей и лопаты. Я посмотрела на лужайку перед домом. Цветов было много, и хулиганы не могли уничтожить их все, но та клумба, по которой они проехались, была полностью разрушена. Восстановить её в прежнем виде можно было лишь магией. Фрэнку придётся делать всё с нуля. — Мне жаль, что они так с вами обращаются, — тихонько сказала я. — Вы этого не заслуживаете. Я-то точно знаю... — Хм-м-м... — Фрэнк, кажется, на мгновение смутился, но затем его лицо стало непроницаемым, словно его скрыл магический щит. — А вы сторож? — спросила я. — Разумеется, — кивнул Фрэнк. — А почему вы спрашиваете? Наслушались сплетен в пабе? Он посмотрел на меня с нескрываемым подозрением. — О да, — я пожала плечами. Не было смысла отрицать очевидное. — Старая гарпия Дот мне все уши прожужжала. Я думаю, её покойный муж на самом деле покончил с собой, лишь бы не слышать больше её скрипучий голос. К моему удивлению, Фрэнк издал хриплый смешок. — Вы и правда её встречали... — Весь вчерашний день я провела, фотографируя сады возле её дома и возле дома Морин. Сомневаюсь, что они хоть что-то слышали об удобрениях, но почему тогда они обе наполнены ими до краёв? Фрэнк не ответил, но я могла поклясться, что уголки его рта на мгновение приподнялись. — Могу я сфотографировать особняк? — спросила я. — Дети испортили клумбу, но я могу потом обрезать снимок, чтобы это было незаметно. Это дало бы мне ещё немного времени на поиск решения. Некоторое время Фрэнк просто смотрел на меня. — Вам надо спросить разрешение у хозяина, — наконец, сказал он. — Я встречался с ним всего пару раз, он живёт в Уэльсе. Держит особняк из каких-то там «налоговых соображений», но сам им никогда не пользовался. У меня дома есть его номер телефона. Я всё равно собирался отдохнуть. — Конечно. Если вы не против, я пойду с вами. Фрэнк лишь хмыкнул в ответ, но не стал возражать, когда я направилась следом за ним. Мы прошли вдоль каменной изгороди, не заходя на кладбище. Добравшись до дома, Фрэнк отодвинул потрёпанную москитную сетку, какое-то время громыхал ключами и, наконец, распахнул дверь. Внутри его дом был похож на выцветшую капсулу времени. Тишину нарушало лишь едва различимое гудение древнего потолочного вентилятора. Затхлый воздух пропах табаком. Старомодные бело-голубые обои пожелтели от старости. Пока мы шли на кухню, я чувствовала, как деревянные доски пружинят под ногами. Проходя мимо гостиной, я заметила в ней потрёпанный диван с зелёной в клетку обивкой. И нигде на стенах не было ни одной фотографии. Мы добрались до кухни, и Фрэнк махнул рукой на единственный стул. — Присаживайтесь. Я бы предложил вам чай, но... пойду, поищу номер, — пробормотал он, выходя из кухни. Я неловко уставилась на потрёпанные красные занавески. В сушке над мойкой стояла одна тарелка, лежала одна чашка и один комплект приборов. Чёрт, ну и унылое же место! Хоть бы собаку себе завёл, что ли... Впрочем, Фрэнк наверняка заметит свет в окне особняка, когда Волдеморт вернётся. И Волдеморт его убьёт... Хуёво... Фрэнк прожил большую часть жизни, будучи ненавидимым всеми вокруг, и в конце его ждёт смерть от руки того же волшебника, который, даже не подозревая об этом, разрушил его жизнь. Это неправильно, но... это произойдёт, если мне удастся уничтожить кости, верно? Волдеморт придёт в ярость, а Фрэнк — единственный, кто окажется под рукой. Ему повезёт, если Волдеморт убьёт его сразу... А если нет... Утренний свет проникал в комнату через полураспахнутые красные шторы, окрашивая кухню в розовые тона. Из задней комнаты раздавалось шарканье Фрэнка, скрип половиц и шорох бумаги. Я терпеливо ждала, стараясь не смотреть на одинокий набор посуды. Вероятно, прошло лишь несколько минут, хотя мне они показались вечностью. Наконец, Фрэнк вернулся с листком бумаги, на котором был записан телефонный номер. Я посмотрела на него, но не смогла встать. Внезапно я почувствовала себя такой же старой, как Фрэнк. Мои плечи сгибались под тяжестью неподъёмного груза. Проще всего сейчас было встать и уйти. Добраться до Косого переулка или до Лютного, найти там какое-нибудь магическое устройство, чтобы усыпить Фрэнка на то время, пока я буду копаться на кладбище. У меня было достаточно времени на всё это. И я вполне могла бы позволить Фрэнку остаться. Пусть он столкнётся с гневом Тёмного Лорда, пусть он будет тем, на кого тот свалит всю вину. Мир даже не заметит исчезновения одинокого старика. Не будет даже собаки, которая могла бы по нему скучать. Поступить так было бы очень легко. И на один мрачный момент я действительно задумалась над этим. Я подняла взгляд и встретилась с усталыми глазами старика. — Почему вы не уехали? — спросила я. — Подальше отсюда, туда, где вас никто не знает? Какое-то время Фрэнк молчал, и я уже было решила, что он отошьёт меня (на что имел полное право), но он лишь вздохнул. — Ну, я... Не так уж много работы для человека без образования и с хромой ногой... Сперва я думал, что они найдут того, кто это сделал, но... они всё никак его не находили... А потом было уже поздно. Я слишком стар и слишком беден, чтобы начинать всё сначала. Да и потом, с чего я должен уезжать? Это мой дом! И я не сделал ничего плохого! И в тот момент я поняла, что должна сделать. Это было абсолютно незаконно, невероятно опасно, безумно глупо и очень трудно, но это было правильно. К тому же мне ведь не надо было раскрывать все свои секреты. Достаточно было всего парочки... — Я знаю, кто убил Риддлов, — я поймала удивлённый взгляд Фрэнка. — И мне нужна ваша помощь, чтобы его остановить. ---------- 1) В американском английском «football» — это американский футбол. Классический европейский футбол американцы называют «soccer», но подозреваю, что в английской глубинке за это слово Кейси сожгли бы на костре. 2) Сара Уильямс — здесь это ещё не очевидно, но из следующей главы станет понятно, что это отсылка к фильму «Лабиринт» https://ru.wikipedia.org/wiki/Лабиринт_(фильм,_1986) . 3) Томас и Мэри Риддл — родители Тома Риддла — старшего, отца Волдеморта. Разумеется «старшим» его называет только главная героиня, на могиле его имя обозначено просто как «Том Риддл, 1905 — 1943». И да, Том и Томас — это разные имена. 4) «Разум и чувства» (Sense and Sensibility) — роман Джейн Остин, написанный в 1811 году. ----------