[Автор, у дома Сталлиона]
На улице вечер и уже пару дней стоит северный народ у этого здания, так как недавно они услышали о том, что тот, кто пошёл против самого аликорна, заболел неизлечимой болезнью. — Кха-кха, кха-кха, кха-кха, — был слышен из-за двери кашель, который становился с каждым выдохом всё тише и тише. И вот, спустя пару минут, кашель прекратился, и из-за двери вышла Револьтсова. Двое охранников отдали ей честь, за ней вышли единорог и грифон в белых халатах. — Стил Сталлион умер, врач сказал, от туберкулёза, — сказала первый министр, сняв шапку, и после этого начались пошёптывание в толпе. — Что? Товарищ Сталлион мёртв? — Умер, а ведь только два месяца прошло с революции. — Нет, а кто нами будет руководить, если не Стил? — Возраст щадит только принцессу. — Это конец революции — нет Сталлиона, нет революции. — Во имя Борея, покойся с миром! — сказал один грифон, начиная молиться своей тройке. — Во имя Лунной Пони, покойся с звёздами! — сказала одна уже взрослая кобыла, которая оказалась слишком рядом с тем грифоном, что чуть не привело к драке между ними, но рядом находившиеся быстро разняли верующих. — Во имя Карамеля Маркса, покойся с коммуной, Сталлион! — кто-то уже пошутил на счёт религий и получил осуждающие взгляды окружающих. — Молчать! — крикнула Альтидия и начала говорить: — Да, Стил умер, но нет причины паниковать — революция жива в наших сердцах. Я обещаю, что мы не отвергнем завоевания декабря и заставим считаться с нами не только всю Грифонию, но и сама Селестия будет бояться нас. — А это вообще кто? — спросил кто-то в толпе. — Это первый министр — Альтидия Револьтсова, говорят, что она может выпить целую цистерну выпивки, и при этом она останется трезвой, — ответили ему. — Да это бред, не существует столько зерна, чтобы заполнить целую цистерну спиртом, — добавил третий. — А ещё у неё два разных глаза и один страшнее второго, грифоны правы — демоны существуют, а-а-а-а-а-а-а-а! — кто-то это заметил и убежал от страха. — Тишина, тут дорогой нам всем товарищ скончался, а вам на это всё равно, — сказала Альтидия и подумала: «Значит, многим интересна я, а не Сталлион… Ну и хорошо».*** [Иван Подковов]
Знаете, я уже хочу вернуть то, что было, там хоть не проходилось работать целый день, хорошо хоть, что ввели десятичасовой рабочий день. А сейчас от открытия до закрытия, ведь теперь всё бесплатно, так что общий заработок в шестнадцать битсов в день, это мало, раньше было по два битса с пони, плюс стоимость подков, а сейчас приходят в день где-нибудь сотня пони. «Ах, раньше было лучше. Ну, и ладно, и это переживём», — пронеслась у меня мысль, когда я проснулся. Отправился я, как обычно, газету послушать, ведь всем интересно то, выздоровел Сталлион или нет. Сти-ил… Ста-ал-ли-он… у-у-у… — читал Анатолий настолько медленно заголовок, наверное, оттого, что забыл очки дома. — Старик, он что, ускакал — надоело ему править? — спросил молодой пегас, и из-за этого получил удар копытом от внучки старика. — Ты что, не уважаешь моего деда? Ты, грязный пегас, вы вечно куда-то спешите! — сказала земнопони. — Не ссорьтесь, товарищи, — сказал какой-то единорог. — Единорог, вы вечно все приказываете и считаете себя высшей расой из всех пони, ведь так, да? — сказала она, наклонив голу на бок. — Умер, кха, а теперь, кха, замолчите, — договорил старик и прекратил ссору. «Стил умер? Никогда не слышал, чтобы правители умирали быстро, но откуда мне знать — Селестия до сих пор жива», — подумал я, когда это услышал. — Дед, прости, давай почитаю, а ты сегодня отдохнёшь? — спросила внучка, которой, видимо, было уже интересно, что написано в «Правде». — Хорошо, дорогая, — сказал Анатолий, и начала она читать всё, что было под заголовком. — Куя первое железо социалистического общества, Стил Сталлион мечтал увидеть на месте отсталой и не способной к войне старой Эквестрии новую, могучую и счастливую страну расцветающего социализма. Но С. Сталлиону пришлось увидеть лишь только самые первые, сравнительно небольшие успехи созданным им грандиозной свободной Северной Эквестрии. Смерть застигла того, у кого хватило смелости противостоять самой Селестии в самом начале исторического пути всего поняшества к победе социализма. Вчера, 9 марта 1098 г., С. Сталлион умер. Никогда ещё после Маркса история великого освободительного движения пролетариата не выдвигала такой гигантской фигуры, как наш покойный председатель, учитель, товарищ. — Поэтому Верховный Совет решил провозгласить, — продолжила читать она. — Три дня выходных, чтобы вы все отдохнули к предстоящим похоронам. — Ура, ура! — прозвучали крики радости даже громче, чем праздновали революцию. — Эй, замолчите! — крикнул старик и, перед тем как уйти, сказал напоследок: — Ещё один пони ушёл из этой жизни. Но мало кто услышал его слова, ведь все радовались выходным. «Только наш народ может радоваться, когда кто нибудь умирает», — подумал я, когда отсюда уходил.*** [Верховный Совет]
— Мы предлагаем сжечь тела Стила, по общей традиции Эквестрии, — высказался генерал Мантикора Кашинский, который известен тем, что он защищал Новочернушск, город который сдали относительно легко. Он является коричневатым единорогом с синей гривой, также у него была козлиная бородка. — Да, как Стил и хотел, — согласился с ним министр экономики Уеоллу Фог. — Мы, что древние пони, чтобы хоронить таким способом? — ответила им Альтидия. — На самом деле Стил хотел, чтобы его похоронили в землю по традиции грифонов, — высказался Генрих Краснохвостый, который случайно стал народным депутатом, но его здесь мало кто слушает. — Можно ещё по традиции каннибалов, когда жарят своего лидера, а потом следующий его съедает, — напомнил всем свою версию главнокомандующий Лунин. — Нестор, прости, но есть того, кто умер от тяжёлой болезни опасней, чем сама принцесса Селестия, — нашептал главнокомандующему Синистер, при этом посмеиваясь. — Знаете, мы должны оставить тело Сталлиона следующим поколениям, — неожиданно предложил свою версию Василий Панцушенко, которому уже надоело смотреть на этот бесполезный спор. — В каком смысле? — спросили все спорящие, которые хотели уже устроить драку. Один партиец даже держал зубами стул над головой товарища, некоторые вообще прятались за баррикадой, состоящей из стола. — Просто — бальзамируем, как древних мейргиптян, хоронившие своих правителей в пирамиды, — ответил им Василий. — А может, хотя бы, как древние грифоны? До Борея, — предложил Виктор Аллард, который является аквелийским республиканцем, но по связям попал в Верховный Совет. — Грифон предлагает, как хоронить пони? Не смешите мой рог, — высказался Кашинский, но мало кто обратил на это внимание. — Рядом с Грифонстоуном есть такая маленькая страна, — начал говорить грифон. Называется Арантига, столица страны — Спарлето, там древние грифоны построили гробницу для какого-то короля, при этом назвали её мавзолеем, то есть можно построить такое здание и у вас, но меньше — главное, сохранить тело, как я понял, — договорил Виктор. — Не забывайте о том, что похороны послезавтра. Поднять переднею конечность тем, кто за это идею! — сказала Альтидия и большинство подняли копыта или лапы, лишь несколько этого не сделали. В этот день решили похоронить Сталлиона в мавзолее, который сначала решили быстро сделать из дерева, и хоронить его будут в центре города, возле крепости. Когда все уходили, Виктор нашёл и спросил Генриха: — Знаешь, это КПП странная, состоит в основном из земных пони, местами разбавленная тремя единорогами, четырьмя пегасами и двумя нами, грифонами. А большей частью, которая состоит из земнопони, возглавляет первый министр. Кажется, скоро КПП перестанет существовать в действующем в виде. — Тоже заметил, товарищ, эти пони местами более кровожадные чем мы, — ответил ему Краснохвостый. — Да, я уже вижу — две фракции образовались, одна с министром, в другая с генералом. Я думаю, лучше остаться нам в нейтралитете. Как тебе идея? — сказал свои мысли аквелийский эмигрант. — Да, идея хорошая, но я думал скоро переехать в Ново-Грифонию, а там я свергну колониальную администрацию, — ответил ему Краснохвостый.*** [Иван Подковов]
Сегодня день похорон. Верховный Совет зачем-то решил оставить тело напоказ всем. И сегодня надо пойти на эти странные похороны, где будут тащить Сталлиона в деревянную коробку, названную мавзолеем, в железной коробке, названной гробом. «Эти коммунисты всегда были странными. Сначала запретили ходить голыми, а потом предлагают невыгодный мир. Что дальше, поубивают друг друга?», — пронеслась у меня мысль, которую лучше не произносить вслух. И вот сейчас я стою вместе с семьёй и с другими пони на рыночной площади, которую прибрали для похорон, перед нами тащат коробку какой-то грифон, красная кобыла, главнокомандующий Лунин и другие мне неизвестные пони. Шли они долго, местами чуть не роняя гроб. Большинство рядом стоящих не могли понять, зачем они это делают, ведь они могли его просто сжечь и отдать прах земле. И вот, стоя на деревянных трибунах, сегодняшняя первый министр сказала: — Минута молчания нашему дорогому товарищу! Это была долгая минута, когда наступила редкая тишина для данной центральной площади города. Спустя минуту молчания, она начала произносить речь, читая её с листа: — Товарищ Сталлион создал, при своей жизни, и держал в единстве Коммунистическую Партию Пони, теперь мы, как члены партии, продолжим выполнять твои дела и сохраним наше единство. — Уходя от нас, товарищ Сталлион завещал нам хранить и укреплять власть Верховного Совета на Эквусе, распространять невиданную нами ранее свободу. Клянёмся тебе, товарищ Сталлион, что мы не пощадим своих сил для того, чтобы выполнить с честью и эту твою заповедь! — Война с Эквестрией при Сталлионе показала нам, что укрепление Клубничной Армии и улучшение её состояния является одной из важнейших задач нашей молодой республики. Поклянёмся перед вами же, товарищи, что мы не пощадим сил для того, чтобы укрепить нашу Клубничную Армию, наш Клубничный Воздушный Флот! — В конце своей жизни, товарищ Сталлион завещал всем нам сохранять верность в идеалы Карамеля Маркса и Эйнгельса. Клянёмся тебе, товарищ Сталлион, что мы не пощадим своей жизни для того, чтобы укреплять и расширять идеалы справедливости и свободы! «Некоторые вещи никогда не меняются, как длинные речи, которые уже многие годы вдохновляют народ», — подумал я, но… — Хватит, надоело, не буду читать по этой бумажке, — сказала неожиданно первый министр и выбросила лист на наш народ, затем она продолжила, ошарашив всех тех, кто сидел на трибуне. — Чтобы показать всему миру, что мы являемся свободной страной, мы проведём первые демократические «честные» выборы, выборы в Верховный Совет и председателя правительства, как цивилизованные грифоны. Выборы пройдут через пару-тройку месяцев. Подробности узнаете в газете. «Как грифоны? Они, что поубивать друг друга хотят?» — пронеслась у меня ужасная мысль.*** [Историческая справка]
Александрград — город основанный последним царём за два года до революции, став в вторым в истории Северной Эквестрии городом, названный в честь местного правителя. Карамель Маркс — пегас, родился в Балтимейре в 999 году от Поднятия Солнца, в 1028 году переехал в Новый Мэйрлэнд, где вместе с грифоном Грифрихом Эйнгельсом сформировали теорию борьбы классов, предвидев падение Империи Грифонов и Эквестрии от революций, которые должны будут полностью сменить феодализм на капитализм, при котором власть захватят богачи, а затем должна быть социалистическая революция, которая сделает все разумные расы равными. Но он ошибся, капитал объединился с дворянами Эквестрии, что привело к созданию идеологии «Гармония». Идеологию раскритиковал С. Сталлион, создав КПП, чтобы создать истинное социалистическое общество, пропустив стадию капитализма.