— И почему всё вернулось к этому? — шёпотом произнесла я, страдальчески вздохнув от присутствия плотной марлевой повязки на глазах. Вновь не видеть окружающее пространство сильно напрягало, заставляя возжелать скинуть путы куда подальше и отправиться на поиски запропастившегося брата, который, к слову, после возвращения на родину буквально испарился с глаз моих. И дело здесь было даже не в марле. Мадара откровенно избегал разговора со мной, так как знал его основную тему - Сенджу. Да, от Асуры я узнала, что брат самолично расторг соглашение после того, как я потеряла сознание. Все мои расспросы "как и почему" Мадара тут же отгонял, ссылаясь на моё здоровье и боевое ранение. По возвращению сил сопротивляться не было вовсе, поэтому ни-сан на руках дотащил мою тушку до Асуры, погрузил в кроватку и пропал на последующие два дня. С тех пор так и маюсь, выпрашивая своего врача о свежих новостях с фронта и селении. Посетителей помимо Асуры у меня всё равно не было, поэтому медик фактически стал моими глазами и ушами, докладывающими о происходящем, если не в целой стране Огня, так о трении кланов и соклановцах точно. Учиха также активно занимался моей перевязкой, то и дело спрашивал о болевых ощущениях, растирая лечебную мазь возле ожогов и царапин. Такая забота, несмотря на ситуацию, являлась хорошим бальзамом на душу, действуя не хуже лечебных техник Хаширамы. Асура днём ранее сам спалил контору, признавая, что он вовсе не против пребывать в моей компании и что со мной жизнь веселее. А ещё ирьенин искренне недоумевал над тем, каким образом я расцениваю свою жизнь, при каждом удобном случае интересуясь деталями стычки с Сенджу. Его лица видеть было мне не суждено, но я, почти наверняка, уверена в том, что при упоминании определённых диалогов между мной и Сенджу руки парня сжимались в кулаки, а дрогнувший голос, вопрошавший детали, доказывали неравнодушие собеседника. Под конец рассказа мне ничего не оставалось дополнить кроме банального ответа "бывало и хуже", что по тяжелейшему вздоху рядом сидящего было с трудом принято за ответ. Обоих подобное устроило, поэтому жаловаться не приходится. Разве что левую руку временно парализовало, поэтому все два дня я активно прогоняла по ней чакру для отдачи. Пальцы я, вроде, начала чувствовать, но помучиться ещё придётся. Рецепторы и нервная система - штука тонкая, поэтому выполняя свой небольшой фокус с прогоном я должна серьёзно подходить к самоконтролю. "Переборщите и лишитесь руки", - попытался успокоить меня Асура в первый день заключения явно с довольной улыбкой на устах. Пришлось тогда ещё всколыхнуть остатки чакры и выбросить их во внешнюю среду, намекая парню об уровне его шутки, приближенной ко дну морскому, и моём скверном настроении. И знаете? Сработало. Следующие полтора часа стояла распрекраснейшая тишина, которую я благополучно использовала для продумывания своих следующих действиях и боевых возможностях.
Всё-таки использование Мангекью шарингана не прошло бесследно, и теперь я вынуждена расплачиваться за его силу, сидя в повязке. Зрения, к счастью, я не лишусь, но пока не стабилизируется чакра, и тело не придёт в относительную норму, использование кланового генома в личном списке запретов. Тогда с дуру я перенапрягла глазные каналы, нарушив равновесие энергий собственного тела в сторону духовной. И теперь при любом желании использовать красные глазёнки мне прилетает откат в виде ударов в виски, что очень некстати терпеть во время какой-нибудь битвы. Эффект не продлится вечно, но сомневаюсь в том, что время сейчас на моей стороне. Ведь самое главное: остановить Мадару любой ценой. Брат хрен сознается, что сложившаяся ситуация особой радости ему не доставляет и что война ему даром не сдалась. Собственно почему? И здесь же чёрным по белому в голове возник ответ: я опять раненая вернулась... В общем мой план на крайний случай: хватаю в охапку выловленного где-нибудь Хашираму, и вместе с последним вымаливаем у ни-сана пощаду на коленях. М-ма, ужас то какой. Задумка благодаря изначальной невыполнимости, прошитой насквозь руке и многочисленным порезам терпит крах ещё в зародыше. Вот как я изловлю Хашираму? Ещё и на разговор выйду? Как поговаривает клан умных, но ленивых Нара: проблематично. А поговорить с мокутонщиком жизненно необходимо. Во мне ещё живёт вера в том, что Хаширама по своей природе миротворец и, если выйдет расположить к себе, подсобит в заключении мира и уговоре Мадары. С его то братом в мире Наруто у нас конфронтации извечные, поэтому все надежды ложатся на старшего.
— Ай, — выдала я, когда мой врач провёл Мистической ладонью вдоль левой руки. — А по нежнее никак?
— Прошу потерпеть, Изуна-сама. Рана глубокая, поэтому для скорейшего выздоровления придётся стерпеть дискомфорт. Также прошу простить за прямоту, но хорошо уже то, что вы чувствуете боль от моего прикосновения к вам.
— Да? — недоверчиво протянула я.
На слова Асуры в голове всплыла интересная мысль. В прошлой жизни я знала одного здешнего (не рождённого) рыжего философа с пирсингом, который вот также любил заламывать речи про боль. А коронной фразой являлось именитое: "Познай боль этого мира." Кхм, Пейн подобно Мадаре считался главным злодеем и просто нехорошим парнем, отбирающим у деревень хвостатых, но на деле всё оказалось не так просто. А при показе детства учеников жабьего отшельника меня пробило на жалость к их изломанным судьбам и сочувствие, сменившееся под конец на всепрощение. Яхико, Нагато и Конан многое пережили и действительно натерпелись сполна, поэтому я была рада, что нарутотерапия перетянула их всех на светлую сторону. Теперь и мне нужно активизировать изунутерапию и вправить старшему брату мозги, что мол не солидно взрослому дяденьке рушить обещание, данное старому другу.
— Два дня назад вы вовсе не чувствовали левую руку, поэтому, пускай ощущения далеки от приятных, это хороший знак, — не без толики ликования оповестил меня медик, заканчивая с махинациями возле руки.
— Асура, может хватит? — устало проговорила я.
— Что именно? — переспросил парень, не понимая направленность моего вопроса.
— Обращаться ко мне на Вы. Думаю, что спасение моей жизни и неотложная помощь дают тебе полное право спокойно и без официоза разговаривать со мной. Тем более, что ты стал моим другом за то время, что мы провели вместе, и, я ощущаю себя более чем не комфортно при таком обращении.
Асура сразу притих, видимо, обдумывая мои слова. Глубокие думы о прошлом и настоящем заволокли разум шиноби, который не был уверен в правильности своего поведения и мере дозволительного. Ясное дело, что он растерялся от слов принцессы, к которой формально его приставил нынешний глава Учиха. Изуна из прошлого никого кроме брата старалась к себе не подпускать, просила соблюдать дистанцию и сама никогда не шла на контакт без крайней необходимости. А тут на тебе: заводит разговор о дружбе.
— Не думаю, что это возможно. Тем более, что Мадара-сама может неправильно воспринять новое обращение. Вы как никак Химе нашего клана, поэтому обращение на Ты является крайней степенью моего неуважения к традициям и субординации Учиха.
— Мадара за последние пару дней и так много чего не правильно воспринял, поэтому не думаю, что у него хватит времени и сил заметить маленькое изменение в нашей речи, — сказала я и сама задумалась. Мне действительно бы хотелось видеть больше свободы и непринуждённости в нашей с ним беседе, но Мадара даже при моём заверении может взбунтовать и раскритиковать ненадлежащее поведение ирьенина. Естественно, я не буду отсиживаться в сторонке и заступлюсь за горе-друга, но лучше будет перестраховаться. — Если сомневаешься в моих благих намерениях, то называй меня просто по имени хотя бы пока находишься со мной наедине. Никаких -сама и слышать не желаю.
— Тогда может Изуна-сан, к примеру?
— А без суффиксов никак?
— Боюсь, что нет.
И тут я опять вздохнула. Такое ощущение, что я наталкиваюсь на барьеры даже там, где быть их просто не должно. А я ведь просто хочу неформально разговаривать хотя бы с одним человеком примерно моего возраста, осуждать проделки брата (не в обиду ему сказано), радоваться житейским мелочам. Одним словом - жить.
— Если это твой предел, тогда согласна на Изуна-сан. Большинство людей в селении так и обращаются ко мне, если подумать.
— А я и не отношусь к большинству, — загадочно произнёс парень, осторожно и от греха подальше, решив перевести тему разговора в другое русло. — Будете чай? Пришло время ужина, но смею предположить, что тяжёлую пищу вам сейчас не сильно хочется принимать.
— Верно. Есть не буду, но от зелёного чая вряд ли откажусь.
— Тогда подождите пять минут, — предупредил Асура, выпорхнув из комнаты.
А я напрягла сенсорику. След чакры Асуры не исчез, просто медленно стал удалятся в сторону кухни. Примерно там же хлопотали ещё две служанки, имена которых я успешно забыла. Помнить имена левых персонажей для меня дело десятое. Максимум хотела бы узнать имя белобрысой мрази с мокутоном, в остальном интереса нет.
А так очень даже занимательно таким образом тренировать сенсорику. Лишившись одного чувства - остальные восполняют пробел, усиливаясь в разы. Благодаря плотной повязке я вижу сплошную и непроглядную мглу, но с закрытыми глазами и необходимой долей концентрации во тьме проглядывают небольшие огоньки света. Все они разной формы и цвета, поэтому я могу распознать в них определённых личностей. Эту способность я начала развивать с того момента, как впервые пробудилась здесь, и Асура любезно поделился информацией о нахождении чакры в теле. В этом деле, как я позже узнала, есть свои тонкости. Но основные уже были озвучены, и не хватает только конкретики. Цвет чакры Асуры, к примеру, зелёный и ярче в отличии от тех же служанок. Мадару по близости я почувствовать, к сожалению, не смогла, но заметила довольно мощный очаг чакры пересекающий порог нашего поместья.
— Изуночка, как ты тут? Надеюсь, что усохнуть от скуки ещё не успела, так как мне и брата твоего вполне хватает видеть в таком состоянии.
— Цукиёмо-сан, какими судьбами? — поприветствовала я старушку.
— Да, вот выкроила время после очередного собрания. Ты, увы, не в рабочем состоянии, а Мадару черти носят по границам скакать, приходится заменять, — поделилась Цукиёмо-сан своей нелёгкой судьбой, приправив свою речь щепотками сарказма.
— Понятно. Асура вот-вот принесёт зелёный чай. Составите мне компанию? Заодно расскажете поподробнее о собрании и к чему следует готовиться.
— Не вопрос, — задорно ответила женщина, присаживаясь поудобнее.
Асура долго на кухне не задержался, стараясь как можно скорее расправиться с моим заказом. Вот только и в моей комнате он пробыл не долго. Видимо, увидев старейшину и почувствовав себя третьем лишним, ирьенин плавными движениями поставил между нами-женщинами поднос с чаем и удалился, пожелав всего самого наилучшего. Цукиёмо-сан не удержала себя от возможности немного посекретничать со мной, поэтому мозг слишком запоздало выдал уход Асуры, чтобы попросить остаться.
— Значит Матча? — спросила Цукиёмо-сан, беря в руки пиалу. Мне же старейшина в целях осторожности подала сосуд размером побольше. Обычная кружка, как я успела заметить, поворачивая в своих руках объект по кругу. Было довольно горячо, но приятный запах напитка сгладил все прочие недостатки. — Хороший выбор. Особенно для больного, потому что Матча очень полезен для здоровья. Изуна, ты знала, что примерно за неделю до сбора чайные кустарники укрывают от солнца? Далее срываются верхние молодые листочки, хорошо сушатся и перемалываются в порошок. Настой получается мутным, ярко-зеленого цвета, при заваривании напиток взбивают, а на поверхности образуется пенка.
— Нет, но история чая меня сейчас волнует гораздо меньше предстоящей резни кланов, — ответила я, прекрасно осознавая, что мне пытаются запудрить мозги. — Впредь прошу не уклонятся от ответа.
Стук поставленной на поднос посуды. А через секунду послышалось журчание воды из чайника.
— Эх, вот есть в тебе нечто такое, Изуна, что досталось от меня. Правда это "нечто" сбивает весь интерес, но похоже ситуация не подходящая и нужного настроя нет. Твоё упорство мне также хорошо знакомо, поэтому внимательно слушай и молча запоминай то, что я скажу, — кивок. — Уже завтра Сенджу и Учиха столкнуться вдоль реки Агано. На совете стало доподлинно известно, что в их клане наметились поползновения в сторону наших смежных территорий, поэтому медлить с решением было нельзя. День назад мы поймали одного шпиона Сенджу и выведали всё необходимое. Похоже, что в клане противника сейчас не всё ладно, но часть шиноби определённо склоняется в сторону войны. Вопрос лишь в том, кто именно нанесёт первый удар. И похоже, что именно нам самими небесами была дарована роль палачей. Всё-таки многим Учиха не понравилось вероломное предательство со стороны древесных шиноби, вследствие чего битва обещает быть по истине жаркой. А нападение на Химе только подстегнуло лишний раз горячие головы, заставляя возжелать восстановить покорёженное достоинство и честь клана. С другой стороны, ты, Изуна, стала чем-то вроде знамени победы, и твоё участие удалось отклонить. И знаешь что? Эти дураки в совете ещё легко отделались. Узнай Мадара их требования - собственноручно открутил бы головы. И не стало бы у нас военного совета. Во проблема-то.
От слов Цукиёмо-сан я чуть было не выронила горячий чай из уцелевшей руки - настолько ошарашила меня новость. Голова слегка закружилась от роя мыслей, а в горле образовался неприятный комок, который мне с трудом удалось сглотнуть. Уже завтра? Почему так скоро? Встать с постели то я могу, но толку то от меня в таком состоянии. Обычными глазами сейчас воспользоваться не получиться, не то, что шаринганом посверкать.
— Мадара знает? — единственное, на что у меня хватило сил спросить.
— Скорее догадывается. О ситуации он вполне себе осведомлён, а там и додумать самому не составит труда. Вернётся - расскажу о решении совета.
Повисло молчание. Каждая из нас задумалась о своём, и только доносившиеся крики служанок рушили тяжёлый пласт возникшей тревоги.
— Неужели совсем ничего нельзя сделать? Мы же уже пришли к выводу, что война до добра точно нас не доведёт.
— Изуна...
— Все даже смирились с участью начать новую страницу в жизни кланов под одной крышей.
— Изуна, я...
— Что Изуна? Цукиёмо-сан, разве вы не понимаете, что я чувствую? Я собственноручно подбила брата принять предложение главы Сенджу о мире, поддерживала во всех начинаниях, выслушивала все идеи про трудоустройство деревни и своими же действиями всё разрушила. Моей идеей было дать Сенджу испытательный месяц, который стал точкой начала чего-то ужасного. Хуже того: я осознавала то, что делаю вплоть до того самого момента. А сейчас не знаю, что делать. В голове вертятся сплошные догадки и не одной дельной мысли. Нет никакого чёткого плана. Одно сердце желает отправится вслед за братом, защитить от саморазрушения и всей боли.
— Изуна...
— Я правда не знаю, Цукиёмо-сан. Следовать его мечте было и является моим главным ориентиром. Я всё ещё готова просить Мадару оставить все споры с Сенджу, если потребуется стать сильнее, чтобы ногой к ноге идти вровень с ни-саном. А не стоять позади него, наблюдая за бесконечной жертвой родного человека. При этом всём злость за наших "друзей" засела в самом сердце. И моё тело на полном серьёзе жаждет их истребления. От этого противоречия меня рвёт на части.
Добавить здесь было нечего. Разве, что нервный срыв подкрался незаметно. Я не плакала и говорила более менее вкрадчиво, лишь изредка повышая тон своего голоса, когда эмоции достигали своего пика. Я не врала и рассказала всё без утайки. Эмоции перемешались и детская непосредственность, с которой я пришла в этот мир полностью испарилась. А значение "мир" в моём мировоззрении претерпело изменение, заменяясь на "равновесие".
Цукиёмо-сан не накричала на меня за все перебивания, спокойно выслушав всю мою тираду до конца. Старейшина, как я поняла по звуку, положила пиалу обратно на поднос и практически неуловимо для слуха подошла вплотную ко мне. Тело рефлекторно вздрогнуло от внезапных прикосновений и скопившегося стресса в организме. Цукиёмо-сан невесомо нависла надо мной, а после обняла, внося в неспокойную душу капельку уюта. Будто под действиям приятной иллюзии я успокоилась и готова была внимать любое её слово.
— Слушай, а как насчёт истории? — позабыв о том, что было минутами ранее, предложила мне женщина. — Может даже сказки?
И тут я по-учиховски хмыкнула. Внутри засело чувство опустошённости, поэтому на вопрос о сказке я тактично промолчала, вверяя всё остальное сидящее рядом даме. Как не странно, напряжение в воздухе ушло, и все мысли о спасении мира улетучились, даря разуму время на отдых.
— Этой истории много лет, но каждый находит в ней нечто удивительное. Сюжет кажется довольно простым, но при этом может подсказать ответы на вопросы, разъедающие душу человека, — начала Цукиёмо-сан. — Давным-давно на свете существовали три благородных клана. Все три имели свою специфику и были особенными. Два клана верили в свою непобедимость и считали себя выше простых людей и остальных, не находящихся с ними в непосредственном родстве. Схожие в своих убеждениях два клана зачастую не могли найти компромисс и устраивали бои, не редко заканчивающиеся летальным исходом. Третий клан наблюдал со стороны за всеми дрязгами и считал их ссоры глупыми и необоснованными. В бои они вступать не желали. Шли столетия, а вражда между двумя кланами не прекращалась. На пятый век в первом и втором кланах на свет появились наследники, не обделённые внешностью и силой своих предков, тогда как в третьем клане родилась принцесса, известная своей рассудительностью и умом. В один прекрасный момент двое наследников, ведомые ненавистью своих родителей, сцепились в схватке не на жизнь, а на смерть и были серьёзно ранены. Родители обеих сторон были безутешны и старались отыскать помощь извне, обратившись к третьей стороне конфликта. Принцесса же согласилась помочь на определённых условиях. Как оказалось: для создания лекарства были нужны особые травы, растущие на территориях враждовавших кланов. Необходимо было объединить силы и позабыть о вражде, чтобы миновать смерть, склонившуюся над принцами. В конце-концов речи принцессы возымели действие и к утру все условия были соблюдены. Химе, не прибегавшая к насилию, смогла покончить с проклятием ненависти, возымев с этого с полна. Оба принца бесповоротно влюбились в спасительницу, прося руку и сердце дамы. И в конце принцесса вышла замуж за одного из них, а второй стал верным другом и советником.
Как говорится: да здравствует френдзона.
— Впоследствии у первых родился сын, а у их друга дочь, которые также полюбили друг друга и жили счастливо. Конец, — торжественно закончила Цукиёмо-сан, вглядываясь в черты моего лица. Уж слишком взор был напористым, чтобы не почувствовать желание женщины услышать итог к своей истории. — Есть какие-нибудь мысли?
— В который раз убедилась в существовании женщин, которые головой превосходят мужчин, — выдала я первое, что пришло в голову. Рядом сидящая Цукиёмо-сан засмеялась, видимо, не ожидая такого ответа. Меня же её смех вогнал в краску.
— В этом, Изуна, ты конечно права, но я не об этом, — осадили меня. — Когда услышала впервые, то у самой в голове ненавязчиво возник образ Сенджу и Учиха, которые лаконично бы вписались в образы первых двух сторон. Несколько лет я также билась над загадкой: кто приходится третьей стороной споров. И недавно в образе сказочной Химе я разглядела тебя.
— Меня? — не веря в услышанное, переспросила я.
— Да. В тот самый момент, когда ты зашла в мою библиотеку впервые после выздоровления. Твой взгляд горел праведным пламенем, в котором я смогла очень многое для себя разглядеть. И в реальности я думаю, что ты представляешь вовсе не камень раздора, как ты сама рассуждаешь, а великое спасение и долгожданное смирение. А ещё я думаю, что без вмешательств извне помирить кланы не получится, поэтому придётся приложить много сил и времени для преодоления вековой неприязни, — целуя меня в лобик, произнесла Цукиёмо-сан.
Почувствовав влагу, я сиюминутно на рефлексе попыталась вытереть всё правой рукой.
— Уже довольно поздно, поэтому мне пора уходить, — поднимаясь на ноги проговорила гостья, а на уши пришёлся неприятный хруст её суставов. — Как будет минутка - зайду ещё.
— Хорошо, — согласилась я, мысленно провожая старушку и обдумывая всё озвученное.
Очаг чакры Цукиёмо-сан я чувствовала чуть ли не вплоть до дома гостьи. Хотя жили мы фактически по соседству, поэтому в этом сильно удивительного я ничего не видела.
Котелок, наконец, опять заварил, и на ум пришли пара тройка мыслей. Одна из которых: Цукиёмо-сан действительно умеет эффектно появляться и исчезать, тормоша при этом всю душу. При том не только глав клана Учиха.
И это было моей последней цельной мыслью перед тем, как прилечь на футон и прикрыть потяжелевшие веки.
***
Глубокая ночь, а я тут разлеглась, относительно спокойно приняв факт того, что через пару часов наступит кровавая бойня. Поспала я от силы часа четыре, а потом вскочила, обливаясь холодным потом от различного рода видений. Думаю, что моему спокойствию настал конец с момента ухода Цукиёмо-сан, которая действовала на меня не хуже успокоительных средств. Почему так? Точно не скажу, но это вовсе и не плохо. Всегда хорошо иметь такого человека под боком, который приносит умиротворение и смятение в душу одновременно.
Снилось мне всякое, но почти везде проскакивали сцены битв, порой несвязанные с данным мне временем. Я видела маленьких Гаару, Тен-Тен, Ли, Саске, Наруто и многих других во время правления Хирузена. Резню клана Учиха даже во сне я восприняла довольно болезненно, по ощущениям переживая всё на своей шкуре. Я словно представала немым зрителем убийств, разрухи и предательства. Мой голос не был никем услышан, и сделать я также ничего не могла. А очень хотелось бы остановить занесённую руку Итачи над собственными родителями и спасти по сути тринадцатилетнего ребёнка от ошибки всей его жизни и многолетней боли. Но нет. Моему взору оставалось только наблюдать за расширяющимися кровавыми разводами от тел взрослых Учиха, видеть запугивание Саске и его обморок. Это довольно болезненно, и прежняя я, скорее всего, свихнулась бы от увиденного. Но я нынешняя более спокойная и пронять меня чем-то довольно трудно благодаря слиянию по факту с убийцей, которую взрастили убивать чуть ли не с пелёнок.
Нии-сана, к слову, я тоже во сне видела, ужасаясь тому, что творит с человеком время. В моём видении Мадара представал седым и немощным стариком, в спину которого было проведено множество непонятных трубок для поддержания жизни. Видок подействовал отрезвляюще, ошарашив настолько, что в следующую же минуту я проснулась, анализируя происходящее. И кто его знает, что именно хотело этим сказать моё подсознание. Если: спаси Мадару от заготовленной ему участи и клан впридачу направь на путь истинный, то смысла кошмарить мой сон не было. Эти цели и так находятся у меня в приоритете, а повторять дважды мне не нужно.
Сон не шёл от слова совсем, поэтому немного прогуляться было не самой ужасной идеей за последние дни. А желая немного освежиться и привести себя в порядок, я, наконец-то, сняла поднадоевшие путы с глаз, ловя открывшимися очами лунный свет. Через окно в поместье открывался неплохой вид на звёздное небо, не портившийся даже из-за качества слегка мутных стёкол. Посмотреть на эту красоту я захотела вблизи, поэтому чуть ли не галопом понеслась в сторону выхода.
Как только мне оставался один победный рывок, я во что-то врезалась. И этим что-то определённо был живой человек, поэтому я уж было хотела сполна воздать обидчику добрыми словами, пока не заглянула в лицо жертвы. Коим был мой запропастившийся брат. Мадара затуманенным взглядом оглядел мою фигуру, делая известные только ему и Ками-сама выводы. Я же обомлела, потеряв дар речи и все слова, приподнесённые ему в дни больничного заточения. Ни-сан, напротив, спокойно себе стоял, ожидая действий с моей стороны. Пока мы стояли молча, я ещё раз всё обдумала. Если уж подвернулся такой шанс, то нужно воспользоваться им и поговорить.
— Мадара, нам с тобой нужно серьёзно пог...— начала было я, но меня грубо прервали.
— Ты собиралась покинуть поместье, — больше в утвердительной нежели в вопросительной форме бросил мне брат. От его слов повеяло холодом, и на секунду я засомневалась: а тот ли это человек, который недавно склоняясь над моим телом, пролил не одну слезу. Взглядом Мадара был готов выжечь во мне дыру, поэтому медлить с ответом стало опасным делом.
— Да, я собиралась выйти на террасу и понаблюдать за ночным небом, — не скрывая замысла, честно призналась я. Взгляд Мадары от моих слов почти сразу переменился с отстранёно-холодного на более теплый. В глазах мелькнуло нечто, схожее с узнаванием. И пока я вглядывалась в его лицо и иссиня-чёрные очи, в которых полыхали по меньшей мере пять разных эмоций, на плечи легла тёплая ткань. И будто очнувшись ото сна, я протянула руки к тёмной накидке с красными клановыми узорами, которую так любезно накинул на меня брат.
— Чтобы не замёрзнуть, — видимо, увидев тень сомнения на моём лице, решили пояснить мне цель накидки.
Посмотрев на меня ещё несколько секунд, Мадара развернулся и зашагал в известную лишь ему сторону. Я же слегка прифигела от таких выкрутасов, совершенно запутавшись в том, что происходит между нами. Минутой ранее я хотела расспросить брата о его намерениях касательно Сенджу, а теперь вот мямлю перед ним, пытаясь вычленить исходную причину его странного поведения.
— Ты идёшь? — послышалось со стороны.
Нии-сан недалеко утопал на своих двоих, поэтому в моих силах было наблюдать, как тяжело вздохнув брат примостился на нечто схожее с диваном. Всем видом Мадара излучал недовольство в виду моей медлительности и рукой похлопал по месту возле себя. Такой прямой намёк даже я смогла понять, поэтому слегка кивнув головой, присела рядом с ним.
И наступила молчанка. Мадара отвлёкся от лицезрения меня, перенеся свой взор на тёмное, не тронутое рассветом, небо, на котором мерцали разноцветные огоньки. Зрелище было поистине завораживающим, но насладиться им в полной мере не давало беспокойство за рядом сидящего. И пока я пыталась всё обдумать, сфокусировав зрение на звёздах, до меня донёсся странный запах, схожий с нашатырным спиртом. Понастальгировать по учебной практике в больнице мне не давал полностью оклемавшийся рассудок.
— Нии-сан, ты что пил? — неожиданно вскрикнула я, заставляя Мадару слегка поморщиться от тембра голоса. — Совсем того что ли? Тебе ещё родину спасать, а ты в таком ненадлежащем виде! Шлялся незнамо где чуть ли не три ночи и тут на тебе. Да, ты хоть подумал, что я чувствовала всё это время?
Слова ливанули непрекращающимся потоком, при том что половину из них совсем недавно я не осмеливалась озвучить вовсе. Мне было до смешного обидно и больно. А горечь неприятным комом встала меж горла. Зато, почуяв неладное, Мадара оклемался, демонстрируя на сей раз готовность к ведению полноценного диалога.
— Пил, но не так много, как ты себе представила, — сознался в проступке главный злодей сея земли, — И все эти дни я навещал тебя. Просто в это время ты ещё спала.
"Вот тут поподробнее", — хотелось крикнуть мне во всеуслышание, но я удержалась. О подобном необходимо предупреждать заранее, потому что я голосую против сталкеров. И маньяка в лице родственника мне бы вообще не хотелось заиметь. Своих-то приобретённых заскоков мне с головой хватает, поэтому не обессудьте за такие слова.
— Я так пониманию, что по делу Хаширамы говорить ты сейчас не настроен? — немного успокоившись, спросила я. — А то я уже довольно эмоционально успела поговорить на эту тему с одним человеком, и на сей раз жажду услышать твои мысли.
Со стороны ответчика послышалось недовольное хмыканье. Мадара физически напрягся, будто речь идёт не о беседе с сестрой, а о просьбе провести непомерные для человека физические нагрузки.
— Цукиёмо-сан, мне уже обо всём доложила, поэтому не очень хочется развивать эту тему. Вопрос считается закрытым, а совет дал своё согласие на ответные контрмеры, — засыпая на ходу и утыкаясь в мою макушку, проговорил Мадара.
— Совет второстепенен. Как глава ты можешь перенаправить их вердикт, куда сам захочешь, — слегка тормоша брата за плечи, отвечаю я. Разговор никак не клеится, но последующие слова вовсе выбивают меня из колеи:
— Не хочу, — по-детски бубнят мне сонным голосом.
И я бы рада накричать на Мадару за халатность и пренебрежение собственных полномочий, но сейчас данная мера кажется мне бесполезной. Я ведь не маленькая и прекрасно понимаю, что нервничать приходиться не только мне, ещё и неся на своих плечах неподъёмный для среднестатистического человека груз ответственности. Брат, как и я, изматывает себя морально и физически. И как бы я не хотела обижаться на колючего ежа, сопящего под боком, у меня ничего не выйдет.
— Это совсем на тебя не похоже, — поговариваю я, почёсывая роскошную чёрную шевелюру брата. — Сегодня провинился ты, а завтра, например, я. Поэтому предупреждаю заранее: когда это произойдёт у тебя не будет иного выбора, кроме как простить меня.
Точного плана на будущее у меня пока не было, но всяко вытворю что-нибудь, за что мне нужно будет просить прощение. Взять хотя бы недавнее мысли по поимке Хаширамы в лесу. Мне уже помыслить об этом стыдно, не то, что в жизнь воплотить. А если Мадаре рассказать...
— Прощу, — бубнит во сне нии-сан.
Я улыбаюсь и смотрю на звёздное небо. Сонливость приходит незаметно, намекая на не совсем здоровый и полноценный сон. Устало потирая глаза, я готова была присоединиться к брату в царстве Морфея, но глазами я уловила быстро приближающее к нам нечто путём воздуха.
Нарушителем покоя оказался обычный ястреб, которого брат часто отсылал по мелким поручениям. Взглядом отыскав ножку птахи, я смогла обнаружить небольшую записку. Содержимое удивило и заставило обрадоваться былым догадкам одновременно:
"Надеюсь, что ты не отказался от мечты."
Отправитель не вызывает у меня неопределённости, поэтому немного подумав, я пишу ответное послание.
Хаширама, сам того не поняв подал мне отличную идею, как спасти разломившуюся на части вселенную "Наруто". В голове сразу же заиграла весёленькая мелодия в такт настроению.
***
Как и было предначертано судьбой битва между кланами состоялась, но подробности произошедшего остались мне до конца неизвестными, так как оба моих информатора не принимали в сражении непосредственного участия. Мадара тогда вернулся целым и невредимым. Ни одного воина хоронить не пришлось, что являлось большим плюсом. Если раны и были то незначительные. Так мелкие царапины, который даже я с недавнего времени смогла бы излечить.
Минула целая неделя, которую благодаря возросшим практическим навыкам я могу назвать продуктивной. Кто бы знал уровень моего ликования, когда я более менее смогла изучить технику Мистической руки. И как уже было отмечено, залечить небольшие царапины и остановить кровь теперь в пределах допустимого. Настроение улучшается на раз два, когда я вспоминаю об этом. Не всё выходит просто, как с теми же сенбонами, но по маленечко справляюсь.
— Изуна-сан, удачного вам дня, — кидает шиноби нашего клана и исчезает с моего обзора.
Эх, жизнь прекрасна. Вот сейчас направляюсь в близ лежащий лес, чтобы собрать новую порцию лечебных трав. Вначале, правда, мои потребности в похождениях по лесу оценивались всеми окружающими весьма негативно, и я была вынуждена ходить с провожатыми, но со временем я смогла отстоять это право, доказав всё делом. Уточню: в одном из справочников я наткнулась на описание лекарственных трав и теперь раз в день прихожу в своё уже натоптанное местечко, чтобы пополнить клановые запасы. От моих растений была весомая польза, так как в этом мире они играли роль болеудаляющих. Даже Асура похвалил меня при всех, заставив признать нездоровый интерес Химе Учиха вполне себе здоровым.
Вот только хожу я сюда не только из-за трав с цветочками. С недавних пор у меня появилась одна тайна, которую приходится скрывать ото всех, включая брата.
— Изуна, о чём ты хотела поговорить? — спросил меня пришедший Хаширама, которому я назначила встречу. Вид его был весьма потрёпанный, но даже капюшон не смог скрыть взъерошенные каштановые лохмы. Сквозь громоздкие одежды, перекрывающие след чакры, на меня теперь поглядывал молодой мужчина с улыбкой на лице.
— Да, это касаемо мира. Брат настроен слишком решительно по отношению к Сенджу, поэтому придётся воспользоваться обходным путём, — издалека начала я.
— И каким же, — заинтересованно проговорил глава Сенджу.
— Мы составим брачный договор, по которому ты женишься на мне и объединишь кланы в единую деревню, — с серьёзным тоном и безразличным выражением лица выпалила я.
Хаширама замер и округлил глаза в немом вопросе, видимо, не зная, как правильно отреагировать на мои слова.
А вспоминая сказку Цукиёмо-сан, я таким образом стану третьей стороной, установившей мир. Принцесса же нашла своё счастье, и я найду, построив всё своими руками. Даже сказку в конце-концов можно интерпретировать по-разному.
