Змеиный Народ

      Любовь или ненависть? Раньше или позже этот вопрос встаёт перед каждым из нас. В той или иной форме. Простить обиду и дать тому, кто был когда-то дорог тебе второй шанс, или же позволить тому, что было между вами, окончательно исчезнуть? Потратить время на месть кому-то, кто причинил боль, или пойти дальше и заниматься своей жизнью. Каждый делает свой выбор, и я сделал свой. Я выбрал ненависть и месть тому, кто мучил меня долгие-долгие годы, отказавшись от шанса быть с любовью своей жизни.       Изменить судьбу и снова стать человеком, не знающим обо всём этом кошмаре. Когда-то это было моей мечтой. Но я презрел её ради мести своему мучителю... а ещё ради власти. Ведь кто откажется от возможности стать богом? Вершителем Судеб? Возвыситься над законами Вселенной и стать автономной волей, способной влиять на Время и Пространство? Скульптурировать саму Реальность?       Правильно – никто. Вот и я не устоял перед искушением власти и силы. Поддался ненависти и использовал её как оружие. Вместо того, чтобы обратить время вспять и не дать прежнему себе и Кате попасть на пляж, я использовал попавшую в мои руки силу, чтобы избавиться от Великого Змея. Моя воля была направляющим элементом, но именно ненависть стала ключом. Благодаря ей я сумел направить поток энергии на пробуждающееся божество, заставив его сгинуть. Да, так просто. Я убил его его же силой. Уничтожил. Дезинтегрировал. Лишил бытия. Не знаю, как ещё это можно было описать. Я сказал Змею: «Не будь». И его не стало.       Вместо него теперь стал я. Человек ставший Змеем. Я слился с этой сущностью, познал её и понял, как же сильно я облажался!       В той части моего разума, где раньше помещалось сознание Великого Змея образовалась зияющая, кроваво-красная пустота, из которой на меня смотрели целый клубок змей, равных мне по силе и сути. Переплетающиеся настолько тесно, что уже давно стали единым целым они извивались и ползли ко мне, распахивая зубастые пасти. Глядя в чёрные прорези их вертикальных зрачков я видел жуткий интеллект и стальную волю, подобную той, что держала меня в тисках столько времени. Однако за ними было что-то ещё. Некая сущность поистине космического масштаба. Прародитель всех змей – древняя, космическая, и явно не добрая сущность, безлично взиравший на меня из пустоты, лежавшей где-то за пределами нашей Вселенной – в неком межпространственном царстве.       Вглядевшись в накатывающийся на меня клубок чешуйчатых тел я на мгновение увидел... нет, не его истинную истинную суть, но нечто наиболее близкое к реальной форме, которую человеческий разум был в состоянии постичь. Этакое примерное представление о Великом Змее. Это было бесконечное, ползущее существо без конца и края, состоящее из непрерывного движения красного света на фоне черной темноты. И он не был однороден. Он извивался, ветвился и расползался гроздьями ответвлений, протянутых в наш мир – к Земле и другим планетам и звёздам. Великий Змей – экстрамерная сущность, проникающая везде и всюду. Взирающая на нас из недр разума каждой пресмыкающейся по под ногами твари. Именно Он дал бытие всем чешуйчатым – на Земле и во всём Мироздании.       В сравнении с ним я был просто ничем. Я мог давить обычных пресмыкающихся, сражаться со змеелюдьми и даже его воплощениями – если потребовалось бы – но одолеть эту сущность было мне не под силу. Ни мне, ни любому из богатырей – прошлых или будущих. Сей ужас, сие космическое отродье мыслило невообразимыми, всегалактическими масштабами и цели преследовало столь же далёкие и непостижимые. Простые смертные могли лишь пытаться постичь его, раз за разом терпя предсказуемую неудачу.       Чтобы успокоить свой страх змеелюди и, первые их человеческие последователи дали кошмару имя, назвав его «Великим Змеем», но эти слова не отражали и сотой доли того, чем он был. Взглянув в глаза Бога я понял, что если он и осознаёт моё существование, то определяет только как часть себя. Вот какое будущее было мне теперь уготовано, вот на что я подписался.       Едва я осознал свою Судьбу, как она воплотилась в жизнь. Полчища змей, рвавшихся из глубин моего разума оплели меня и сковали словно живыми верёвками. Я оказался впутан в их гущу и сросся с ними, став единым целым с этой ужасной, шипящей и плюющейся ядом гидрой. Тело исчезло. Я не ощущал его. То есть ощущал, конечно, но как некую невообразимо-огромную и инертную массу, не отзывавшуюся на команды сознания. У меня остались голова и непомерно-длинная шея. Как у жирафа или...       — Ну что змеёнышь, доползался? Теперь будешь торчать тут с нами, – то ли сочувственно, то ли раздражённо полюбопытствовала одна из змеиных голов, протягиваясь ко мне на расстояние вытянутой руки. Я не ответил, всё ещё пытаясь осознать произошедшее.       — Тебе нужно было всего лишь отмотать время назад, и тогда ты бы спасся. Подумай сам – если бы ты не пришёл в Й'отх и не накричал на него, он бы не сунул туда ещё одну голову. Это воплощение Змея никогда бы не появилось здесь. А теперь всё.       — В-с-ссмыс-сле-ф-ф-ссё? – говорить получалось с трудом. Узкая пасть и длинный раздвоенный язык отвратно слушались меня.       — В смысле – ты застрял тут с нами, – вклинилась в беседу ещё одна голова, придвинувшись ко мне с противоположного боку.       — Навсегда... наверное. Во всяком случае никого из нас так пока и не отпустили в свою временну́ю линию, – сказала третья характерно-женским голосом. Вытянувшись на всю длинную она свесилась передо мной. Лицо казалось почти человеческим, но было окружено кожистыми складками капюшона. Совсем как у королевской кобры. Странное зрелище, если бы я мог ещё удивляться.       — Вас? А разве вы не Великий Змей? – тупо спросил я, по очереди оглядывая «соседей», с которыми мы образовали «гроздь».       — Мы Великий Змей, – хором ответили мне они, перекрикивая друг друга. – Но мы также существуем и за его пределами.       — У нас есть собственные разум и воля, отличные от той сущности, которую ты называешь Великий Змей, – вмешался спорщик.       — Не понимаю... – в отчаянии я попытался почесать голову, но вспомнил, что у меня больше нет рук. Я был змеёй, змеёй, змеёй!       — Мы как ты, – пояснил один из моих соседей. Я не разобрал кто, все они извивались постоянно меняя положение, а их голоса были похожи друг на друга – мы были его вместилищами в прошлые века. Прошлые версии реальности, или витки временнóй петли.       — Его аватарами, – если так будет понятнее, – уточнила голова, которой нравилось перебивать других, влезая с пояснениями.       — И все мы облажались точно так же, как и ты, – уныло продолжил расказчик. – Мы пытались бросить вызов Богу, и не учли одного ма-а-аленького факта – Великий Змей слишком необъятен для понимания простыми смертными. – большая его часть находится за пределами известной вселенной, а красное пространство – не его родной мир, а некое пограничье.       — Буферная зона, через которую он проникает в нашу Вселенную, – ровным голосом пояснила кобра с женским голосом.       — Не целиком, естественно. Ему приходится действовать осторожно, запуская сюда отростки своей сущности, тонкие словно нити.       — Но природа сущности божества подразумевает, что даже крохотная его частица будет нести часть его силы и разума.       — Великий Змей, с которым ты сражался, не Великий Змей. Точнее не весь Великий Змей, а лишь микроскопическая его часть, – я уже не понимал, кто именно произносит ту или иную фразу. Шипящие голоса чешуйчатых слились в неразборчивую какофонию.       — Чувствуешь себя тупым? – лезя мне в лицо, поинтересовалась голова с женским голосом и складками капюшона, словно у кобры. – Не расстраивайся. Мы тоже не сразу это поняли. Тоже пытались поглотить частицу бога и стать богами. Стали. Как видишь.       — Стали, но срослись при этом с источником нашей силы, – закончил первый рассказчик. – Теперь мы – головы Великого Змея.       — А точнее – маски, которые надевает на себя Великий Змей, чтобы общаться со жрецами и прихожанами. Забавно, не так ли?       — Неужели ничего нельзя сделать?! – вскричал я, отчаянно жалея о потери конечностей, которыми я бы мог вцепиться в глотки окружавших меня гадин и сдавливать до тех пор, пока они не расскажут, как вернуть всё назад и вырваться из ужасной ловушки?       — Нельзя разорвать связь, пока он сам этого не захочет. Даже все вместе мы не сравнимся с ним. А он не хочет нас отпускать. Мы его эмиссары, его копилка мудрости – хотя на счет тебя я сомневаюсь, – ехидно заметил вездесущий насмешник. Этого я уже не стерпел и попытался укусить его. А когда он лихо увильнул в сторону, принялся проклинать его, ругая последними словами.       Все остальные сразу же присоединились к нам и начали спорить. Одни осуждали меня за излишнюю агрессию и неумение вести себя в коллективе. Другие – кого этот придурок достал побольше моего – наоборот осуждали переход на личности и требовали прекратить. Судя по всему такие свары здесь были обычным делом. Больше-то чешуйчатым здесь всё равно было нечем заняться.       — Есть один способ, – впервые заговорила молчавшая до этого центральная голова. Она была больше остальных в несколько раз и сидела на шее столь же массивной, сколь и ствол столетнего дерева. – Великий Змей открыл мне, что однажды появится тот, кто пройдет сквозь время ведомый не гордыней, алчностью или похотью, но чувством сострадания. Он отправится в прошлое и изменит течение времени, научив Детей Змея Человечности, принеся великую жертву и отдав им свой разум, сердце и душу.       — Тогда Время наконец-то перестанет ветвиться и все его линии сольются в одну реку, – с готовностью подхватил насмешник.       — Не все, а только неудачные. Другие останутся, – не согласилась с ним голова, принадлежавшая любителю всё объяснять.       — Не важно! Наше бытие окажется отменено только это имеет значение. Мы исчезнем! – хором произнесли несколько ртов.       — Обретем покой, – уточнила женская особь. – Ибо нет смерти бессмертным. Мы можем или существовать, или не существовать.       — Не существование лучше, – не стал спорить я учитывая перспективу навечно застрять в кусте цапающихся друг с другом змеиных голов. Без возможности уединиться или унять их трескотню хотя бы на секунду. – Ну ладно, и кто же он – этот Избранный?       — Любой мог... нет – должен был стать им. Ты мог стать им. Но ты провалил дело, – мрачно произнесла центральная голова.       — Мы все провалили, – уточнила женская особь. – Но ты подошёл к разгадке ближе всех. В тебе была любовь и сострадание. Тебе нужно было всего лишь поговорить с ним и тогда всё было бы конечно. Мы наблюдали за тобой, мы надеялись... но не повезло.       — Теперь будешь торчать тут с нами, – хихикнул любитель подискутировать. – Условия, конечно, так себе, но зато компания...       Мне сразу же вспомнились строки из стихотворения Игоря Губермана: «В Раю намного мягче климат, но лучше общество в Аду».       — Не важно. Со временем появится другой, – мрачно заявила центральная голова. – И тогда я наконец-то избавлюсь от вас.       — Ой, можно подумать ты нам особо нравишься, – зашипели мы на него хором, но он, похоже, не был настроен на дискуссию. Свившись кольцом он высоко поднял хвост, доставим до багряно-коричневых облаков, и описал круг, создав в небе водоворот.       Мы все вгляделись в око небесной бури, узрев там темноту южной ночи. Изумрудную темноту лесов и светлую полосу освещённого луной пляжа. Городские огни в отдалении, а чуть ближе – гору, в теле которой проступало изображение человеческого черепа. Впрочем, это вполне могла быть и игра теней. Я не тратил время на изучение пейзажа. Моим вниманием почти сразу завладела парочка, предававшаяся жаркой любви на песке. Охваченный страстью парень двигался, поддерживая приличный темп, пытаясь доставить удовольствие девушке, разметавшей платиновые волосы по сбившемуся покрывалу. Это... это были мы с Катей. Это был я!       — Это был ты, – рассмеялся насмешник. – Был. Но больше уже нет. Теперь – нет. Теперь ты часть Великого Змея, а он человек.       — И он тот, кто нам нужен, – подтвердила одна из голов, молчавшая до сего времени. – Нужно только найти подходящую версию.       — Замолчите. Я хочу убедиться, что в этот раз всё пройдёт как надо, – зашипел на нас Первозмей. Я наконец-то узнал его. По ледяному тону и авторитарной властности, которой сочилось каждое его слово. Видимо, это была голова, обитающая в этом промежуточном измерении, через которую мы все соединялись с основной сущностью. Ну или просто самый старый аватар, полностью слившийся с Великим Змеем, которого представлял. В любом случае пришлось замолчать. Мы могли проявлять себя только когда он позволял нам, в остальное время оставаясь пассивными наблюдателями. Скованные цепями его воли, беспомощные, обречённые служить ему советниками. Незавидная судьба для тех, кто не только возомнили себя Богами, но и предприняли попытку стать ими.       Это было даже хуже, чем моё предыдущее состояние. Раньше я по крайней мере был один и в своём теле. И был волен идти куда хотел, пусть и в пределах одного изъязвленного кратерами астероида. Теперь у меня не было даже такой крупицы свободы. Я прирос к клубку змей и не мог даже отделиться от них, обречённый до конца вечности терпеть их бесконечные споры на уровне школьников.       Вот это уже реально было хуже смерти. Поражённый кошмаром своего нового состояния, я вгляделся в просвет между облаками, отчаянно надеясь что устроившийся в объятьях возлюбленной парень окажется лучшей версией меня. Что он пройдёт по пути, который вёл и меня, но не оступится в конце и сделает то, что дóлжно. Больше в этом змеином аду надеяться было не на что...