The Anatomy of a Fall

      — Ты идиот, — сказал Фрэнк прямо ему в губы, а затем вновь поцеловал его, неразборчиво и грубо. Его руки спустились вниз, проскользнув под худи, футболку и коснулись кожи; они были такими прохладными, что Джерард ахнул. — Я, блять… Джерард, могу я? Я просто… Мне нужно…       Мозг Джерарда на секунду отключился, а когда он пришёл в себя, он уже сбрасывал худи, тяжело дыша, и говорил:       — Да, всё, что угодно, да.       — Я не… — выпалил Фрэнк, а затем отошёл, с жадностью наблюдая за Джерардом. — Я не уверен, что… Я не знаю, сработает ли это, но я хочу, просто… позволь мне, пожалуйста.       Он выглядел таким твёрдым, таким чертовски реальным, что Джерарду пришлось прекратить выкарабкиваться из своих джинсов; он проигнорировал приступ головной боли, наклонился и поцеловал его. Он скучал по губам Фрэнка, но вместо этого принялся целовать его вдоль острой линии челюсти, его шею, татуировку скорпиона, набитую там. На вкус Фрэнк был прохладным и сладким, ничем не напоминал солоноватый привкус кожи. Словно родниковая вода или мрамор, и Джерард жадно впитывал его, развлекался с ним, проводя зубами по горлу Фрэнка, вдоль линии, где можно было бы прощупать пульс, пока тот не сорвался и не упал на колени, утаскивая джинсы Джерарда вниз вместе с собой.       — Я так чертовски… Джерард, я так боялся, что никогда, что ты… — Фрэнк прильнул к нему и уткнулся носом в изгиб бедра, и колени Джерарда готовы были вот-вот подогнуться, чёрт возьми, вот только Фрэнк крепко и непринуждённо держал его за задницу, за все изгибы.       Джерард всегда представлял, что минет — это влажное, неопрятное и неряшливое мероприятие, однако этот был спокойным и идеальным с ноткой октябрьского хэллоуинского холодка, ветра, и он, вскидывая бёдрами, стонал, а Фрэнк просто… просто брал его, без сопротивления. Какая-то отдалённая часть его наблюдала за тем, как он тяжело дышал и молил об этом, хватал Фрэнка за волосы и накручивал их на пальцы. Он довольно громко себя вёл и ничего не мог с этим поделать, и, возможно, поэтому Майки спасся бегством. Чуть позже ему будет стыдно, что Майки знал, что это случится, но не сейчас. Не пока Фрэнк смотрел на него снизу вверх со впалыми щеками, его руки сжимали и скользили там, где задница Джерарда касалась ног, и осторожно пробирались выше.       — О мой Бог, — застонал Джерард, и Фрэнк на секунду отстранился с потемневшим взглядом.       — Ты можешь оттрахать мой рот, знаешь, — вкрадчиво и порочно произнёс он, а затем на секунду глаза Джерарда закатились назад, и он услышал, как Фрэнк смеётся; холодное дыхание окутывало его член, и из-за этого было, о Боже, так трудно не кончить. — Никакого рвотного рефлекса. Просто сделай это, я хочу, чтобы ты это сделал. — И его губы заключили в кольцо головку члена Джерарда, а язык прошёлся вдоль отверстия, а тот лишь вновь и вновь вскидывал бёдра, а Фрэнк стонал с его членом во рту. Джерард ощутил волну, разливающуюся ниже пояса, доходящую до самых костей через кровь, и вот он уже кончил, а Фрэнк издал ошеломлённый жаждущий вздох.       Медленно Джерард упал на колени, Фрэнк придержал его и, тяжело дыша, прильнул к его плечу.       — Джерард, — сказал Фрэнк изумлённо, — я чувствую тебя на вкус, я могу… ох, блять, я могу чувствовать.       — Правда? — промурлыкал Джерард и вновь провёл языком по скорпиону. Чёрт, татуировки так возбуждали. Он никогда ничего себе не набьёт, но ему они так сильно нравились на Фрэнке. — Я думал, ты не чувствуешь вкус…       Он снова задумался над тем, чтобы найти блокнот, однако Фрэнк, кажется, предвидел это, так что он фыркнул и повалил Джерарда, легко и беспрепятственно, придержав ему затылок ладонью, чтобы он не ударился о паркетный пол.       — Никаких заметок во время секса, — уверенно проговорил Фрэнк, и Джерард не смог не надуться, лишь слегка.       — Возможно, позже, — смягчился Фрэнк, хихикнув, и снова поцеловал Джерарда, и на этот раз поцелуй был влажным и солёным, Джерард сплетался языком с Фрэнком и упивался собственным вкусом.       — Так горячо, Фрэнки, — вставил он между поцелуями, и Фрэнк издал глухой стон согласия.       — Всё нормально? — спросил Фрэнк, отстраняясь; прохладные пальцы осторожно нащупали узел на затылке, сгладив лёгкую боль. — Ты в порядке? Тебе больно?       — Нет, нет, — запротестовал Джерард и притянул голову Фрэнка обратно. — Никаких остановок сейчас. Секс. Ты сказал. Ты обещал.       Фрэнк вскинул бёдра, врезавшись в Джерарда, и тот чувствовал это, холодную пуговицу на его джинсах у своего бедра; так хорошо, и чёрт, так реально.       — Секс, — согласился Фрэнк, а затем снова сел на корточки, и глаза Джерарда расширились; он попросту чувствовал это. Фрэнка без футболки. Блять. Фрэнк был бледным и прекрасным и пристально глядел на него, а волосы спадали ему на глаза. Чернила оплетали его кожу, а тёмная полоска волос вела вниз, под его брюки, и Джерард хотел, чёрт, хотел, несмотря на то, что только что кончил Фрэнку в горло. Он издал сдавленный звук и старался сделать так, чтобы его неуклюжие пальцы начали расстёгивать пуговицу на джинсах Фрэнка.       — Позволь мне, — Фрэнк хихикнул и подсунул свои холодные пальцы под руку Джерарда, расстегнул пуговицу, и блять, это… это был член Фрэнка, возбуждённый, твёрдый и идеальный. Джерард провёл вдоль него указательным пальцем с широко распахнутыми глазами, и Фрэнк на секунду прикрыл глаза, хмыкнув перед тем, как выругаться и откинуться, выискивая что-то в стопке рядом со шкафом Джерарда.       — Я взял… Я украл её в аптеке. Так чертовски восхитительно ходить теперь по магазинам, я как ниндзя, — тяжело дышал Фрэнк.       — Ты всегда был как ниндзя, — отрешённо произнёс Джерард, и блять, если бы не эти проклятые попытки, он бы наклонился и попробовал Фрэнка на вкус прямо тогда, только вот он не думал, что его желудок это выдержит, да и позже ещё будет время. — Как ты… как у тебя может быть эрекция, как это работает? — размышлял он, позволив себе пробраться вниз пальцем и обхватить его яйца. — В тебе же нет крови, верно?       — О Боже мой, заткнись, — застонал Фрэнк, наклонился обратно и прикусил нижнюю губу Джерарда, и что ж, это был удачный аргумент. Джерард заткнулся и приоткрыл рот, позволяя их языкам сплестись, влажным и скользким, а затем он услышал приглушённый щелчок открывшейся крышечки. Пальцы Фрэнка осторожно поглаживали основание члена Джерарда, влажные и холодные, а затем на удивление стали тёплыми и пощипывали, и Джерард задохнулся, широко распахнув глаза.       — Разогревающая смазка, — самодовольно ответил Фрэнк и начал разрабатывать Джерарда; его пальцы были ловкими, аккуратными и просто идеальными. Джерард издал сдавленный хрип, и чёрт, у него уже снова вставал. Прошла всего вроде как одна минута. Должно быть, это было абсолютно постыдно, однако он думал лишь «да, да, да». Пару раз он проделывал то же самое сам с собой в душе, но это было настолько по-другому; Фрэнк откидывался и наблюдал с расширенными зрачками и глубоким взглядом, как его пальцы медленно исчезали внутри Джерарда. И Фрэнк… вроде как уже бывал внутри него, то, как их плоть сплавлялась, то, как Фрэнк мог проходить сквозь стены, но это было иначе. Джерард чувствовал это, ощущал, как он растягивался, чтобы вместить Фрэнка — это так сильно отличалось от того, когда Фрэнк просовывал пальцы сквозь его запястье. Было холодно, горячо и глубоко, и Джерард пропускал Фрэнка внутрь, активно отвечая, а не просто пассивно отлёживаясь, не в этот раз. Фрэнк оцепенело приоткрыл рот.       — Джерард, — сказал он, тихим и сиплым голосом, и свет в комнате моргнул. — Блять, ты позволишь мне… ох, чёрт, надо же.       — Фрэнки, — тяжело выдохнул Джерард и вскинул бёдрами, насаживаясь на палец Фрэнка, и ощущения были в разы лучше, чем когда он делал это сам — тогда было неловко, неудобно и просто отстойно. Это же было… развратно и сокровенно, и каждый нерв в его теле отзывался. Ниже пояса всё горело, а Фрэнк был таким холодным, а гель очень горячим, ощущения были не то, чтобы болезненными, а куда лучше боли. Он не мог прекратить двигаться, издавая беззащитные звуки.       — Я думал… — смог произнести Джерард, а затем Фрэнк добавил ещё один палец, и он потерял нить мысли, содрогнулся и раздвинул ноги ещё шире. Боже, ладно, Фрэнк куда лучше справлялся с нахождением его простаты, чем он сам. — Ох, блять, да, вот так, Фрэнк.       — Вот так? — спросил Фрэнк, буквально мурлыкая, такой чертовски довольный собой, и Джерард попытался свирепо взглянуть на него, однако посчитал, что не сможет, учитывая, как Фрэнк улыбался ему, по-акульи, во все зубы. — Так тебя устраивает?       — Да, но, — вновь попытался Джерард, — я просто… ох, я лишь думал, ты не… не хочешь этого делать, и я думал, ты зол на меня…       — Я хочу это сделать, — перебил его Фрэнк, прижавшись ближе. Он взял в одну руку лицо Джерарда и поцеловал его, прохладно, сладко, и Боже, Джерарду казалось, будто он горел. — Блять, я всегда хотел это сделать.       В какой-то момент Джерард прикрыл глаза, однако на этой фразе они широко распахнулись.       — Да? — заикнулся он, почти что застеснявшись, что было довольно-таки смешно, учитывая, что он голый извивался с пальцами Фрэнка в заднице. — Правда?       Фрэнк закатил глаза; выглядел он безрассудным и раздражённым.       — Что ж, очевидно, — сказал он. И Джерард хотел отметить, что это совершенно не было очевидно и что он не был уверен, что Фрэнк вообще захочет его или просто захочет его из-за того, что он был одиноким и запертым от всех других возможных сексуальных связей в лесу или… а затем Фрэнк провернул пальцы, и Джерард вместо этого прошипел:       — Ах, трахни меня.       — Принято, — согласился Фрэнк и вытащил пальцы. Он стянул свои джинсы, и Боже, он был обнажённым, блять. Джерард прикоснулся к его члену и подумал «ещё нет, ещё нет, ещё нет». Стоп. Боже, Фрэнк был таким красивым. — Блять, что мне делать с чёртовым… Ох, я на верном пути. Ладно, ладно. Эй, малыш, ты готов? Джерард, я должен… Боже, взгляни на себя, ты готов, верно?       — Кровать вон там. Мы на полу, — сказал Джерард слегка потрясённый, однако затем Фрэнк уже направлял член вовнутрь, и ох, блять, это сильно отличалось от пальцев. Фрэнк издал звук, будто умирал, и вошёл на всю длину, и вау, это было настолько идеально, что пальцы у Джерарда на ногах сжались. Он мог находиться где угодно — на земле в лесу, в грёбаной пещере, в шкафчике тренажёрного зала, ему было плевать. Он прикрыл глаза, направив бёдра под углом, и тихо продолжительно болезненно зашипел. Боже, ощущения были такими…       — Я люблю тебя, — сказал Фрэнк и вышел из него почти полностью, а затем снова вошёл, и член Джерарда снова дёрнулся, и о Боже, он пока не мог кончить, ещё нет. Фрэнк едва ли начал его трахать.       — Что? — смог выпалить он, и Фрэнк поцеловал его и двинул бёдрами вперёд. — Ох. Оххх. Да, Фрэнки, вот так, ох, блять. Блять!       — Мне плевать… Мне плевать, что ты постареешь и не… больше не захочешь меня, — промурлыкал Фрэнк в щёку Джерарда. — Я люблю тебя прямо сейчас и хочу… Я не хочу упускать это, лишь потому что… я испугался. Я люблю тебя, чёртов сумасшедший сукин сын. О Боже, в тебе так хорошо, Джерард, я никогда ничего подобного не испытывал.       Его голос звучал таким пьяным, и Джерард, чёрт возьми, не мог морально и физически этого выдержать, но ему всё ещё хотелось большего, и он готов был вот-вот, чёрт возьми, взорваться, а Фрэнк просто обезумел.       — Я никогда не перестану хотеть тебя! Скорее это ты… — возмущённо начал Джерард, а затем выгнулся, царапая руками пол. — О мой Бог, вот так, что… что ты, ох, блять, Фрэнк.       — Сейчас, — сказал Фрэнк и стал посасывать сосок Джерарда, скользнув руками под его спину, чтобы поддержать, и снова вошёл и издал тихий довольный стон, когда Джерард заметался. — Сейчас самое время сказать, что ты тоже любишь меня, засранец.       — Что ж, очевидно, — смог выговорить Джерард, ухмыльнувшись Фрэнку снизу вверх, а затем ощутил, как его выражение лица сползло, когда член Фрэнка оказался глубже, блять, глубже, чем… о Боже.       — Недостаточно хорошо, — Фрэнк усмехнулся, и его глаза так блестели, и блять, Джерард любил его, правда любил.       — Да, блять, я… Я так чертовски сильно тебя люблю, ты… Фрэнк, — с трудом произнёс Джерард и снова кончил медленными болезненными яркими отрывками, которые, казалось, продолжались и продолжались. Когда он снова смог сфокусироваться, Фрэнк внимательно смотрел на него, на его лицо, и Джерард надеялся, что это было не слишком глупо и смешно, а затем глаза Фрэнка расширились, и он сказал:       — Думаю, я… О Боже… — и упал на него с ошарашенным хриплым стоном.       — На этот раз не исчезай, — блаженно пробормотал Джерард, обхватив ногой ногу Фрэнка и прикрыв глаза.       — О мой Бог, — произнёс Фрэнк в его шею. — Я просто… секс. Вау. Ты.       — Говори яснее, — поддразнил его Джерард. Фрэнк не двинул головой, а лишь поднял руку и показал Джерарду средний палец, затем прижался ближе, удовлетворённо хмыкнув.       — Фрэнки, — спустя минуту произнёс Джерард, поглаживая Фрэнка по спине, — я думаю… ты абсолютно… Чёрт, чувак, холодно, ты внутри меня.       — Отчасти верно, — пробормотал Фрэнк, а затем смущённо произнёс: — Оу, — и слегка отстранился, так, что грудь уже не так сильно сливалась с грудью Джерарда. — Прости.       — Всё в порядке, — сказал Джерард, улыбнувшись ему. — Это довольно мило. Просто, знаешь, зябко.       — Нам нужно достать тебе одеяло с электрообогревом, — Фрэнк усмехнулся и лениво поцеловал его, а их языки сплелись.       — Ну же. Кровать, Джи. Подушки, — упрашивал он, утягивая Джерарда на ноги. Тот еле встал на ноги, на секунду ощутив себя оленёнком, а затем упал на одеяла. Его голова слегка болела, однако недостаточно, чтобы обращать внимание, а его задница… что ж, ощущалась удивительно, на самом деле, от каждого движения по телу разбегались маленькие искры, напоминая ему о том, что только что произошло. В качестве эксперимента он вскинул бёдра, и, о блять, да, он определённо захочет сделать это вновь.       Фрэнк внимательно глядел на него сверху вниз полуприкрытыми глазами, будто он был согласен.       — Привет, — сказал Джерард, закусив нижнюю губу и обессилено улыбнувшись, и вытянул руку, чтобы притянуть Фрэнка ближе к себе, обняв его всем телом. Быть обнажённым было прекрасно, если другой человек был также обнажён. Или, возможно, это было прекрасно лишь с Фрэнком.       — Эй, на этот раз ты кончил? — не забыл спросить он в этот раз. — Призраки вообще могут кончать?       — Если это был не оргазм, то я не знаю, что, — сказал Фрэнк, уткнувшись в него носом. Джерард сдержался, чтобы не мурлыкнуть, а затем, что ж, что за чёрт. Он сдался и издал довольный «мур», который углубился и осип, когда Фрэнк прикусил кожу, лишь слегка. Он изогнул шею в надежде на большее внимание — он открывал для себя, что ему очень и очень нравилось, когда Фрэнк кусал его, когда он буквально ощущал, как появлялись синяки.       Но вместо этого Фрэнк поднял голову с дьявольским взглядом и блаженной ухмылкой.       — Давай просто надеяться, что ты не забеременеешь моими призрачными детишками, да? Возможно, мне стоило своровать парочку презервативов.       — Эм, — смог выпалить Джерард; его мозг моментально переметнулся к «зомби-ребёнок выгрызает свой путь из живота матери» из «Рассвета мертвецов», и Фрэнк громко и вкрадчиво усмехнулся.       — Шучу, Джи, — хихикнул он, снова упав на Джерарда, и поцеловал его в нос, затем в щёку и в уголок глаза, а потом, наконец, губы. — Ты не неудачник.       — Заткнись, — сказал Джерард. Как бы то ни было, теперь, когда Джерард об этом задумался, Фрэнк всё ещё не посмотрел новый ремейк. Он покопался в одеялах, чтобы найти пульт там, где его оставил. — Эй, не хочешь посмотреть немного фильмов про зомби?       — Лучший парень в мире, — пропел Фрэнк, а затем встал с кровати, покопался и победоносно появился с пачкой сигарет и зажигалкой.       — О да, — произнёс Джерард, протягивая руки, и Фрэнк поджёг сигарету и передал ему, и тот просиял. Они вместе уютно устроились в кровати, воспользовавшись одной из многочисленных оставленных кофейных чашек на тумбочке в качестве пепельницы, наблюдая за тем, как появлялись вступительные титры.       Джерард знал, что им стоило ещё много о чём поговорить. Например, что это значило — встречаться с мёртвым парнем, о том, как разрешится судебное заседание по делу убийства Фрэнка, о том, как он до сих пор был напуган похищением Джерарда, он был почти уверен, — чёрт, да даже сам Джерард был чертовски напуган. Однако на данный момент он лишь намеревался пообниматься со своим парнем — Фрэнк назвал Джерарда своим парнем — и посмотреть, как группа семилетних детишек в брызгах крови загружались в седан.       — Чувак, — сказал Фрэнк с широко распахнутыми глазами, — этот мальчишка только что вырвал горло этому мужику.       — Знаю, правда круто? — сонно ответил Джерард, обвивая Фрэнка руками. — Это восхитительно.       И это было удивительно и идеально, словно сон. Фрэнк продолжал восхищённо восклицать что-то по поводу скорости зомби и брызг крови, и Джерард в конце концов уснул, издавая глухие умиротворённые посапывания, казалось, впервые за несколько лет. ***       Его мать тихо постучала, должно быть, несколькими часами позже, потому что фильм закончился, а меню на экране проигрывалось снова и снова. Фрэнк перебирал волосы Джерарда; ощущения были просто восхитительные. Он издал довольный звук, а затем стук послышался вновь.

      — Джерард, ты будешь ужинать? — спросила его мать. — Милый, тебе нужно встать поесть.       Джерард полностью проснулся, испугавшись её голоса. Ох, блять, он был голым и уже абсолютно не был девственником, а теперь ему нужно было пойти непринуждённо поболтать с матерью. Господи. Он смог вылезти из кровати и наспех одеться, немного вздрагивая и заливаясь краской, и о Боже, будет отстойно сидеть на одном месте за столом, не так ли?       Фрэнк ему абсолютно не сочувствовал, засранец, он лишь посмеивался над ним, а затем одарил его по-настоящему возбуждающим обеспокоенным взглядом, будто, возможно, он тоже стал вспоминать, почему у Джерарда всё болело, и ему очень сильно это нравилось. Затем он не прекращал вытягивать шею из-за двери и корчить смешные рожи со зловещими ухмылками в то время, как Джерард тыкал в свою тарелку и старался не краснеть слишком уж очевидно. Майки абсолютно не помогал, потому что продолжал вскидывать брови, завидев Фрэнка.       По крайней мере, он смог отказаться от ужина довольно легко, сказав, что он до сих пор чувствовал себя уставшим, и его мать сразу же поверила ему, лишь взъерошила ему волосы и сказала, что они могут покраситься и в другой вечер. Возможно, сделать на этот раз голубые или зелёные пряди, если он захочет. Чертовски восхитительно.       — Боже, — радостно сказал он, последовав за Фрэнком наверх к тому, что, он надеялся, можно было назвать потрясающим повтором дневного действа, — нужно, чтобы меня почаще похищали.       Фрэнк напрягся и на секунду остановился на самом верху, оглянувшись на Джерарда, а тот мысленно повторил, что сказал, и побледнел.       — Нихера не смешно, — огрызнулся Фрэнк и беззвучно направился в комнату Джерарда.       — Это не... Я не то имел в виду, — постыдно воспротестовал он, потому что, что ж, очевидно, он не хотел, чтобы его, чёрт возьми, снова похитили. Это было ужасное дерьмо. Он лишь смотрел на это с лучшей стороны, вот и всё. Однако у Фрэнка до сих пор были напряжены плечи, и теперь он не лёг рядом с Джерардом даже спустя пару минут. Он лишь стоял и хмурился на книжную полку Джерарда, держа руки за спиной.       — Знаешь, — осторожно начал Джерард, чувствуя себя уязвлённым, — ты не обязан постоянно торчать рядом, если тебе этого не хочется. — Фрэнк повернул голову и уставился на него, и Джерард вздрогнул. — В смысле, если... если хочешь пойти потусоваться какое-то время с Бобом или Рэем, я полностью тебя пойму. Ты не должен просто, не знаю. В смысле, должно быть, скучно наблюдать за тем, как я сплю, по крайней мере.       — Ага, нет, думаю, я поторчу рядом, — пронизывающе произнёс Фрэнк. — У тебя инстинкт самосохранения как у чёртового планктона. Кому-то необходимо присматривать за твоей задницей, учитывая, что ты, блять, точно не будешь этого делать.       — Это нечестно, — начал спорить Джерард, сел и злобно взглянул на него. — Я не... я не настолько плох. Не веди себя так, будто я... я какой-то чёртов недееспособный. Я могу позаботиться о себе.       — Ох, ага, конечно, ты можешь, — рассмеялся Фрэнк. — Как глупо с моей стороны, а я-то было подумал, что ты почти умер лишь из-за того, что не смог удержать свой чёртов рот на замке рядом с грёбаным придурком, который, ты знал, ещё к тому же и психопат. Ох, погоди-ка.       Это было чертовски нечестно.       — Я был зол, — прошипел он. — Я просто не подумал, это не одно и то же! Я могу позаботиться о себе, это не... В смысле, сейчас со мной всё в порядке, а ты ведёшь себя так, будто бы нет.       Фрэнк сжал руку в кулак и склонил голову, а затем потянулся и столкнул стопку книг на пол, обхватил руками саму полку, и выглядел он так, будто хотел опрокинуть всю конструкцию. Что ж, блять.       — Хорошо, — сурово проговорил он, и Джерард с опаской наблюдал за ним. — Ты в курсе, как близко ты был к состоянию «не в порядке»? Ты знаешь, что это сделало бы со мной?       — Да, я, чёрт побери, знаю, — ответил Джерард, и блять, его голос дрожал и почему-то глупо осип, потому что он не... Ладно, он не хотел об этом думать. Из-за этого ему казалось, будто его сейчас стошнит и словно в помещении было недостаточно воздуха, и он не должен был так себя чувствовать, потому что теперь с ним всё было в порядке. Он, чёрт возьми, ненавидел это — то, как его голос дрожал, — однако затем Фрэнк повернулся и наконец забрался на кровать, обвив Джерарда всем телом.       — Я так чертовски зол, — признался он, а затем уткнулся лицом в волосы Джерарда. — Я не мог... Это была моя ошибка, этого бы никогда не случилось, если бы не я, и ты пропал, и я думал, что больше никогда тебя не увижу.       — Это не твоя вина, — немедленно отозвался Джерард. — В этом даже нет никакого смысла.       — Ага, что ж, ощущение, что всё именно так, в любом случае. В этом не должно быть смысла. Просто... блять. Я так чертовски злился на тебя за то, что ты не взял мою грёбаную кость, знаешь? А затем, даже уже когда узнал, что с тобой всё в порядке, я всё так же был заперт в грёбаной больнице... Я даже не мог поговорить с тобой, ничего не мог сказать. И всё, о чём я мог думать, так это какого хрена, Джерард, почему ты не взял её с собой?       — Это казалось не очень хорошей идеей на школьной территории, — тихо произнёс Джерард. Он помнил Фрэнка в больнице, помнил страдания, исходящие от него, даже когда он был иллюзорным, как тень. — Но я... в смысле, я не поступлю так снова. Я сделаю ожерелье или что-то такое. Прилеплю её к себе скотчем. Не знаю.       — Прилепишь скотчем, — фыркнул Фрэнк, и наконец он снова улыбался, расслабившись и уткнувшись носом в шею Джерарда. — Если бы долговременным решением было бы съесть кость, я бы в мгновение ока скормил бы её тебе, ты в курсе?       — Извращенец, — промурлыкал Джерард, а затем Фрэнк откинул голову назад, ухмыльнувшись, и погладил губы Джерарда костяшками пальцев, и тот издал непреднамеренное довольное урчание, прижавшись губами к двойному «О» и «L». — Боже, Фрэнки, твои руки. Я когда-нибудь говорил тебе об этом? Я люблю твои чёртовы руки.       — Да? — ошеломлённо и радостно произнёс Фрэнк, и он казался таким реальным, таким чертовски твёрдым и прохладным, прижимая Джерарда к себе. — Вот почему ты сказал достать мне пястную кость? Кто тут теперь извращенец, м, Джи?       — Ты знал, что у некоторых животных есть кость в половом члене? — мечтательно произнёс Джерард и уткнулся в плечо Фрэнка. — Бакулюм. Эм, она есть у китов, енотов и...       Фрэнк перебил его поцелуем, медленным и сладким, а затем отстранился, хихикая и качая головой.       — Ты такой чертовски странный, — с любовью сказал он. — Хотелось бы иметь такую. Было бы горячо. Если бы у меня была кость в члене, я бы подарил её тебе.       Джерард вроде как хотел сделать намёк в сексуальном контексте, а затем перевернул Фрэнка и прижал его к кровати, однако он снова ощущал усталость, физическую и эмоциональную, и было действительно мило просто полежать вместе.       — Может, с утра, — пробормотал он и закинул руку Фрэнку за плечо, пока тот не понял и не натянул на них одеяло. — Хочешь, включим фильм? Не хочу, чтобы ты скучал. Я просто... правда устал.       — Не-а, — отозвался Фрэнк и опёрся подбородком на плечо Джерарда. — Может, позже. Засыпай. Я буду здесь, когда ты проснёшься.       — Хорошо.       — Чертовски восхитительно, — поправил его Фрэнк, и Джерарду пришлось согласиться. ***       Когда на следующее утро пронзительно зазвенел дверной звонок, Джерард был в абсолютном смятении. Боб никогда не звонил в дверь, и у Джерарда в любом случае не было школы на этой неделе — он всё ещё восстанавливался. Что происходило? Он вздохнул и слегка потянулся, потёршись лицом о плечо Фрэнка. Просыпаться с ним здесь действительно было восхитительно.       Они сплелись в единое целое под одеялом, и это было абсолютно идеально — Джерарду обычно нравилось иметь кучу одеял и подушек, в которых можно было утонуть, однако затем ему становилось слишком жарко, и он ворчал и скидывал их все с себя, лишь чтобы затем снова собрать и укрыться позже. И так снова и снова до бесконечности. Однако теперь Фрэнк сохранял всё в идеальной температуре, и он перебирал волосы Джерарда пальцами, что было любимым занятием Джерарда во всём мире.       Сейчас телевизор был включен, громкость убавлена, а Фрэнк увлечённо смотрел, как Кристиан Бейл толкал Хита Леджера в стол.       — Хороший фильм, — проскрипел Джерард, и Фрэнк кивнул, хмыкнув, затем наклонился и прижался губами к уголку губ Джерарда, не отрывая взгляда от телевизора.       — Доброе утро, малыш, — рассеянно произнёс он, а затем отмахнулся от руки Джерарда, когда тот попытался выяснить, бывает ли у призраков утренний стояк. — Подожди секунду. Чувак, кто этот чёртов актёр? Грёбаный гений.       Затем в дверь вновь позвонили до того, как Джерард решил, стоит ли ему обижаться — это был Бэтмен, в конце концов.       — Откроешь? — спросил Фрэнк, держа сигарету во рту. Джерард фыркнул, потягиваясь. Чёрт возьми, он действительно надеялся на утренний секс.       Однако на данный момент дом был пуст, да и не то, чтобы Фрэнк мог подняться и открыть дверь за него. Майки вернулся в Центр для обследования и очередного раунда лечения, а его мать была на работе. Остался лишь Джерард, и потенциально гость мог оказаться кем-то важным, возможно, полицейским, желающим задать пару вопросов, так что Джерарду действительно не стоило игнорировать звонок ради того, чтобы переспать. Что означало, что ему нужно было вылезти из кровати. Фу.       Зевая, он скатился вниз по лестнице в надежде, что это не был очередной репортёр или Боб, зашедший его проверить или ещё какое дерьмо. Чёрт, он хотел кофе, но Фрэнк уже поклялся отказаться от секса на несколько недель, если поймает Джерарда наедине с кофеином. Это было жестоко и необычно, однако Джерард решил, что пока он получал регулярные оргазмы, он сможет прожить ещё тринадцать дней и семь часов без кофеина.       Он открыл глаза и моргнул из-за яркого света… Чёрт, снаружи было просто обворожительно. Яркое голубое небо, оранжевые и красные листья, витающие по улицам, прохлада в воздухе. Зима уже скоро будет здесь, подумал он.       На верхней ступени стояла женщина, и она выглядела на странность знакомой. Но на ней не было бейджа или униформы, что означало, что, скорее всего, Джерарду стоило остаться в постели. Чёрт побери.       — Джерард Уэй? — спросила женщина. Её глаза находились в тени, оливково-ореховые. Джерард замялся на секунду перед тем, как ответить.       — Да-а-а? — ответил он, закусив нижнюю губу. — Но я не разговариваю с репортёрами, извините…       Неожиданно женщина улыбнулась, и Джерард моргнул. Он знал… он знал эту улыбку.       — Нет, — сказала она, покачав головой. — Нет, конечно нет. Я не виню тебя. Просто… Я Линда Айеро. Я хотела увидеть тебя. Надеюсь, не помешала.       Джерард схватился за косяк двери и внимательно уставился на неё. Она была маленькой. Выглядела она как Фрэнк, у неё был его голос, его подбородок. Это была мать Фрэнка, и Джерард и понятия не имел, что делать.       — Эм, — произнесла она, моргая, глядя на него. Казалось, Джерард выглядел так, будто кто-то ударил его по темечку лопатой. Лопатой, слепленной из паники. — Могу я войти?       — Ох, — сказал Джерард, заставив себя отпустить дверь. — Ох, конечно, простите!       Он проводил её в гостиную, усадил на неудобный обитый стул с кружевными салфетками, которыми никто из его семьи так и не пользовался, и стал бесцельно кружить, вплетая пальцы в волосы. Фрэнк вплетал свои пальцы в его волосы вчера… блять. Не думай об этом, не думай об этом, говорил он себе, чувствуя, как его щёки загорелись. Не сейчас. Чёрт, он был почти уверен, что прямо сейчас на его шее расцветал засос, да он даже не был одет, на нём до сих пор была потрёпанная футболка и пижамные штаны с дырой на причинном месте.       — Я, эм, — тихо произнёс Джерард. — Могу я принести вам что-нибудь выпить? Чай? Кофе?       Фрэнк был наверху, смотрел «Тёмного рыцаря», а его мать находилась прямо внизу и внимательно смотрела на Джерарда, будто… будто Джерард даже не знал что. Его вот-вот стошнит.       — Нет, — тихо ответила она, — спасибо. Они… они сказали, что это ты нашёл его. Я просто… Я хотела поблагодарить тебя. — Джерард втянул воздух через рот, потому что… это было неправильно, он ничего не сделал. Он не нашёл Фрэнка, не ради неё. Он обнаружил тело Фрэнка. Нечто в лице Джерарда заставило Линду тихо вздохнуть и опустить глаза на сложенные руки.       — Прости, мне не стоило приходить.       — Нет, — на автомате ответил Джерард и сел на подставку для ног, сдерживая себя, чтобы не содрогнуться, потому что вау, это было неловко. Но не в этом был смысл. — Нет… всё в порядке. Я рад. Я… я бы хотел, чтобы моя мать знала, что случилось со мной, если бы… — он замолк, не в состоянии произнести это. Узел на затылке вновь стал пульсировать; скорее всего, ему стоило выпить обезболивающее, когда он проснулся.       Послышался шум из коридора, и Джерард не мог не окинуть его взглядом. Это был Фрэнк. Он смешивался с цветом обоев, его лицо с огромными и полными боли глазами выглядывало между нарисованными лозами и бумажными фруктами. Он обвил руками угол дверного косяка, его пальцы сжимались и разжимались.       Мать Фрэнка внимательно рассматривала свои ноги, тихо посапывая, так что Джерард воспользовался шансом, потому что она не собиралась поднимать взгляд и встречаться глазами с Фрэнком. Он вздёрнул подбородок в её сторону и вскинул брови. Чего ты ждёшь? Фрэнк неистово замотал головой. Джерард нахмурился, и Фрэнк вновь покачал головой, медленнее, с неизменным выражением лица.       — Мне бы хотелось сделать больше, — наконец сказал Джерард, когда тишина затянулась. Фрэнк наблюдал за своей матерью, впитывая каждую деталь, будто чтобы запомнить каждую мелочь. — Мне бы хотелось…       Мать Фрэнка подняла глаза и криво улыбнулась ему, и это было настолько знакомое выражение, что в груди Джерарда кольнуло.       — Ты сделал очень много. Они бы никогда не нашли его без тебя. Джеймс сказал, что они бы никогда не поймали этого мужчину.       — Джеймс? — едва слышно спросил Джерард озадаченно, потому что он не понимал, почему она улыбалась. В её глазах заблестели слёзы, однако она всё ещё улыбалась, даже когда смахнула их.       — Джеймс Дьюис. Агент Дьюис сейчас. Он был лучшим другом Фрэнки, знаешь.       — С галстуком! — воскликнул Джерард. Он забыл о том, что агент был другом Фрэнка. Если честно, всё, что произошло в хижине, сейчас уже казалось ночным кошмаром, смутным и сумбурным. Но он довольно хорошо помнил Агента Дьюиса — яркость розового галстука, серёжка с черепом, выглядывающая из-за волос, его добрую улыбку.       — Да! — сказала Линда, теперь искренне улыбаясь. — Я тоже видела этот галстук. Джеймс всегда был немного… уникальным. Равно как и Фрэнки. Он всегда будто был не отсюда. Он был твоего возраста, знаешь.       — Я знаю, — сказал Джерард, уставившись на свои руки. Он не мог посмотреть ей в глаза. Он выжил. А её сын нет. Это было нечестно, и он это знал.       — Ты ведь тоже будто не отсюда, да? — пролепетала она, снова улыбнувшись, и положила руку Джерарду на колено, и тот был вынужден признать, что она была права. Даже если и существовали менее ужасные районы Глен Фелла, всё же он не собирался оставаться здесь навсегда, и он был этому рад. Когда он уедет, он заберёт с собой лучшие черты этого города.       — Фрэнк не мог дождаться, когда выберется отсюда, — продолжала она. У Джерарда болела голова от прошедшего времени в её голосе, из-за того, как она была уверена в этом. — Вернуться в Джерси. Он ненавидел это место. Так что. Спасибо тебе. Я знала... Я всегда знала, что он не просто сбежал. Он бы не поступил так со мной. Я знала это. Хорошо... хорошо, по крайней мере, иметь возможность забрать его отсюда. Иметь возможность вернуть его домой.       Она встала, и Джерард автоматически встал вместе с ней, беспомощно вскинув руки.       — Думаю, ты бы ему понравился, — предположила она, затянув пояс своего пальто, и Джерард, покраснев, потянул за край своей футболки. — Я точно тебе говорю. Ты интересный человек. Фрэнку нравились интересные люди.       — Спасибо, мэм, — выпалил он, и она улыбнулась, склоняясь к двери. Казалось, она не заметила Фрэнка в тени, хотя она прошла в дюйме от него; её волосы всколыхнулись от лёгкого ветерка с улицы.       — Уверена, мы ещё увидимся, Джерард, — сказала она и сжала губы. — Во всяком случае, на судебном заседании. Однако спасибо за то, что встретился со мной. Извини, что разбудила тебя.       — Ничего страшного, — сказал Джерард, переминаясь у двери. — Я... я рад, что встретился с Вами. Не в том плане, я имею в виду. Просто... Фрэнк кажется... кажется, будто он был отличным парнем. У него было много хороших друзей. Рэй Торо, Джеймс. Я и сейчас... я был бы рад дружить с ним.       Она вновь улыбнулась ему, слабо, но тепло, и ушла.       — Почему, — сказал Джерард, стоя у двери, наблюдая за тем, как она растворялась в серости этого туманного утра. Она не обернулась. — Почему ты не...       — Это лишь ранило бы её, — тихо ответил Фрэнк и свесил свой подбородок через плечо Джерарда, наблюдая за тем, как она уходила. Он дрожал, лишь слегка. — Она не... она не смогла бы двигаться дальше. Это... хорошо. С ней всё будет хорошо.       — Но, — начал Джерард, потому что он не думал, что смог бы поступить так же, если бы это его мать сейчас удалялась от дома. Фрэнк вздохнул, опустившись лбом на плечо Джерарда.       — Возвращайся наверх, — сказал Фрэнк, едва ли не умоляя. Он уткнулся в шею Джерарда, прикусив выпуклую венку, где стучал пульс, и Джерард не знал, что думать, он едва ли мог думать вообще, кроме как неожиданно примитивно захотеть откинуть голову, предоставив Фрэнку доступ к своей коже. Фрэнк снова укусил его, сильно, шею пронзила резкая боль, от которой Джерард задохнулся, затем он отвёл его от двери обратно по коридору, обвив руками Джерарда и запустив их в штаны. Это было так странно. Так или иначе, это казалось чем-то неправильным, но Фрэнк не давал ему времени подумать. Он зализывал уязвлённую точку на шее Джерарда прохладным языком, шепча хриплым сексуальным голосом, и Джерард инстинктивно реагировал, постанывая и вскидывая бёдра.       Как только дверь спальни закрылась за ними, Фрэнк впечатал его в стену и начал отчаянно целовать, однако по какой-то причине всё было иначе — это было не так отчаянно, как нравилось Джерарду, не так, как прежде. Это было развратно, ревностно, откровенно, и наконец Джерард оттолкнул Фрэнка.       — Подожди, — тяжело дышал он, пытаясь утихомирить свой чёртов стояк. — Подожди, я…       Фрэнк посмотрел на него хмуро и перекатился на пятки.       — Что? — произнёс он. — Что-то не так?       — Фрэнк… — нерешительно начал Джерард, потирая губы. Тот внимательно глядел на него тяжёлым и незнакомым взглядом. — Там внизу была твоя мама. Разве… разве мы не должны об этом поговорить?       — О чём тут говорить? — Фрэнк резко и дико рассмеялся. — Я не… Джерард, можем мы просто потрахаться? Нам что, блять, нужно говорить обо всём?       — Мы вообще никогда не говорили о ней, — сказал Джерард с выпрыгивающим сердцем из груди. Он не хотел этого делать, хотел просто… просто дать Фрэнку то, чего он хотел, — секс, жёсткий, быстрый и дающий шанс забыться, — но это была мать Фрэнка. Они не могли просто притвориться, что её здесь не было. — О ней или о твоём отце. Или… или Джеймсе. Ты никогда не упоминал никого из них.       — Что, побыл рядом пару дней и теперь, блять, считаешь, что знаешь меня? — зарычал Фрэнк, и Джерард ничего не мог поделать и дёрнулся, но, что ж. Он помнил, каково ему было, когда он остался один после приезда из больницы, лишь на день — его поглотила вина и боль. Это была чёртова агония. Фрэнк чувствовал себя так целые десять лет. Джерард сглотнул и не дал себе взглянуть на губы Фрэнка; тот же сурово склонил голову. — Ты нихера не знаешь. Ты чёртов ребёнок, Джерард, так что просто…       — Я знаю, что тебе не плевать, — несчастно произнёс Джерард, сделал шаг вперёд, хотя глаза Фрэнка и стали пустыми и чёрными, недружелюбными, а ковёр под его ногами трескался, словно лёд. — Я знаю, что тебе не всё равно. Это нормально, Фрэнки.       — Нет, — выплюнул Фрэнк, а затем его лицо сморщилось. Джерард сделал ещё пару шагов вперёд, а затем ещё один. — Нет… Я оставил её… Она была одна, Джерард, а я оставил её. Ты видел её, она была чертовски грустной. Это моя мать, и я сделал это с ней, и я не могу это исправить, разве ты не понимаешь? Я лишь могу всё ухудшить, я могу лишь…       — Конечно, она грустит, — перебил его Джерард, и Фрэнк обвил себя руками; выглядел он самым одиноким и маленьким, и Джерард до боли хотел завернуть его в одеяло, защитить его… глупо, чёрт, это было так глупо. Фрэнк был мёртв, там не было безопасности, но это было неважно, не совсем, потому что Фрэнк не мог оставаться таким, скрученным в узел изнутри и обвиняющим себя во всём. — Фрэнк, она потеряла тебя, ты не оставил её. Они… они забрали твою жизнь. Конечно же, она в печали.       Фрэнк нерешительно поднял на него глаза, и Джерард ничего не мог поделать. Он пытался притормозить, но он не мог. Он двумя размашистыми шагами пересёк комнату и обнял Фрэнка, ощутив, как тот упал на него, тихо всхлипывая.       — Это была не твоя вина, Фрэнки, — прошептал он в его волосы, игнорируя шорох порывистого ветра и снижение температуры снаружи. — Фрэнк, Фрэнки, она так сильно тебя любит, это не твоя вина… И она никогда так не думала. Я вижу, разве ты не видишь? Даже услышав её речь, я понял, что она никогда не переставала любить тебя.       — Она была совсем одна. Мой отец ушёл, и она была одна. Я должен был быть рядом, — смог выговорить Фрэнк, и Джерард стал убаюкивать его, повторяя снова и снова. Не твоя вина. Она любит тебя. Она знает, что ты не бросал её. Ты не сделал ничего плохого. Я люблю тебя. Ты такой чертовски храбрый, Фрэнки. А он лишь продолжал говорить, пока его голос не охрип, а речь не стала бессвязной. Это было так же, как когда он успокаивал Майки в сотый раз, когда тот не мог дышать, а Джерард не мог ничего сделать, кроме как быть рядом, говорить я люблю тебя, говорить всё будет в порядке, даже если это была неправда.       Наконец Фрэнк перестал трястись и просто обмяк в руках Джерарда.       — Эй, — прохрипел Джерард и прикрыл глаза, вдыхая сосново-табачный аромат Фрэнка.       Фрэнк коснулся пальцем до болячки на шее Джерарда, где тот ощущал уже образовывающийся гигантский монстро-засос.       — Прости, Джи, — приглушённо сказал он, и Джерард криво улыбнулся ему, это было лучшее из того, что он мог предложить.       — А ты говорил, тебе не нравится человеческая плоть, — пошутил Джерард, наклонился и осторожно поцеловал Фрэнка в уголок губ. — Всё в порядке. Мне вроде как даже нравится. Нравится, знаешь. Видеть оставленные тобой отметины. Помогает мне не забывать о том, что это не сон.       — Какой-то сон, — фыркнул Фрэнк и повернул голову, так, что их губы встретились, и это переросло в настоящий поцелуй, ласковый и сокровенный. — Прости, Джерард. Я просто… это моя мама, — его голос надломился. — Думаешь, мне стоило сказать ей? Про… — он смутно махнул на себя.       Джерард закусил губу, а затем медленно покачал головой.       — Нет, думаю, ты сделал всё правильно. Возможно, однажды, когда ты поймёшь, как приходить во сны или что-нибудь такое, или если ты подумаешь, что она готова… но я считаю, что ты сделал всё правильно.       Фрэнк вскинул бровь, когда Джерард сказал «приходить во сны», однако затем вздохнул и утянул Джерарда на кровать. Фрэнк толкнул его на постель и улёгся наполовину внутри Джерарда, их торсы наслаивались друг на друга, сливаясь. Они собрали простыни в огромный комок и сложили стёганые одеяла в стопку, чтобы Джерард не дрожал так сильно, и какое-то время они лежали в тишине.       Несмотря на стресс последних нескольких минут, адреналин и волнение, Джерард снова хотел спать. Он догадывался, что это его тело пыталось восстановиться. Врач сказал ему спать столько, сколько возможно, а теперь, когда прошло сорок восемь часов после сотрясения без инцидентов, Джерард, казалось, придерживался этому правилу куда лучше, чем ожидалось. Он хотел не спать всю ночь ради секс-марафона, обнимашек или лучших телевизионных программ и фильмов десятилетия, которые пропустил Фрэнк, однако по большей части он лишь клевал носом и просыпался, пуская слюни на плечо Фрэнка. Хотя тот, казалось, был не против.       — Ты в порядке? — наконец спросил Джерард, снова разлепляя глаза, и Фрэнк косо и печально улыбнулся ему.       — Не-а, — сказал он и поцеловал Джерарда в нос. — Но всё будет хорошо. И ты тоже будешь в порядке.       — Хорошо, это хорошо, — Джерард вздохнул и прижался ближе. Они наслоили достаточно одеял, чтобы стало даже жарко в центре их маленького кокона.       — Тепло, — Фрэнк вздохнул, и Джерард никогда не забудет это ощущение. Будто он был наполовину погружён в прохладное озеро, однако каждая, даже самая маленькая волна проходила сквозь, а не обходила стороной. — Джи, ты всегда такой тёплый.       — Я буду твоим обогревателем, если ты будешь моим переменным током, — пробормотал Джерард, и Фрэнк тихо хихикнул; его губы находились так близко к уху Джерарда, что ниже пояса у него самого потеплело, даже несмотря на то, что он содрогнулся. Однажды, чёрт возьми, Джерард будет не спать достаточно долго, чтобы устроить по-настоящему фантастический секс-марафон с Фрэнком, и это будет чертовски здорово.       — Определённо, — согласился Фрэнк, когда Джерард в полусне озвучил эту мысль. — Но я могу дождаться, пока ты не почувствуешь себя лучше. Я бы хотел, чтобы ты не спал во время секса, понимаешь? И я ждал годами, Джи. Я говорю, я буду здесь, когда ты проснёшься. А теперь прекрати, я пытаюсь смотреть фильм.       Джерард застонал и с непомерными усилиями повернулся и прикусил сосок Фрэнка, самодовольно улыбнувшись от его вскрика перед тем, как уютно устроиться и уснуть. ***       Было даже странно, как почти ничего не поменялось в школе. По сути в городе творилась неразбериха, но после того, как Джерард выздоровел, ему пришлось ходить на уроки, всё же решить этот грёбаный тест по биологии и переносить эти отвратительные школьные обеды. Тед с его друзьями всё так же вершил суд в столовой и всё так же носил свою ярко-красную школьную спортивную куртку. Ребята из оркестра всё так же ели на улице. Уроки рисования всё так же были ужасными и скучными и лежали свинцовым грузом на душе Джерарда.       Однако были и отличия — едва заметные. Джерард вроде как ожидал, что мир распадётся на кусочки после того, как его похитили и спасли, а патриархальные оплоты сообщества увели в цепях. Вместо этого наступило лишь умиротворение. Ученики сбивались в кучки, постоянно перешёптываясь. То и дело кто-то смеялся, а звук отдавался звоном, эхом, а затем вновь исчезал в тишине.       Джерард на самом деле особо не задумывался, как будут чувствовать себя его одноклассники из-за этого. Он знал, что его друзья расстроятся, и считал, что спортсмены-бейсболисты будут праздновать — на самом деле, неправда, и вау, он даже ещё не до конца осознал это, — однако он и не думал, как это повлияет на остальных. Если бы ему пришлось угадывать, он бы посчитал, что это вообще на них не повлияет. На людей, с которыми он никогда не разговаривал, на людей, которые не замечали его, которые даже не кидали в него слюнявые бумажные шарики и не шипели оскорбления вслед — с чего бы им было не всё равно?       Но они видели его в коридорах, даже если никогда не разговаривали с ним, и он исчез по пути на урок. Они все знали, что это должен был быть кто-то из города, кто похитил его, возможно, кто-то в их школе. В школе было небезопасно. Какая дерьмовая мысль по пути домой. Даже после всех перестрелок в новостях, историй в интернете… это было другое. Люди никогда не думают, что это случится с ними.       В конце концов, скорее всего все вернутся к типичному поведению в старшей школе, коридоры наполнятся шумными разговорами подростков, толкотнёй и жестокостью, но на данный момент всё было тихо, в состоянии бесшумного шока. Было странно осознавать, что он вроде как скучал по близким знакомствам в нынешнем состоянии. Он никогда никому не признавался в этом, даже Майки.       Теперь люди чаще всего игнорировали Джерарда, обходили его в коридорах чуть дальше, склонив головы, будто могли подцепить похищение или посттравматический стресс. Его это вполне устраивало — в любом случае, у него были друзья. Друзья, которые поддерживали его. И что ж, он предполагал, что ещё сильнее смущал всех, чем раньше, учитывая, что якобы у него появилась настораживающая тенденция говорить с самим собой. Этот странноватый бедняга Уэй, возможно говорили люди, Бог знает, что с ним произошло в этой хижине. Он сорвался из-за перенапряжения.       В реальности же, конечно, это просто Фрэнк ошивался по школьным коридорам вместе с Джерардом, держа руку в заднем кармане его джинсов, хихикая и издеваясь над людьми и рассматривая всё с удивлением, и было действительно сложно не вступить с ним в диалог. Джерард никогда не видел — что ж, не совсем видел, потому что Фрэнк становился невидимым теневым ниндзя, пока они находились на школьной территории, — никого настолько зачарованного чёртовой старшей школой.       Это было не особо важно, когда они шли с Рэем и Бобом, потому что тогда Джерард мог отвечать на дурацкие шутки Фрэнка о девчачьей раздевалке и спорить, что нет, он не думал, что это хорошая идея — украсть краски из кабинета рисования и написать «Тайная комната снова открыта» рядом с мужским туалетом. Фрэнк слишком уж увлёкся вселенной Гарри Поттера, хотя он и считал, что сам Гарри был немного скучным. Смысл был в том, что обычно Джерард был всецело за проделки по типу как у Фреда и Джорджа, но люди в школе были уже довольно напуганы до чёртиков, и сейчас было не лучшее время.       Но Фрэнк, казалось, немного удивился, когда Джерард отметил это.       — Что ж, это не они, чёрт возьми, голодали и получили сотрясение мозга, грёбаные безмозглые овцы, — фыркнул он, злобно взглянув на Таню и её отряд безупречных пастельных чирлидерш-фрейлин, прошедших мимо, аккуратно игнорируя Джерарда. — Им, чёрт побери, не на что жаловаться. Особенно ей.       — Пожалуйста, не поднимай им снова юбки, — взмолился Джерард. — Она не флиртовала со мной, она просто была мила!       — Я говорил тебе, Джи, это всё проделки ветра, — воспротестовал Фрэнк, развеселившись вновь. — И тебе стоит прекратить принижать себя, она абсолютно точно хочет залезть тебе в штаны. Ты знаменитость. Всеобщий герой. И у тебя есть это, ну знаешь… — Фрэнк смутно указал на лицо Джерарда. — Она, скорее всего, хочет позажигать с кем-нибудь таким же симпатичным, как и она.       — Ты считаешь меня симпатичным? — всё, что мог сказать Джерард, просияв, а затем позади них послышался ужасающий кашель.       — Я это проигнорирую, — сказал Тед, с опаской оглядев Джерарда, и он чувствовал Фрэнка, молчаливого и излучающего прохладный воздух, словно открытый морозильник потенциальной катастрофы. — Гляди… я просто. Мне нужно с тобой поговорить.       — Он не будет с тобой разговаривать, — прошипел Фрэнк, и Джерард махнул на него рукой в надежде, что это было лишь слегка и не походило на мышечный спазм. Фрэнк издал не впечатлённый вздох, однако успокоился — хотя Джерард и знал, что это было лишь временное примирение. В следующие три секунды Фрэнк, скорее всего, засунет своё колено в пах Теда. Джерард будет не особо против этого, только вот ему было интересно, что хотел Тед. Он даже не поиздевался над Джерардом за новую тушь или удивительную коллекцию засосов, ни единожды. Он едва ли вообще на него смотрел.       — Я опаздываю на рисование, — сказал Джерард вслух, перекидывая сумку через плечо и заинтересованно наблюдая за Тедом. Тот казался другим, но это было сложно объяснить. У него до сих пор имелись все причиндалы короля старшей школы: бейсболка, блистающий здоровенный перстень. Но почему-то он, ссутулившись, выглядел маленьким. Что было, знаете, очевидно: его отца и дядю только что арестовали по большей части из-за вмешательства Теда. И это до сих пор было непонятно Джерарду. Он считал, что Тед поддержит их. Семейную традицию натягивать людей, которые не вписывались, которые расстраивали их гетеронормативный порядок вещей.       — Это займёт всего секунду, — настаивал Тед, сложив руки на груди; выглядел он уже более похожим на себя, раздражённым и высокомерным, впервые за несколько недель. — Господи, как будто ты так спешишь услышать речь этого старого козла.       — Нет, — признался Джерард, но если бы Фрэнка не было здесь, беззвучно брюзжащего рядом с ним, словно терьер, и очевидно готового наброситься на Теда и засунуть морозную смерть ему в трахею, он боялся бы чуть сильнее и переживал о том, что Тед желал возмездия.       — Гляди, — смог выпалить Тед, выглядя обозлённым от бессилия и смущённым одновременно. — Это просто… Я извиняюсь, хорошо?       — Ты что? — мозг Джерарда неожиданно с визгом затормозил. — Что?       — Ты чудила и неудачник, и тебе лучше вообще никогда не смотреть на мою девушку, — продолжил Тед с румяными щеками, глядя Джерарду за спину. — Но даже мелкие педики, как ты, не заслуживают… ты знаешь. Дядя Марк мудак. Он всегда был таким, даже когда мы были детьми, так что… да. И извини за… — Он неловко жестами показал удар, и Джерард моргнул. — Да просто. Как хочешь.       — Ага, что ж, — удивлённо сказал Джерард и игнорировал Фрэнка, возмущённого по поводу того, что он покажет Теду чёртового чудилу. — Ты чёртов тупой спортсмен, гомофоб, и ты портишь мне жизнь неделями. Но. Спасибо, наверно. Знаешь, за то, что позвонил копам, — он неловко переминался с ноги на ногу. — Они были твоей семьёй, в смысле… Ты, можно сказать, спас мне жизнь.       Тед медленно покачал головой.       — Смотри, просто… Я не хочу быть как дядя Марк. Мне не нравятся педики и всё такое, но я не хочу ничьей смерти. Ты… как бы то ни было. Я просто хотел, чтобы ты знал, и теперь ты знаешь. Мы в расчете?       — Что ж, нет, — не мог не сказать Джерард, и Тед усмехнулся.       — Чертовски безнадёжно, чувак, — сказал он, закатив глаза, и пошёл по коридору.       — Это было странно, — наконец сказал Джерард, до сих пор оглядывая коридор, даже после того, как он опустел.       — Ты должен был позволить мне засунуть его в шкафчик, — проворчал Фрэнк. — Ты чертовски милый.       — Я просто не хочу, чтобы сюда вызывали Билла Мюррея, чтобы избавиться от такой надоедливой задницы, — напомнил ему Джерард, потому что на самом деле у них уже ненадолго появлялась команда исследователей паранормального, однако умение Глен Фелла быть твёрдо настроенным недоброжелательно к посторонним лишь оказалось им на руку, потому что они довольно быстро уехали.       — Хммф, — произнёс затем Фрэнк с резко изменившимся настроением, ткнул Джерарда в бок. — Эй, знаешь, ты уже пропустил половину рисования. — Джерард оглядел его. Они пропустили, ну, максимум пять или шесть минут.       — А на улице так хорошо, — невинно продолжил Фрэнк. — Хочешь, не знаю, прогуляться? Вполне можно, да?       — Прогуляться, хах, — повторил Джерард, обречённо улыбаясь. — Какое-то определённое место?       Они развернулись и направились вниз по лестнице, наружу, по пустым коридорам, мимо кабинетов, наполненных жалкими детьми и ничего не делающими подростками. Старшая школа была лишь фазой, которую нужно было пережить, и она уже почти закончилась и в самом деле не имела значения в перспективе, Джерард уже был уверен. Колледж маячил не за горами, и, что ж. Он не будет всегда позволять Фрэнку уговаривать себя пропустить занятие. У Рэя случится приступ, это во-первых, да и кроме того, к весеннему семестру Майки снова будет допущен к урокам, и ему придётся быть рядом.       — Ох, я думаю об одном идеальном местечке, — сказал Фрэнк, придерживая для него дверь. Если бы кто-то был в коридоре, это бы выглядело как джедайский обман разума — двойные двери распахнулись перед Джерардом без видимых прикосновений.       — Видишь, — продолжил он, сопровождая Джерарда под солнечные лучи, — там в лесу растянулась стена, к которой я всегда мысленно желал кого-нибудь прижать. Но я не уверен, что тебе это понравится. Я знаю, ты ненавидишь улицу, нежный цветочек.       — Не знаю, — отозвался Джерард и врезался плечом в плечо Фрэнка, довольный, когда тот издал «ууф» и стал видимым, показав Джерарду язык и игриво наморщив нос. — Я слышал, в лесу водятся призраки, а ещё я слышал, что я вроде как та ещё тряпка, знаешь.       — И кто сказал такую херню? — Фрэнк усмехнулся, переплетая их пальцы. — Никто из них ничего не значит. Нахуй всех, кто так думает, Джи, ты самый смелый засранец, которого я встречал. Ты же знаешь это, да? Я серьёзно. Как только мы выберемся отсюда, мы с лёгкостью захватим этот грёбаный мир, ты и я.       Фрэнк улыбался, по-чеширски широко и по-настоящему мило, и он шёл по поляне, пиная траву и камни и наблюдая за тем, как они отскакивали, держа Джерарда за руку и болтая о комиксах, фильмах и всём таком же восхитительном, чем они займутся, когда наконец уедут из этого дерьмового городка.       — Знаешь, Глен Фелл полный отстой, и я бы никому не пожелал попасть сюда, — внезапно сказал Фрэнк, прямо когда они заходили в лес. — Но я буду в какой-то степени скучать по нему. В смысле, не столь уж он и плох, верно? — он обернулся и улыбнулся.       — Могу припомнить парочку неплохих воспоминаний, — согласился Джерард, улыбнувшись в ответ и чуть крепче сжал руку Фрэнка, пробираясь сквозь опавшие листья.       — Всего лишь неплохих? — поддразнил Фрэнк, стреляя глазами, а затем потянул Джерарда вперёд, ускорившись. — Чувак, должно быть, я делал всё не так. Ну же, Джи, давай нацелимся на чертовски восхитительные воспоминания.       Джерард просиял на него в ответ, пролезая сквозь заросли вслед за Фрэнком. Чертовски восхитительные, подумал он, это казалось вполне достижимой целью.

***