Ритм Твоей Искры

До Киры дошли слухи, что Оптимус вернулся в свой кибертронский корпус. Вот и славно. А то она может не сдержаться и снова… кхм… да. Она сама до сих пор не поняла зачем это тогда сделала. С этого случая прошло две недели. После поцелуя Каверс просто убежала, не в силах побороть смущение, которое ей не было сущно до того момента. И с того дня она безвылазно сидела дома и играла на пианино, отказываясь отвечать на всякие звонки извне. В ее комнате было темно, в воздухе витал острый запах пыли, а пальцы танцевали на черно-белых клавишах инструмента. Она вскрикнула и остановилась, когда случайно нажала на неправильную ноту. В голове послышался гневный голос матери: «Заново!». Она до сих пор помнит эту жгучую боль на руках от ее ударов. Кира оставила инструмент в покое и вложила одну руку в другую. В памяти пронеслось тот случай около ее дома, когда она выревелась Оптимусу. Оптимус… Снова этот Оптимус! Она теперь даже не знает как ему в глаза смотреть! А сейчас, похоже, именно в оптику. Да и слава богу, что в оптику. Остался бы человеком — страшно подумать что случилось бы. Кира надеялась, что он никому из команды это не разболтал. Хотя нет, это не в его стиле. Но и целоваться с напарником — тоже не совсем конек Каверс. Но она никогда ничего не делает просто так: в бейсбол она стала играть только чтобы забыть пианино, согласилась на предложение некровного дяди потому, что сочла это интересным, и… она поцеловала Оптимуса потому, что… Он красивый. Смелый. Спокойный. Мудрый. Заботливый. Прекрасный. У него красивая улыбка. — Люблю, — прохрипела она, глядя в потолок. — Я люблю тебя, Тяв-Тяв. «Почему? Почему именно в него?! Почему не в Артура или Джека? Я бы поняла если в Рэтчета! Это ведь типичнейший сценарий сериала для подростков: парень и девушка друг друга бесят, но в конце понимают, что нравятся друг другу, и потом чих-пых. Но блин, в ОПТИМУСА, в бота, который ничего, кроме работы и войны, перед собой не видит! Да я его еще и поцеловала! Сама! Я бы поняла, если бы на его месте был Мегатрон — все те небылицы про изнасилование и так далее, да и он сам прикольный, несмотря на все его злые деяния. Гкх!» Кира резко вскочила, когда на улице раздался знакомый низкий гудок. Она осторожно, чтобы он ее не заметил, отодвинула жалюзи и вгляделась — да, Тяв-Тяв прямо там. Стоит в своем альмоде и терпеливо ждет. Но бунтарка решила устроить забастовку и вообще никуда не выходить. Пусть катится со своими теплыми, приятными, уже-не-белковыми губами. Но лидер алозначных, по всей видимости, сдаваться не собирался и продолжал настойчиво ждать у дороги и время от времени мягко сигналить, будто выгонял кошку из своего домика, чтобы ее накормить. «Что ж ему на базе со своей работой не сидится-то? — сердилась девушка. — Ладно, но если он заговорит о поцелуе, я сама выпрыгну на ходу». Собрав все, что у нее осталось от воли, она отперла входную дверь и вышла на улицу. Полуденное солнце пробивалось сквозь редкие облака, словно освещая ее путь к напарнику. Она глубоко вздохнула и уверенным (так она думала) шагом направилась к альтмоду трансформера. Слегка дрожащими руками она открыла дверцу водительского сиденья. Как только ее пятая точка коснулась знакомого кожаного сиденья, дверца сама захлопнулась и закрылась на замок. Прайм завел мотор и поехал. «Черт, я в мышеловке! — испугалась Кира. — Так и знала, что не надо было выходить!» — Здравствуй, Кира, — по-буденному поздоровался Оптимус, будто ничего не произошло. Ни сейчас, ни две недели назад. — А-ага, — девушка аж вспотела от волнения. — Как твои дела? — Мне жарко, открой окно, — как можно спокойней попросила его Каверс. Прайм открыл окно ровно на два сантиметра. «Все, гад, продумал. Думал, что сигану». — Я не хочу, чтобы между нами было никаких неловкостей, поэтому уточню сразу, — голос напарника звучал как-то слишком уверенно и спокойно, чему Кира была одновременно и рада, и разочарована. — Насчет того, что случилось две недели назад. У тебя есть ко мне чувства, Кира? Поперек горла Каверс встал жирный ком. Стало трудно дышать. — Эм… я… я не… — а ведь она сама не знает что ответить. Как бы да, чувства есть, но она поняла это лишь сегодня утром, да и признаваться самой было слишком неловко. — А… а у тебя? Оптимус остановился. — Кира, — начал он, — ты очень смелая и страстная девушка, которая не боится трудностей и умеет найти выход из любой ситуации. Я уважаю тебя, как члена моей команды и моего напарника. И поэтому я буду с тобой откровенен. Я не питаю к тебе никаких романтических чувств. И это даже не из-за того, что мы сейчас в эпицентре войны. Боюсь, что все мои обязанности Прайма лишили меня возможности завести бондмейта. Даже если я и любил тебя больше чем напарника и друга, я бы не смог иметь с тобой полноценные отношения. Было бы лучше для нас обоих, если ты забыла, что питаешь ко мне любовь. Про поцелуй я никому не сказал и не скажу впредь. На несколько секунд, грудную клетку девушки сдавили так, что она забыла как дышать. Она-то думала, что мех поступит как джентльмех и отошьет повежливей, но тут… — Хорошо, — она пару раз глубоко вздохнула-выдохнула. — Я не буду навязывать тебе свои чувства. И… постараюсь забыть их. — Мы можем еще постоять здесь, если хочешь… — Нет, все в порядке. Поехали. *** Как только Кира пересекла порог базы, на нее сразу набросилась Мико с криками: «Где ты былаа? Я так скучалаа!» Каверс старалась показать себя не слабенькой девочкой, которую только что отвергли, а сильную и независимую бунтарку, коей она и должна быть. Она, посмеявшись, сказала, что ей очень нужно в туалет и убежала в темный коридор, где и должна была находиться комната, где люди и делали все эти дела. Как только она закрыла дверь туалета на замок, она позволила себе сесть на пол и разрыдаться. «Я все понимаю, он Прайм, у него сейчас война, но… почему мне так обидно?!» Она рыдала так сильно, что казалось, что она сейчас задохнется. Когда слезы закончились, она чувствовала себя такой… пустой, что ли? Хотелось пролежать на этом холодном полу целую вечность. Ну уж нет, она не слабачка! Смерть матери пережила, фобию фортепиано пережила чудом! Не уж то отказ гигантского робота не переживет? Но на базе ей находиться уже не хотелось, несмотря на то, что она приехала полчаса назад. Она (после того, как высморкалась сорок раз) осторожно вышла в главный зал: Автоботов не было видно, но они никуда не уехали. Оптимуса в поле видимости не было, но был Рэтчет. У Каверс уже возник план. Она подошла к медику и спросила: — Док, а ты че тут стоишь? Рэтчет посмотрел на нее сверху вниз. — Кира, ты болела две недели и от этого забыла, что я всегда тут стою? «Так вот какую легенду мне придумали, — подумала Кира. — Оригинально». — Тебя ж Прайм просил подойти. — Что? — не понял медик. — Когда? — Я болела две недели и сомневаюсь, что могла твой слух с собой увезти. Он пять минут назад тебя звал подойти к нему в отсек, а ты даже не шелохнулся. Рэтчет сначала подумал, что это шутка, но потом всерьез побоялся, что лидер мог его позвать за помощью, а он даже шлемом не повернул. А девчонка после болезни вряд ли шутить будет. — Ну берегись, если это розыгрышем окажется, — погрозил ей оранжевый мех и направился в коридор. Кира мысленно выдохнула и тут же залезла на панель. Найдя на карте Земли какой-то красивый лес с озером, она тут же ввела его координаты и вбежала в мост под общие удивленные возгласы детей. — КИРА!!! — заорал Рэтчет, вбежав в главный зал с удивленным Праймом. — Закопаю к Юникроновой дани! — Куда это она? — спросил Джек. — Сейчас узнаем, — произнес Рэтчет и уже хотел набрать историю моста, но панель заискрилась. — Шлак! Переизбыток электроэнергии! — Кира там застряла?! — испуганно спросила Мико. — Она удачно перенеслась, но… в данный момент мы не сможем ее вернуть, — объяснил медик. — Я займусь починкой. Оптимус чувствовал что-то неладное на той стороне. *** Кире нравилось это место: тихо, спокойно, трава зеленая, небо голубое, над кристальным озером возвышаются деревья дремучего леса… Красотища! Самое то для разбитого сердца. Она, сняв кроссовки, присела на травянистый край берега и опустила пятки в воду. — Тепло, — улыбнулась девушка. И тут она услышала шаги. Не человеческие. «Блин, не уж то этот сердцеед так быстро меня нашел?» — вздохнула она. Каверс повернулась на возникшую над ней тень и уже хотела сказать напарнику, что ей просто нужно побыть (не)множко одной, как (не)множко осеклась. Но ей было слишком все равно, чтобы пугаться или кричать. — О, ведроголовый, тебе тоже сердце разбили?