***
Из-за разговора с Хамадой и переваривания всей новостной ленты за раз я чувствовала себя опустошённой и отчасти разбитой. В душе кололо неприятное чувство подставы с примесью предательства от горячо любимого брата, ненавязчиво намекнувшего поставить младшую сестру во правление целого государства. Было чертовски неприятно, в определённой мере даже страшно от мысли о неизведанном. Однако на фоне адреналина, пришедшего после недолгого недоумения, страхи затерялись, выстраивая разуму новые перспективы на жизнь. Всю дальнейшую ночь меня посещали разноплановые видения, иллюстрирующие мою роль в жизни Конохи. Идеализированные грёзы с Хаширамой сливались с настоящим, передавая белое развивающееся хаори с красным наименованием Каге на спине, заострённую шляпу и безудержную улыбку, которую поддерживают собравшиеся шиноби. Образ со временем становился расплывчатым, стирая некоторые грани, и искажая предначертанное. Тёмно-каштановые волосы Хаширамы перекрашивались в чёрные, видоизменяя при этом свою фактуру. Некогда ровные пряди выстраивались "ёлочкой", а цвет кожи на глазах приобретал молочный оттенок, выделяя богатую на густоту шевелюру. Преобразившегося лица я, к сожалению, не видела из-за невыгодного ракурса и объёмных одежд, скрывающих очертания фигуры. Однако по общей атмосфере вполне догадывалась, кто скрывается за личиной действующего Хокаге, рьяно размахивающего своей шляпой согласно импульсам народа. На мгновение даже стало смешно, но сам смех не был очередным противоречивым порывом. Он скрывал необъятную надежду, которую я прятала в недрах души, был своеобразным желанием самореализации. Ведь по-другому необыкновенную лёгкость, возникающую от виденья себя в окружении друзей и близких, ликующих наравне со мной по случаю Инагурации, я не могла назвать. — Я никогда в тебе не сомневался, — бархатистым голосом, переносящим тёплые чувства, произнёс чудом материализовавшийся Мадара. Волосы брата сильно колыхались на ветру, но стойкий и величественный образ не дрогнул, придерживая еле заметную, но не менее нежную улыбку на устах. Плод фантазии ответил ему взаимностью, а я фыркнула. Учиха, как не посмотри, выглядел на редкость одухотворённым, что, несмотря на располагающую атмосферу, неопределённым скрежетом прошлось по моему самолюбию. Неприятный осадок всё ещё застилал мне часть зрения, поэтому я отвернулась от брата в попытке скрыть, как по мне, детскую обиду. Это было глупо, и в настоящем я бы никуда не делась от ни-сана. Но хотя бы во сне я решила дать волю чувствам и побыть немного эгоисткой, дабы оставить братца без лакомого кусочка в виде порции моего внимания. Мадаре полезно. А я могу не беспокоиться на этот счёт: всё равно ведь ощущаю его присутствие благодаря необычному запаху дождя, преследующему брата на всём протяжении его загадочного появления на крыше. Странный запах шёл в комплекте с морозной свежестью, пробирающей до костей, что придавало моей фантазии реалистичность. — Тобирама, что это за улыбка? Шире! Улыбнись шире, словно увидел маленького котёнка! — от громкого визга у меня заложило уши. Похоже, нелёгкая занесла и Хамаду в день ликования. — Да не так же! Тобирама, ты совсем не стараешься: у Мадары и то улыбка пошире будет,— в такт напарнице воскликнул Хаширама. — Попробуй расслабить мышцы. Ну же, повторяй за мной! Подведя пальцами к скулам, Хаширама приподнял щёки кверху, дабы продемонстрировать свою ослепительную улыбку. Он также пару раз покрутился на месте, меняя позы и ракурс для оказания наилучшего примера. Грозная Яроучи на предложение друга энергично закивала. Похоже, любительнице змееподобных приглянулся жест миролюбия, и она последовала примеру учителя. Выглядело это забавно. На фоне Хаширамы острые зубы Хамады смотрелись куда эффектнее и пугающе, выбивая первоначальную цель их тандема. Мне даже интересно стало взглянуть на объект их воодушевления, так как Тобираму трудно было застать в благоприятном расположении духа, не говоря уже об улыбке. Тот же Мадара гораздо чаще изливал свои чувства, но увидеть присоединение старшего к своеобразной группе поддержки я не желала. Пускай уж мой разум до конца держит строгий и грациозный образ старшего брата. Вновь подул сильный ветер. Противостоять течению стало в разы сложнее, и я повернулась обратно к своей копии. Гул, исходящий от шиноби на площади, как мне показалось, также усилился, поэтому во избежание каких-либо травм я прикрыла глаза и уши, свободно фокусируясь на внутренних ощущениях. Со временем посторонние звуки пропали. Стало спокойнее, и я приняла обычную стойку, опустив руки. Тогда же мой взгляд инстинктивно стал выискивать всем известные задатки Учиха в отношении чёрной шевелюры в человеке передо мной. Однако не всё было так просто. Волосы искомого уже давно приобрели белоснежный цвет под стать одежд и утратили свою первоначальную длину. Дыхание спёрло, когда в надежде найти знакомые очертания, я натолкнулась на пронзительный взгляд алых глаз. Это был никто иной как Тобирама, который для себя обычного выглядел чересчур умиротворённо. Привычной вражды или злобы, находящихся на гране с терпимостью, я не нашла, отчего природный интерес возжелал большего. — Тобирама, улыбнись уже! — нарочито серьёзно выкрикнул Хаширама. Голос мокутонщика эхом отразился в моей голове, и как по щелчку губы альбиноса поползли вверх. Тобирама ещё раз осмотрел меня, особенно выделяя лицо, и впоследствии подарил миловидную улыбку, томно прикрывая глаза. Данное дезоориентировало меня, и частично от испуга я сделала шаг назад. Немного скованно, но шиноби передо мной от отстранённого вида перешёл в дружелюбно-привлекательное. И занимая выгодную роль наблюдателя, я также подметила, что протекающий процесс не являлся для Тобирамы чем-то естественным. Было в происходящем нечто странное с долей иронии. Хотя, признаться честно, в конечном выражении лица белой крысы я нашла толику очарования, мысленно надеясь сохранить видение у себя в памяти. Мало ли что. — Изуна. Холодный Сенджу "оттаял" на глазах, взглядом очерчивая дистанцию между мной и Хаширамой. При этом голоса окружающих пугающе стихли, а альбинос не спеша подобрался ближе. Мышцы тела рефлекторно напряглись, и я вновь ощутила дуновение ветра, пробирающее всю плоть до основания. — Ты видишь меня не таким, Учиха Изуна, — угрожающе тихим голосом произнёс Тобирама. И придерживая ту малую радость, какой я восхищалась пару минут назад, достал нечто, спрятанное в пучине массивных одеяний. Мелькнувший предмет опасно блеснул в солнечном свете. — Самозванка! Пугающим нечто оказался наточенный кунай. — НЕТ! Послышался металлический звон, рассекающий воздух.***
В холодном поту я резко вскочила с кровати. Голова нещадно загудела, а в комнате стало довольно свежо. — Апчхи. Окно оказалось полностью распахнутым, а на улице заморосил весенний дождик. Состоявшийся градус не позволял оставить окно открытым, поэтому для своего же блага я решила прикрыть его. Откинув одеяло к краю кровати, я не спеша привстала. Мои движения были местами порывистыми согласно влекомым мыслям об одном Сенджу, но в тоже время грациозными на пути к цели. Дотронувшись до ручки, я прикрыла окошко и легонько прошлась подушечками пальцев по стеклу. Было в этом нечто успокаивающее. Проведя небольшой круг и нарисовав в нём пару точек на запотевшем стекле, я обрела трезвый ум и небольшое художество, недолго продержавшееся на окне. И глядя на водяные разводы, растекающиеся в хаотичном порядке, я в который раз поняла, что волею судьбы наши пути с Тобирамой плотно переплелись в единый узел, выпутаться из которого не возможно. Мой сон также ясно указал направленность моего изъяна. Часть меня помнит страх перед ужасом смерти в лице алых глаз ледяного Сенджу, гнев за перенесённые невзгоды, а часть превозносит само существование белой крысы, что не имеет праведной середины. И мне это не нравится. В нынешних условиях и бзиках Тобирамы нужно забыть о всех страхах, былых распрях и закрепить в памяти альбиноса мысль о сотрудничестве с Учиха, по возможность вбить всё необходимое. Слишком многое стоит на кону, чтобы скинуть все блага на Тобираму. — И даже будь эта крыса трижды Хокаге в оригинале Наруто, сдаваться без боя я не собираюсь. Повертев головой в разные стороны, возле своей кровати я также обнаружила небольшой поднос с зелёным чаем. На часах было пять часов утра, поэтому это не могли быть служанки. Скорее это был брат. Ни-сан приходил ко мне, но будить не стал. Сама чашка всё ещё тёплая, а значит он сделал это недавно и сейчас находится в своём кабинете. — Бака. Взвесив все за и против, я решила не отвлекать своего родственника, но предупредить по возможности, что буду занята весь оставшийся день, пребывая в компании белой крысы. То-то он порадуется, если я напомню, поэтому на растерзание я оставлю записку, а не свою душу: «Спасибо за чай, ни-сан. Буду в особняке Сенджу развлекаться с Тобирамой до вечера, поэтому не засиживайся со своими бумагами допоздна: вдруг не вернусь.» В душе заиграло отмщение, и, напевая незамысловатую мелодию, я поплелась в сторону гардеробной.***
— Изуна-чан, с добрым утром. Ты сегодня рано, — пролепетал Хаширама, обмундированный в клановые доспехи. По сравнению с вчерашним собой учитель выглядел более резвым и уверенным, стоя возле входа во владения лесных королей. — Ага, — с подтверждением пришёл небольшой кивок, на что Хаширама пришёл в восторг. — Вы с отото прям чувствуете друг друга. Тобирама точно также у нас встал ни свет ни заря и принялся за бумаги, — по-доброму пожурил старший своего младшенького. — Даже при том, что я просил его не нагружать слишком сильно свой организм. Я бы и сам смог упаковать всю надлежащую документацию, но Тобирама в этом деле непреклонен. Мой младший брат с ещё заспанным взглядом просмотрел все свитки и сделал все необходимые пометки ещё до начала разбирательств. — У вас, как я погляжу, опять заседание наметилось, или это ты куда-то отправляешься? Судя по сборам и вещичкам возле, то вернее второе. Заслышав моё утверждение, Хаширама опять переменился в лице, выдав единственное обширное утверждение с серьёзной моськой полноправного лидера: «Хьюго». — Неужели наши упрямцы наконец согласились на союз с переездом? Не прошло и года, как говорится. — Так и есть. Сегодня мы встречаемся в долине Хакурен для урегулирования последних деталей. Всё основное уже улажено, и осталось то немного, что требует участие одного из основателей, — ровно проговорил Хаширама, тяжело выдохнув на последнем слове. — Не мне тебе говорить, насколько Хьюго своенравны и требовательны к соблюдению традиций. Ведь именно ты, Изуна-чан, оформляла предложение на их включение и занималась основными нюансами. Без предписания о соблюдении конфиденциальности их внутренних структур, соподчинённости побочной ветви главной нам бы пришлось ждать ещё два месяца. — Как видишь, владеть разнообразной информацией очень выгодно, а благодаря политике прошлых глав Учиха собственными силами добыли для себя много знаний. Хотя до не давнего времени и не предавали этому особое значение. Хьюго просто в полной мере осознали, что лучше иметь такого человека на дружественной стороне, чем заиметь в будущем врага со знаниями о твоём клане. — Хмм, тоже верно. Но в предписаниях ты также обязалась вернуть Хьюго эту самую «силу», — заговорщически протянул мокутонщик, отчего я закатила глаза. — Может это и правильно, но вряд ли Учиха жизнерадостно воспримут потерю завоёванных трофеев в пользу противника по геному. — Так, не переводи стрелки. Учиха способны трезво мыслить, если навести их на верную мысль, — чуть вскрикнула я, с нажимом выделяя наименование клана. Хаширама же вернул себе детскую непосредственность, пожимая плечиками на все падающие обвинения. — Всё нужное я уже давно перенесла на другие носители. Да, и говоря про жизнерадостность, ты ведь уже слышал о приезде своей невесты? От студентов и начинающего персонала в госпитале я услышала о приезде Узумаки Мито, и мокутонщик не мог не знать о визите своей жёнушки. Красноволосые дьяволы слишком правильные и, наверняка, написали Сенджу о встрече заранее. — Мм, нет, ты о чём? — хлопая глазками, переспросил сенсэй. Я недоверчиво уставилась на горе Сенджу, намекая, что полученная информация достоверна, и я так просто не отстану. За время немой битвы лицо Хаширамы вытягивалось и приобретало разные оттенки, сменяя полное непонимание ситуации на отчуждённость, потерянность и, как не странно, вину. В какой-то момент мой знакомый отвёл взгляд, неопределённо повернувшись к главному корпусу. Я последовала его заразительному примеру, внутренне веря в продолжение диалога. Времени у меня всё также было предостаточно, однако желудок требовал полноценного завтрака, которого я лишилась в свете интересной встречи. — Ничего от тебя не скроешь, Изуна-чан. Сенджу неловко почесал голову, подбирая наиболее лаконичные фразы, как услышал протяжное урчание. Неосознанно я положила руки на свой живот в попытке скрыть природный позыв. Ещё и Хаширама будто нарошно начал оглядываться по сторонам в желании отыскать источник звука. — От тебя тоже ничего не скроешь, Хаширама, — пробурчала я обиженно, на что поймала недоуменный взгляд. Любитель азартных игр на моё прямое недовольство запоздало усмехнулся, одновременно с этим выуживая небольшой свёрток. Мне всё ещё было неловко, поэтому, не глядя на представителя Сенджу, я не смогла в полной мере увидеть сей предмет. Опознать его помог вкусный запах пряного. — Думаю, что помешал твоему завтраку. На всякий случай я взял два свитка, поэтому возьми один и раздели трапезу с Тобирамой. Мой отото вряд ли вспомнил о завтраке, заботясь об утренних приготовлениях, — произнёс Хаширама, по-отцовски вручая мой перекус. Я в свою очередь с благодарностью приняла кушанье из его рук, мысленно готовясь вкусить яства, а также пройти проверку на вшивость перед Тобирамой. — И вот ещё, Изуна-чан. Сейчас ты и мой брат должны будете работать рука об руку ради будущего Конохи, поэтому я бы хотел узнать твоё мнение насчёт Тобирамы. — С чего так внезапно? — вопрос такого рода казался мне привычным, но сам автор вопроса, его цели и мотивы настораживали. — Неужели увиливаешь от ответа? Память меня пока не подводит, поэтому не надейся на честность, когда сам скрываешь свои отношения С Мито. — Изуна-чан, боюсь, что «моя маленькая сестрёнка» и ученица будет ревновать, если я начну углубляться в любовные дрязги своей семьи, — я фыркнула. — К тому же мой вопрос ранее имеет прямое отношение к тебе и моему брату. И если ответишь честно, то я, так уж и быть, постараюсь ответить на твой вопрос. — Хмм. — Такой расклад тебя устраивает? — Частично, — Хаширама на моём недосогласии сразу притих, будто в ожидании смертельного приговора. Я же по-прежнему берегла нервы. — Снится мне уже твой Тобирама. Такой ответ тебя устроит? Выворачивать душу перед главным сражением дня совершенно не хотелось, поэтому с чистой совестью я выдала первое попавшее мне в голову. Моя фраза звучала несколько двояко, но я надеялась на понимание и солидарность в отношении учителя. — Неужели? И каким же образом? — напряжение, читавшееся в позе, улетучилось, принося заместо себя облегчение. Сенджу даже успел хитро ухмыльнуться, предпочитая не заглядывать в рациональность положения. — Как Хокаге, который прирезать хочет. — Кхм... — Ты знал, на что шёл. — Да, но была надежда, что всё образумилось, — депрессия не нашла мокутонщика на сей раз, однако настроение заметно подпортилось, придав яркий окрас разочарованности. — Тогда и я в рамках старшего брата позволю себе повредничать: моя суженная мне тоже снится, но её отношение не так явно, как у тебя. — Младшим уступать нужно, поэтому я жду больших подробностей и деталей. — Не сегодня, Изуна-чан, — Хаширама, не теряя сноровки, вплотную приблизился ко мне, игриво растормошив мои непослушные волосы, при этом довольно улыбаясь. Со стороны это может и выглядело комично, учитывая разницу в росте, но мне не понравилось его внимание. Я поспешила скинуть груз с головушки. Однако крепко ухватившись за руку своего несостоявшегося брата, я почувствовала небольшое покалывание, а также звук щелчка, вместо ожидаемой свободы. — Маленький презент за мою вредность, Изуна-чан, — приняв исходное положение, я увидела, что на моей руке теперь красовался аккуратный браслетик серебряного цвета с гравировкой цветочной россыпи. — Талисман во благо мира, так скажем. Надеюсь, тебе нравится, и ты успеешь рассмотреть его в деталях до моего следующего прихода. — То есть ты больше ничего не хочешь мне сказать? Недовольство по поводу насильственного подарка я потушила. На счастье Хаширамы, мне понравился браслет и его подарок, действительно, пришёлся по сердцу. Но в то же время неопределённости в отношении Узумаки с Сенджу выводили меня из и так шаткого равновесия. — Конечно, когда вернусь, проверю твои навыки в отношении выведения различных ядов из организма, поэтому настоятельно рекомендую выделить время на индивидуальную практику, — начав шаг в сторону главного выхода, проговорил Хаширама. — По случаю возвращения протестирую тебя, Изуна-чан, поэтому готовься! А далее лидер Сенджу с небывалой радостью взобрался прямиком на рядом расположенное поместье, а оттуда ловко спикировал к цели своего назначения, оставив меня лишний раз взирать на свой расплывчатый образ. — Мадары на тебя нет, Хаширама.***
Дом Тобирамы и Хаширамы Сенджу. Центральное поместье, расположенное прямо в центре квартала Сенджу, в размерах и величии никак не уступало тому месту, что я так ласково зову домом. В целом не было никаких разительных отличий помимо выбора дерева. Учиха в этом не настолько разбираются, чтобы на трезвую голову спорить с древесниками о выборе фактуры, но и выбирать ту же породу, что и противники не будут. Соседи соседями, а вражда прослеживается пускай и вот в таких проявлениях. Ступая в поместье уверенным шагом, я первым делом отметила чистоту внутреннего убранства, которую, наверняка, с большим усердием поддерживают как служанки, так и Тобирама. Последний в отличии от брата чистюля, которому со спокойной душой можно доверить порядок в доме и не ожидать тотальных изменений на следующие сутки. Пожалуй, данное качество мне даже симпатично в белой крысе. Тобирама, несмотря на свою чёрствость, твердолобость, холодность и грубость, на самом деле честный и несомненно трудолюбивый человек, что из-за перепадов настроения не сопоставишь с тем же Хаширамой. Хотя если так подумать, то начинает казаться, что из-за определённых особенностей мокутонщика фактически каждого можно выставить в выгодном свете. — Тобирама, я пришла. Приоткрывая ширму, мои глаза первым делом ухватились за серебристые волосы их обладателя, выигрышно вылезающие на передний план в свете тёмных тонов окружающей обстановки. Сам Тобирама в это время сидел возле окна, со всех сторон обложившись различными рукописями, и выводил чернилами линии. Одежды на Сенджу, как мне показалось, также носили больше домашний характер из-за мешковатой фактуры и отсутствия громоздких доспехов. Так что всё, включая расслабленную позу шиноби, говорило мне о некоторой тепличности места и спокойной атмосфере, накрепко приклеившейся к поместью. — Опоздала, — первое, что произносит альбинос, перенеся своё внимание на мою фигуру. Я же, в очередной раз столкнувшись взглядом с рубиновыми глазами, слегка киваю, замечая во взоре ранее не виданные отблески золота. — «Странно». — Идём, — слышится мне приглушённо, когда, словно вернувшись в грёзы, я замечаю блеск внутри одеяний, который исходит от позолоченного браслета с цветочной россыпью.