Сбежавшая невеста.

      Упав, чаша с глухим стуком покатилась по полу. Рубиновая лужица, растёкшись, проложила себе путь меж досок, утекая куда-то вниз. Рубиновая лужица, так похожая на кровь…       Кровь…       Потянувшись за штофом, Нед хлебнул из горла. Дорнийское обожгло нутро, омыло пустой желудок и понеслось догонять то, что было уже выпито.       Перед глазами всё плыло. Огонь в камине казался адовым пламенем. Стены комнаты — стенами склепа. А вино — кровью.       Он не умеет пить. Никогда не умел. И никогда не научится.       С глухим рыком Нед смахнул штоф со стола, посылая его в след за чашей. Тяжёлый сосуд грохнулся об пол, щедро наполнив лужу новой … кровью.       Вцепившись руками в волосы, Нед упёрся локтями об стол — ровный и гладкий, с древесным рисунком, наполненным тайным смыслом. Неровные круги, расходящиеся от спила сучка — завораживали. Складывались в узор. Тянули за собой паутиной, из которой на него выплывало лицо Арьи. Удивлённое, испуганное лицо, выглядывающее из-за чужой спины. Её рука, сжимающая чужое плечо. Её нога, выпростанная из-под простыни. И поджарое, сухопарое нагое тело Ланнистера…       В бессилии уронив голову на руки, Нед продолжал сидеть за столом.       Когда Арья сбежала из Близнецов, мысли его были полны тревоги за неё. И сомнений — так ли уж верно они с Кэт поступили, поспешно согласившись на этот брак? Его переполнял страх за жизнь Арьи. И страх того, что будет после. «Я знаю Роберта! Он поймёт, что мы не можем..,» — сказал он Кэт, на что Кэт ответила: «Ты знаешь Роберта — своего брата и друга, но отказать намерен королю.» «Его помыслы не могут быть столь грязны!» «Нет, конечно, нет! Он не мыслит ничего дурного. Но разве чувства подвластны разуму? Не мне тебе говорить, как он любил Лианну!» Любил… Нед мог сказать, что всё в прошлом до того дня, пока Роберт не приехал в Винтерфелл и не спустился в крипту. Пока он не увидел лицо своего друга и брата, взирающего с тоской и болью на лик той, что потерял навеки… «Мы должны выдать Арью замуж, как можно скорее — брак и дети встанут между ней и Робертом, » — сказала Кэт, и Нед не стал возражать. Но брак не состоялся. И вскоре им с Кэт снова предстояло бы думать о том, как не допустить встречи Роберта и Арьи. Но сначала надо было её найти. И он её нашёл. Нашёл нагой, в чужой постели, бесстыдно льнущей к мужчине. На её лице не было следов слёз или иных признаков пережитого ужаса. Только безмерное удивление. И страх. Страх человека, которого все искали в то время, как он не хотел быть найденным.       Внутри у Неда что-то оборвалось. Он стоял, видел и не видел то, что показывали ему его глаза. Всё было как в тумане. «Одевайся...,» — слова сами исторглись из его горла. А ноги развернули и вынесли за порог.       Замерев у камина, Нед ждал Арью. Он не мог сказать сколько прошло времени — мгновения? Вечность? В ушах у Неда стоял гул. Или это был вовсе не гул, а шёпот возбуждённых голосов у него за спиной, боромотание хозяина, топот чьих-то ног. Потом он куда-то шёл следом за Арьей. Его догнал Кассель. Что-то сказал. Он говорил, а Нед молчал. Велел ему уходить. Джори не хотел оставлять его одного. Убеждал. Неду было всё равно — спорить и настаивать сил не было. Молча кивнув, Нед толкнул закрытую дверь, за которой скрылась Арья. Заговорил с ней. Арья ответила. А дальше слушать он уже не смог. Да это было и не важно — она не оставила ему выбора.       Глухо застонав, Нед, что есть сил, сжал кулаки. Лианна и Рейгар… Арья и… Ланнистер?!.. Неужели всё это случилось вновь?       Арья, Лианна… Перед его внутренним взором одно лицо подменяло другое, стены гостиницы раздвигались, становясь стенами Башни Радости, а белые простыни, «кровавым ложем», отобравшем у него сестру…       Липкий пот, окропив виски, тонкой струйкой стёк по щеке. Сердце ухало где-то в горле — там, где сцепленные пальцы терзали друг друга, впиваясь ногтями в кожу. В ушах звенело…       «Нед…»       — Лианна! — вскинув голову, прохрипел Нед в пустоту комнаты, где грезился ему знакомый до боли лик. Рука его ухватила мерцающую дымку, льющуюся из окна. Его ладони коснулась незримая прохлада, словно кто-то протянул руку в ответ.       — Лианна.., — хрип его сошёл до шёпота. Мерцавшее в шаге от него лицо было мёртвенно-бледным — таким, каким он видел его в последний раз.       «Бедный мой Нед…»       — Лианна, я… Арья, ты, она… Я не знаю, я не понимаю …       Дуновением ветра колыхнулись шторы.       — Лианна.., — позвал он растворяющуюся дымку…       — Вы намерены долго там стоять, миледи?       Холодный голос вырвал Арью из забытья. Обернувшись, она увидела, что её … муж уже снял камзол и принялся за рубаху. Скользнув по ней немигающим взглядом, он холодно проронил:        — Раньше вы были гораздо… расторопнее.       Арья заметила, как на последнем слове у лорда Тайвина дёрнулась губа.       — Это была случайность! Я шла к себе и не знаю, как оказалась у вас! Я, должно быть, двери перепутала! — начала она, но поняла, что её объяснительная речь никому не нужна. Её муж, обойдя кровать, сел к ней спиной и начал стягивать сапоги.       — Ну! — бросил он через плечо, едва заметно повернув голову. — Мне вас долго ждать?       Шагнув к брачному ложу, на котором ей уже довелось спать, Арья яростно потянула за шнуровку корсета. Завязка, не выдержав, порвалась, упав на пол. Рванув то, что осталось, Арья стянула с себя неказистое платье, бывшее ей не по размеру, и осталась в исподнем.       — Так-то лучше, — неожиданно предстал перед её глазами лорд Тайвин. Уткнувшись носом в его голую грудь, покрытую редкими золотистыми волосками, Арья отвела взгляд. На её муже уже ничего не было.       Не позволив Арье созерцать углы комнаты, лорд Тайвин, подхватив пальцами подбородок, повернул её лицо к себе.       От бешенства, плескавшегося в глубине зелёных глаз, Арье стало не по себе.       Едва заметно кривившиеся губы неотвратимо приближались.       Дёрнувшись, Арья избежала поцелуя. Сухое касание пришлось в щёку, обдав чужим дыханием и оцарапав щетиной. Рука, удерживающая её за плечо, вмиг одеревенела, причиняя боль.       Стиснув её так, что у неё едва не затрещали кости, лорд Тайвин повалил Арью на кровать. Вскрикнув, она попыталась сопротивляться, и тут же оказалась зажатой, словно в тисках. Без особых усилий муж распластал её на простынях, не церемонясь, коленом раздвинул ей ноги и одним быстрым движением вошёл в неё.       От боли у Арьи помутилось в голове. Всё вокруг поплыло, и она даже не поняла, что такого случилось с её лордом-супругом. Отчего его лицо приняло озадаченно-недоумённое выражение.       Замерев на какое-то время, он начала двигаться в ней, причиняя ещё большую боль. А потом всё закончилось. Упершись на локти, муж скатился с неё и молча лёг рядом. Едва переводя дыхание, Арья повернулась на бок, спиной к нему. Внутри всё рвалось на части, между ног было мерзко и липко, а от бессилия и нелепости всего, что случилось, хотелось плакать.       Сглатывая слёзы, Арья лежала, поджав колени.       Тысячи ножей в животе, наконец, прекратили терзать её плоть.       По углам комнаты клубился сумрак, покушаясь на круг света на столе. Язычок пламени, подрагивая на сквозняке, ронял блики на штоф, бокалы и меч, поблёскивавший в темноте.       В покоях стояла мёртвая тишина, как и во всей гостинице. Все уже давно спали. И среди этих всех был и её отец…       Последний раз она видела его в септе Близнецов, и думала, что уже никогда больше не увидит, а сегодня он предстал пред Арьей подобно призраку — с лицом белым, как снег. Испугавшись, Арья спряталась за первое, что оказалось пред её глазами — за широкой мужской спиной. И только тогда до неё дошло, что отец не просто нашёл её, а то — где́ и с ке́м он её нашёл. В предрассветном утреннем свете Арья различила очертания хорошо знакомых ей покоев и поняла, к чьей спине она столь беззастенчиво прижимается. Едва слышные слова отца: «Я подожду снаружи», толкотня за дверью, чьё-то — «расходитесь, расходитесь», появление Шенни с её вещами и смущённый вид гвардейцев, отводящих взгляд, пустой коридор, её комната — всё это было как в тумане. Потом пришёл отец и молча встал у двери. Он смотрел на неё, а Арья не могла понять, видит ли он её или нет. Его взгляд был таким… пустым, таким… безжизненным. «Отец! Я могу всё объяснить! У меня болела голова, я приняла лекарство и уснула! Всё это случайность!.. Отец! Ты слышишь меня?!» «Что?» «Я говорю, что всё это — ошибка! Случайность!» — вглядываясь в отрешённое лицо Эддарда Старка, Арья не могла понять доходят ли до него её слова. «Ты и Ланнистер.., » — начав, отец так и не договорил. «Он что-то хочет? — живо спросила Арья. — Ты говорил с ним?». «Я ещё не говорил с ним, но намерен это сделать… Сначала я хотел услышать тебя, — слова давались ему с трудом. — Он… взял тебя силой? Принудил тебя?». «Нет…», — сглотнув, пробормотала, Арья, опустив глаза и пытаясь выцепить из задворок памяти хоть какие-то воспоминания. Но всё было тщетно. Она сама пришла в тот злосчастный номер, сама легла в ту кровать — это было последнее, что она помнила. И была ли кровь на простынях только лунной, она сказать не могла.       Гримаса, исказившая лицо лорда Эддарда, по-настоящему испугала Арью. «Отец!» — крикнула она, но он уже исчез за дверью. Выскочив в коридор, Арья наткнулась на Джереми, преградившего ей путь. Ошарашенная, она воззрилась на того, кого знала много лет. «Пропусти меня!» — гневно приказала она солдату. И в ответ услышала: «Не велено».       Вернувшись в комнату, Арья уселась на кровать, сцепив пальцы. Её охраняют! Ей не доверяют! Открытие неприятно поразило её.       Весь день, просидев взаперти, она строила планы — один хуже другого. Когда Шенни принесла обед, Арья попыталась с ней заговорить, но та, оставив еду, быстро сбежала. Джереми пообещал передать отцу, что Арья хочет его видеть, но отец так и не пришёл. Вернее, он пришёл. Пришёл уже ближе к вечеру, всё с той же Шенни, которая принесла белое подвенечное платье. «Что это?» — вся холодея, спросила Арья. «Одевайся, — голос отца был ровен и монотонен. — Септон уже здесь.» «Септон?!» «Он вас обвенчает». «Но…» «Сегодня ты и… лорд Тайвин станете мужем и женой..,» — сказал отец и, развернувшись, вышел.       Мужем и женой они стали под покровом ночи, во фруктовом саду. Свидетелями их клятв были луна, звёзды, Джори Кассель, мейстер лорда Тайвина, Грапп и отец. Когда септон спросил, есть ли кто-то, кто против этого союза, Арья надеялась, что отец изменит своё решение. Но он не изменил. С каменным лицом, словно это был и не он вовсе, а всего лишь изваяние лорда Эддарда Старка, отец молча замер рядом с Джори Касселем. Капитан стражи их дома отводил взгляд, делая вид, что изучает свои сапоги. Мейстер со спокойствием человека, которого всё это мало касается, простоял всё время в шаге от Граппа, чья озабоченность бросалась в глаза. Стараясь лишний раз не смотреть на жениха и невесту, он сосредоточил всё своё внимание на яблоне.       Последние фразы, прикосновение сухих губ к её губам — и всё было кончено. Арья с мужем направились в слишком хорошо знакомые ей покои, а отец и Кассель пошли совсем в другую сторону…       Свеча, догорев, погрузила комнату во мрак.       Лорд Тайвин, не подавая признаков жизни, лежал на своей половине кровати.       Глаза Арьи буравили темноту с едва различимыми очертаниями стула, сундука и меча. Сквозь задёрнутые шторы пробился луч света. Лунное сияние, скользнув по рубинам на ножнах, обратила их в капли крови, оживило золотых львов.       Струясь, серебристые переливы, были то ярче, то бледнее. На пол ложились причудливые тени, а воздух, сгущаясь, обретал знакомые очертания.       Судорожно сглотнув, Арья прошептала:       — Дедушка!       «Как же так, девочка, как же так..,»   — покачал головой лунный Рикард Старк.       — Я этого не хотела! — из горла Арьи вырвался немой крик.       «Мы знаем.., — Лианна, сотканная из волшебного света, шагнула вперёд. — Мы знаем.., » — сложились в слова движения призрачных губ.       Лунный свет, струящийся сквозь занавеску, стал таять.       «Лианна! Дедушка!» — хотела позвать Арья, но в комнате уже никого не было. Веки Арьи отяжелели, и разум её опутала чернота…       Утром, проснувшись, Арья обнаружила, что она одна. На столе стояли таз и кувшин для умывания. Разорванный подвенечный наряд куда-то исчез, а вместо него через спинку стула было перекинуто простое, но добротное, синее платье. Здесь же лежали чулки, а на полу стояли туфли, те самые, в которых она вчера вышла замуж.       Умывшись, Арья принялась одеваться, недовольно морщась — платье ей было велико, натягивая чулки, она в очередной раз сковырнула мозоль, которая никак не хотела заживать, а когда втискивала ноги в туфли, прокляла всё на свете — её крестьянские башмаки хотя бы не жали, а эти были ей малы.       Распутав волосы и собрав их в пучок, она закончила с утренним туалетом и прохромала к двери.       В соседней комнате она нашла остатки завтрака — жаркое, хлеб и булочки с маком — всё ещё тёплое, не успевшее остыть. И одну тарелку, нож и вилку. Значит, лорд Тайвин уже поел…       Только увидев всё это, Арья поняла, что жутко голодна. Усевшись за стол, она принялась за еду.       Когда с мясом было покончено, пришёл лорд Тайвин.       — Доброе утро, — от обычной, вежливой фразы веяло холодком.       — Доброе утро, — ответила Арья, постаравшись выглядеть, как можно равнодушнее.       — Поторопитесь. Мы скоро уезжаем.       — Как, уже?       — Вас здесь что-то держит, миледи?       Язвительный тон покоробил Арью. Уставившись в тарелку, она подумала, что следовало бы поинтересоваться, куда они едут, но ей было всё равно. Доедая, она прислушивалась, как её … муж отдавал распоряжения — чётко и сухо. Через комнату сновали гвардейцы, появился мейстер, вежливо поздоровался с Арьей, что-то сказал лорду Тайвину и ушёл.       Было ещё раннее утро, а сундуки уже были собраны, лошади стояли под седлом, а карета с распахнутой дверкой дожидалась леди Ланнистер.       Спустившись, Арья огляделась. Отец тоже был во дворе. Он, как и Джори Кассель, готовы были тронуться в путь. Рядом с ними Арья увидела ещё с десяток людей — знакомых и незнакомых. Почти все они пялились на неё, как на нечто невиданное.       Решительно вздёрнув подбородок, Арья шагнула к отцу.       — Мы уезжаем! — сообщила она.       — Я знаю.       «Он знает?!» — Арья растерялась. Отец знает, что её увозят и даже не пришёл с ней попрощаться?!       — Поцелуй за меня Робба и Джона. Ну, и Сансу, — слова дались ей с трудом.       — Хорошо, — голос отца был глух и хрипл, словно он был болен. Лицо, застывшее маской было чужим. Как и глаза, смотревшие сквозь неё.       — Отец.., — выдавила из себя Арья.       Щека отца дёрнулась. По лицу пробежала гримаса:       — … Муж тебя ждёт.       Развернувшись, Арья на деревянных ногах направилась к карете.       Усевшись на подушки, она прикрыла глаза. Нет, всё это не с ней. Это просто сон. Такого не может быть. Не может, но — было…       Карета качнулась, впустив ещё одного путешественника.       Открыв глаза, Арья увидела чистенько одетую девушку лет шестнадцати. Мейстер, помогавший ей устроиться, пояснил:       — Это Китти — она будет прислуживать вам.       — Мне не нужна служанка!       — Это распоряжение лорда Тайвина, миледи.       Отвернувшись, Арья уставилась в окно.       День только начинался. Солнце, выкатив из-за леса, зависло над «Мудрой черепахой», щедро посылая свои лучи на её черепичные крыши, вытоптанный двор, заполненный готовящимися к отъезду людьми. А ещё на Полкана и Безухого, курицу, копошащуюся в земле, Гертруду, Граппа, Густава, Лотту, Шенни и десяток гостей, сгрудившихся у трактира.       Суета продолжалась недолго — гвардейцы заняли свои места, лорд Тайвин вскочил на коня, и их отряд тронулся.       Выехав за ворота, они миновали мост и свернули на дорогу.       За окном проплывали невысокие кусты, потом стали попадаться деревья, которых становилось всё больше и больше, пока лес не обступил их со всех сторон. Слепящий солнечный свет остался позади, уступив место тенистым зарослям. Сухой, тёплый воздух сменился прохладой. До Арьи долетали запахи хвои и прелой, прошлогодней листвы.       Стук топота копыт смешивался со скрипом колёс. Карета, мерно покачиваясь, катила по лесной дороге.       Прикрывая ладошкой рот, служанка изо всех сил боролась со сном.       — Если хочешь спать — спи! — не выдержала Арья.       — Как скажете, мледи, — смутилась девушка.        «Мледи!» — фыркнула про себя Арья:       — Говори правильно — «миледи»!       — Как скажете, мледи! Ой, миледи!       — Да не бойся ты так! Я не кусаюсь!       — Я не боюсь, миледи.       — Откуда ты?       — Из Доброй Ярмарки. При лавке суконщика была и жене хозяина помогала.       — А что ушла?       — Так вам служанка нужна! — изумилась девушка.       — Угу, нужна, — мрачно согласилась Арья. — Тебя ведь Китти зовут, верно?       — Верно, миледи.       — И что ты умеешь?       — Убираться могу. Еду готовить. Раздеться, одеться помогу. Пошить, если что простое. Если одёжа вам не подойдёт, так я исправлю.       — Какая одёжа? — не поняла Арья.       — Ту, что мейстер взял у Наты. Она её для Джорджианы, дочки свечника шила. Та повыше вас будет, да и по ширше.       — А Ната — это портниха? — уточнила Арья.       — Ага. У неё было два готовых платья, а я заказ принесла — материю на ещё одно. Ну, меня мейстер и спросил мол «кто я такая, что умею и не хочу ли я поехать на Запад». Сказал, что денег много заплатит. Что служанка нужна для молодой леди. А я всегда мечтала служить у леди, вот и согласилась!       — Понятно, — протянула Арья, уже порядком убаюканная болтовнёй: — Раз шить умеешь — платьем займешься — оно мне длинно́, — распорядилась она и откинулась на подушки.       Задремав, она проснулась только тогда, когда объявили привал.       Выйдя из кареты, она очутилась на лесной опушке, где уже был разбит лагерь: горел костёр, пристроившиеся рядом солдаты что-то разливали из бурдюка, лошади щипали травку, а под раскидистым дубом был накрыт походный стол. Потянувшись, как кошка ото сна, Арья покрутила головой, разминая затёкшую шею, и похромала вслед за мейстером.       Обедали они вдвоём — Арья и лорд Тайвин. Копчёное мясо, сыр, хлеб, зелень, вино — по тому, как всё это извлекалось из корзинки, Арья узнала руку Гертруды. А потом со стороны костра запахло жареным, и вскоре принесли зайца с румяной корочкой.       — Можешь идти, — отпустил лорд Тайвин прислуживавшего им гвардейца.       — Да, милорд, — поклонившись, солдат удалился, и лорд Тайвин с Арьей остались одни.       Солнце, пробиваясь сквозь листву, роняло блики на приборы, тарелки, зайчиком ныряло в кубки. И то дело выхватывало из тени лицо её мужа. Солнечный свет был беспощаден, заставляя Арью замечать всё то, что до этого не видели её глаза. Его морщины, пробороздившие лоб и залёгшие меж бровей и у углов рта, его щетину, густо покрывавшую щёки, серебряные нити, разбавившие золото волос, и уже наметившиеся залысины, проредившие некогда буйную гриву Льва. Лорд Тайвин был много старше Арьи. Лорд Тайвин был старше её отца. И отныне он был её мужем. А она его женой, пока смерть не разлучит их. Только с ним это произойдёт гораздо раньше, но до этого она познает все «радости» жизни со стариком …       — Вы комфортно разместились?       — Что?! — едва не подскочила Арья.       — Вы комфортно разместились? — голос её мужа был способен заморозить всё вокруг. Но в её душе и так уже царила зима.       — Да.       — Может, вам что-то нужно?       — Нет, благодарю…       — Что ж, хорошо, — очередная, ничего не значащая фраза, упала между ними.       Отложив приборы, лорд Тайвин посмотрел ей прямо в глаза. От холода, таившегося в них, ей стало не по себе. Захотелось встать и убежать. Но она этого не сделала, продолжая молча сидеть и ждать следующего вопроса.       — Могу я узнать, что вы делали в моей постели?       — … Спала…       — А каким ветром вас туда занесло? И, главное, зачем?       — Я ошиблась дверью.       — Ошиблись дверью? — прищурившись, её муж откинулся на спинку стула. — И как это вышло? Вы жили в соседних покоях?       — Да… Временно, пока шёл ремонт.       — А что случилось с вашей одеждой? Вы что, голая ошиблись дверью? Откуда вы шли?       — Я купалась. А до этого приняла микстуру от мигрени. От неё всегда клонит в сон.       Муж, не говоря ни слова, продолжал молча сидеть напротив. Арья, не отрываясь, вглядывалась в его ничего не выражавшее лицо, которое она словно видела впервые, в его плотно сжатые губы, в его глаза, спрятавшиеся за прищуром и смотревшие куда-то ей за спину.       Резко поднявшись, она едва не опрокинула стул:       — Милорд, вы спрашивали, нужно ли мне что-то?       — Да, — нечто похожее на удивление прорвалось сквозь ледяную маску. Лорд Тайвин, оторвавшись от созерцания чего-то неведомого и очень далёкого, посмотрел на ту, что стояла перед ним.       — Я устала в карете. Хочу ехать верхом! — потребовала Арья.       — … Хорошо. Мейстер уступит вам свою лошадь.       Лорд Тайвин сдержал своё слово. Когда привал закончился, к Арье подвели серую кобылу лет восьми — приземистая и невзрачная, она производила крайне унылое впечатление. И имя было ей под стать — Дымка.       Дымка смиренно ждала, пока её новый седок займёт своё место.       Усевшись в седло, Арья по удобнее просунула ноги в стремена. Стоявший рядом мейстер покосился на её пятки — по чулкам расплывались кровавые пятна.       — Всё в порядке, миледи? — его тихий, задумчивый голос и внимательный взгляд чёрных глаз, пришлись Арье не по душе. Словно он что-то знал про неё такое, о чём она и сама не подозревала.       — Да.       — Ваши ноги кровоточат. Я могу приготовить для вас мазь.       — Это просто мозоли и тесная обувь! Лучше найдите мне что-нибудь по размеру!       — Прошу меня простить, миледи, — склонившись, мейстер попятился назад.       Тронув поводья, Арья двинулась вслед за лордом Тайвином.       Во главе отряда ехало четверо гвардейцев, затем её муж и Арья, отставшая от него на полкорпуса. Позади неё поскрипывали колёсами карета, в которую переместился мейстер и повозка с поклажей. Замыкали шествие тоже гвардейцы.       Стоявший стеной лес, был подобен коридору. Солнце, перевалив за середину неба, просвечивало сквозь деревья. Высоко, в безбрежной синеве проплывали облака. Тёплый южный ветерок был наполнен запахами трав, мокрой земли, хвои. Заливисто пели птицы.       Дымка, мелко перебирая копытами, смиренно следовала за Громом.       Вперив взгляд в спину мужа, Арья бездумно изучала рисунок его кожаного доспеха. Сегодня он предпочёл броне кожу, пусть и более прочную, нежели у камзола, но просто кожу. Наверное, чем дальше они были от побережья и железнорождённых, тем в большей безопасности он себя чувствовал. Или, просто не любил броню? Интересно, а если сейчас на них нападут, сколь велик шанс, что она станет вдовой? Взгляд Арьи задержался на шее, торчавшей из ворота — угоди сюда стрела или кинжал, и она обретёт свободу.       Ещё пару дней назад она смотрела на лорда Тайвина, и он виделся ей совсем другим человеком. И одна мысль о том, что мейстер может счесть её больной и запретит приближаться к лорду Тайвину, повергала Арью в грусть и уныние. Сейчас же она желала только одного — чтобы он исчез из её жизни, словно его и не было.       Её переполняли горечь и обида, которой не было конца и края. Мысли вновь и вновь возвращались к тому, что случилось. Ни отец, ни лорд Тайвин даже не предприняли попытки выслушать её. Они оба были глухи к её словам, и теперь она жена совершенно чужого ей человека. Чувство вины, зародившееся в ней поначалу по отношению к лорду Тайвину, быстро выветрилось, не оставив и следа. С отцом было всё сложнее. Одна часть Арьи силилась понять его, другая беспрестанно твердила ей, что если бы не принятое им решение, всё сложилось бы иначе…       Начало смеркаться. Двое гвардейцев, посланных вперёд, вернулись с хорошей вестью — рядом поляна, пригодная для стоянки.       Поляна оказалась и впрямь не плоха — ровная, с протекающим рядом ручьём.       Приняв помощь солдата, Арья спешилась. Поморщившись, она сделала пару шагов — низ живота тянуло, и это помимо прочих неудобств — её женская сущность никак не располагала к конным прогулкам в эти дни. И все её мучения были зря. Мысль, порождённая отчаянием, так и осталась только мыслью — выделенная ей ленивая кобыла была ни на что не способна. Никакого сравнения с той, что ей досталась в Близнецах.       Будто почувствовав её разочарование, Дымка повернула морду к Арье и взглянула на неё грустными глазами.       — Ну ладно! Не обижайся! — пробормотала Арья, потрепав кобылу по холке.       Вокруг кипела работа — возводилась палатка, пылал костёр, из повозки выгружалась поклажа, стреноженные лошади паслись у деревьев. Люди, были заняты делом, но при этом Арье казалось, что все они тайком поглядывали в её сторону — словно не насмотрелись за день на чашницу, в одночасье превратившуюся в леди Ланнистер.       Чувствуя, как начинает злиться, Арья отошла подальше и присела на бревно.       Стремительно наползавшую со всех сторон темноту, разгоняли языки пламени. По краю поляны чернел лес. До Арьи доносилось далёкое уханье совы и что-то, отдалённо похожее на волчий вой.       Комары, почуявшие тепло и живую плоть, стайками вились над костром и людьми. Прибив очередного кровопийцу, Арья почесала место укуса.       — Лучше не расчёсывать, миледи, — мейстер, возникший бесшумно, словно из воздуха, стоял позади неё: — пройдёмте в палатку, там курительницы защитят вас от мошкары.       — Я хочу подышать свежим воздухом, — нервно тряхнув головой, ответила Арья. Внезапно её охватила паника. Она не хотела оставаться наедине с мужем, она не хотела повторения вчерашней ночи!       Размазав по шее очередного комара, она упрямо уставилась в небо, где из-за облаков выкатилась луна.       Солдаты, усевшись у костра, достали ложки и принялись что-то хлебать из котелка. Караульные, выставленные по периметру, ждали своей очереди, чтобы смениться и поесть. Служанка Китти, поинтересовавшись: «Не нужно ли что миледи?», куда-то ушла.       Когда комаров было убито уже штук десять, и места укусов стали чесаться ещё сильнее, перед Арьей возник гвардеец, прислуживавший им за обедом:       — Миледи, лорд Тайвин послал за вами.       Понимая, что деваться ей некуда, Арья понуро поплелась за ним.       Первое, что она увидела в шатре, была кровать — большая, хоть и походная, с подушками и одеялом. От одной мысли о предстоящей ночи ей стало не по себе. Потом она заметила стол и стулья — те же самые, которые были на обеде. На столе стояли вино, вода в штофе, корзинка с хлебом, ветчина. И тут же бумаги, над которыми работал лорд Тайвин.       Удостоив её сдержанного кивка, он вернулся к изучению письма.       Потоптавшись у входа, Арья сделала шаг вперёд и уселась за стол.       Отправляя в рот кусок за куском ветчины, она тайком наблюдала за мужем. Тот, погрузившись в дела, казалось, не замечал её присутствия, делая пометки на полях документов.       Откинувшийся полог впустил мейстера. Лорд Тайвин, прервавшись, посмотрел на Арью:       — Пойду, прогуляюсь перед сном, — произнёс он и вышел.       Арья в растерянности осталась наедине с мейстером.       — Миледи, я принёс мазь для ваших ног.       — А, мазь, — протянула она. Да, мазь, пожалуй, не помешала бы.       Стягивая чулки, она поморщилась — вскрывшиеся волдыри сочились сукровицей, пропитавшей ткань, отчего та намертво прилипла.       — Позвольте, я помогу.       Арья не успела возразить, а мейстер уже сидел на корточках перед ней и смачивал чулок каким-то раствором, от чего тот отделялся гораздо лучше.       Вновь откинувшийся полог впустил Китти с тазом и кувшином воды, от которой шёл пар. Мейстер, коротко отдавая указания, велел вымыть Арье ноги, затем сам обработал мозоли таким-то настоем, извлечённым из сумки, и густо наложил мазь, после чего замотал всё повязкой:       — Я приду утром, чтобы перевязать, — сообщил он. — Боюсь, чтобы всё зажило, понадобится какое-то время.       — Спасибо.       — Это мой долг, миледи — служить вам. Спокойной ночи, — поклонившись, мейстер покинул палатку.       — Мледи! — позвала Арью Китти.       — Миледи, — машинально поправила Арья служанку, вытаскивавшую зелёное платье из маленького, походного сундука, которого она раньше не видела.       — Прошу простить, миледи. Позвольте, я помогу вам раздеться и сниму мерки, чтобы подогнать под вас платье.       — И когда ты будешь это делать? — полюбопытствовала Арья.       — Ночью.       — А спать ты не намерена?       — Днём высплюсь.       — Дело твоё, — согласилась Арья, которую порядком раздражала юбка, цеплявшаяся за всё подряд. Лучше бы Китти сшила ей бриджи, но, что есть, то есть.       Оказавшись без одежды Арья, поёжилась. А вдруг сейчас зайдёт лорд Тайвин? Ей совсем не хотелось, чтобы муж видел её голой. Ей вообще хотелось, чтобы он видел её, как можно реже и меньше, а ещё лучше, чтобы между ними были тысячи лиг!       — Давай быстрее! — прикрикнула она на Китти.       — Да, мледи.       — Ми-ле-ди! Сколько можно повторять!       — Да, миледи. Вот, позвольте я помогу…       — Что это? — изумилась Арья. Китти извлекла всё из того же сундука нечто серое, безразмерное, с дурацкими рюшами.       — Ваша ночная рубашка, миледи. Единственная, которая была из готовых.       — А-а.., — протянула Арья, нырнув в вырез горловины и утонув в матерчатых волнах. — Её шили для слона?       — Думаю, Ната сшила её для себя.       Путаясь в безразмерном мешке, в котором она болталась, как в колоколе, Арья залезла под одеяло, натянув его до ушей с твёрдым намерением уснуть. В душе у неё теплилась надежда, что муж, проведя весь день в седле, предпочтёт сон выполнению супружеского долга.       — Спокойной ночи, миледи, — пробормотала Китти.       Притворившись, что она уже спит, Арья прислушалась к шагам служанки, покинувшей палатку. Через какое-то время звук откидываемого полога сообщил о том, что лорд Тайвин вернулся. Брякнула стеклянная пробка штофа, полилась жидкость в бокал. Скрипнул стул, под тяжестью опустившегося на него тела. Зашелестела бумага, свёрнутая в свиток — лорд Тайвин предпочёл сну работу.       Замерев под слоем одеял и собственной ночной рубашки, Арья вслушивалась в звуки ночи. Лагерь за тонкими, матерчатыми стенами постепенно погружался в сон. Стихли голоса. Не было больше слышно шагов. Сова, ухавшая весь вечер, и то куда-то улетела.       Её муж, поскрипывая пером, писал какие-то письма.       Желая то уснуть поскорее, то бодрствовать, Арья никак не могла определиться, что же ей делать. А что если лорд Тайвин захочет близости? Сопротивляться ему бесполезно — у неё ни за что не хватит сил дать отпор. Молча развести перед ним ноги и всё покорно стерпеть? Нет, только не это! Но тогда, что?! От собственного бессилия внутри у неё всё закипало от бешенства, гоня прочь всякую надежду на сон.       Наконец, лорд Тайвин покончил с письмами, встал и задул свечу на столе. По доносившимся до неё звукам, Арья поняла, что он раздевается. Когда под его весом продавилась соседняя половина кровати, её сердце забилось где-то в районе горла. Стукнули набойки снятых ботфорт. Затем очередь дошла до штанов. После чего шатёр погрузился в темноту — была задута последняя свеча, горевшая у изголовья. Почувствовав, как с неё поползло одеяло, Арья уже готова была вцепиться в него, но вовремя поняла, что лорд Тайвин всего лишь хочет укрыться. Завладев своей частью одеяла, он замер и больше не шевелился.       Текли мгновения. С половины мужа доносилось его ровное дыхание, и не было никаких попыток отыскать Арью в её коконе. Успокоившись, она и сама задышала ровнее, не заметив, как её сморил сон…       Второе утро своей замужней жизни Арья вновь встретила в одиночестве — в шатре не было ни лорда Тайвина, ни его одежды, а судя по тому, как было светло, солнце встало уже давно.       Спустив ноги с кровати, Арья размышляла над тем, как ей быть — хотелось умыться, поесть, и сменить безразмерную ночную рубашку на что-то более удобоваримое. Появившаяся Китти, оказалась весьма кстати:       — Доброе утро, миледи! Я принесла ваше платье. Вода уже нагрелась, можем приступить к умыванию!       — Приступим! — скомандовала Арья.       Утренний туалет занял совсем немного времени. Облачившись в платье, Арья отметила, что её служанка была весьма искусна — всё сидело хорошо, и нигде не жало. Зелёная материя была приятна на ощупь и радовала глаз своей свежестью. Отмахнувшись от Китти, Арья сама провела щёткой по волосам, стянув их в тугой пучок.       Затем появился мейстер. Осмотрев ноги Арьи, он наложил новую мазь и сменил повязки. Китти помогла надеть выстиранные и высушенные чулки, а потом подала туфли, которые за ночь лишились задников, а вместо них обрели ремешки, завязывающиеся вокруг щиколоток.       — Что это? — удивилась Арья.       — Чтобы ваши ноги зажили, они должны перестать постоянно травмироваться, — пояснил мейстер. — Так вам будет удобнее.       — Безусловно, — согласилась Арья, сделав пару шагов. Хромать ей чертовски надоело!       Когда мейстер ушёл, в палатку заглянул гвардеец, сменивший Арью на посту чашницы. Быстро расставив тарелки, бокалы и налив вино и воду в штофы, он удалился. Затем появился вновь, неся огромное блюдо с ароматными кусками мяса.       — Что это?       — Это кабан, миледи, — раздался за спиной Арьи голос её мужа. Вздрогнув, она обернулась. Замерев у входа, лорд Тайвин, изучал её, скользя взглядом от макушки до пят, чуть дольше задержавшись на груди, обтянутой зелёной материей. Так изучают корову на рынке. Или племенную кобылу. Чувствуя, как начинает злиться, Арья отступила на шаг назад.       — Вы хорошо спали, миледи? — равнодушно поинтересовался лорд Тайвин, проходя к столу и отодвигая перед ней стул.       — Да, благодарю… А, вы?       — … Хорошо…       Последовавший сухой ответ после паузы не располагал к беседе. Прислуживавший им за столом гвардеец, быстро разложив мясо по тарелкам, удалился.       Молча орудуя вилкой и ножом, Арья искоса поглядывала на мужа. Он был полностью одет и готов трогаться в путь. Кожаный доспех сидел на нём как влитой. На ботфортах Арья заприметила грязь и листву — значит, он уже давно на ногах. Возможно, принял участие в охоте на кабана. А, возможно, и нет. Раньше, будучи служанкой, она запросто спросила бы, но это было раньше. Сейчас задавать вопросы собственному мужу у неё желания не было. Судя по всему, её лорд-супруг тоже не был расположен вести беседы со своей женой. Молча, как и она, он ел мясо, запивая сначала вином, а потом налил себе воды. «Не хочет выпить лишнее перед дорогой, — решила Арья: — Или не выспался», — тут же злорадно предположила она, отметив тёмные круги вокруг глаз.       Перехватив её взгляд, лорд Тайвин недовольно поинтересовался:       — Вы наелись? Готовы ехать?       — Готова.       Сухо кивнув, лорд Тайвин отставил приборы.       — Якоб! — позвал он.       Гвардеец, прислуживавший им, тут же вошёл в палатку:       — Да, милорд?       — Выдвигаемся!       — Да, милорд.       Чувствуя, как в ней растёт желание оказаться, как можно дальше отсюда, Арья вышла из шатра.       Солнце, проглядывая сквозь деревья, освещало лагерь. Кто-то седлал лошадей, кто-то таскал поклажу в телегу, кто-то просто стоял в стороне. Поискав глазами Дымку, Арья нашла её там же, где оставила — у дерева. Кобыла мейстера мирно пощипывала травку. Рядом с ней был привязан миэринец лорда Тайвина.       Не обращая ни на кого внимания, Арья направилась к лошадям.       — Миледи намерена ехать верхом? — возникший вновь словно из-под земли мейстер, порядком её напугал. Следит он за ней, что ли?       — Да! — резко бросила Арья.       — Как вам будет угодно!       Глядя в спину удаляющегося мейстера, Арья присела на бревно. Сновавшие вокруг неё люди, казалось, не обращали на неё никакого внимания. Но это только казалось.       Желание исчезнуть возросло троекратно.       Сборы продолжались недолго. Палатка была разобраны, вещи погружены, и их отряд тронулся в путь.       Дорога, извиваясь, бежала меж деревьев. Вековые сосны, дубы и ели, выстроившись в ряд, охраняли покой древнего леса. Раскидистые кусты сплетали свои ветви, склоняясь до самой земли. Редкие страждеревья и железностволы проглядывали сквозь густую зелень Речных земель.       Посматривая по сторонам, Арья натыкалась на непролазные заросли и спины гвардейцев. Дымка, мелко перебирая копытами, трусила вслед за Громом, нёсшего на себе лорда Тайвина Ланнистера — мужа Арьи отныне и до скончания дней.       Отчаяние, то и дело накатывавшее на неё, через какое-то мгновение сменялось уверенностью — однажды, когда уже казалось было ничего нельзя изменить, удача улыбнулась ей, и кто сказал, что боги не будут благосклонны к ней вновь? У неё всё получится, нужно только дождаться подходящего случая!       Мысли Арьи бежали по кругу, в то время как дорога, идя по прямой неожиданно привела их к деревне. Аккуратные домики, крытые черепицей, возделанное поле, пасущиеся коровы и козы, заливистый лай собак и дети, играющие на лугу — от всей этой картины веяло достатком и умиротворением.       Фермер, показавшийся на пороге одного из домов, низко склонился перед высокородными гостями. Поспешивший ему навстречу солдат что-то спросил, а после передал ответ лорду Тайвину. Тот, кивнув, отдал приказ — спешиться.       Разминая затёкшие ноги, Арья сделала пару шагов.       — Миледи, пойдёмте, — вездесущий мейстер, стоя у неё за спиной, указывал на дом с резными оконцами.       — Зачем это?       — Сапожник снимет с вас мерки.       — А.., — протянула Арья. Обрезанные туфли хоть и не жали, но причиняли массу неудобств. Против новой обувки она не возражала.       Пройдя в след за мейстером, она оказалась в небольшом дворе с фиалками, росшими под окнами, и низенькой лавочкой. На эту самую лавочку она и села, пока морщинистый старик с натруженными руками измерял её ступни толстой нитью с узелками.       — Да не воротится она домой. Нету дома у неё!       — А как теперича быть?       Скосив глаза, Арья посмотрела туда, откуда доносился говор. Пожилая женщина, стоя у сарая, принимала у кого-то яйца и по одному складывала в корзинку. Кто-то, невидимый отсюда, вёл с ней беседу, скрывшись в курятнике:       — Да никак. Пусть живёт. Дитё малое и есть дитё.       — И что, теперь вам эту Жанну-дармоедку кормить всю жизнь?.. — начала крестьянка и тут же осеклась при виде появившейся из-за угла девочки лет пяти. — Ой, а вот и наша Жанна! Ну иди, помоги нам!       — Ну вот и всё, мледи, пока трапеза у вас, я, что смогу сделаю, да вы только не обессудьте — для леди нет у меня кожи хорошей, — сапожник, поднявшись с колен, смотал свои нитки с узелками.       — Не думала, что в деревнях есть сапожники! — удивилась Арья, вглядываясь в блёклые, старческие глаза под кустистыми бровями.       — От чего ж не быть, мледи, — лёгкая улыбка тронула губы. — Сам я родом из этих мест, подался в Сигард, за лучшей долей. Там ремеслу и обучился.       — А что вернулись?       — Жизнь так сложилась. Боги меня сюда вернули, жинку дали, а Жанночку послали — не так всё и худо, стало быть.       — Девочка ваша дочь? — не совсем понимая, уточнила Арья.       — Брата моего. Да теперь вот она сирота.       — Он умер? Мне жаль.       — Убили. Его и жену убили. Из-за Сбежавшей Невесты убили.       — Из-за кого?!       — Из-за дочери Эддарда Старка, сбежавшей от жениха. Брат мой на Зелёном Зубце жил — ферма у него неподалёку от переката была. Фреи искали вдоль по реке дочку млорда Эддарда, а как платье и туфли нашли, так по округе рыскать стали. Я тогда как раз к брату ездил за курями. Сара моя со мной была. Она у меня знахарка, людей лечит. Решила в лес пойти за травами, ну и я с ней. Жанну, племянницу, взяли и пошли по утру, а когда возвращались, люди с башнями навстречу попались — расспрашивали — «не видали ли мы, мол, леди крестьянкой ряженую». «А что случилось?» — спрашиваю, а они мне — «фермер разбой учинил, невесту молодого Фрея ограбил, да, поди ж, убил и утопил, раз тела нет. Только его подарок выдал — серёжки. Грабители сполна заплатили, да только невесту нашему лорду это уже не вернёт — видать, убили её». Мы с Сарой беду сразу почуяли — серьги эти мне дура-Клара показала, смеялась, что побрякушки ей подкинули, а платье льняное да башмаки украли. Я ей тогда ещё сказал: «Выкинь — дурное дело, неясное, и серьги вовсе не побрякушки», но, баба — дура, что с неё возьмёшь? Теперь ферма их сожжена, сама она гниёт в сырой земле, вместе с братом моим, а сиротинушка — у нас.       — Сожжена.., — сдавленным голосом повторила Арья.       — Дядя, дядя, а это кто? — подбежавшая девочка, уставилась на Арью голубыми, словно небо глазами.       — Это мледи, она едет из Сигарда.       — Мледи из Сигалда?       Чувствуя, что ей нечем дышать, Арья покачнулась, едва усидев на лавке.       — Миледи? Вам плохо? — с тревогой поинтересовался мейстер, всё это время стоявший за её спиной.       — Нет… Да… Нет.., — никак не смогла собраться с мыслями Арья, глядя на девочку, которая из-за её глупости стала сиротой. — Мне бы воды…       — Это солнце напекло. Может, в дом пройдёте? Жена вам отвару даст, — сапожник, подхватив девочку на руки, сочувственно смотрел на Арью сверху вниз.       — Да, да.., — пробормотала Арья.       В доме у сапожника и знахарки было чисто и прохладно. Под ногами поскрипывал деревянный пол, вдоль стен стояли две лавки, накрытые циновками, на одну из которых усадили Арью. Появившаяся худощавая женщина лет пятидесяти справилась у мейстера, позволит ли он подать «мледи» мятного чаю. Мейстер не возражал. Между ними завязалась беседа. Отойдя к сундуку, он изучал его содержимое, поочерёдно принюхиваясь ко всякого рода мешочкам. Девушка, появившаяся одновременно со знахаркой, приладила на очаг котелок, вскипятила воды и залила им что-то в кружке. В комнате сразу запахло мятой.       — Побудь с мледи, а я пока паслён покажу! — велела знахарка девушке.       Откинувшись на бревенчатую стенку, Арья потягивала чай. Ледяной холод, сковавший её изнутри, стал отступать. Пальцы вновь приобрели розовый цвет, а сердце стало биться ровнее.       — Это не от солнца.       — Что? — не поняла Арья. Помощница знахарки стояла прямо перед ней.       — Вы беременны?       — Нет! — невесело рассмеялась Арья, скривившись от одной мысли о возможном ребёнке. Хвала богам, она точно знала, что соитие в дни лунной крови не ведёт к зачатию — когда-то подслушанный ею разговор двух леди, гостивших в Винтерфелле, сильно расширил её познания относительно деторождения.       — Вы не хотите детей?       — Это не твоё дело! — отрезала Арья.       — Не моё. Но многие приходят к Саре и ко мне. Я могу помочь.       — Помочь?       — Лунный чай. Я могу его вам продать.       — У меня нет денег.       — Мейстер заплатит. О, не бойтесь — он намерен купить тра́вы у Сары, — пояснила шустрая девица: — Никто ничего не узнает.       «Никто ничего не узнает..,» — мысленно повторила Арья, глядя на то, как помощница знахарки извлекла из сундука мешочек.       — Одна ложка на кружку, — учила её девушка, демонстрируя ложку и кружку.       Запоминая, Арья теребила в руках мешочек, спрятав его между складками платья…